М.Б.Чистый. Советская индустриализация: мифы и реальность.

М.Б.Чистый

ЧИСТЫЙ МИХАИЛ БОРИСОВИЧ, кандидат исторических наук, член Президиума Центрального Света общероссийской общественной организации «Российские учёные социалистической ориентации», член Московского городского комитета КПРФ.

Взять на вооружение опыт

Ленинско-Сталинской модернизации

Воссоздание производственного потенциала нашей страны является одной из ключевых задач, стоящих в настоящее время на повестке дня. Восстановление и развитие реального сектора экономики представляет собой вопрос и формирования основы решения социальных проблем, и укрепления материально-технической базы национальной безопасности страны, и создания предпосылок внедрения передовых технологий.

Смена технологической основы экономики должна формировать мощь современной промышленности. Отсутствие внимания к развитию национального производства, высокая степень зависимости от импорта продукции и капитала содержит целый ряд рисков — вроде возможного введения эмбарго в ключевых сферах машиностроения, ликвидации производственных мощностей в случае их недостаточной эффективности, либо если в других странах мощности окажутся нужными в большей степени. Так, «Бюро промышленности и безопасности»

министерства торговли США 8 марта 2013 года объявило

о включении российской компании «Т — Платформы» в «Список организаций и лиц, действующих вопреки национальной безопасности и внешнеполитическим интересам США». Эта компания является ведущим российским производителем суперкомпьютеров. Внесение её

в чёрный список означает не только запрет на продажи этих изделий

в США и Европу, но и делает невозможным производство суперкомпьютеров для российских потребителей. Это объясняется тем, что у нас отсутствует элементная база этих изделий. А такая зарубежная база находится под контролем США.

Перечисленные обстоятельства предопределяют актуальность проведения новой массовой фронтальной индустриализации. Спрос на инновации должны генерировать не только «чемпионы» по добыче углеводородов, но и как можно более широкий список предприятий. Особенно важно, чтобы инновации поступали в традиционные отрасли экономики, уменьшая там издержки, обеспечивая существенный рост производительности труда, что может служить базой для решения социальных проблем России.

Таким образом, смена модели экономического развития, проведение новой индустриализации является ключевым условием выживания нашей страны в условиях усиления давления на неё со стороны международного империализма. Даже высокопоставленные государственные руководители подчас вынуждены признавать это под воздействием обстоятельств. Тем не менее, они полагают, что продолжение курса неолиберальных «реформ» приведёт к воссозданию промышленно-производственного потенциала России, к переводу экономики на путь инновационного развития. Так, в канун выборов президента Российской Федерации 2018 года В.В.Путин в своём ежегодном послании Федеральному собранию прямо заявил о целесообразности снижения доли государства в экономике. Однако ставка на ведущую роль частного капитала бесперспективна. Задача, связанная с созданием и развитием новых производств, функционирующих на высокотехнологической основе, носит затратный характер. А бизнес ориентируется на краткосрочную перспективу возврата инвестиций.

Следовательно, только государство способно адекватно оценивать сложнейшие задачи экономического развития в долгосрочной перспективе. Исторический опыт доказывает, что без решающей роли государства в экономике страна не может достичь вершин прогресса и выйти на передовые позиции в мире. В качестве примера следует привести успешный опыт Сталинской индустриализации, благодаря которой СССР совершил скачок с дореволюционного пятого на второе место в мире по объёму экономики.

В основе Советского экономического прорыва лежали общенародная собственность на средства производства, плановое ведение народного хозяйства. Всё это позволило государству рабочих и крестьян контролировать справедливое распределение ресурсов в интересах развития индустриальной базы, укрепления обороноспособности СССР, повышения благосостояния народа. В результате удалось в кратчайшие исторические сроки преодолеть экономическую отсталость

нашей страны.

И.В.Сталин, выступая с докладом на объединённом Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), прошедшем 7 января 1933 года, говоря об итогах реализации первого пятилетнего плана, заявил следующее:

«У нас не было чёрной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь.

У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь.

У нас не было серьёзной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было действительной и серьёзной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь.

У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь.

В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.

В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.

У нас была лишь одна единственная угольно-металлургическая база — на Украине, с которой мы с трудом справлялись. Мы добились того, что не только подняли эту базу, но создали ещё новую угольно-металлургическую базу — на Востоке, составляющую гордость нашей страны.

Мы имели лишь одну единственную базу текстильной промышленности — на Севере нашей страны. Мы добились того, что будем иметь

в ближайшее время две новых базы текстильной промышленности —

в Средней Азии и Западной Сибири.

И мы не только создали эти новые громадные отрасли промышленности, но мы их создали в таком масштабе и в таких размерах, перед которыми бледнеют масштабы и размеры европейской индустрии.

А всё это привело к тому, что капиталистические элементы вытеснены из промышленности окончательно и бесповоротно, а социалистическая промышленность стала единственной формой индустрии в СССР.

А всё это привело к тому, что страна наша из аграрной стала индустриальной, ибо удельный вес промышленной продукции в отношении сельскохозяйственной поднялся с 48% в начале пятилетки (1928 г.)

до 70% к концу четвертого года пятилетки (1932 г.)». (Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 178—179).

Одновременно заметим, что не только советские государственные и партийные деятели заявляли о позитивных результатах политики социалистического строительства. Даже часть представителей научных и журналистских кругов стран Запада констатировала факт укрепления экономической мощи СССР в 1930-е годы. В этой связи целесообразно привести оценку итогов Сталинской индустриализации, данную британской газетой «Файнэншл таймс»: «СССР в настоящее время производит всё оборудование, необходимое для своей металлургической и электрической промышленности. Он сумел создать свою собственную автомобильную промышленность. Он создал производство орудий и инструментов, которые охватывают всю гамму от самых маленьких инструментов большой точности и вплоть до наиболее тяжёлых прессов». (Бенуа С. Достижения в СССР. Хроники великой цивилизации. — М.: Алгоритм, 2015. С. 53).

На наш взгляд, следует обратить внимание и на размышления бывшего президента Американской экономической ассоциации Джона Гэлбрейта об успехах Страны Советов. Так, в беседе с народным депутатом СССР профессором Ф.М.Бурлацким, опубликованной в выпуске «Литературной газеты» от 14 февраля 1990 года, он заявил: «Когда было необходимо сломать феодальную структуру царской России путём передачи земли, власти, перераспределения доходов, социализм добился значительных успехов. Когда страна перешла к созданию громадной индустриальной структуры — металлургических заводов, систем электрификации, транспортной сети, топливной промышленности, то, несомненно, система планирования, указания, исходящие от министерств и Госплана, опять же оказались весьма эффективными. В конце концов, именно таким образом была создана великая индустриальная держава». (См. также: Гумеров Р., Крюкова А. Косыгинская реформа: революция или эволюция? // Российский экономический журнал. 2011. № 6. С. 91).

Всё это представляет собой поучительную для всего человечества практику.

 

Дискуссии о целесообразности сохранения НЭПа

Казалось бы, следует внимательно изучить созидательный опыт Ленинско-Сталинской модернизации страны и применить его в настоящее время. Тем не менее, идеологи буржуазии прилагают усилия, направленные на дискредитацию политики социалистического строительства.

Например, выдвигается тезис об «огромной цене» индустриализации и коллективизации. Однако ознакомление с подлинными фактами не позволяет согласиться с соответствующим утверждением. Так, в 1926—1953 годы численность населения СССР увеличилась с 147 027 915 до 188 700 000 человек. В свою очередь, за годы «рыночных преобразований» наблюдался противоположный процесс. Например, в 1992 году в Российской Федерации проживало 148 514 692 человека. А к 2009 году численность населения нашей страны сократилась до 141 903 979 человек.

Аналогичным образом обстоят дела и с вопросом о численности людей, находящихся в местах лишения свободы. Сколько бы либеральные публицисты не писали и не говорили про «уничтожение миллионов советских людей в Сталинский период», факты говорят о том, что именно в настоящее время в тюрьмах сидит больше людей, чем в СССР при И.В.Сталине. Так, в 1930-е годы общее количество заключённых составляло 583 на 100 тысяч человек. В 1990-е годы соответствующие показатели возросли до 647 на 100 тысяч человек.

Таким образом, на основании предъявленных доказательств можно найти ответ на вопрос, когда происходило уничтожение собственного народа в реальности — во время Ленинско-Сталинской модернизации либо в период «демократических преобразований».

Несомненно, во время проведения индустриализации и коллективизации имели место трудности и издержки. Тем не менее, при анализе рассматриваемого нами процесса следует принимать к сведению целый ряд обстоятельств. Во-первых, наша страна выступала в роли первопроходца в деле социалистического строительства. Ни одна часть Земного шара не имела опыта перехода к новому строю, базирующегося на доминировании общенародной собственности на средства производства и на плановой экономике.

Во-вторых, ошибки и перегибы на местах были допущены региональными и районными партийными и государственными руководителями. Однако Советская власть выступала против крайностей, к которым прибегали представители местных властей.

В-третьих, в 1930-е годы стоял вопрос о принятии мер, направленных на создание материальной базы могущества и независимости социалистического Отечества. В условиях нависшей над СССР внешней империалистической угрозы и приближающейся войны важно было сконцентрировать все ресурсы на проведение жизненно необходимой нашей стране ускоренной индустриализации. Вполне понятно, что западный империализм и его пособники стремятся в максимальной степени скомпрометировать советскую индустриализацию и победу Советского Союза в Великой Отечественной войне. Однако идеологи «глобализма» умалчивают, сколько страданий принесли «демократии» народам нашей планеты. Между прочим, последнее не способствовало освоению человечеством новых горизонтов.

Чётко изложил соответствующую мысль бельгийский историк Людо Мартенс в своём исследовании: «В 1921 году страна была разрушена, её независимости угрожали все империалистические страны. После двенадцати лет титанических усилий рабочие построили страну, которая могла противостоять самой развитой стране в Европе — гитлеровской Германии. То, что старые и будущие нацисты набросились

на „насильственную” индустриализацию и „ужасные страдания, навязанные людям”, — совершенно понятно. Но почему бы думающим людям в Индии, Бразилии, Нигерии и Египте не проснуться? После того как они получили независимость от колонизаторов, чем стали более 90% рабочих „третьего мира”? И кто получил прибыль от их страданий? Сознательно ли рабочие этих стран принесли свои жертвы, как было в случае с Советским Союзом? И позволили ли жертвы индийских, бразильских, нигерийских или египетских рабочих создать независимую экономическую систему, способную противостоять самым злобным империалистам, как то получилось у советских рабочих в двадцатые и тридцатые годы?». (Мартенс Л. Запрещённый Сталин. — М.: Эксмо, 2012. С. 74).

В то же время часть представителей научных кругов, политических деятелей и журналистов полагает, что в случае, если бы Советское руководство сделало ставку на сохранение и развитие основ новой экономической политики (НЭПа), то страна могла бы избежать «колоссальных потерь». На наш взгляд, сторонники соответствующего подхода

не принимают в расчёт целый ряд факторов. Так, на слуху утверждения о якобы нарушенной И.В.Сталиным установки В.И.Ленина, настаивавшем на «гармоничном сосуществовании» социалистического и капиталистического укладов. Но так ли обстояло дело в реальности?

Не следует забывать, что Коммунистическая партия рассматривала НЭП в качестве переходного периода от капитализма к социализму. В перспективе должны были утвердиться плановые методы ведения народного хозяйства. А частнокапиталистический сектор тоже рано или поздно был бы вытеснен. Взамен ему кооперация должна была получить развитие.

Для чего вводился НЭП? В начале 1920-х годов наша страна переживала тяжёлые разрушительные последствия Первой мировой и Гражданской войн, иностранной интервенции. Свирепствовала экономическая разруха. В годы «военного коммунизма» (вынужденной политики

в условиях интервенции и Гражданской войны) была нарушена связь между рабочим классом и крестьянством. Соответственно, переход

к новой экономической политике был обусловлен стремлением восстановить народное хозяйство, укрепить связь между рабочими и крестьянами. И эти задачи были выполнены.

В.И.Ленин подчёркивал, что речь идёт о временном тактическом отступлении. Он заявлял о необходимости сделать передышку и, набравшись сил, разбежаться, сильнее ударив по врагу. Так, в своей работе

«О значении золота теперь и после полной победы социализма», опубликованной в 251-м номере газеты «Правда», вышедшем в свет в ноябре 1921 года, В.И.Ленин прямо писал, что Советская власть отступила к «государственному капитализму». Но, по его словам, большевики «отступили в меру». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 229).

Аналогичным образом обстояло дело и в вопросах отступления государственного регулирования торговли. Там же В.И.Ленин отметил: «Есть уже признаки, что виднеется конец этого отступления, виднеется не в слишком отдалённом будущем возможность приостановить это отступление». (Там же. С. 229). В заключении он сделал вывод, что чем сознательнее будет проведено необходимое отступление, «тем скорее можно будет его приостановить, тем прочнее, быстрее и шире будет затем наше победоносное движение вперёд». (Там же).

Следует также обратить внимание и на характеристику НЭПа, данную В.И.Лениным в его политическом отчёте XI съезду РКП(б), который прошёл в марте 1922 года: «Задача НЭПа, основная, решающая, всё остальное себе подчиняющая — это установление смычки между той новой экономикой, которую мы начали строить, и крестьянской экономикой, которой живут миллионы и миллионы крестьян». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 76). Также Владимир Ленин подчеркнул следующее: «...Если мы усвоим всю громадную опасность, которая заключается в НЭПе, и направим все наши силы на слабые пункты, то тогда мы эту задачу решим». (Там же. С. 78). Он же добавил, что «в этом смысле, действительно, „последний и решительный бой”, не с международным капитализмом — там много ещё будет „последних и решительных боёв”, — нет, а с русским капитализмом, с тем, который им поддерживается». (Там же. С. 83).

Таким образом, В.И.Ленин действительно рассматривал НЭП в качестве переходного периода. Более того, он совершенно обосновано предвидел исходящую от него «громадную опасность». В случае, если бы капиталистам предоставили полную свободу, то они постепенно начали бы прибирать к своим рукам основные ресурсы. В конечном итоге буржуазия, установив фактический контроль над финансовыми потоками и основными средствами производства, начала бы стремиться к их прямому захвату. Ровно по такому сценарию развивались события в годы «перестройки».

Одновременно заметим, что в 1920-е годы представители эксплуататоров в городе и на селе прибегли к тактике экономического саботажа. Так, кулаки, восприняв призыв Н.И.Бухарина к обогащению в качестве руководства к действию, едва не спровоцировали кризис продовольственного снабжения армии и городов. Более того, это был далеко не первый прецедент в истории, когда представители сельской эксплуататорской верхушки стремились нанести урон государству. Например, в 1914—1917 годах алчность соответствующих кругов спровоцировала продовольственный кризис. В результате голод охватил фронт и тыл. Между прочим, вопреки мнению антикоммунистически настроенных исследователей, данное утверждение отнюдь не является «штампом Советской пропаганды». Примечательно, что даже А.И.Деникин, которого никоим образом невозможно заподозрить в симпатиях к большевикам, в своих мемуарах приводил фрагмент воззвания Временного правительства от 29 августа 1917 года. В нём констатировалось чрезвычайно тяжёлое положение России. В заявлении кабинета министров подчёркивалось, что «города, целые губернии и даже фронт терпят острую нужду в хлебе, хотя его в стране достаточно». В воззвании Временного правительства констатировалось, что «многие не сдали даже прошлогоднего урожая, многие агитируют, запрещают другим выполнять свой долг». (Деникин А.И. Очерки Русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль-сентябрь 1917 г. — М.: Издательство «Наука», 1991. С. 143).

С подобной проблемой столкнулась и Советская власть в конце 1920-х. Так, в 1927 году, когда над СССР нависла угроза военного нападения, встал вопрос о мобилизации ресурсов для укрепления обороны страны. Первоначально партия стремилась лишь ограничить аппетиты сельской буржуазии. Так, были введены новые налоги на кулацкие доходы. Они должны были доставлять повышенные квоты во время сбора зерна. Однако дело обернулось саботажем поставок сельскохозяйственной продукции. В рассматриваемый нами период появились первые признаки кризиса продовольственного снабжения городов. При этом кулаки буквально наживались на кризисе. Так, в 1927—1929 годах цены на сельскохозяйственную продукцию возросли на 25,9%. Одновременно в указанное время наблюдалось снижение заготовленного государством хлебного урожая. Только за период с 1 июля 1927 года по 1 января 1928-го масштабы хлебозаготовок сократились на 2 000 тысячи тонн.

Понятно, что непринятие мер, направленных на противодействие соответствующим деструктивным процессам, было чревато непредсказуемыми последствиями. События, произошедшие в годы Первой мировой войны, недвусмысленно свидетельствуют об этом. В указанный период фактический отказ от борьбы с саботажем экономических кругов привёл страну к поражению в войне и едва не поставил её на грань катастрофы.

В целом, не следует забывать, что вся деревня изнывала от гнёта кулачества на протяжении десятилетий. Об этом писали в XIX веке даже отдельные члены царского правительства. Например, тему кулацкого произвола и грабежа крестьян затрагивал А.С.Ермолов (министр земледелия и государственных имуществ в 1894 г., действительный тайный советник в 1896 г., статс-секретарь в 1903 г.). В своей книге «Неурожай и народное бедствие» он писал: «В тесной связи с вопросом о взыскании упадающих на крестьянское население казённых, земских и общественных сборов и, можно сказать, главным образом на почве этих взысканий, развилась страшная язва нашей сельской жизни, в конец

её растлевающая и уносящая народное благосостояние, — это так называемые кулачество и ростовщичество. При той безотлагательной нужды в деньгах, которая является у крестьян, — для уплаты повинностей, для обзаведения после пожара, для покупки лошади после её покражи, или скотины после падежа, эти язвы находят самое широкое поле для своего развития. При существующих, установленных с самыми лучшими целями а, быть может, вполне необходимых ограничениях

в отношении продажи за казённые и частные взыскания предметов первой потребности крестьянского хозяйства, а также и надельной земли, правильного, доступного крестьянам кредита не существует вовсе. Только сельский ростовщик, обеспечивающий себя громадными процентами, вознаграждающими его за частую потерю самого капитала, приходит ему на помощь в случаях такой крайней нужды, но эта помощь, конечно, дорого обходится тому, кто к ней рад обратится. Однажды задолжав такому ростовщику, крестьянин уже почти никогда не может выбраться

из той петли, которой тот его опутывает и которая его большею частью доводит до полного разорения. Нередко крестьянин уже и пашет, и сеет, и хлеб собирает только для кулака». (Ермолов А.С. Неурожай и народное бедствие. — С.-Петербург: Типография В. Киршбаума, д. Министерства финансов на Дворцовой площади, 1892. С. 179—180).

Ермолов добавил, что сельские ростовщики возвращают себе своё «не теми, так другими способами, не деньгами, так натурой, зерном, скотиной, землёй, работой и т. п.». (Там же. С. 180). Он писал, что «трудно поверить, до каких размеров доходят те проценты, которые взимаются с крестьян за ссуженные им деньги и которые находятся главным образом в зависимости от степени народной нужды». (Там же). Летом, в период благоприятного урожая, «ссуда даётся не более,

как из 45—50% годовых, осенью те же кредиторы требуют уже не менее 120%, а иногда и до 240%, причём очень часто обеспечением служит залог крестьянских душевых наделов, которые сами владельцы арендуют потом у своих же заимодавцев. Иногда земля, отобранная заимодавцем за долг по расчёту 3—4 р. за десятину, обратно сдаётся в аренду владельцу её за 10—12 рублей. Однако, и такие проценты в большинстве случаев признаются ещё недостаточными, так как сверх того выговариваются разные работы, услуги, платежи натурой, — помимо денежных и т. п. При займах хлебом — за пуд зимой или весною, осенью возвращается два...». (Там же. с. 181).

По словам А.С.Ермолова, «в последние годы особенно распространяется кредит под залог имущества, причём ростовщик не брезгает ничем, — в дело идут и земледельческие орудия, и носильное платье, и хлеб на корню, и даже рабочая лошадь и скот. Когда же наступает время расплаты и крестьянину платить долги нечем, то всё это обращается в продажу, а чаще уступается тому же кредитору, причём он же назначает и цену, по которой заложенная вещь им принимается в уплату долга, так что часто, отдав залог, крестьянин остаётся по прежнему

в долгу, иногда в даже не меньшей, против первоначальной цифры долга». (Там же).

Неудивительно, что жители села стремились избавиться от диктата кулацкой прослойки, обирающей народ до нитки. Выход из затруднительного положения они видели в формировании и в укреплении коллективных хозяйств. Так, исследователь Людо Мартенс в своей работе в качестве примера приводит следующее заявление крестьянина

из Причерноморья: «Я жил всю свою жизнь среди батраков (сельскохозяйственных рабочих). Октябрьская революция дала мне землю, я получал кредит из года в год, несмотря на помощь Советской власти,

я просто не мог вести своё хозяйство и улучшать его. Я думаю, что есть только один выход: присоединиться к тракторной колонне, помогать ей и работать в ней». (Мартенс Л. Запрещённый Сталин. С. 90). На этом основании он приходит к выводу, согласно которому «импульс самых неистовых эпизодов коллективизации исходил от самих угнетённых крестьянских масс». (Там же. С. 90).

Аналогично обстояло дело с вопросом о концессиях. Зарубежные капиталисты, получая в пользование советские производственные объекты, регулярно нарушали взятые на себя обязательства. Например, компании «Лена Голдфилдс», большинство контрольного пакета акций которой принадлежало британскому банковскому консорциуму и связанному с ним американскому банкирскому дому «Кун Лееб», была предоставлена концессия на добычу золота на протяжении тридцати лет. Впрочем, речь шла и о праве добычи свинца, железа, серебра, меди. Компании был передан в пользование огромный комплекс металлургических предприятий (в частности, Бисертский, Северский, Ревдинский металлургические заводы, Зюзельское и Дегтярское месторождения меди, Егоршинские угольные копи, Ревдинские железные рудники). Однако «Лена Голдфилдс» не выполнила большую часть своих обязательств. Её руководство не вложило ни рубля в развитие приисков и предприятий. Вся деятельность фирмы сводилась исключительно

к вывозу золота за рубеж. Более того, участились нарушения советского трудового и налогового законодательства со стороны компании.

Обо всём этом писал в своих мемуарах И.М.Майский, занимавший

в 1932—1943 годах должность Чрезвычайного и Полномочного посла

в Великобритании, а в 1943—1946-м — заместителя Народного комиссара иностранных дел СССР. Он констатировал, что «капиталистические дельцы, стоявшие во главе „Лена голдфилдс”, пытались работать по-капиталистически в условиях социалистического государства.

Так, например, при подписании концессионного договора они обещали вложить в предприятие большое количество иностранного капитала,

а затем самым бесцеремонным образом нарушили это обещание. Больше того, они все время требовали субсидий у Советского правительства. Далее, руководители „Лена голдфилдс”, следуя привычным навыкам, стремились покрепче „прижать” рабочих на своих предприятиях. Это, естественно, вызывало не только резкий отпор со стороны рабочих, но и вмешательство советских властей, требовавших от концессионеров строгого соблюдения нашего законодательства о труде. Руководители „Лена голдфилдс”, опять-таки следуя привычным навыкам, пускались на различные хитрости и маневры, чтобы не платить Советскому государству причитающихся с них сборов и налогов. На этой почве также возникало немало споров и пререканий с ними». (Майский И.М. Воспоминания Советского дипломата. 1925—1945. М.: Издательство «Наука», 1971. С. 164).

Таким образом, приведённые сведения доказывают, что отказ от принятия мер, направленных на противодействие эгоистическим устремлениям капиталистических элементов, в перспективе непременно привёл бы к гибели Советской власти. Буржуазия, не выполняя обязательств перед государством рабочих и крестьян и нарушая советское законодательство, искусственно провоцировала усугубление экономических проблем, нарастание народного недовольства. Если бы во второй половине 1920-х годов Коммунистическая партия и Советское правительство не содействовали бы ускорению вытеснения частного капитала, то дело непременно бы обернулось реставрацией капиталистической системы. Подобное развитие событий принесло бы колоссальное количество трудностей и бед нашему народу, на фоне которых издержки периода индустриализации и коллективизации воспринимались бы как процветание.

 

Особенности внешнеполитической обстановки

конца 1920-х – начала 1930-х годов

Внешнеполитическое положение нашей страны в 1920—1930-е годы предопределило особенность проведения индустриализации в Советском Союзе. В виду нависшей над СССР внешней империалистической угрозы в конце 1920-х годов партийное и Советское руководство вынуждено было избрать путь форсированного проведения индустриализации и коллективизации. Именно в целях мобилизации всех ресурсов для решения общенациональных задач и установления системы контроля за выполнением решений подверглись централизации и огосударствлению все сферы экономической и политической жизни.

Суть проводимой политики была изложена И.В.Сталиным в ходе его выступления на первой конференции работников промышленности, прошедшей в феврале 1931 года: «Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя, товарищи! Нельзя снижать темпы!.. Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют.

Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость... Вот почему нельзя нам больше отставать... Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет. Вот почему Ленин говорил накануне Октября: „Либо смерть, либо догнать и перегнать передовые капиталистические страны”. Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут...». (Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 37—38).

Примечательно, что даже Н.С.Хрущёв, оклеветавший И.В.Сталина

в своём выступлении на XX съезде КПСС, прошедшем в 1956 году, всё же признал правоту действий Советской власти в выборе способа осуществления социалистического строительства. По его словам, если бы

в 1928—1929 годы ставка была бы сделана на мягкий вариант индустриализации, то «у нас не было бы тогда мощной тяжёлой индустрии, не было бы колхозов, мы оказались бы обезоруженными и бессильными перед капиталистическим окружением». (Бурлацкий Ф.М. Вожди и советники:

о Хрущёве, Андропове и не только о них. — М.: Политиздат, 1990. С. 96—97).

Данное обстоятельство (весьма существенное) упускают из вида критики советского периода, рассуждая об «огромной социальной цене» сталинской модернизации. Более того, высказывается мнение, будто в 1927—1928 годы угроза нападения на нашу страну отсутствовала. На этом «основании» утверждают о бессмысленности форсированного проведения индустриализации, свёртывания НЭПа. Данную позицию отстаивает ряд историков, политиков, экспертов, принадлежащих к либерально-буржуазному лагерю.

Соответствующие заявления периодически звучат из уст политических и общественных деятелей во время их выступлений в эфире ряда телепередач. Например, тезис об отсутствии опасности военного вторжения противника на советскую территорию в конце 1920-х годов отстаивали некоторые гости выпусков телепрограммы «Суд времени», посвящённых индустриализации и коллективизации в СССР.

Детальный анализ событий, разворачивающихся на протяжении 1920-х годов, доказывает несостоятельность соответствующих рассуждений. Прежде всего, не мешало бы вкратце посмотреть на внешнеполитическое положение Страны Советов в упомянутый период. Так, международный капитал постоянно организовывал провокации против нашей страны. Об этом свидетельствуют факты:

— Великобритания, Франция и Италия выдвигали требования обеспечения свободного прохода к Чёрному морю;

— В ноте британского правительства, составленной министром иностранных дел Керзоном, вручённой Советскому правительству 8 мая 1923 года, требовалось от СССР отозвать своих полпредов из Ирана и Афганистана, отказаться от антибританской пропаганды, выплатить компенсации за арест в 1920 году английских шпионов Девисона и Стэна Гардинга, освободить английские тральщики, задержанные за нарушение 12-мильной зоны береговых вод вдоль Мурманского побережья, отказаться от 12-мильной и установить 3-мильную зону береговых вод;

— 10 мая 1923 года был убит полномочный делегат РСФСР, Украины, Грузии на Лозаннской Конференции В.В.Воровский. Ранение также получили два сотрудника советской делегации. Швейцарский суд оправдал организатора и исполнителя теракта;

— 12 мая 1927 года в Лондоне британские полицейские и сотрудники разведывательной службы совершили налёт на помещение Советского торгпредства, пользовавшегося дипломатической неприкосновенностью. Антисоветские британские газеты подняли шумиху о «кознях» СССР против Великобритании. В итоге английское правительство разорвало торговые и дипломатические отношения с Советским Союзом;

— 10 июля 1929 года отряды маньчжурских войск и белогвардейцев разгромили Советское консульство в Харбине, захватили КВЖД, находящуюся в совместном советско-китайском управлении, арестовав Советскую администрацию дороги. Обстрелам подверглись советские пограничные заставы и населённые пункты;

— В 1931 году Япония, захватив Маньчжурию, стала превращать её

в военный плацдарм для нападения. Шла активная подготовка Квантунской армии к будущей войне. Предложение СССР подписать акт о ненападении было встречено отказом со стороны японского правительства.

В нашем распоряжении имеется ряд иных доказательств, подтверждающих подготовку нападения империалистических стран на Советский Союз в конце 1920-х годов. Об этих фактах буржуазная пропаганда, как правило, умалчивает. Но без их учёта невозможно дать объективную оценку действиям Советской власти в 1930-е годы.

Так, в 1925—1926 годах западные страны начали подготовку новой интервенции против СССР. Например, премьер-министр Франции Пуанкаре открыто высказался за совместный поход европейских держав против Советской России. В Германии генерал Макс Гофман проектировал союз с Францией, Англией и Польшей против России. После ряда совещаний с генералитетом рейхсвера и пронацистскими промышленниками он отправился в Лондон, где предложил министерству иностранных дел Великобритании план нападения на Советский Союз.

План Гофмана был разработан и опубликован в немецкой газете «Фоссише цайтунг» 4 сентября 1930 года. Согласно этому плану, нападение

на СССР было намечено на период лета 1929 — лета 1930 года. Польша, Финляндия и Румыния в соответствии с ним выставляли основные военные силы. Германия должна была предоставить технических специалистов и добровольческие полки. Генеральный штаб Франции должен был снабжать военными инструкторами, а Великобритания — своим флотом.

Американские журналисты М.Сейерс и А.Кан в своей книге «Тайная война против Советской России», затрагивая данную тему, описывают разработанный сценарий развязывания войны против Страны Советов. «Первой выступает Румыния, спровоцировав пограничный инцидент

в Бессарабии. Затем должна двинуться Польша вместе с лимитрофами,

то есть с прибалтийскими государствами. Белая армия Врангеля, насчитывающая 100 тыс. человек, пройдя через Румынию, должна соединиться с южной армией интервентов. Британский флот будет поддерживать операции на Чёрном море и в Финском заливе. Красновские казаки, расквартированные с 1921 г. на Балканах, будут высажены в качестве десанта

на побережье Чёрного моря в районе Новороссийска; они двинутся на Дон, поднимая восстание среди донских казаков, и прорвутся на Украину. Восстания на Украине и на Дону необходимы для того, чтобы перерезать железнодорожную связь между Донецким угольным бассейном и Москвой и увеличить кризис в снабжении советской промышленности металлом и горючим. Военный план сводился к одновременному удару на Москву и Ленинград, причём южная армия предполагала двигаться по правобережной части Украины, опираясь на правый берег Днепра». (Сейерс М., Кан А. Тайная война против Советской России. — М.: Эксмо; Алгоритм, 2011.

С. 169). Предполагалось начать вторжение внезапно, без объявления войны.

Вот такая нас ожидала перспектива...

На наш взгляд, целесообразно упомянуть о процессе фальшивомонетчиков, прошедшем в Германии в конце 1920-х годов. Германские полицейские сыщики во время проверки торговой части Франкфурта

обнаружили громадное количество фальшивых советских червонцев, лежащих на складе и сложенных громадными пачками в ожидании погрузки на пароход для отправки в СССР. После этого началось судебное разбирательство, вылившееся в международный скандал. Фигурантами дела оказались председатель «Ройял датч шелл» Генри Детердинг и его агент Джордж Белл, Эммануил Нобель, пронацистский промышленник Вилли Шмидт, генерал Макс Гофман, умерший ещё до окончания суда. Обвиняемыми были Шмидт, Белл, Садатирашвили и Карумидзе — соратники грузинского меньшевика Ноя Жордания (в 1918—1921 гг. возглавлял правительство Грузии, с 1921 г. в эмиграции).

Во время судебного процесса было установлено, что целью обвиняемых было наводнение Советского Кавказа фальшивыми червонцами и провоцирование в СССР беспорядков. Особенно следует обратить внимание на показания Вилли Шмидта. Он отметил, что в 1926 году профинансировал поездку генерала Гофмана в Лондон для представления английскому послу своего плана франко-германо-британского союза против СССР. Фигуранты дела в своих показаниях заявили о разработке плана военного нападения на Советский Союз, а также о плане отторжения Кавказа от СССР как о первом шаге в развязывании войны против России. Были даже созданы синдикаты для «экономической эксплуатации освобожденных территорий». (Сейерс М., Кан А. Тайная война против Советской России. С. 174). Также обвиняемые показали, как Англия и Франция должны были использовать меры экономического и дипломатического давления на Польшу и на Румынию в целях обеспечения их участия в интервенции против нашей страны.

К какому выводу пришёл суд? Был признан факт подделки советских денег. В то же время в судебном постановлении подчёркивалось, что виновные «действовали по бескорыстным политическим мотивам и заслуживают оправдания». (Там же. С. 174—175). В конечном итоге обвиняемые были освобождены.

Приведённые факты не оставляют следа сомнений в том, что в 1920-е годы мировая буржуазия действительно готовила нападение на СССР.

И лишь благодаря разразившемуся мировому экономическому кризису

в 1929 году (Великой депрессии) удалось избежать трагической развязки. Всё основное внимание капиталистического мира было уделено борьбе

за элементарное выживание, преодоление кризисов, поэтому пришлось перенести на более отдалённый срок план военного похода против СССР, что в будущем было предпринято гитлеровской Германией. В это же время в нашей стране, несмотря на трудности, на экономическое давление со стороны международной реакции и на открытый саботаж и вредительство в промышленности, осуществляемые внутренней контрреволюцией, шла полным ходом индустриализация. Советский Союз двигался вперёд рекордно высокими темпами, создал мощную промышленную базу, что позволило ему выстоять в годы Великой Отечественной войны.

СССР удалось выйти победителем из горячей схватки с мировой буржуазией. Это являлось следствием того, что Советским руководством был найден адекватный ответ на суровые вызовы времени, прежде всего — на угрозу нападения со стороны мирового империализма.

Версия для печати