А.Тарасюк. Как был пленён командующий Квантунской армии. (Газета «Труд» от 1 сентября 1983 г.).

Когда глубокой ночью начальника отдела оперативного управления Забайкальского фронта полковника Артёменко срочно вызвали к командующему фронтом, он и представить себе не мог, какое необычное и опасное задание предстоит ему выполнить.

— Военный совет, — сказал Маршал Советского Cоюза Малиновский, — назначает вас особоуполномоченным фронта для вручения ультимативных требований лично главнокомандующему Квантунской армией генералу Ямаде…

В соответствии с решением Ялтинской конференции Советский Союз через три месяца после капитуляции фашистской Германии приступил к выполнению своих союзнических обязательств по разгрому вооружённых сил милитаристской Японии, которые были развёрнуты на границе с СССР. На протяжении всей Второй мировой войны они угрожали Советскому Приморью, Забайкалью и Монгольской Народной Республике. Вступление СССР в войну против империалистической Японии являлось справедливым актом в защиту интересов Советского Союза и всех стран, которым угрожали японские империалисты.

В ночь на 9 августа 1945 года войска трех фронтов — Забайкальского, I и II Дальневосточных под руководством главного командования советский войск на Дальнем Востоке (Маршал Советского Союза А.М.Василевский) устремились на территорию противника. Японское командование так и не смогло организовать стойкого сопротивления

ни на одном из направлений. Наши войска за шесть дней продвинулись на 250—400 километров.

Тогда командование Квантунской армии пошло на разные ухищрения, только бы оттянуть время и избежать полного разгрома.

Квантунская армия — понятие чисто символическое. На самом деле это было очень крупное стратегическое объединение, включавшее войска нескольких фронтов и армий. И хотя вскоре генерал Ямада выбросил, как говорят, белый флаг и уведомил маршала Василевского о своём согласии на переговоры о капитуляции и о том, что он отдал своим войскам приказ немедленно прекратить военные действия (два вымпела с такими уведомлениями были сброшены с японского самолёта

в расположение наших войск), однако на практике эти заявления и распоряжения были по-прежнему декларативными и двуликими. Позже стало известно, что в Чанчунь, к генералу Ямаде, прибыл личный представитель императора Хирохито, принц, полковник Токэда с директивой, в которой капитуляция запрещалась.

Вот тогда-то и была разработана смелая операция по пленению генерала Ямады. Начальник отдела оперативного управления получил текст ультиматума и такое удостоверение:

«Предъявитель сего полковник Артёменко командируется в качестве моего уполномоченного в город Чанчунь для принятия капитулировавших японских и маньчжурских частей Чанчунского гарнизона и войск, расположенных в прилегающих к Чанчунь районах. Все указания моего уполномоченного полковника Артёменко военным и гражданским властям в районе Чанчунь являются обязательными и подлежат безоговорочному выполнению. С полковником Артёменко следует пять офицеров и шесть рядовых Красной Армии. Настоящее своей подписью удостоверяю.

Командующий войсками Забайкальского фронта,

Маршал Советского Союза Р.Малиновский».

Так полковник Артёменко, прошедший войну с фашистской Германией с первого до последнего дня, стал советским парламентёром.

Задание было опасным, и все это хорошо понимали. Не раз вражеская пуля обрывала жизнь советский парламентёров. Не было никакой уверенности в том, что это не случится и теперь. Тем более что действовать предстояло далеко за линией фронта. Но Иван Тимофеевич хорошо знал и другое. От успешного выполнения задания зависят судьбы сотен и тысяч наших бойцов.

О важности миссии уже говорил тот факт, что провожать Артёменко приехали маршал Малиновский, начальник штаба генерал Захаров, член Военного совета генерал Ткаченко, маршал авиации Худяков.

Утром 18 августа военно-транспортный самолёт в сопровождении эскадрильи истребителей «ЯК-9» стартовал с прифронтового аэродрома. На борту находилась парламентерская группа полковника Артёменко. Все — бывшие фронтовики: майор Моисеенко, капитаны Титаренко, Беззубый, Барякин, старшина Никонов, рядовые Габданкер, Баскаков, Буряк, Кракотец, Сухаренко и Цыганов. Истребители прикрытия возглавлял командир эскадрильи старший лейтенант Нещерет.

Перевалили острые зубчатые вершины Большого Хингана и приземлились на аэродроме Тунляо, несколько дней назад отбитом у японцев. Пока дозаправляли самолёты, полковник Артёменко и командующий

6-й гвардейской армией генерал-полковник Кравченко согласовали

в деталях все вопросы, связанные с посадкой в Чанчуне, вызовом бомбардировщиков и десанта на случай осложнений.

И снова — воздух. Только внизу уже не наши, а японские войска. И так — 300 с лишним километров. Когда пролетали над Сыпингаем, в небе появились японские истребители. Завязался бой.

В тот самый момент, когда в резиденции штаба Квантунской армии шло какое-то совещание, на котором докладывал командующий генерал Ямада, стекла задребезжали от рева авиационных моторов. В зал, резко распахнув дверь, вбежал племянник генерала Ямады.

— Над городом советские самолёты! — закричал он. Они атакуют аэродром!

Наши истребители блокировали с воздуха авиабазу Чанчунского военного гарнизона. Под их прикрытием транспортный самолёт с парламентёрами и два истребителя пошли на посадку. Едва самолёты остановились, как под их плоскостями залегли наши солдаты с пулемётом и автоматами. По радио сообщили в свой штаб о приземлении.

Когда к самолёту направилась большая группа японских офицеров, Артёменко в сопровождении переводчика капитана Титаренко спокойно спустился по трапу и пошёл навстречу.

— Полковник Хатиро, начальник разведки Квантунской армии, — представился один из офицеров и, не скрывая растерянности, спросил: — Кто вы? И что это значит?

Выслушав перевод, Иван Тимофеевич ответил:

— Полковник Артёменко, советский парламентёр и особоуполномоченный Забайкальского фронта. Прошу немедленно обеспечить мне проезд по городу в штаб генерала Ямады.

В воздухе по-прежнему барражировали наши истребители. Пока

в группе японских офицеров царило замешательство — кто-то куда-то побежал звонить и согласовывать, начальник отдела оперативного управления оценивал обстановку. Момент для высадки десанта был самый подходящий: японские самолёты под прицелом пушек советских истребителей! И Артёменко незаметно подал условный знак радисту: «Вызывайте десант!».

Тем временем из транспортного самолёта солдаты спокойно выкатили военный «виллис с красным шелковым флажком на радиаторе. При виде его Хатиро неожиданно произнес на чистейшем русском языке:

— Генерал Ямада вас ожидает. Только прошу вас, господин полковник, сесть в мою машину. Идёт война, в городе полно наших войск. Всё может случиться…

— Поэтому мы и поедем вместе с вами в моей машине, — сказал Артёменко. — Чтобы ничего, как вы говорите, не случилось.

В резиденции Квантунской армии парламентёров встретил полковник генерального императорского штаба принц Токэда, пригласил следовать за ним. Сумрачными коридорами они прошли в кабинет командующего.

Генерал барон Отодзо Ямада, маленький худой старик лет семидесяти, с реденькими усиками и коротко подстриженными волосами, пытался сопротивляться. Но было поздно. Когда над городом пошли эскадрилья за эскадрильей, а на аэродром высадился наш десант во главе с Героем Советского Союза П.Н.Авраменко, самураи сочли благоразумным сложить оружие.

Отодзо Ямада вручил Артёменко свой золочёный «меч духа» и

из своего кабинета передал по радио приказ о полной и безоговорочной капитуляции.

Два часа спустя над резиденцией штаба Квантунской армии развевался уже не японский, а наш красный флаг. У входа в штаб стояли

не самураи с мечами, а наши солдаты с автоматами…

Позднее, когда уникальнейшая военная операция была успешно завершена и наместник японского императора в Маньчжурии генерал барон Ямада был бесславно пленён вместе со всем штабом Квантунской армии в своей сверхохраняемой резиденции в глубоком тылу, о подвиге советского парламентёра сообщили все газеты мира. А маршал Малиновский от имени Советского правительства вручил отважному офицеру высокую полководческую награду — орден Кутузова.

…И вот снова август, но только 1983 года. Журналистская удача привела меня в уютную квартиру по улице Данилевского, что в самом центре Харькова. Мой собеседник — немолодой уже человек, с хорошей армейской выправкой. Даже с большой натяжкой не назвать его стариком. Это и есть полковник в отставке И.Т.Артёменко.

Наша беседа длится уже несколько часов. К рассказанному вроде бы и добавить уже нечего. Скажу только что коммунист Артёменко и в свои 73 года отставным полковником считает себя лишь по форме. Ветеран выступает перед молодыми воинами, рабочими коллективами, школьниками, пишет книги, статьи. Он — в строю.

А.Тарасюк.

Источник: Газета «Труд» от 1 сентября 1983 г.