П.С.Артемьев. О природе милитаризма, лозунге разоружения и постсоветской России

АРТЕМЬЕВ П.С., преподаватель вуза.

 

Нынешний этап развития человечества привёл к созданию невиданных возможностей для удовлетворения жизненно необходимых потребностей людей — обеспечения продовольствием, уничтожения болезней, ликвидации неграмотности, создания благоприятных условий всестороннего и гармоничного развития личности. Одновременно он принёс народам неисчислимые бедствия, связанные с безжалостной эксплуатацией человека человеком, углублением социального расслоения, неэквивалентным обменом между развитыми и развивающимися странами, вызванными империализмом мировыми войнами и региональными конфликтами.

В этот период окончательно сформировались и резко усилили своё влияние на происходящие в мире процессы такие социально-экономические явления, как милитаризм и гонка вооружений, таящие в себе угрозу самим основам существования жизни на нашей планете. Продолжается наращивание производственного потенциала изготовления всё более сложных и дорогостоящих видов вооружений. Неуклонно разбухают военные бюджеты ведущих империалистических держав, в первую очередь США, ежегодно бросающих в топку милитаризма сотни миллиардов долларов.

Всё это беспокоит прогрессивную мировую общественность, вызывает у неё возмущение по поводу преступной траты сил, средств и талантов на чуждые интересам народов цели. На земном шаре насчитываются тысячи организаций, объединяющих миллионы лиц, которые выступают против милитаризма, в поддержку идей ограничения гонки вооружений и разоружения как важных и неотъемлемых условий укрепления безопасности и поддержания международного мира.

Тем не менее, положить конец развитию милитаризма и гонке вооружений не удаётся. В этой связи возникает вопрос: являются они неизбежным элементом современного периода в истории человечества или обусловлены причинами субъективного характера? Весьма острой представляется проблема их взаимосвязи с современной Россией. Разобраться со всеми этими проблемами, по нашему мнению, невозможно без выяснения политической, социально-экономической и классовой природы данных процессов и явлений.

Так что же такое милитаризм? Существует устоявшаяся точка зрения относительно того, что милитаризм — это политический инструмент, который эксплуататорские классы используют для сохранения и усиления своего политического господства, осуществления агрессий, ведения захватнических войн, а также подавления сопротивления собственных народов. При этом считается, что милитаризм был присущ всем антагонистическим общественно-экономическим формациям, существовавшим на протяжении истории человечества. Попробуем выяснить, так ли это на самом деле, используя проверенный временем научный понятийный аппарат марксизма-ленинизма.

Итак, если видеть в милитаризме исключительно политику подавления угнетённых классов, стремление к захватам чужих территорий и грабежам других народов, то действительно следует согласиться с тем, что подобного рода политика была свойственна и рабовладельцам, и феодалам, и капиталистам. Однако при этом важно подчеркнуть, что

в данном случае указанный подход является абсолютно неприемлемым, так как за внешней схожестью исторических процессов и событий теряется их различное классовое содержание.

Известно, насколько остро выступал в своё время В.И.Ленин против представителей правой социал-демократии, в частности К.Каутского,

по вопросу оценки природы империализма. Решительно отвергая характеристику К.Каутским империализма как одной из разновидностей политики капитализма, он писал, что «Каутский отрывает политику империализма от его экономики» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 390), в результате чего «получается затушёвывание, притупление самых коренных противоречий новейшей ступени капитализма вместо раскрытия глубины их, получается буржуазный реформизм вместо марксизма». (Там же).

Он же, критикуя внеисторичность использования термина империализм, нежелание видеть в нём социально-общественное явление, отмечал, что «колониальная политика и империализм существовали и

до новейшей ступени капитализма и даже до капитализма. Рим, основанный на рабстве, вёл колониальную политику и осуществлял империализм. Но „общие” рассуждения об империализме, забывающие или отодвигающие на задний план коренную разницу общественно-исторических формаций, превращаются в пустейшие банальности или бахвальство, вроде сравнения „великого Рима и великой Британии”».

(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 379).

Приведённый ленинский анализ, позволяющий за внешними формами разглядеть сущность явлений, служит и сегодня бесценным уроком в деле изучения вопроса о природе милитаризма, его роли и месте в истории человечества. Отождествляя милитаризм и его проявление в виде гонки вооружений с политикой правящих кругов империалистических держав при игнорировании или в отрыве от его классового характера, современный политик неизбежно, выражаясь словами В.И.Ленина, встает на позиции сравнения «великого Рима с великой Британией».

Теоретически несостоятельным представляется отождествление милитаризма с так называемой «военщиной», то есть совокупностью военных институтов государства, призванных обеспечивать защиту существующего общественного строя от внешних и внутренних угроз. Все они, как известно, являются неотъемлемыми составными частями политической надстройки антагонистических общественно-экономических формаций, инструментами принуждения в руках господствующих классов.

Однако в каждой из этих формаций «военщина», её институты и представители имеют под собой различные классовые и экономические основы, выступают в защиту различных классовых интересов. Милитаризм же появляется там, где в силу различия общих и частных интересов финансово-экономические затраты в процессе капиталистического производства вооружений превращаются в потери для общества и одновременно в доходы для хозяев ВПК.

Таким образом, он представляет, особую форму капиталистических отношений и капиталистического производства, вытекающую из неразрешимости антагонистических противоречий в рамках мировой капиталистической системы и её преходящего характера с точки зрения общего развития исторического процесса. Милитаризм — это изготовление средств ведения войны на основе капиталистического производства, когда владельцы средств данного вида производства становятся важной составляющей частью господствующего класса.

Материальной базой милитаризма является огромный производственный комплекс, специализирующийся на разработке и производстве военной продукции и служащий извлечению прибыли, а также консервации поддерживающих его существование и развитие политических и экономических порядков. Надстроечными конструкциями милитаризма выступают военный аппарат и различного рода государственные и общественные институты по согласованию общих интересов буржуазии с её специфическими отрядами в лице хозяев военного бизнеса.

Главными показателями милитаризации любого капиталистического государства служат объём военных ассигнований, удельный вес военной продукции в общем ВВП, численность регулярной армии и различного рода силовых структур. Важными критериями выступают также мощь и разветвлённость различного рода политических и пропагандистских структур, работающих на обеспечение прочности позиций и влияния военно-промышленного комплекса на социально-политическую жизнь современного буржуазного общества.

Милитаризм, как и всякое общественное явление, носит конкретный естественно-исторический характер, в связи с чем при его изучении должен применяться научный принцип исторического материализма. Его суть, по словам В.И.Ленина, состоит в том, чтобы «смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своём развитии это явление проходило, и с точки этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 67).

Руководствуясь данным подходом, можно констатировать, что милитаризм возник на этапе зарождения капиталистического строя, сформировался в эпоху господства капитализма и полностью оформился

на его высшей фазе — империализма. Из этого, кстати, следует, что и военщина, и наращивание вооружений существовали в докапиталистических общественных формациях и, неизбежно, сохранятся какое-то время в государствах, ставших на путь построения социализма, о чём свидетельствует опыт того же СССР.

Именно в условиях капитализма, характеризовавшегося ускорением развития производительных сил общества, активным внедрением техники и новых технологий, в частности изобретения конвейера, изготовление вооружений превратилось в самостоятельную сферу, подчинившую себе значительную часть творческого и созидательного потенциала человечества. Лишь при капитализме хозяева военного производства стали полноправными представителями господствующего класса,

а на этапе империализма — его наиболее динамичной и организованной силой, перестав выступать в качестве обслуживающего элемента аппарата государственного подавления, в частности его военной машины — армии и спецслужб.

Указывая в этом контексте на органическое единство капитализма

с милитаризмом, основатель Советского государства В.И.Ленин в работе «Воинствующий милитаризм и антиимпериалистическая тактика социал-демократии» писал, что милитаризм есть «результат» и «жизненное проявление» капитализма, что «принципиальная связь между милитаризмом и капитализмом установлена среди социалистов прочно». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 188).

Говоря о генезисе милитаризма, следует отметить, что он не появился сразу как нечто законченное, раз и навсегда данное, а прошёл в своём развитии ряд этапов, повторяя в этом плане развитие капитализма как такового. Становлению милитаризма потребовался значительный исторический период, на протяжении которого родившееся в недрах капиталистического общества новое производственное направление смогло оформиться, определиться со своими «историческими функциями», занять собственное место в общей системе капиталистических отношений.

Рассматривая под этим углом милитаризм, В.И.Ленин отмечал, что он проявляется и выступает в двух основных ипостасях — «как военная сила, употребляемая капиталистическими государствами при их внешних отношениях… и как оружие, служащее в руках господствующих классов для подавления всякого рода (экономических и политических) движений пролетариата». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 187).

Ради объективности надо сказать, что милитаризм, равно как и капиталистический строй, сыграл в своё время определённую прогрессивную роль. Однако эта роль не имела ничего общего с приписываемыми ему буржуазными идеологами функциями «двигателя производства, науки и прогресса», преодоления экономических застоев, создания дополнительных рабочих мест и т. д.

На самом деле позитивное содержание этой роли заключалась

в том, что на раннем этапе своего развития милитаризм оказался активным фактором расшатывания и слома отживших феодальных порядков, средством защиты от их реставрации, пришедшей на смену системы капиталистических отношений. Однако по мере утверждения и развития капитализма роль милитаризма стала меняться. Прогрессивные черты начали отступать на задний план, уступая место его реакционным проявлениям, которые мы наблюдаем в настоящее время.

Вектор силы милитаризма переменил своё историческое направление, обратившись на подавление классовых антагонизмов в самом буржуазном обществе, а также на военное обеспечение внешней экспансии капиталистических государств. В итоге милитаризм утратил свои некогда имевшиеся прогрессивные черты, превратился в ударную силу реакции, преграду на пути к социальному прогрессу.

Военные заказы государственной казны, предназначенные для обеспечения сил внутренней безопасности, междоусобные схватки

в капиталистическом лагере, а также политика колониальных войн создавали богатую питательную среду для усиления позиций производителей оружия. Они превращали их не только в важный элемент капиталистического общества, но и во всё более довлеющий его компонент.

Этот процесс получил мощное ускорение на этапе империализма, когда отличительной чертой эволюции милитаризма стало резкое возрастание значения внешнего фактора, связанного с борьбой империалистических держав за передел мира, а также новые рынки и сферы приложения капитала, выдвинувшей на авансцену значение военного сектора в их политической и экономической жизни.

Прорыв в системе империализма и возникновение первого в мире социалистического государства явились мощным ударом по силам милитаризма. Однако освобождение Советской России от господства капитала и ликвидация социально-экономической базы милитаризма

в СССР, сопровождались резким усилением милитаризма в капиталистическом мире. Классовая борьба между трудом и капиталом поднялась на качественно новый уровень: из борьбы угнетённого труда против господствующего капитала она превратилась в борьбу завоевавшего власть труда против стоящего у власти капитала.

Что же представляет собой милитаризм в современном буржуазном обществе. Анализируя в своё время развитие милитаризма на Западе, В.И.Ленин указывал, что он превратился в «особый вид народного хозяйства». Его главной и отличительной чертой от всех остальных видов капиталистической экономики стала теснейшая связь с государственным аппаратом, кредитующим и финансирующим данный вид производства и таким образом превращающим рост милитаризма в официальную политику капиталистического общества в его империалистической стадии. Сегодня всё это справедливо, как никогда ранее.

Возьмём в качестве примера современные США. Американский милитаризм — это тысячи и тысячи главных подрядчиков, а также десятки, если не сотни тысяч субподрядчиков, привлекаемых к выполнению военных заказов Пентагона. Это — многочисленная армия научно-технических работников, политиков и пропагандистов различного калибра, миллионы военнослужащих, свыше 700 млрд. долл. ежегодных военных ассигнований. Все эти шестерёнки работают в тесной кооперации, превращающей милитаризм в единый взаимосвязанный комплекс.

Согласно докладу Стокгольмского международного института исследований проблем мира, в настоящее время продажи продукции ВПК всех стран мира составляют 398 млрд. долл., причём только США — около 220 млрд. долл. Американские военные корпорации занимают первые шесть позиций в списке десяти крупнейших производящих вооружения компаний земного шара. Второе место принадлежит европейским производителям вооружений, на которые совокупно приходится более 90 млрд. долл. Далее следуют российские военно-промышленные объединения, выручившие в 2017 году 37,8 млрд. долл. (годом ранее — чуть менее 30 млрд. долл.).

Разумеется, далеко не все американские, западноевропейские или российские военные концерны работают исключительно «на войну» и не у всех из них производимая продукция целиком связана с оборонкой. Однако это отнюдь не означает, что они не стараются максимально увеличить портфель военных заказов, который является для многих из них «спасательным кругом», в период особых волнений мирового капиталистического рынка, действенным средством страховки в конкурентной борьбе со своими соперниками.

Красноречивым в этом плане является утверждение известного американского политолога и экономиста Р.Кауфмана о том, что «независимо оттого, представляют ли военные заказы 5 или 50% общих продаж, они становятся существенной частью бизнеса, которую фирма всячески продвигает и поддерживает. Компания, — отмечает он, — возможно, прилагает даже больше усилий для увеличения военных заказов, чем для расширения гражданских продаж, так как военное производство более выгодно во многих отношениях, менее конкурентно и более подвержено контролю через вашингтонское лобби».

Действительно, военное производство и рынок вооружений — это привилегированная сфера приложения капитала. Поставщики оружия во многом освобождены от влияния различных конъюнктурных колебаний, избавлены от необходимости тратить огромные средства на массовую рекламу, а также дорогостоящее складское хранение своей продукции.

Военное производство не только пользуется особой опекой со стороны государства, но в свою очередь, как ни одно другое, способно влиять на решения и определение настроений в правящих кругах ведущих империалистических держав. Особую «пикантность» ВПК придаёт то, что, получая прибыли на производстве вооружений, он также весьма неплохо зарабатывает на ликвидации им же изготовленного оружия, подпадающего под действие тех или иных соглашений в области ограничения гонки вооружений.

Показательным в этом контексте представляется высказывание влиятельного американского политолога Дж.Гэлбрейта, сделанное им ещё в восьмидесятые годы ХХ века, об «обратной связи» военного бизнеса и власти в США. В нём он указывал, что «крупные производители вооружений… предлагают Пентагону системы оружия, которые, по их мнению, выгодно разрабатывать и производить», а также приводил слова самих руководителей военного бизнеса, заявлявших: «Мы превосходим их (представителей государства. — П.А.) в техническом отношении и ведём наступление. Мы кормим их с ложечки. В конечном счёте,

мы стремимся навязать им наши собственные идеи и проекты».

Однако главной причиной того, почему капитал столь активно стремится в военную сферу, являются имеющиеся в ней возможности получения исключительно высоких прибылей. Так, согласно приведённым

в своё время опять-таки американским экономистом С.Меланом данным, «цены по выполняемым правительственным (военным. — П.А.) контрактам на 25—100% превышают цены, которые могли быть запрошены на осуществление сопоставимой работы на коммерческий рынок». По его же словам, Пентагон «обеспечивает капитал и гарантии дохода, что не может быть сравнимо ни с чем на гражданском рынке».

Из вышесказанного вытекает, что в настоящее время военное производство превратилось в ведущую, наиболее организованную, динамичную и, говоря словами В.И.Ленина, «ужасно прибыльную вещь». Сама же военная отрасль стала одной из базовых отраслей капиталистической экономики, характеризующейся огромными производственными мощностями, высокими и устойчивыми темпами роста, неуклонно усиливающейся ролью в общей системе общественных отношений главных империалистических государств.

Кто же владеет всем этим огромным работающим на войну производственным комплексом, составной частью которого мечтают стать практически все ведущие монополистические объединения. Численность заправляющих им лиц не столь велика. Однако именно эта немногочисленность, опирающаяся на колоссальные финансово-экономические возможности и организационно-кадровые ресурсы, делает эту группу особо влиятельной с точки зрения формирования внешней и внутренней политики современных империалистических государств.

Уже давно признано, что подлинная политика, например, Вашингтона вырабатывается не в Белом доме и не в государственных учреждениях страны, там она лишь конкретизируется, детализируется, шлифуется и облекается в официальные формы. Настоящими местами

её рождения следует считать уединённые виллы финансовых воротил, штаб-квартиры ведущих компаний, фешенебельные клубы и т. д.

«Власть клубов, или говоря более точно, взаимодействие их членов внушает страх, — писала американская публицистка Ж.Томпсон. — Президенты США и те, кто надеется ими стать, понимают место клубов в системе принятия решений и усиленно домогаются приглашений выступить в „Дюкесне„, „Экономическом клубе„ Детройта и „Богемском клубе„ — на этих стартовых площадках первой величины, откуда производится запуск всех президентов».

Разумеется, при реализации своих классовых интересов господствующая «элита» вынуждена опираться на другие привилегированные слои буржуазного общества. Это — организаторы производства или, как сегодня принято их называть, топ-менеджеры компаний, представители официальных властей, кадровые военные, идеологи, журналисты, деятели науки и пр. Выступая в роли проводников её идей, представители этих социальных групп в той или иной форме находятся «в доле» и сами активно пользуются прибылями ВПК.

«...В качестве акционеров и директоров предприятий судостроительных, пороховых, динамитных, пушечных и т. д., — писал по этому поводу В.И.Ленин, — мы видим адмиралов и знаменитейших государственных деятелей… Золотой дождь льётся прямо в карманы буржуазных политиков, которые составляют тесную международную шайку, подстрекающую народы к соревнованию в деле вооружения и стригущую эти доверчивые, глупые, тупые и покорные народы, как овец!». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 175).

Данная черта, подмеченная вождем социалистической революции почти сто лет тому назад, отчётливо наблюдается и в настоящее время, когда мы являемся свидетелями не только дальнейшего развития процесса концентрации и централизации действующего в военной области капитала, но и всё более откровенного превращения госсектора и ВПК в систему финансово-экономических и организационно-кадровых сообщающихся сосудов. Примечательной в этом смысле представляется оценка характера власти в США, данная тем же Дж.Гэлбрейтом, который подчёркивал, что «это — не гражданский контроль, а весьма извращённое управление военно-промышленного комплекса самим военно-промышленным комплексом в интересах того же военно-промышленного комплекса».

В свете вышесказанного возникает вопрос: где же пределы, и каковы ограничители развития милитаризма? Чтобы ответить на него, следует напомнить, что военное производство, как любая другая отрасль промышленного производства, требует приложения людского труда, материальных ресурсов и, конечно, огромных финансовых инвестиций. В то же время в отличие от любой другой отрасли производства военная промышленность не создаёт продукции, которая могла бы быть использована для удовлетворения потребностей людей, и по своей природе не предполагает производство такого рода продукции.

В результате все или, по крайней мере, подавляющее большинство производимых на военных предприятиях изделий фактически выпадают

из общей системы хозяйственно-экономических связей и представляют собой специфические продукты человеческого труда, действующие в направлении сужения возможностей обеспечения материальных и духовных запросов простых людей. Анализируя с этой точки зрения военные расходы буржуазных государств, К.Маркс писал, что «в непосредственно экономическом отношении это то же самое, как если бы нация кинула в воду часть своего капитала». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 67).

В этой связи возникает закономерный вопрос о том, как долго и в каких масштабах будет позволять себе человечество подобного рода расточительство. В своё время Ф. Энгельс указывал, что «милитаризм таит

в себе зародыш собственной гибели», так как буквально пожирает породившую его систему общественных отношений. Данное положение, высказанное многие десятилетия тому назад, находит живейшее подтверждение в практике современных капиталистических отношений.

Милитаризм обкрадывает гражданский сектор, сужает базу его дальнейшего развития. Гонка вооружений наносит жесточайший удар по самой главной производительной силе — трудящимся, ведёт к снижению их жизненного уровня. Раздувая военные бюджеты, ведущие империалистические державы одновременно вынуждены свёртывать социальные программы, оголять слабые точки буржуазного общества, культивировать поля социального протеста. Милитаризм «убивает» капитализм, копая тем самым собственную могилу.

Вот что писал по этому поводу Ф.Энгельс в работе «Анти-Дюринг»: «Соперничество между отдельным государствами принуждает их, с одной стороны, с каждым годом затрачивать всё больше денег на армию, флот, пушки и т. д., следовательно — всё более приближать финансовую катастрофу… И этот момент наступит…А это означает взрыв милитаризма и вместе с ним всех постоянных армий изнутри». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 175).

Данные идеи неоднократно высказывались им и в других произведениях, где он подчёркивал, что ликвидация милитаризма явится результатом победоносной борьбы трудящихся против своей собственной буржуазии, а не путём воздействия каких-то внешних факторов. Решение этих задач, указывал Ф.Энгельс, станет возможным лишь тогда, когда «вся эта система будет доведена до крайних своих пределов. И не извне, не какой-нибудь другой победоносной державой, а только изнутри, в результате собственных неизбежных последствий может быть окончательно сломлена эта система». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 565).

Сегодня стремясь смягчить общественное бремя милитаризма, правящие круги США стараются глубже втянуть в гонку вооружений своих партнёров по НАТО, а также Японию, переложить на них часть бремени обороны «свободного мира» за счёт наращивания закупок продукции американского ВПК. Так, например, призвав в январе нынешнего года к созданию космической ПРО, американский президент дал понять, что расходы

по её созданию должны нести не только США, но и коллективный Запад

в целом и, в первую очередь, страны — участницы блока НАТО.

Что же касается западноевропейцев, то под давлением Вашингтона они, похоже, готовы поучаствовать в работе по укреплению обороноспособности западного мира, в частности путём увеличения взносов

в бюджет НАТО или создания собственной европейской армии. Правда, при этом предполагается, что главный кусок пирога в последнем случае должен достаться самим западноевропейским производителям оружия.

Милитаризм разоряет породившее его буржуазное общество, и это плохо. Ещё хуже то, что он разоряет государства с другими социально-политическими системами, которые вынуждены реагировать и защищаться от него. Ярким примером этого может служить развязанная в своё время Западом гонка вооружений против СССР и стран социалистической системы, ставшая одним из главных инструментов подрыва основ советской экономики в период 50—80-х годов прошлого столетия.

Однако как показывает практика, империализму становится всё труднее обеспечивать расширенное воспроизводство милитаризма исключительно собственными силами без создания угрожающих социально-экономических перегрузок в ведущих странах Запада, даже таких, как США. По этой причине всё более заметное место в своей стратегии он отводит «капиталистической периферии», то есть развивающимся странам, перекладывая на них различными способами существенную часть бремени военных ассигнований.

Широкое распространение получила, например, практика, когда многие элементы боевой техники, производимой военно-промышленными комплексами империалистических держав, выпускаются на предприятиях, которые находятся в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Таким образом, милитаризм провоцирует возникновение в различных районах мира метастаз, которые, постепенно разрастаясь, порождают новые глубокие социально-политические проблемы.

Весьма любопытной выглядит характеристика указанного процесса, данная французским журналом «Монд дипломатик», который, говоря

о тактике американского ВПК, обращал внимание на то, что «речь идёт о передаче не только самих изделий, но и всей системы отношений, ассоциирующихся сегодня с выражением „военно-промышленный комплекс”. Дело в том, что вступая в сотрудничество с иностранными государствами, крупная военная фирма неизбежно воспроизводит

за границей ту же самую схему политического военного и экономического сговора, который превратился сегодня в отличительную черту американского образа жизни».

Прямой формой ограбления милитаризмом народов других стран является продажа за рубеж военной техники. Как отмечалось в одном

из документов ООН по данному вопросу, «та часть военной продукции, которая предназначена для её (страны-производителя. — П.А.) собственных вооружённых сил, в первом приближении… представляет собой лишь потерю для экономики. Однако производство оружия для экспорта с экономической точки зрения не отличается от производства любой другой продукции на экспорт. По существу, в ряде случаев вооружение может быть более выгодным, чем другие виды экспорта, поскольку доля компонента передовой технологии в экспорте оружия особенно высока».

Ведущие империалистические державы упорно стремятся к импорту сырья из развивающихся стран по заниженным ценам, переманивают их квалифицированные кадры для использования в военно-промышленном комплексе стран Запада, а в последующем сбывают произведённую военную продукцию тем же развивающимся государствам. Всё это даёт основания говорить о том, что милитаризм может по праву служить символом тройного ограбления народов мира.

Таким образом, милитаризм расшатывает устои империализма

не только в его цитаделях, но и на капиталистической периферии, деформирует существующие мирохозяйственные связи, наносит удар

по наиболее слабым звеньям капиталистической системы в целом. Милитаризм углубляет существующие в ней диспропорции и антагонизмы, обостряет действие закона неравномерности политического и социально-экономического развития, ведёт к изменению соотношения сил на глобальном уровне.

Политика милитаризма встречает растущее противодействие народов мира, выступающих за безопасность, разоружение и плодотворное международное сотрудничество. Антивоенное, антимилитаристское движение включает представителей самых различных слоев населения, рас и вероисповеданий. Активную роль в борьбе с милитаризмом играет международное коммунистическое и социал-демократическое движения. В мире действует целый ряд организаций, объединяющих деятелей культуры, спортсменов и представителей иных профессий, которые оказывают серьёзное воздействие на формирование общественного мнения.

Всё это говорит о том, что стремление покончить с милитаризмом и гонкой вооружений разделяется огромным спектром политических и общественных сил в самых различных государствах мира. Почему же тогда этого не происходит, почему возможности милитаризма неуклонно увеличиваются, а мы становимся свидетелями появления новых, всё более сложных и дорогостоящих видов вооружений.

Одна из главных причин этого, как указывалось выше, состоит в том, что хотя милитаризм разорителен для нации, он весьма прибылен для пользующихся колоссальным влиянием в политической жизни империалистических держав, хозяев ВПК. Другая причина кроется в большой лжи буржуазных политологов относительно того, что милитаризм можно искусственно отделить от империализма и таким образом «вылечить» последний от этой разъедающей человечество раковой опухоли.

Что можно сказать по этому поводу? Прежде всего, повторить то, что милитаризм представляет собой естественный продукт и неотъемлемую составную часть глобальной системы капитализма и ещё никому не удавалось разделить этих «сиамских близнецов». Он, как онкологическое заболевание, не охватывает заболевший организм весь сразу,

а развивается постепенно, шаг за шагом разрушая породившее его тело.

Что же касается успехов в области ограничения гонки вооружений, то они достигаются, как правило, в тех сферах, которые или уже морально устарели, или с точки зрения получения прибыли милитаризму не интересны. Так, например, химическое и бактериологическое оружие на практике крайне эффективно.

Однако с точки зрения производства оно относительно дёшево и

не способно обеспечить крупные доходы хозяевам ВПК, в связи с чем

не вызывает у них особого интереса. Зато милитаризм безжалостно взламывает любые ограничители в виде достигнутых соглашений в перспективных капиталоёмких сферах развития, особенно когда он действительно материально и технологически готов к освоению этих новых областей.

Существует ещё один аспект существования милитаризма, который состоит в том, что милитаризм, как и породивший его капиталистический строй, подчиняется закону неравномерности развития. Милитаризм не только проникает во всё новые для него части планеты, но и «пульсирует» в своём развитии. Активизация и максимальная мобилизация сил милитаризма приходятся на период войн и безудержной эскалации гонки вооружений. Этапы затишья характеризуются кампаниями подписания международных документов в области ограничения гонки вооружений и так называемого разоружения.

Кстати, в этом наблюдении нет ничего нового. Изучение истории милитаризма говорит о том, что для его здорового и полноценного развития в равной степени нужны как военные действия, так и периоды мирной передышки.

Природа данного явления была раскрыта Ф.Энгельсом ещё в 1857 году, когда он, анализируя происходящие в этой области процессы, писал, что «постоянные войны оставляли мало времени для таких усовершенствований (в материальной части армий. — П.А.), осуществление которых требует времени». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 14. С. 40). Отсюда вытекает и цикличность в развитии милитаризма, состоящая из чередования фаз обновления, подъёма, стабилизации, нового обновления и т. д.

Достижимо ли в свете всего вышесказанного разоружение и как относиться к данному лозунгу в современных условиях? Чтобы разобраться с этой проблемой вновь обратимся к рассуждениям

по этому поводу классиков марксизма. «...Вся Европа, — писал, характеризуя международную обстановку того периода Ф.Энгельс, — вооружается в неслыханных до сих пор размерах. Каждая из великих держав стремится обогнать другую в отношении военной мощи и готовности

к войне… Не глупо ли при таких обстоятельствах говорить о разоружении?.. И неужели нет другого выхода из этого тупика, кроме опустошительной войны, какой ещё не видел мир? Я утверждаю: разоружение,

а тем самым и гарантия мира, возможно...». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 387).

Разъясняя данный тезис, он, однако, подчёркивал, что речь идёт исключительно, так сказать, о сугубо технической стороне вопроса,

то есть о возможности сокращения, а затем и ликвидации вооружений без нанесения ущерба безопасности какой-либо из сторон. В этой связи им обращалось внимание на то, что для достижения всеобщего и полного разоружения недостаточно придумать «идеальную» формулу, удовлетворяющую всех и устраняющую «все предлоги для безумной гонки вооружений».

Главной в этом плане, по мнению Ф.Энгельса, задачей являлось

не изобретение этой волшебной формулы, а устранение тех политических и социальных сил, которые в принципе не заинтересованы в ликвидации милитаризма и прекращении гонки вооружений. «...С чисто военной точки зрения, — указывал Ф.Энгельс, — нет абсолютно никаких препятствий для постепенного упразднения постоянных армий и что если, тем не менее, эти армии сохраняются, то это делается не из военных, а из политических соображений...». (Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 22. С. 385).

Именно эту, раскрытую Ф.Энгельсом взаимосвязь между разоружением, политикой и социальной природой милитаризма подметил и выделил как центральный момент в этом вопросе В.И.Ленин. В своих трудах он постоянно подчёркивал, что достичь разоружения — не значит уговорить правящие «элиты» буржуазных государств ликвидировать уже накопленное оружие и не производить его впредь, а отказаться

от самой системы общественных отношений, питающей милитаризм и гонку вооружений.

«Присмотримся к позиции защитников разоружения,.. — указывал В.И.Ленин в работе «Военная программа пролетарской революции». — Основной довод заключается в том, что требование разоружения является самым ясным, самым решительным, самым последовательным выражением борьбы против всякого милитаризма и против всякой войны. Но в этом основном доводе и состоит основное заблуждение сторонников разоружения». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 131).

В другой работе, а именно «О лозунге разоружения», он писал, что «разоружение есть идеал социализма. В социалистическом обществе не будет войн, следовательно, осуществится разоружение». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 152). А в письме к М.Г.Бронскому им подчёркивалось, что борьба за разоружение и «полное уничтожение милитаризма» должна вестись «не в пацифистском смысле, но в тесной увязке с социалистической революцией и как ее следствие». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 337).

В этой связи В.И.Ленин обрушивался с резкой критикой на тех, кто, призывая к разоружению, не понимали его взаимозависимость с борьбой за ликвидацию капитализма. «Каутскианская проповедь „разоружения”, — писал В.И.Ленин, — обращение именно к теперешним правительствам империалистических великих держав, есть пошлейший оппортунизм, буржуазный пацифизм, служащий на деле … отвлечению рабочих от революционной борьбы» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 153), ибо разоружение в условиях империализма «не есть борьба против империалистической действительности, а бегство от неё в прекрасное будущее после победоносной социалистической революции!!». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 28. С. 223—224).

Итак, разоружение как идеал социализма, как результат его победы во всемирном масштабе или, по меньшей мере, его подавляющего, бесспорного и всестороннего господства на земном шаре. А что же

до тех пор? Вот как отвечал на этот вопрос В.И.Ленин: «специально-антимилитаристская деятельность, — указывал он, — не только специально необходима, но практически целесообразна и плодотворна» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 193—194), так как она предполагает ряд «паллиативов и мер реформистского типа», способных «облегчить» тяжёлое положение, обеспеченный выход из которого «возможен лишь при окончательном разрыве со всеми основами капиталистической собственности». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 383).

Как известно, после победы Октябрьской революции молодое Советское государство уделяло большое внимание вопросам разоружения, видя в этом один из способов выиграть время в историческом соревновании между социализмом и капитализмом. Стремясь максимально расширить и укрепить материальную базу нового общественного строя, советское руководство исходило из того, что эта база по существу и является той основой, на которой молодой социализм ведёт борьбу с международным империализмом.

В этой связи ограничение гонки вооружений, а точнее, насколько это было возможно, сокращение темпов наращивания вооружений рассматривалось В.И.Лениным в качестве вполне конкретного вклада

в расширение ресурсов по укреплению этой базы. Осуществление же этого вклада как раз и виделось им в достижении определённых, порой довольно далеко идущих соглашений с представителями либеральной, пацифистски настроенной буржуазии.

Данный ленинский подход сохранил и по сей день огромное научно-прикладное значение. Он говорит о том, что борьба за ограничение гонки вооружений не должна исчерпываться рамками «диалога» с буржуазными правительствами, а обязана рассматриваться как инструмент мобилизации народов на выступления против порождающих гонку вооружений порядков. Антимилитаристская деятельность, указывал В.И.Ленин, плодотворна, так как она находит позитивный отклик со стороны сил, которые могут играть заметную роль в плане оказания воздействия на внутреннюю и внешнюю политику правящих классов империалистических держав.

Из этого следует, что, выступая за ограничение гонки вооружений, надо постоянно иметь в виду, что буржуазные правительства не только не хотят, но, что самое главное, не способны радикально решить проблему разоружения. Они вынуждены подменять её частичными, «реформистскими», по определению В.И.Ленина, шагами, которые, будучи, уступками требованиям народных масс, создают временные помехи милитаризму, однако ни в коей мере не ставят под сомнение его существование и дальнейшее развитие.

В заключение несколько слов о том, что означает всё вышесказанное для современной буржуазной России. Прежде всего, и это надо ясно понимать, ничего хорошего. Наша страна, являясь по своей социально-экономической природе новообразовавшимся империалистическим государством, всё шире и глубже прорастает милитаризмом, снова втягивается в гонку вооружений, которая возрастающим балластом тянет её экономику вниз.

Согласно официальным данным, Российская Федерация в 2018 году по размерам военного бюджета находилась на пятом месте в мире, обогнав по этому показателю (46 млрд. долл.) такие страны, как Германия (45 млрд. долл.) и Франция (40 млрд. долл.), и разделяя данную позицию с Японией. И это притом, что по объему ВВП наша страна находится на 11—13 позиции, соревнуясь в этом отношении с Южной Кореей.

По словам директора департамента бюджетной политики Минфина А.Попова, в 2019 году около трети расходной части российского бюджета будет потрачено на оборону, безопасность и правоохранительную деятельность. Объём ассигнований на оборону составит в 2019 году 1,382 трлн. рублей, в 2020 году — 2,456 трлн. рублей, а в 2021 году — до 2,523 трлн. рублей. И это только по открытым статьям федерального бюджета, у которого имеется также закрытая расходная часть.

Неизбежным следствием данного процесса, проявление которого мы отчётливо видим сегодня, неизбежно станет продолжение свертывания социальных программ и наступление на экономические интересы трудящихся. При этом можно не сомневаться, что одновременно будет обеспечиваться существенный рост прибылей хозяев и акционеров компаний, занятых в российском ВПК.

Так, согласно данным того же Стокгольмского международного института проблем мира, в «индивидуальном зачёте» доля России в мировом экспорте вооружений выросла в 2017 году до 9,5%, что позволило ей отодвинуть на третье место Великобританию с её 9%. Девять российских компаний ВПК, в частности АО «Объединённая авиастроительная корпорация», АО «Объединённая судостроительная корпорация», АО «Алмаз — Антей», АО «Вертолёты России» и ряд других, входят

в сотню крупнейших производящих военную продукцию компаний мира. Общие поступления от экспорта военной техники составляют у них десятки миллиардов долларов.

Если же прибавить сюда закрытые статьи российского госбюджета на цели обеспечения внутренней безопасности и обороны страны в целом, то общие суммы, а с ними привлекательность и доходность работы ВПК существенно возрастают. Совершенно очевидно, что с таким грузом интересов в военном деле весьма трудно плодотворно и эффективно бороться за искоренение милитаризма и полное прекращение гонки вооружений.

Всё это говорит о том, что у современной России нет ни внутренних, ни внешних предпосылок для ликвидации национального милитаризма или решительного выхода из гонки вооружений. Российская внешняя политика уже давно утратила исторические, политические и социальные ориентиры, которые были бы способны направить страну в этом направлении. Поэтому максимум того, о чём сегодня могут вести речь на Старой и Смоленской площадях, — это скорее даже не ограничение гонки вооружений, а хотя бы частичное управление этой гонкой, разумеется, под углом интересов того же российского ВПК.

Повышение военных расходов, связанное среди прочего с нежеланием российского империализма поступиться своими растущими интересами и отступить под давлением своих старших западных «братьев», закономерно вызывает серьёзные перегрузки в нашей экономике, наносит тяжелейший удар по стратегическим планам реализации так называемых национальных проектов. Если же брать картину шире,

то обложенная санкционными барьерами, истекающая бегством капитала за рубеж и всё более ощетинивающаяся новейшими видами вооружений Россия продолжает сползать вниз в общем рейтинге уже даже не ведущих экономик мира.

В этом плане необходимо напомнить весьма поучительный исторический пример Советского Союза, полностью в своё время выкорчевавшего корни национального милитаризма. Можно с полным основанием говорить о том, что ни одна страна в истории не была столь искренне заинтересована в разоружении и не прилагала столько сил для достижения этой благородной цели. Вместе с тем в силу известных обстоятельств она была вынуждена на пределе возможностей участвовать в навязанной ей империализмом беспрецедентной гонке вооружений, которая, в конечном счете, разорила советское общество и подорвала силы нашего народа.

Хозяева же современного российского ВПК по своей классовой природе не могут быть в принципе против военного производства и гонки вооружений, обеспечивающих им завидные прибыли. Однако они предпочитают участвовать в такой гонке вооружений, которую российская экономика способна выдержать без катастрофического ущерба для политических и социальных устоев общественного порядка в России.

Кстати, одним из способов нейтрализации военной угрозы со стороны коллективного Запада, а также защиты от убийственного бремени взвинчиваемой им гонки вооружений теоретически могло бы стать временное использование зонтика растущего военного потенциала КНР, на что собственно робко и пытаются вырулить некоторые наши политики. Правда, существуют большие сомнения по поводу того, согласится ли социалистический Пекин стать полноценным союзником глобальных военно-политических проектов российского империализма.

На это указывает, в частности, осторожность, с которой китайское руководство подходит к развитию российско-китайского экономического сотрудничества в свете введённых США против нашей страны ограничительных мер. Оно, например, отклонило наши предложения

о переходе на финансовые транзакции в национальных валютах, а банки КНР в большинстве своём не желают кредитовать находящиеся под американскими санкциями российские предприятия.

В этой связи вряд ли стоит ожидать от российской дипломатии чего-либо нового и прорывного в сфере разоружения. Наше внешнеполитическое ведомство, а также другие профильные государственные организации выглядят в этой области всё более «пустыми» в плане идейно-политической содержательности, растерянными и вялыми в осуществлении конкретных практических шагов.

Происходит это потому, что основной целью деятельности буржуазного, в том числе и российского, государства, в настоящих условиях является не борьба с милитаризмом как таковым, а именно с чужим милитаризмом, не прекращение гонки вооружений вообще, а неприемлемо высокого для российского ВПК глобального наращивания вооружений. Иными словами, задача состоит в создании условий, комфортных для милитаризма и одновременно терпимых для питающего его общества.

Сегодня политики и специалисты в области разоружения, к сожалению, работают исключительно над, выражаясь словами Ф.Энгельса, «технической» стороной вопроса, связанной с поиском приемлемых «балансов», а не с устранением самого источника гонки вооружений.

В результате получается, что борьба за ограничение гонки вооружений сводится к стремлению подогнать параметры ведущегося в военной области соревнования под возможности своего экономического потенциала, а также нужд и потребностей национального милитаризма.

В результате мировой милитаризм вновь стремительно набирает силы, готовится выйти на новый научно-технологический виток, а подписываемые государственными деятелями договора и соглашения о так называемом разоружении или ограничении гонки вооружений, как это ни печально, оказываются весьма недолговечными. И это при том, что они, по сути, не являются ни международными документами о подлинном демонтаже милитаризма, ни реальными преградами на пути его проникновения в новые перспективные сферы человеческой деятельности.

Коллективный Запад и его нынешний лидер в лице США, опираясь на экономическое превосходство, последовательно ведут линию на отказ от подписанных в последние десятилетия базовых документов в области ограничения гонки вооружений — договоров РСМД и СНВ-3. Открыто игнорируя российские предложения, направленные на то, чтобы хоть как то сохранить сложившееся статус-кво, а также существующие соглашения, Вашингтон ускоренно и энергично расчищает путь своему милитаризму к наращиванию гонки вооружений, втягивая её в лазерно-гиперзвуковую и робото-космическую фазу.

Серьёзным в этом плане поражением российской дипломатии стало отклонение в декабре 2018 года Генеральной Ассамблеей ООН российского проекта резолюции по вопросу сохранения и повышения эффективности Договора о ракетах средней и меньшей дальности, подписанного СССР и США в 1987 году. Как известно, за российское предложение проголосовали 43 члена Генассамблеи, 46 выступили против,

78 воздержались и ещё 30 просто не приняли участия в голосовании.

Надо сказать, что пойдя на этот шаг, Кремль сильно рисковал, так как в случае провала документа виновником отказа поддержать ДРСМД становился уже не только Вашингтон, но, фактически, и сама ООН. После голосования стало ясно, что риск себя не оправдал, так как большая часть членов мирового сообщества по различным причинам предпочла не вмешиваться в спор между Россией и США по весьма важной проблеме двусторонних отношений, однако достаточно частному вопросу мировой политики в целом.

Что же касается Вашингтона, то буквально на следующий день после безрезультатных российско-американских консультаций по вопросу сохранения ДРСМД в январе 2019 года американская сторона в лице заместителя госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасности Андреа Томпсон заявила: «Мы приостанавливаем наши обязательства в рамках договора. Это означает, что мы можем вести исследования и разработку систем, которые ранее не были разрешены договором».

Спустя пару дней Д.Трамп, выступая 17 января 2019 года в Пентагоне, по сути, дал старт новому скачку гонки вооружений уже в космосе. В частности, он дал установку на создание ПРО космического базирования, которая включала бы самолёты и ракеты — «убийцы» межконтинентальных баллистических ракет, космические перехватчики, противоракетные сенсоры, а также средства борьбы с гипероружием.

Глубокий скептицизм на этом фоне вызывают очередные рассуждения о конверсии военного производства в её новой редакции, при которой часть продукции военных предприятий изготовлялась бы в интересах гражданского сектора; похоже, маразм прежней горбачёвской конверсии не стал уроком для ряда нынешних представителей российской власти. В этой связи можно не сомневаться, что растущее искушение попытаться сделать то, что не удалось осуществить творцам бесславной «перестройки», неизбежно завершится с тем же, а может быть, и худшим провальным результатом.

Вряд ли стоит связывать серьёзные надежды и на концепцию так называемой разумной оборонной достаточности, при которой та или иная страна умышленно поддерживает уровень своего военного потенциала заведомо ниже военного потенциала противника, но в объёмах способных нанести ему неприемлемо высокий урон. Формально данный подход отчасти действительно помогает сэкономить определённые средства, однако, имея свои пределы и ограничения, он не освобождает Россию от участия в гонке вооружений и необходимости неуклонного наращивания военных расходов в качестве реакции на угрозы превосходящего по силе противника.

Признание этого факта, по сути, прозвучало в выступлении президента РФ В.В.Путина на так называемой Большой пресс-конференции для представителей российских и зарубежных СМИ, состоявшейся

в Москве 20 декабря 2018 года. На ней было прямо заявлено, что Россия будет продолжать стремиться к поддержанию баланса в вопросах безопасности, если США выйдут из договора РСМД и разместят свои ракеты на Европейском континенте. Понятно, что для сохранения этого баланса нам потребуются дополнительные ракеты, которые при необходимости «накроют» соответствующие военные объекты на территории европейских государств.

О том, какие для указанного баланса привлекаются ресурсы, можно составить представление из материалов состоявшейся 18 декабря 2018 года коллегии министерства обороны РФ. На ней, в частности было сообщено, что в 2018 году на боевое дежурство в РВСН было поставлено пять ракетных полков, введено в боевой состав авиационных стратегических сил несколько модернизированных ракетоносцев ТУ-160 и ТУ-95МС.

В сухопутных войсках появились новые бригадные комплекты ракетного комплекса «Искандер-М» и РСЗО «Торнадо-С», бригадный комплект зенитно-ракетного комплекса «Бук-М3». Перевооружены шесть батальонов на новые танки и БМП, ВКС и авиация ВМФ получили более 200 новых и модернизированных образцов авиационной техники, а также на зенитно-ракетную систему С-400 «Триумф» перешли пять зенитно-ракетных полков.

Амбициозными в военно-политическом плане и высоко затратными в финансово-экономическом отношении оказались озвученные планы на текущий 2019 год. Было сообщено о постановке на боевое дежурство в РВСН 31 пусковой установки МБР «Ярс» и «Авангард», введении

в строй 4 модернизированных стратегических бомбардировщиков

Ту-95МС и принятии в состав флота АПЛ проекта «Борей-А» — «Князь Владимир» с ракетами «Булава».

Было также обещано сформировать в сухопутных войсках 11 соединений и воинских частей, поставить пехоте, береговым войскам ВМФ и ВДВ 719 бронемашин, бригадный комплекс «Искандер-М», две бригады ЗРК С-300В4 и «Бук-МЗ». Кроме того, боевой состав флота должен пополниться 12 кораблями и военными катерами, 2 подводными лодками и 12 судами обеспечения и т. д. и т. п.

В заключение хотелось бы отметить, что военное производство потому и называется военным, что оно работает на войну. Однако средства ведения войны становятся таковыми, когда они обращаются против человека. В то же время ядерные заряды, ракетная техника, химические и бактериологические вещества перестают быть оружием и превращаются в инструменты мирного созидательного труда, когда они используются для преобразования природы в интересах людей.

То, как самое разрушительное оружие превращается в полезное для человека средство общественно-полезного воздействия на окружающую среду, можно легко увидеть из трудов классиков марксизма.

«Современное применение машин,.. — писал, например, К.Маркс, — это совсем не то, что сами машины. Порох остаётся порохом, употребляется ли он для того, чтобы нанести раны человеку, или для того, чтобы залечить раны того же самого человека». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т 27. С. 405).

Правда, все эти диалектические преображения — дело далёкого прекрасного будущего, наступление которого не в последнюю очередь зависит от социально-политического характера участников борьбы

за разоружение, а также осознанных действий и активности именно народов в деле обуздания сил империализма и их ударного отряда в лице милитаризма. К несчастью, те, кто разрушил СССР, отодвинули

от нас это будущее, если не на века, то на многие десятилетия, обездолив, таким образом, многие будущие поколения россиян и одновременно продлив невиданную синекуру для воротил военного бизнеса.

Поэтому если говорить со строго научной точки зрения, то лишь приход к власти блока народно-патриотических сил и смена общественно-политического строя способны создать реальные основы для возвращения России к политике последовательной и принципиальной борьбы с милитаризмом, а также подлинной работе по эффективному ограничению гонки вооружений. Данные требования являются также необходимыми условиями для успешной мобилизации и сплочения всех прогрессивных сил мира на платформе достижения этих целей в масштабах всего человечества.

Сегодня же приходится констатировать, что популярный в советские годы призыв к всеобщему и полному разоружению, фактически снят

с повестки дня мирового сообщества. Главным лозунгом в международных отношениях опять стало известное высказывание древних:

«Si vis pacem, para bellum», или «хочешь мира — готовься к войне», которое, и надо это с прискорбием признать, выглядит на нынешнем этапе исторического развития значительно ближе и звучит гораздо актуальней, чем великая мечта человечества «перековать мечи на орала».

Версия для печати