А.А.Беленок «Лихие» девяностые: взгляд из сегодняшнего дня

___

БЕЛЕНОК АЛЕКСЕЙ АНДРЕЕВИЧ, социолог (Киев).

С начала неолиберальных экономических реформ и разрушения СССР прошло более четверти века. 1990-е годы — это второй после горбачёвской «перестройки» трагичный период предательства идеалов Октября 1917 года. Девяностые катком прошлись по новейшей истории Украины, по судьбам миллионов простых советских людей. Именно

на этот период пришлись разрушение страны как геополитического целого, насильственная смена социально-экономического строя, разрушение прежнего социального порядка и затянувшееся время установления буржуазного режима. Роковой 1991 год во многом предопределил траекторию дальнейшего движения Украины.

Негативы от слома привычного социалистического общественного уклада наложились на бездарное правление провинциальных «элит» и бесконечные имитационные «реформы». Длительный трансформационный спад в экономике, во многом вызванный разрывом народнохозяйственных связей между бывшими союзными республиками, гиперинфляция вследствие запуска «шоковой терапии», почти обнулившая как трудовые сбережения населения, так и оборотные средства предприятий, скачок в нормативно-правовой базе и вместе с тем — новые социальные институты, созданные наспех, без должной социокультурной преемственности, способствовали воцарению атмосферы хаоса и вседозволенности в украинском обществе. И это не отдельные закономерные издержки перехода к рынку, о чём разглагольствуют либеральные политологи, а системные ошибки правящих кругов, а то и преступления против своего же народа. После разрушения СССР ни одна бывшая союзная республика не стала жить лучше. И даже те немногие позитивы времени, открывшиеся гражданские свободы не могут компенсировать трудящимся главного — лишения права быть совладельцами общенародной собственности, утраты большой Родины, уверенности

в завтрашнем дне.

Августовско-декабрьский (1991 г.) переворот в СССР «сорвал резьбу» в механизмах общественного прогресса, отбросил в этом отношении цветущие союзные республики и прежде всего Украину на десятилетия назад. Цена за капиталистические иллюзии обывателей оказалась непростительно высока. Большая часть многонационального

советского народа, разделённого в 1991 году новыми границами,

в 1990-е годы была обречена на элементарное физическое выживание. Горькая правда состоит в том, что за четверть века не родились, преждевременно умерли и свели счёты с жизнью миллионы людей, попавшие в «жернова» переходного периода. Экономический урон от «реформ» 1990-х в разы превышает соответствующие потери

в 1941—1945 годы, демографический провал (снижение рождаемости, увеличение смертности, эмиграционный отток населения) сопоставим с потерями населения в Великой Отечественной войне.

«Под исторической памятью, — отмечалось в литературе, — понимается обобщённый коллективный опыт, который формируется в процессе развития представлений человека о мире, актуален для живущего поколения и хранится при помощи специальной информации и специализированных институтов, для актуализации и последующего использования накопленного исторического опыта». (См.: Макарова Л.В. Великая Отечественная: что остаётся в личной памяти? // Социс. 2015.

№ 11. С. 108). В народной памяти 1990-е годы занимают особое место, хотя в официальной украинской историографии на правду о 1991 годе негласно наложено идеологическое табу. 1990-е годы навсегда запомнятся людям, их пережившим, астрономической гиперинфляцией, массовым обнищанием, разгулом преступности, девальвацией прежних идеалов, разнообразными практиками индивидуального выживания.

Вот лишь некоторые свидетельства о том времени. «То, что происходило в 1990-е, вызывало ощущение бессмысленности и общей потерянности», — пишет украинский медик. (Пилягина Г. Инфицированные будущим // Зеркало недели, 1 апреля 2017 г. С. 10). «90-е оставили у общества стойкое ощущение упущенного времени, вполне реальных, но отобранных — вернее, украденных, узурпированных, в открытую сворованных возможностей», — уточняет российский культуролог Т.Максимова. (Цит. по: http://www.facebook.com/tais_maximova/posts/1174715199210948?pnref=

story). «1990-е годы оказались временем феерических возможностей для отдельных людей на фоне тотальных невозможностей для общества в целом» (Иванкина Г. Красное на чёрном: Ностальгия по разрухе 90-х? // http: www.rifinfo.ru/news/40995), ведь далеко не все люди поначалу приспособились к новой жизни, большинство же были брошены в волны рынка, не наученными плавать.

Да, это была эпоха разнообразных возможностей, интенсивно возникающих экономических ниш и неожиданных социальных лифтов,

но особенно для тех, кто оказался, что называется, в нужное время

в нужном месте. Для остальных же это было время мучительного перехода от одной социально-экономической системы к другой.

В указанное десятилетие уместилась так называемая ваучерная приватизация (1992—1999 гг.), представлявшая инструмент разграбления советского наследства: миллионы граждан независимой Украины так и не стали собственниками своей доли в госпредприятиях, если не считать таковой бумажку с названием «ваучер». Таким образом, начало запредельному социальному расслоению было положено в 1990-е (главным образом потому, что национальное достояние было разделено и поделено несправедливо, из этого процесса были преднамеренно исключены миллионы простых граждан).

Капитализм, сверхконцентрация собственности в немногих руках выросли в «реформаторском» бульоне 1990-х и дожили до нашего времени. Но «травма 90-х сидит глубоко внутри и у тех, кто был успешен, и у тех, кто пострадал». (Осс Н. Амнезия и агрессия // http://www.lenta.ru/ columns/2015/09/27/oss). Именно тогда были заложены тотально коррупционная основа государства, корни социально несправедливого неравенства, механизм десуверенизации Украины и встраивания её в мировую систему на правах территории, находящейся под внешним управлением, скатывание страны на рельсы компрадорского периферийного капитализма. Из Украины в это время вывозили цветные металлы, современные технологии и светлые умы учёных. Международный «спекулянт мозгами» Дж. Сорос по 500 долларов за человека скупал научный потенциал ведущих институтов страны — идеи, замыслы и результаты уникальных разработок докторов наук и академиков за десятки лет их прошлой, настоящей и будущей деятельности. (См.: Пелевин Ю., Берест М. Рыночные отношения по-киевски: 1990-е // Комсомольская правда в Украине, 2—8 июля 2010 г. С. 12).

Массовая нищета, безработица вследствие закрытия многих госпредприятий, голодающие пенсионеры, участившаяся статистика случаев наркомании и молодёжного алкоголизма, в том числе внешне «безобидного» пивного — вот неотъемлемые строки из визитной карточки девяностых. Деньги тогда фактически заняли место национальной идеи. Украина стала большим базаром, где можно было купить и продать практически всё, в страну хлынула лавина некачественного китайского и турецкого ширпотреба.

По ходу «великой криминальной революции» (по выражению режиссёра С.Говорухина) происходил расцвет бандитизма и рэкета. Это было по-настоящему опасное время для простых граждан. В массовое речевое употребление вошли слова из криминального жаргона («стрелка», «бригада», «разборка», «крыша» и т. д.). «История независимой Украины после 1991 года была историей борьбы обычного человека за выживание,

но эту борьбу затмила очень быстро борьба жадного человека за деньги. И в этой борьбе полилась кровь и конкурентов, и жертв. То, что мы называем «беспредел» — это и есть стиль жизни, при котором ценность человеческой жизни сводится практически к нулю», — писал известный киевский литератор А.Курков (Курков А. Жизнь — копейка // Известия в Украине, 1 декабря 2011 г. С. 2). Это было время, когда многие девушки хотели быть моделями и/или оказывать экскорт-услуги, а юноши брали пример с бизнесменов или криминальных авторитетов, а все вместе завидовали звёздам шоу-бизнеса и профессионального спорта.

Деиндустриализация, закрытие многих предприятий вынудили служащих (инженеров, учёных, военных) осваивать азы торговли, так называемого «челночества». «Челноками» стали называть торговцев,

закупающих товары оптом на зарубежных рынках и доставляющих

их на розничные отечественные рынки. Люди практиковали адаптацию к сложившимся условиям любой ценой. При этом происходила повсеместная архаизация жизни (например, кормление с огорода), получил широкое распространение бартер, в том числе при оплате труда. Вместе с тем современные студенты в 1990-е годы были ещё совсем детьми, они напрямую не сталкивались с теми трудностями, которыми изобиловала окружающая жизнь. Тот период они знают из оценок родителей и других старших людей, а также из отдельных собственных воспоминаний и ощущений времени. О том временн`ом отрезке они имеют смутные личные воспоминания.

1990-е годы были естественной средой становления для сегодняшней молодёжи, студентов, основой для последующих социальных сравнений. Для их же родителей этот период был временем потрясений, слома привычного жизненного уклада, знаком общественной деградации. Большинство из родителей сегодняшних студентов весь период 1990-х годов претерпевали трудности и лишения, буквально «сводили концы с концами», вели каждодневную борьбу за существование.

По данным исследования внутрисемейной передачи памяти, проведённого в рамках проекта My Place коллективом социологов под руководством Е.Омельченко, семейное воспитание влияет на этот процесс более существенно, чем политическое дискурсивное навязывание. То есть роль, которую играет история семьи, причём история не столько родителей, сколько бабушек и дедушек. Как ни странно, произошло отторжение: родители, пережившие «лихие» 1990-е в сознании поколения 20—25-летних являются лузерами, неудачниками. А вот дедушки и бабушки, которые воевали и поднимали страну — нет. (См.: http://www.the-village.ru).

Во второй половине 1990-х в украинском обществе усилились реставрационно-ностальгические настроения. В массах ещё была жива надежда на восстановление, на новой основе, Союза братских народов, на возврат к социализму. Именно пережив 90-е годы, многие люди старшего и среднего поколений лучше оценили то, что они потеряли. Реальности этой надежде придавало то неоспоримое обстоятельство, что тогда ещё на арене общественной жизни активно присутствовали советские поколения.

В конце 1990-х годов состоялась смена президентской власти в РФ, которая пришлась на символический рубеж столетий (хотя формально — за год до окончания ХХ в.), возвращена величественная мелодия советского Гимна, создано Союзное государство России и Беларуси, открытое и для других бывших союзных республик. По идее, те, кто оппонировал разрушению СССР и демонтажу социализма, на выходе

из 1990-х, воодушевлённые уходом из активной политики последнего беловежского подписанта Б.Ельцина, имели моральное право сформировать общенациональную политическую повестку, одним из главных тезисов которой мог быть примерно такой: «Пройдя „лихие 1990-е”, осознав трагедию беловежского поражения, решительно осуществить левый поворот и сообща наладить союзное строительство».

Поддержка большинством украинского населения идеи присоединения Украины к Союзу России и Беларуси была стабильна и фиксировалась учёными в течение многих лет социологических наблюдений, начиная с 1997 года, то есть года включения соответствующего вопроса

в анкету мониторинга Института социологии НАН Украины, вплоть

до 2014 года. Весь этот период поддержка Союза превышала отметку 50% (за исключением I квартала 2000 г., когда были не вполне ясны перспективы постъельцинской России, а возможно, сказалась и реакция массового сознания на акты терроризма в РФ осенью 1999 г.). В последние годы перед событиями 2013—2014 гг. число сторонников Союза стабильно превышало число противников с соотношением примерно 2:1. (См.: Беленок А.А. Отношение населения Украины к Союзу

России и Беларуси (поколенческая динамика) // Социологический альманах. Вып. 5. — Минск: «Беларуская навука», 2014. С. 70). И если бы

в своё время власти объявили референдум о присоединении к Союзу России и Беларуси, всенародный опрос гарантированно дал бы позитивный результат: большинство населения Украины проголосовало бы «за» (пик просоюзных настроений пришёлся на 2003—2004 гг.)

Когда до широких народных масс где-то в середине 1990-х годов стало доходить, что их в 1991-м обманули, «элиты» стран СНГ ещё больше усилили давление на граждан своих государств и не проявили ни малейших признаков поступиться вновь оформленными суверенитетами во имя создания наднациональных органов нового Союза.

Как и в 1996 году в РФ, в 1999-м во время президентских выборов

в Украине правящая бандократия, использовав камуфляж демократической процедуры и оболгав тогдашнего оппозиционного кандидата П.Симоненко, власть народу не отдала.

Удивительно, как объёмный потенциал народного недовольства первыми итогами новой жизни, разочарования вследствие краха «перестроечных» и «реформистских» надежд не вылился в общенациональный протест со сменой экономического и политического вектора по принципу исторического «маятника» в сторону ресоветизации и воссоздания Союза братских народов. Казалось бы, будучи в массе своей достаточно прагматичным, население Украины должно было бы уже неоднократно оценить экономические выгоды от тех и других интеграционных проектов на постсоветском пространстве (ЕЭП, Таможенный Союз, ЕврАзЭС), однако идеологи самостийничества представляли эти естественные движения частей одного народа навстречу друг другу как якобы свидетельства очередной русской колонизации.

Но главная ошибка состояла даже не в том, что народ наивно поверил «реформаторам» и так или иначе способствовал разрушению великой страны и основ социализма, а в том, что за все эти «лихие» 1990-е

он не воспрял и не исправил порушенное в 1991 году. Кстати, неприсоединение Украины к Союзу России и Беларуси в конце 1990-х годов подготовило почву для межгосударственной напряжённости по линии РФ — Украина после 2013 года. Скорее всего, на состоянии недостаточной гражданской активности бывших советских людей сказалась хроническая усталость от 1990-х: народ посчитал, что лимит на революции исчерпан и социальные язвы переходного периода можно излечить эволюционными лекарствами. Во всяком случае, старшее и среднее поколения украинского общества в целом смирились за 10 лет со сложившимся (законно или незаконно — это другой вопрос) статус-кво в Украине.

Безусловно, идеологи разрушения Союза и «реформаторы» Украины в 1990-е годы должны были к концу ХХ века отчитаться перед народом за результаты своих «управленческих» деяний, но они, по принципу «пожара перед ревизией», «перевели стрелки» народного недовольства и затеяли сначала оранжевый (2004 г.), а затем и кровавый красно-чёрный госпереворот (2013/2014 гг.).

Все эти годы в украинском обществе присутствовали две противоположные интерпретации одного и того же явления — независимости Украины. Вообще, «независимость», «суверенитет» — это классические полисемантические понятия. Тщательно скрываемой ангажированными обществоведами была та реальность, что с самого начала независимости Украины в ней наличествовало две подстраны — та, которая

за Союз, и та, которая против, и в той, что против, один из главных мотивов был антироссийский. На постепенно просоюзные ориентации граждан всё больше стали приравниваться властями Украины к антигосударственной деятельности и изгоняться из официальной жизни.

В этих условиях обычное конформистское привыкание к независимости стало интерпретироваться поборниками строительства мононационального государства Украина как всё большее согласие граждан с антироссийской интерпретацией «незалежности».

Русофобия (точнее, политтехнологическое выстраивание врага в виде РФ, всего русского) — это стержневое свойство современной Украины как анти-России. Но всё это было заложено в 1990-е годы как перехват исторической инициативы со стороны ненавистников евразийской интеграции с целью ухода от персональной ответственности

за разрушение СССР и последующие бедствия народного большинства. «Ориентация на Запад, национализм, постепенно переходящий

в нацизм, и русофобия были основой идеологии всех украинских властей, начиная от Кравчука. Причём развивались эти тенденции по нарастающей, практически без откатов назад… Националисты, утверждавшие в ранние 90-е, что независимость принесёт резкое повышение уровня жизни, уже в середине 2000-х заявляли, что необходимо пожертвовать благосостоянием населения ради „создания нации”». (Ищенко Р. Терминаторы // Завтра. 2015. № 47. С. 4). В качестве идеологии такой нации были взяты положения из трудов Д.Донцова, Н.Михновского, осовремененная версия которых изложена в книге Л.Кучмы «Украина — не Россия» (2003 г.)

На поверхности 1990-х годов царили объятия президентов и послов Украины и России, декларировалась пресловутая многовекторность,

а реально же осуществлялась — невидимая «оккупация» Украины Западом (МВФ, ЕС, НАТО), подготовка западных «агентов влияния» среди журналистов, учёных, политиков, активистов НКО.

«Независимая Украина, но в дружеских отношениях с РФ, без виз и таможен» — такой ответ, согласно данным мониторинга Киевского Международного института социологии, на вопрос о желательном курсе Украины стабильно набирал более 50% сторонников (и даже доходил до уровня поддержки 64% в 2013 г.) в течение многих лет наблюдений вплоть до 2014 года. Но не решаясь на открытую конфронтацию

с РФ и русскими гражданами Украины, власти избирали тактику «ползучего» национализма.

Все 1990-е годы сторонники отрыва Украины от России спешили

с институциональными изменениями, которые бы сделали процесс разрушения Союза ССР необратимым, а его воссоздание на новой основе всё более затруднительным. Расчёт был на то, что с течением неумолимого времени количество людей, которые помнят, как произошёл перелом 1991 года на самом деле, какой была действительная жизнь

в СССР на развитой его стадии, будет уменьшаться. В какой-то момент (точка невозврата) количество молодых людей, воспитанных в духе отрыва от отечественной истории, по их замыслам, будет достаточным, чтобы сделать обращение к советско-русским ценностям трудноосуществимым. Люди, у которых был вес в тогдашнем украинском сегменте постсоветского общества и б`ольшие знания, чем у простого человека (например, офицеры Советской Армии, учёные-гуманитарии и др.), были обязаны за 10 лет помочь эволюционно исправить ошибки

1991 года. Тогда бы, скорее всего, не было двух майданов, молодого поколения с извращёнными представлениями о советской эпохе и видящей в России извечного врага Украины. Но творцы нового мирового порядка, преследующие геополитические интересы Запада по уничтожению сначала СССР, а впоследствии и РФ, банально «купили» лояльность представителей вышеприведённых групп более высокими пенсиями, а представителям бывшей партноменклатуры и комсомола «засчитали» стаж работы в прежней власти для получения льгот при новой. Таким образом, энергия сопротивления западнизации в значительной степени «гасилась» искусственными волнорезами.

Пышный некритичный официоз празднования 10-летия независимости Украины (2001 г.) засвидетельствовал: хоть 1990-е годы формально уже в прошлом, но губительный курс капиталистической реставрации при втором президентском сроке Л.Кучмы остаётся прежним, при том что влияние националистических сил на гуманитарную политику государства всё более усиливается.

За 1990-е годы в Украине так и не состоялось общественной консолидации по вопросам «откуда мы пришли?» и «куда идем?». Более того, эти годы заложили основы идеологической монополии своеобразной этнической версии патриотизма, языково-культурного неравноправия, русофобии, что стало предпосылками последующих социальных расколов и потрясений.

Но не стоит, на наш взгляд, тотально демонизировать 1990-е годы. Девяностые — это не только бандитские разборки и другие негативы. «Была другая жизнь, в которой, как и во все времена, люди любили, рожали детей, честно работали, радовались и горевали». (Гусев А. Зачем нужна ложь о 90-х? // http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-45653). В этот отрезок времени поместились многочисленные естественные проявления человеческой жизни и даже какие-то радостные события. Но наш долг — дать отповедь тем, кто творит новые мифы о 1990-х как будто бы светлом времени свободы после победы над коммунизмом, о первых годах независимости Украины как благе по сравнению с СССР, который был якобы тюрьмой народов.

Выявить, в каких образах представлены 1990-е годы в памяти мо-лодёжи, какие персоналии, факты, символы, предметы окружающей обстановки прежде всего ассоциируются с ними, позволяют данные социологического опроса, проведённого нами в течение октября-ноября 2016 года среди студентов пяти киевских вузов. Выборочная совокупность (N=512) содержала 49% юношей и 51% девушек, что в целом соответствует генеральной совокупности. В исследовательских целях мы также выделили среди массива респондентов две подгруппы

по стажу проживания в Киеве: адаптированных (живущих в нём как минимум 6 лет) и неадаптированных (живущих в столице 5 и менее лет).

Выяснилось, что представления студентов мозаичны и состоят

как из первых воспоминаний детства, так и рассказов родителей и других старших, а также всепроникающих СМИ. Получены самые разнообразные ответы, которые сгруппированы нами в 45 категорий.

Наибольшее число голосов, по нашим данным, собрала ассоциация «провозглашение независимости Украины» (1991 г.) — 22,5%. Высокие места в рейтинге ассоциаций также заняли «организованная преступность, мафия, бандитизм, наркобизнес, коррупция и соответствующая атрибутика» — 18,6%, «кризис, нестабильность, реформы, переходный период» — 12,5%, «криминализация общества, всплеск уличной (бытовой) преступности» — 9,8%, «государственное строительство, принятие Конституции Украины (1996 г.), флаг, герб, паспорт» — 8,0%, «хаос, беззаконие, беспорядок, упадок» — 7,2%.

1990-е годы традиционно, по ретроспективным оценкам, считаются тяжёлым десятилетием. Поэтому явно недостаточно, учитывая масштаб явления, представлены в сознании студентов-«девяностников»

по рождению социально-экономические передряги того времени — бедность, безденежье, малые зарплаты и их задержка, зарплаты товарами — 6,1%, дефицит товаров, пустые полки магазинов, очереди (4,5%), голодные годы, еда в условиях кризиса — 2,9%, неправовая приватизация госсобственности — 2,1%, безработица, социальное неравенство — 1,4%, новые богатые (новые украинцы), их одежда и аксессуары — 1,4%. Подтвердился вывод российских социологов о том, что «младшее поколение смотрит на то время с большей „дистанции”, чаще и легче абстрагируясь от социальной цены перемен, нежели те, кто был немолод уже тогда и для кого потрясения 90-х оказались, по понятным причинам, особенно болезненными». (Кертман Г. Образ 90-х

в массовом сознании // http://fom.ru/blogs/12407).

Ассоциации кризис, нестабильность, реформы чаще встречаются среди неадаптированных в Киеве, чем адаптированных (16,5% против 8,7%), что скорее всего говорит о том, что ситуация в столице

в 1990-е годы была лучше, чем в регионах Украины и населённых пунктах меньшего объёма.

Ассоциации организованная преступность, мафия более свойственна юношам (22,8%), чем девушкам (14,7%), вероятно, из-за большей склонности ребят в годы своей гендерной социализации ориентироваться на образ «крутого», сильного мужчины. Юноши чаще, чем девушки, вспоминают неправовую приватизацию госсобственности как черту, характерную для 1990-х (4% против 0,4%).

Образ лихих 1990-х как трудных лет, как ни удивительно, чаще зафиксирован в ответах материально обеспеченных (7,2%), чем необеспеченных людей (2,8%). Вероятно, нынешнее относительное преуспевание этой категории респондентов оценивается по контрасту

с 1990-ми годами и составляет даже предмет гордости за то, что их семья сумела выбиться из нищеты. Необеспеченные же особой разницы между той и сегодняшней бедностью не усматривают (хотя, безусловно, она есть и может быть установлена в ходе дополнительных исследований).

Парадоксально, но это тяжёлое для страны время нынешняя молодёжь вопреки сложившемуся стереотипу о «лихих 90-х», который

в 2000-е годы стал утверждаться (в частности, посредством СМИ) в общественном сознании, склонна, в частности, вспоминать с оттенком ностальгии по образам детства и вещественным свидетельствам того периода. Это доказывает, что детство — лучшая пора времени жизни, даже если она выпала на кризисные 90-е годы.

В то же время не пережитые студентами лично эмоции не откладываются в памяти (даже если о них говорилось в семьях). Так, о практиках выживания и взаимопомощи людей (перепродажа товаров, тележка — «кравчучка», клетчатые баулы и т. д.) говорится лишь в 2,3% анкет, о новых возможностях, свободе — в 1,4% анкет, о всеобщей тревоге, апатии населения — в 1% анкет. Минимально же студенты ассоциируют 1990-е годы с отсутствием компьютеров и мобильных телефонов (0,2%) (видно, не могут это себе представить), живым общением, равенством людей (0,2%), Л.Кравчуком (0,6%), школой, обучением, знаниями (0,6%), импортными автомобилями (0,8%), международным положением Украины, отказом молодого государства от ядерного оружия (0,8%), позитивными эмоциями (надеждой на лучшее, верой в будущее) — 0,8%.

1990-е зачастую представляют как единое целое, но в этом историческом периоде можно вычленить различные подпериоды. Поэтому символическое политическое обозначение этой эпохи — «Кравчук—

Кучма» по фамилиям первых двух президентов Украины.

В советское время Л.Кравчук — профессиональный партработник, дослужившийся до должности секретаря ЦК КПУ по идеологии, Л.Кучма — секретарь парткома, гендиректор ПО «Южмаш» (Днепропетровск). Оба предали коммунистические идеалы после 1991 года. «Итоги деятельности Кравчука на должности президента по масштабам разрушений имеют исторический размах: уничтоженная экономика, инфляция, измеряемая тысячами процентов, ужасная безработица. Именно при Кравчуке был запущен механизм тотальной коррупции и разграбления государственного имущества», — считает экс-народный депутат Украины А.Голуб. (Цит. по: Шестопал Н. Если бы Кравчука избрали во второй раз… // Газета по-українськи, 10 января 2014 г. С. 10). По аналогии с высказыванием известного историка Юрия Жукова о Ельцине: «Ельцин — это наше страшное вчера, мы от него ещё не ушли, это не история, ельцинизм живёт ещё повсюду; всё, что он натворил, до сих пор существует». (Цит. по: Лаврова Л. Игра в «ящик» // Завтра. 2015. № 47. С. 8). Примерно то же можно сказать и о Кравчуке. К сожалению, суда над беловежскими заговорщиками до сих пор так и не состоялось!

Олигархический капитализм с элементами феодализма (и остатками советских гарантий, всё более тающими с каждым годом) был выстроен именно в 1990-е годы, и связан с именем Л.Кучмы. В 1994 году Кучма стал президентом Украины после внеочередных выборов, критикуя центральную власть, обещая электорату, в частности, государственный статус русского языка и всемерное сближение с РФ. Но впоследствии переход к унитарному децентрализованному государству с широкими полномочиями местного самоуправления так и не состоялся, украино-русское двуязычие, а следовательно, культурно-языковое равноправие официально не признано, русскому языку так и не предоставлен подобающий ему государственный статус.

Примечательно, что несмотря на официальную политику памяти, направленную на разрыв с советским прошлым, сотканную из мифов

об СССР и неправдивой версии того, что произошло в 1991 году, примерно каждый десятый студент всё же отмечает ассоциации, связанные с истоками появления на свет государства Украина. Так, 6,4% отметили распад СССР, переворот, а 3,5% — «перестройку», М.Горбачёва.

Нами также зафиксирован широкий спектр ассоциаций, связанных

с теми или другими сторонами повседневной жизни и быта, которые, тем не менее, массово не представлены. Каждый из респондентов

в этой связи вспоминает что-то своё. Например, встречаются такие вещественные ассоциации из 1990-х годов: игрушки тамагочи, игровые приставки, фирменные кроссовки, бульонные кубики и т. д.

Образ «лихих» 1990-х как трудных лет представлен лишь в 4,5% анкет. Заметим (и об этом мало кто говорит), что есть и другой смысл

в этом широко известном термине — связанный с удалью, драйвом, который оказался в тени основного смысла как обозначения безусловного негатива. Вот почему многие современные молодые люди оценивают то время как «прикольное» — по ощущению драйва, возможностям (или иллюзиям таковых) максимальной самореализации.

Нами зафиксирован ряд статистически значимых различий в ответах на вопрос о 1990-х годах. Так, юноши несколько чаще, чем девушки, связывают этот период с именем Л.Кучмы (4% и 2,3% соответственно) и значительно чаще — с организованной преступностью, мафией, бандитизмом и т. д. (22,8% и 14,7% соответственно). Зато девушкам свойственно чаще вспоминать 1990-е как голодные годы и еду в условиях кризиса (4,6%), чем юношам (1,2%). Ассоциации последнего десятилетия ХХ века с традиционными культурно-досуговыми практиками (кино, ТВ, спорт) больше присущи студентам-киевлянам (3,2%), чем их сверстникам, живущим в общежитии (0,5%). Восприятие тех лет, связанное с новыми богатыми, их одеждой и аксессуарами, напрямую коррелирует с группой по доходам, к которым относит себя респондент. Соответствующий ряд цифр, обозначающих степень представленности вышеуказанной точки зрения (от малодоходной к высокодоходной группе) таков: 1% — 0,8% — 5,3% — 14,3%.

Под влиянием массированной антикоммунистической пропаганды, льющейся из либеральных СМИ вот уже четверть века, многих молодых людей удалось одурманить националистическими мифами, привить им русофобские настроения, неприятие социалистической идеи. То и дело, вполне по социал-дарвинистски, отдельные успешные люди рекламируют 1990-е годы и себя в них, замечая, что тот, кто не воспользовался открывшимися тогда возможностями, тот, мол, неудачник…

Своекорыстно пользуясь материальной базой, задаром доставшейся от СССР, либералы и националисты имеют наглость приписывать авторство представлений об ужасах 1990-х годов коллективному «совку», якобы тяжёлому наследству Союзного государства, хотя после 1991 года ответственность за положение в Украине лежит исключительно

на них. Компартия Украины — единственная подлинно антиолигархическая сила — оказалась в искусственной политической, общественной, информационной изоляции и фактически запрещена.

Коммунистическая идеология объявлена вне закона после принятия Верховной Рады 9 апреля 2015 года так называемого «декоммунизационного пакета», что является актом вопиющего правового произвола «хозяев» нынешней Украины.

Приверженцы всего хорошего, что было в СССР, искусственно, незаконно отодвинуты от принятия важнейших решений о судьбе страны.

В постмайданной Украине правят бал идейные националисты, политические хамелеоны, из соображений конъюнктуры предающие память об СССР и совместной жизни с русским народом, а также молодёжь, не заставшая СССР в сознательном возрасте. Чтобы было легче колонизировать Украину, методично уничтожается память о советском периоде её истории.

Подвергается ревизии, вымарыванию память о лицах и событиях

с учётом текущей конъюнктуры. В результате утверждения диктатуры криминально-олигархического капитала и агрессивного национализма попираются базовые права и свободы человека, практикуются репрессии против инакомыслящих (а по сути — здравомыслящих) граждан.

Не прекращаются попытки со стороны новых управленцев жизни — либералов, националистов стереть из памяти безусловные достижения советского народа, обелить и оправдать тяготы периода независимости Украины, представить её как начало новой эры.

Нашумевший в социальных сетях флешмоб по поводу 90-х годов (2015 г.) был попыткой заретушировать в сознании людей беды тех лет, закамуфлировать неправовые действия властей, воззвать к памяти

о маленьких житейских радостях. «Нам хотят рассказать, что в 90-е было светло и красочно, что это было время свободы и возможностей. Идеологи этой кампании ориентируются на людей 1975—1995 годов рождения, которые в силу возраста не могли полностью ощущать весь тот ад, что спустился на плечи большинства населения», — считает блогер К.Баранов. (Цит. по: Харченко А. Соцсети охватила фотоностальгия по 90-м // Вести, 21 сентября 2015 г. С. 7).

Реабилитация 1990-х служит, кроме всего прочего, окончательной легитимизации разрушения СССР, а все негативы того времени нынешние правители переадресовывают прежним политикам и строят очередную агитацию за себя по контрасту с теми трудными для людей годами.

Накопившаяся массовая усталость от 1990-х годов выражается

в том, что люди, выстраивая психологическую защиту от травмирующих ситуаций, стараются забыть всё то плохое, что связано с тем периодом, даже мысленно не желают возвращаться в те годы, а травматический опыт вытесняется в подсознание.

Выскажем допущение, что, возможно, старшие стесняются воспоминаний о 1990-х (особенно о первых годах этого десятилетия), так как подсознательно стыдятся за свою доверчивость к инициаторам разрушения СССР, чувствуют вину перед своими детьми за тот нестабильный, несправедливый мир, который они невольно выбрали для них. Ведь отцы и деды проголосовали в 1991 году и за нынешних молодых и тем самым обрекли их на нелёгкие условия жизни. Не удивительно, что 33% молодых граждан Украины хотят эмигрировать из страны. Таковы данные социологического опроса компании «Династия Украины», проведённого 20 июня 2017 года в рамках исследования того, как ослабление визового режима с Евросоюзом отразится на настроениях украинцев (опрошено 1000 чел. в возрасте 21—35 лет). (Треть молодых людей хочет уехать из Украины // Вести, 26 июня 2017 г. С. 2).

Вся правда о 1990-х невыгодна либералам и олигархам, жаждущим

под прикрытием лозунга о священности частной собственности и недопустимости пересмотра итогов приватизации окончательно закрыть вопрос в обществе о происхождении своих стартовых капиталов.

Не будет большим преувеличением считать, что многие последующие беды Украины — «плата за лихие девяностые, когда все силы власти были брошены не на созидание, а на разрушение энергии развития, которую создавал проклятый „совок”». (Попцов О. Затмение разума // «МК в Украине», 23—29 сентября 2015 г. С. 3).

Слепая вера в рынок и блеск западных витрин перевесили в 1991 году рациональные доводы здравомыслящих людей. Кампания же

по обелению 1990-х — это идеологическое оружие буржуазии против нарождающегося социального протеста.

Поскольку большая история преломляется во множестве частных человеческих судеб и историй, осмысление той или иной эпохи «снизу» зачастую опережает формирование научных концепций. В книге «Время секонд хенд» С.Алексиевич приводит записи воспоминаний обычных постсоветских людей о разрушении СССР и последующих годах. Опыт 1990-х рефлексирован в художественной литературе (С.Жаданом применительно

к Донбассу и Харькову, Ю.Андруховичем — применительно к Галичине, П.Вольвачем — применительно к Запорожью). Дух той эпохи воссоздали

в экспозиции «Лихие 90-е» (Одесса, куратор проекта — В. Великодоменко).

Честная память о 1990-х годах — это не злорадное копание в прошлом ради интеллектуального самоутверждения, это залог того, чтобы не повторять подобные ошибки в будущем.

Подлинными героями 1990-х являются простые жители Украины, выжившие в то лихолетье и несмотря на трудности, не бросившие семью, профессию, страну. Родителям сегодняшних студентов выпало выживать в 1990-е годы, учиться проявлять инициативу и предприимчивость зачастую ценой экономии времени на сон и воспитание детей.

В 2006 году в Славянске Донецкой области открыт первый в СНГ памятник «челноку» – предпринимателю-перекупщику с «кравчучкой» и с огромной сумкой в руках. Он напоминает о тяжёлых временах в Украине и является данью уважения людям, которые пережили и преодолели кризис 1990-х годов (подобные памятники открыты также в Екатеринбурге, Белгороде, Благовещенске, Калининграде).

События 1990-х годов — своеобразная «точка отсчёта», нулевой меридиан в оценке студентами пройденного Украиной пути. Для их родителей, выскажу предположение, такой точкой отсчёта была комсомольская юность и надежды перестройки. Надежды перестройки и разочарования 1990-х — это взаимосвязанные вещи для поколения отцов. Хорошо бы «отцам» и «детям» сойтись в диалоге и решить, ту ли страну они обрели, куда и когда отклонились от заявленных целей перестройки и что нужно сделать, чтобы вернуться на основную дорогу.

Хотя всесторонний, объективный анализ 1990-х годов в современной Украине пока невозможен, рано или поздно должно прийти время научного анализа того, как Украина дошла до того состояния, в котором пребывает ныне. И в этом ряду важное место будет занимать новое прочтение тех лет. Пока же опыт 1990-х годов в должной мере не отрефлексирован. Неконьюнктурное изучение исторического пути Украины, в том числе — первого десятилетия её самостоятельного плавания, иллюзий и надежд простых людей — непаханая исследовательская целина. Хочется верить, что настоящая правда о разрушении СССР и цене независимости Украины со временем покинет нишу маргинальных исследований и займёт место в ряду актуального научного исторического знания и официальных политических оценок.

При всех меняющихся президентах и составах парламента, при многочисленных поправках в законы, в том числе Основной, фактический экономический и политический курс Украины с 1992 года оставался постоянным и всё больше противоречащим исходным юридическим документам,

на которых (даже при всей их правовой небезупречности) покоится легитимность новопровозглашённого государства. Следует отметить, что в основе Акта о провозглашении независимости Украины (24 августа 1991 г.), поддержанного на Всеукраинском референдуме (1 декабря 1991 г.) лежит Декларация о государственном суверенитете Украины (16 июля 1990 г.), которая предусматривает, в частности, внеблоковый статус государства

во внешней политике и подписание Союзного договора, а, значит, допускает образование Союза нового типа на территории прежнего СССР. Да и в соглашении о создании СНГ (8 декабря 1991 г.) обозначено множество сфер, по которым намечались координация и сотрудничество стран-участниц. Поскольку властвующие «элиты» Украины, начиная с 1991 года, отказывались от участия Украины в обновлённом Союзе и шаг за шагом приближали её в направлении членства в НАТО, они, возможно, сами не желая того, размывали легитимность постбеловежского порядка и приближали кризис государственности, который впервые перешёл из латентной в горячую фазу в феврале 2014 года.

«Победителям» 1990-х теперь выгодно «забыть» (точнее, делать вид, что забыли), откуда корни их финансовых состояний; виновникам развала СССР выгодно уничтожение прессы и киноплёнок тех лет. Но пока ещё живы участники и очевидцы тех событий, важны запись их устных свидетельств, а также сохранение документального и архивного материала. Наша забота — «сохранить память о 90-х. Нужно говорить об их сложности со студентами, нужно записывать рассказы очевидцев. Этого, кроме нас, никто не сделает, а самая „невосполнимая потеря в истории — это всегда потеря памяти”», — считает декан факультета архивного дела ИАИ РГГУ Е.Малышева. (Цит. по: Филина О. Трудная память // www.kommersant.ru/doc/3047761). Как в ходе археологических раскопок, слой за слоем открывать то время, декодировать его непознанные смыслы — увлекательная задача для молодых историков, социологов, всех заинтересованных энтузиастов.

Оправданием потерянному десятилетию 1990-х годов, упущенным возможностям, которые открывал период «перестройки», может быть только обретённый такой дорогой ценой опыт, который нужно использовать для коррекции социально-экономического и внешнеполитического курса государства, для исправления последствий ошибочных решений, когда бы и кем бы они ни были приняты.

Кризис 1990-х окончательно в Украине так и не преодолён до сих пор. Сегодня есть стойкое ощущение того, что 90-е не кончились, точнее — опять вернулись. Действительно, в наше время ворвались худшие черты 1990-х годов. Это и затяжная экономическая нестабильность, деиндустриализация в современной Украине, приватизация остатков госсобственности. Это и всплеск преступности в наши дни. Это и катастрофическая депопуляция и рост эмиграционных настроений. Украине вместо положения одной из развитых частей мировой индустриальной, научной и культурной сверхдержавы, какой был СССР, странами «золотого миллиарда» только обещана роль «аграрной сверхдержавы»

(по выражению экс-посла США в Украине Дж.Пайетта).

Либеральные постсоветские политики-временщики стравливают братские народы (а по сути, — ветви одного народа) в угоду глобальному капиталу, позволяют использовать Украину в качестве тарана против России, полигона для выгоды ТНК и утилизации «лишнего» населения.

Демократия по-украински свелась к диктату агрессивного меньшинства над большинством населения. В буржуазно-националистической Украине царит атмосфера страха и неуверенности в завтрашнем дне, беспросветной бедности, беззащитности перед произволом грубой силы. Продолжается сложносоставной вооружённый конфликт на Востоке Украины, имеющий признаки братоубийственной гражданской войны, унесшей по самым скромным подсчётам, более 10 тыс. человеческих жизней, сделавшей беженцами в собственной стране около

2 млн. человек, принесшей страдания и лишения миллионам граждан.

Преодолев мнимую колониальную зависимость от Москвы, Украина попала в реальную кабалу от Вашингтона и Брюсселя. Соглашение

об ассоциации Украина — ЕС стало важнейшим успехом проекта Запада по захвату и колонизации Украины.

После «шоковой терапии» 1990-х годов экономика Украины восстанавливалась почти десятилетие. Теперь же имеем ещё более масштабный крах экономики, что позволяет заключить о приходе 1990-х — 2,

но более тяжких для народного большинства.

Нужно осознать: у трудящихся Украины, России и ряда других бывших союзных республик (кроме, пожалуй, Беларуси) — общий недруг: криминальный олигархический капитализм. В этой связи остается актуальной глубокая ленинская мысль «При едином действии пролетариев великорусских и украинских свободная Украина возможна, без такого единства о ней не может быть и речи». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 128). Эти замечательные слова были начертаны на исторической достопримечательности Киева — памятнике В.И.Ленину, созданному скульптором С.Меркуровым. Но 8 декабря 2013 года национал-радикалы незаконно, варварски разгромили этот памятник, хотя он символизировал человека — основателя той страны, которой сегодня так гордятся «свидомые патриоты». С этого акта вандализма по Украине прокатилась вторая, после начала 1990-х годов, самоубийственная волна сноса советских памятников и переписывания истории. На глубинно-психологическом уровне снос этого памятника был мотивирован желанием конкретных политических сил избавиться от любых напоминаний о вековых связях украинского народа с Россией,

с общерусской историей.

Есть ещё одна параллель сегодняшних реалий и 1990-х годов. После незаконного, безосновательного запрещения КПУ (1991 г.), партия возобновила свою легальную деятельность на І (ХХІХ) съезде 19 июня 1993 года.

Но более 10 лет длилась борьба украинских коммунистов, оставшихся верными красному знамени, за отмену соответствующих дискриминационных правовых актов. Завершилась она убедительной победой наследников Великого Октября: 27 декабря 2001 года Конституционный Суд Украины признал не соответствующими Конституции Украины (неконституционными) указы Президиума Верховного Совета Украины о временном прекращении и запрете деятельности Компартии Украины от 26 и 30 августа 1991 года соответственно. Нет сомнения, что и восстановление политических прав современной КПУ также исторически неизбежно.

Что значит, на наш взгляд, подвести черту под «лихими» 90-ми? Первое, остановить либеральный курс в экономике, добиться прекращения всеохватной зависимости от Запада, восстановить нормальные отношения (а в недалекой перспективе — союзнические) с РФ. Второе, провести системную деолигархизацию и национализацию стратегических отраслей экономики, что, кроме всего прочего, явилось бы способом снижения засилья крупного капитала в экономических и политических институтах страны. Третье, всем здравомыслящим людям нужно покаяться за 1990-е годы и сделать всё, чтобы то позорное время навсегда ушло из нашей жизни. Поэтому актуальна вовсе не декоммунизация, а дегорбачёвизация, декравчукизация, декучмизация.

И только тогда, когда на добровольной основе будет создан Евразийский союз, мы сможем уверенно сказать, что 1990-е годы окончательно ушли из нашей жизни, а братские народы реализовали свой суверенитет.

Выводы

1. 1990-е годы — это непростая противоречивая страница отечественной истории, которую не вырвать из летописи новейшего времени. В целом это время упущенных возможностей для многих, утраченное десятилетие. Это — время надежд на исправление ошибки 1991 года, к сожалению, не осуществлённых. За 1990-е годы был шанс вернуть народу хотя бы стратегические отрасли хозяйства, но этого не произошло. Ради гражданского мира необходимо было также зафиксировать в Конституции равенство украинского и русского языков, присоединиться к Союзу России и Беларуси, что отвечало тогдашнему общественному мнению. И отказ от постсоветской реинтеграции, и втягивание народа Украины в НАТО против его воли, и субъективный пересмотр, а по сути — переписывание отечественной истории задним числом, и планомерное вытеснение русского языка — все эти и другие средства перекодировки ментальности, свойственной восточно-православной цивилизации, используемые правящим классом Украины, берут начало в 1990-х годах при Кравчуке–Кучме, «расцветают»

в «нулевые» годы при Ющенко и галопируют после февраля 2014 года.

2. 1990-е годы в молодёжной картине мира — это время постсоветское, период конституирования государства, с которым юноши и девушки себя идентифицируют. С другой стороны, это время с новыми информационно-коммуникационными технологиями, кумирами, музыкой, модой и т. д. По нашим данным, в Украине растёт поколение,

не считающее 1990-е годы «лихими», так как оно не знает всей правды о них. С другой стороны, чувствуется неподдельный интерес молодых людей к историческому отрезку, в котором им суждено было родиться.

3. Большинство проблем, переживаемых ныне Украиной, являются отголоском разрушения СССР, прямым следствием 1990-х. Нельзя нравственно очиститься, не отстранив от ключевых административных постов всех, кто замарал себя в 1990-е. Нельзя двигаться вперёд, не убрав с пути завалы тех лет. Историческая правота к концу последнего десятилетия

ХХ века в Украине была за людьми с просоюзными, просоциалистическими убеждениями, но в силу комплекса причин ей не суждено было воплотиться в жизнь, а значит, время их победы ещё впереди.

Версия для печати