И.М.Братищев Колонизация Западом российского образования: последствия и необходимость противоборства

БРАТИЩЕВ ИГОРЬ МИХАЙЛОВИЧ, первый заместитель председателя Центрального совета РУСО, доктор экономических наук, профессор.

Осмысливая происходящий в Российской Федерации ход и исход «реформирования» образования, не можешь отделаться от мысли, что это его колонизация, то есть политическое и хозяйственное (точнее хозяйское) освоение Западом, позволяющее не только осуществлять «утечку» наших «мозгов» и конфиденциальной (секретной) научной информации, но и приспособить образование к их стандартам и задачам. Разве не этим объясняется продолжающаяся десуверенизация и «болоньизация» российской (в том числе высшей) школы, навязывание ей чуждых целей, «компетенций», критериев оценки деятельности?

К этому следует отнести и упорное орыночиванье нашего образования, объявление его «услугой». Последнюю же надо оплачивать, действуя по древнему принципу: «Do ut Des» («Даю, чтобы и ты дал»).

Геополитический контекст «реформирования»

«Реформирование» (читай колонизация) образования России осуществляется по лекалам её западных «партнёров» — европейских и заокеанских. Их интерес объясним. Настойчивое желание создать в нашем образовательном пространстве борьбу всех против всех, именуемую конкуренцией, вытолкнуть российские вузы в «глобальный рынок», прикрываясь при этом рассуждениями об «интернационализации образовательной, научно-исследовательской и инновационной деятельности» — всё это диктуется запросами мирового финансового олигархата и транснациональных корпораций, господствующих на мировом рынке. Чтобы в российском образовании присутствовали «банкротства», «ликвидации», «сферы влияния», «свои люди» и многие другие инструменты колонизации.

Факты неопровержимо свидетельствуют, что Советский Союз был разрушен в точном соответствии с так называемым Гарвардским проектом. Можно сказать, что его составляющей является Хьюстонский проект, рекомендующий проводить особую политику США к территориальным и национальным субъектам Российской Федерации, нацеленную на её разложение и распад. Продолжением и заключением этих двух проектов является пока не столь известный, но ещё более зловещий Джорджтаунский проект, предусматривающий подключение к усилиям США всего внутреннего административного ресурса покоряемых стран. Яркий пример тому — силовое внедрение чиновничьим аппаратом «реформ» российского образования, разработанных по «чертежам» американских спецслужб. Их геополитический смысл — обеспечить расчленение нашей страны с минимальными издержками для США так, чтобы большинство населения, прежде всего подрастающие поколения, относилось к этим планам одобрительно или, по крайней мере, равнодушно. Тем самым исключается возможность возрождения российского государства когда-либо в будущем. Следовательно, отечественная система образования превращается в таран, которым определённые внешние и внутренние силы сокрушают российскую государственность.

Методы и приёмы, которые при этом используются, хорошо известны. Это — либерализм как общественно-политическое течение, провозглашающее приоритет прав и индивидуальных свобод человека и минимизацию вмешательства государств в жизнь людей; рыночный фундаментализм с активной мифологизацией регулирующей способности рынка и, наконец, буржуазность как важнейшее качество человеческой цивилизации, оправдывающая эксплуатацию человека человеком и выражающаяся также в том, что на первое место ставятся потребительские радости и удобства жизни.

Именно с их помощью стали осуществляться быстрые и целенаправленные изменения, которые, несмотря на вроде бы их сложность, свелись к следующему:

— усиливается эксплуатация трудящихся;

— в политике снизижается роль суверенных государств;

— в экономике «первую скрипку» стали играть ТНК;

— национальные культуры подменяются универсальной масс-культурой;

— в отношения между людьми внедряются эгоизм, безнравственность, пренебрежение к традициям.

Под аккомпанемент разговоров о свободе, гуманизме и безопасности усиливается контроль над личностью, отношения между людьми обесчеловечиваются, возрастает преступность и терроризм.

Сейчас, прямо по Оруэллу*, в мире осуществляется всеобщая унификация, требующая, в частности, единых образовательных систем и стандартов, единых показателей оценки эффективности и качества образования. А коль скоро привлекательным образом «мировой цивилизации», её фетишем и скрытой тропой к процветанию объявлен рынок, главной целью образования заявлено формирование «грамотного потребителя», «конкурентной личности», способной бесконечно «расслабляться и получать удовольствие».

Для ускорения хозяйского освоения российского образования колонизаторам потребовалось снизить его общий уровень посредством дебилизации и культурно-психологической примитивизации сознания молодёжи. Этому призваны помочь: пресловутый «единый государственный экзамен», сокращение часов по математике, физике, русскому языку, фактическое изгнание из школьной программы астрономии и т. д. и т. п., сопровождающиеся деформацией исторической памяти подрастающего поколения.

Одновременно резко увеличивается бюрократизация образования, изменяется соотношение между формальной и содержательной (фундаментальной) его сторонами в пользу первой. Это не может не приводить к заметному снижению уровня профессионализма выпускников средней и высшей школы. То есть сами исполнители всех этих действий, именующие себя «реформаторами», создают непреодолимые барьеры на пути модернизации, объявленной ими чуть ли ни панацеей от всех наших бед. Не этим ли объясняется переход от модернизации к оптимизации, усилившей разрыв между различными социальными слоями и группами российского общества, хотя этот разрыв и без того приобрёл катастрофический характер.

___

· Оруэлл Джордж (1903—1950) — английский писатель и публицист. В 1949 г. опубликовал роман-антиутопию, в котором изобразил будущее мировое сообщество, идущее на смену капитализму, как тоталиталитарный иерархический строй, антигуманный в своей сущности.

«Точнее будет сказать так: социальный разрыв приобретает мощное культурно-информационное измерение, а поскольку, как нам говорят, мы вступили или вступаем в информационное общество, то именно это измерение становится решающим, главным, системообразующим или даже классообразующим, — подчёркивает А.И.Фурсов, директор Центра русских исследований. — Если информация становится решающим фактором производства, то доступ к ней (обладание ею, распределение её как фактора, играющего системообразующую роль в совокупном процессе общественного производства) становится главным средством и способом формирования социальных групп, их места в общественной „пирамиде”. Доступ к этому решающему фактору, точнее степень доступа, обеспечивается образованием, его качеством и объёмом. Снижение качества образования при уменьшении его объёма (от введения базовых бесплатных и „дополнительных” платных предметов до введения бакалавриата — абортивной формы высшего образования) превращает индивида и целые группы в информационно бедных, легко манипулируемых, короче — в низы информационного общества, практически лишая их перспектив улучшения своего положения, то есть выталкивая из социального времени». (Фурсов А.И. «Реформа» образования сквозь социальную и геополитическую призму // Наш современник. 2012. № 1. С. 234).

Нельзя не отметить, что широко используемые «реформаторами» схемы, методики, документы, а также действия следует рассматривать в их совокупности. Все они направлены на изменение содержания и форм обучения в России, его целеполагания. На создание удобной для колонизаторов информационно-культурной среды, позволяющей манипулировать сознанием человека. Надо ли доказывать, что в глобальной борьбе за власть, ресурсы и информацию это стало практически беспроигрышным ходом, подрывающим национальную безопасность любой страны. Поэтому сегодня битва за образование превратилась в главное поле сражения за будущее России. Проигрыш в этом сражении равносилен выпадению из Истории.

Считается, что современным миром управляют руководители менее десяти мировых банков, а главные акционеры Федерального резервного банка Нью-Йорка — Ротшильды и Рокфеллеры — образуют своего рода «малое Политбюро», принимающее судьбоносные решения в области мировой политики, экономики, финансов. По мнению других специалистов, в тупик мир завела «кучка глобальных ростовщиков», примерно 30—50 тыс. человек. Именно она устами своих сторонников предлагает «выход»: создать мировое правительство, которое будет полностью контролировать сокращённое на 90% человечество: все ресурсы, всю информацию и т. д.

В XXI веке геополитическое противостояние коллективного Запада с Россией приобрело явственный информационно-пропагандистский характер. В «ползучей» войне против нашей страны Соединённые Штаты и коалиция государств от Ла-Манша до Персидского залива использует широкий набор методов информационно-культурного воздействия на сознание и подсознание групп и индивидов. Результаты такого рода воздействия во многом определяются качеством и уровнем образования объекта — так называемым ИРЧП (индексом развития человеческого потенциала). Чем выше ИРЧП, тем сложнее манипулировать человеком.

Не менее значимым является и уровень социальной поляризации, измеряемый такими показателями, как индекс Джини и децильный коэффициент. Понятно, если действующая в стране система образования углубляет поляризацию в обществе (в Великобритании в XIX в., а в России в начале XX в. результатом поляризации стал, по существу, раскол общества на «две нации»), то она приводит к обострению социальной напряжённости. Но ведь это резко снижает уровень не только внутренней (так называемой социосистемной), но и внешней, то есть геополитической, безопасности страны, подрывает её возможности занимать достойное место в международном разделении труда.

Не случайно наши геополитические «партнёры» стараются не афишировать своего участия в колонизации российского образования. Мало кто знает, что деньги на неё выделил Всемирный банк и помимо всевозможных западных структур и фондов с внешне благообразным статусом в освоении этих денег принимают участие именно те российские образовательные учреждения, которые выступают проводниками и пособниками колонизации отечественной культурно-образовательной сферы.

Интерес как самих колонизаторов, так и отечественных либерал-компрадоров очевиден. И те и другие стремятся к ослаблению геополитических позиций России. Участвуя в решении этой задачи, они стали бенефициарами (выгодоприобретателями) процесса уничтожения советского и варваризации российского образования. Главная цель этого процесса — превращение образования в систему, субъектами которой должны стать легко манипулируемые «сетевые человечки» — своеобразные «роботы». Именно на это направлен предложенный зарубежными советниками и экспертами комплекс «реформаторских» схем и документов — Болонская система, ЕГЭ, Федеральный образовательный стандарт (ФГОС), Программа «5-100» (повышения конкурентоспособности), Программа развития образования РФ в 2016—2020 годах и т. д. В основе всех этих документов лежат рекомендации и разработки западных советников и экспертов, минимально откорректированные узким кругом российских «грантопотребителей».

В завершение этого раздела приведу откровения одного из бывших замминистра минобра РФ А.Г.Асмолова, доктора психологических наук, похвалявшегося тем, что, «проработав на галере народного образования десять лет, взорвал всю совковую школу с её коммунистической педагогикой… Теперь мы видим прекрасную, умную, всепобеждающую наглость родителей и наглость детей, которые начинают качать права и требовать от школы, чтобы она готовила дитя к жизни и карьере…

И я, забыв о скромности, бью себя кулаком в грудь и горжусь тем, что был причастен к тому, что это произошло!».

До недавнего времени этот «духовный террорист» (так он характеризует себя сам) занимал пост директора созданного в 2005 году Федерального института развития образования, помогающего «реформаторам» окончательно разрушить исторически сложившуюся в нашей стране систему обучения.

С чего начиналось и чем заканчивается

перекройка образования по западным стандартам

Итак, с геополитической точки зрения смысл либеральных «реформ» в сфере образования состоит в том, чтобы:

Во-первых, закрепить «успех», которого Запад добился в «холодном» противоборстве с Советским Союзом. Его результатом стало разрушение СССР, весьма неожиданного, по утверждениям многих наших геополитических противников.

Во-вторых, воспрепятствовать предпринимаемым в последние годы мерам по восстановлению суверенитета и укреплению национальной безопасности России. Ясно, что они противоречат интересам НАТОвских стратегов, стремящихся максимально ослабить нас, чтобы продолжить потребление российских природных и человеческих ресурсов.

Наконец, в-третьих, потребовалось создать систему формирования и внедрения в российские государственно-управленческие, финансово-экономические, научно-образовательные круги «своих людей».

Наиболее отчётливо последствия хозяйского освоения коллективным Западом российской образовательной системы можно пронаблюдать на примере «болоньизации», осуществлённой «реформаторами» в последние годы.

Её продекларированная цель — приблизить образование к рынкам труда и подготовить молодое поколение к жизни в условиях новой Европы.

С учётом этой цели намечалось:

— внедрить более удобную систему уровней (ступеней) образования для ясности сравнения при трудоустройстве с гражданами Европы, имеющих сертификаты и квалификационные дипломы, а также для повышения конкурентоспособности европейской системы высшего образования в мире на базе сходных «зачётных единиц»;

— ввести общую правовую категорию «европейское пространство высшего образования»;

— разработать новые нормы правовых гарантий для преподавателей, научных работников и административного персонала вузов Европы.

Эти намерения были активно и весьма поспешно восприняты российскими либералами. По существу, начиная с середины 1990-х годов и по сегодняшний день на нашу систему образования с разной степенью интенсивности стали накатываться «реформаторские» волны.

Под прикрытием различного рода программ, концепций и заявлений о том, что «мы подошли к возможности эффективно решать проблему качества и доступности образования», власть поспешила быстро, радикально и окончательно «реформировать» всю образовательную систему страны. Однако, по мнению большинства специалистов, это как раз и привело к масштабному падению качества образования и жесточайшим ограничениям его доступности, что явно противоречит общемировым тенденциям, которые реально проявляются в условиях становления информационного общества и предполагают возрастание в экономике роли человеческого потенциала и его интеллектуальной составляющей. Везде в мире образование становится императивом экономического роста, а структурный сдвиг в пользу его информационной и гуманитарной основы представляет собой направление, определяющее устойчивое развитие общества и обеспечивающее решающее преимущество той или иной страны в обострившейся конкурентной борьбе на международной арене.

Отвечают ли этим тенденциям «приоритетные направления», призванные поменять «характер образовательной политики», сделать «модернизацию» образования актуальной для каждого из тех, кого она затрагивает, ускорить решение «повседневных проблем образования»? Едва ли.

Наиболее важные изменения состоят в следующем:

1) отдельные категории детей и граждан — сироты, инвалиды, уволенные с военной службы и т. д. — лишены права внеконкурсного поступления в вузы и средние специальные муниципальные государственные образовательные учреждения;

2) существенно ограничены имущественные права образовательных учреждений. Если раньше они были собственниками имущества, приобретённого за счёт внебюджетных источников, то теперь таким имуществом они могут только распоряжаться. В частности, доходы от использования имущества (в том числе и от сдачи его в аренду) должны зачисляться в общем порядке в соответствующий бюджет. Кроме того, исключена норма, освобождавшая государственные и муниципальные образовательные учреждения от внесения арендной платы за пользование закрёпленными за ними объектами и обязывающая учредителя финансировать расходы на текущий и капитальный ремонт;

3) отменены следующие государственные гарантии в области образования: ежегодное выделение финансовых средств на нужды образования не менее 10% национального дохода, а также защищённость соответствующих расходных статей; ежеквартальная индексация размеров и нормативов финансирования в соответствии с темпами инфляции; освобождение образовательных учреждений независимо от их организационно-правовых форм в части непредпринимательской деятельности, предусмотренной Уставом, от уплаты всех налогов, в том числе платы за землю; льготы по налогообложению недвижимости; выплаты родителям (законным представителям) государственных пособий по уходу за ребенком до определённого законодательством РФ возраста и др.;

4) фактически осуществлён отказ от финансирования за счёт средств федерального бюджета расходов на содержание общежитий и других объектов социально-культурной сферы и реализацию мер по социальной защите студентов;

5) ликвидирована специальная система кредитования в виде личного социального образовательного кредита;

6) на уровне федерального закона больше не устанавливается минимальный размер заработной платы работников образовательных учреждений, также исключены нормы, в соответствии с которыми на указанных работников распространялись все льготы, гарантии и компенсации, действующие в данной местности (например, в сельской) в отношении работников других отраслей;

7) существенно пересмотрен перечень государственных гарантий в области высшего и послевузовского профессионального образования (в частности, недопущение сокращения числа студентов, обучающихся за счёт средств федерального бюджета, предоставление в будущем налоговых льгот образовательным учреждениям соответствующего дополнительного образования, предоставление обучающимся студентам, аспирантам, докторантам и другим категориям обучающихся в государственной системе высшего и послевузовского профессионального образования пособий и льгот, в том числе на питание и проезд на транспорте);

8) пересмотрены или отменены многие меры социальной поддержки, предоставляемые студентам (право бесплатного пользования библиотеками, информационными фондами, услугами учебных, научных, лечебных и других подразделений муниципальных вузов), отменена оплата на питание из расчёта на одного человека на каждый календарный день не менее 2 рублей, отменено право на бесплатный проезд железнодорожным транспортом один раз в год туда и обратно;

9) отменён закон, запрещающий приватизацию учреждений образования (тем самым фактически снят запрет на приватизацию не только образовательных учреждений, но и объектов их производственной и социальной инфраструктуры, в число которых включались: жилые помещения, располагающиеся в учебных корпусах, составляющих единый архитектурный ансамбль; жилые помещения в домах, находящихся в сельской местности; клинические базы медицинских образовательных учреждений; учебно-опытные, учебно-производственные хозяйства и другие научные, проектные производственные предприятия, ведущие научные исследования и обеспечивающие функционирование и развитие образования);

10) не обойдены «вниманием» аспиранты, докторанты и соискатели (отсрочка от призыва на военную службу теперь предоставляется обучающимся только в тех заведениях, которые имеют аккредитацию федеральных государственных вузов; ежегодное пособие в размере месячных стипендий для приобретения научной литературы будет предоставляться им только за счёт средств федерального бюджета, а не средств бюджетов всех уровней и т. д.).

Как видим, «болоньизация» российского образования в либеральном исполнении уже на первом своём этапе была направлена на то, чтобы окончательно увести государство из этой сферы, лишить образование всяческой поддержки, в том числе и налоговой, а также федеральных гарантий по оплате труда преподавателей, чётко сформулированных норм финансирования и многого другого. Об этом уже немало сказано и написано, но, несомненно, одно: все перечисленные «новшества» существенно отражаются практически на каждом из россиян.

Власть, получается, теперь никому и ничего не должна. Вот почему она так торопится уничтожить традиционный для России институт дипломированных специалистов, уменьшить диверсификацию вузовской подготовки, явочным порядком изъять из неё фундаментальную составляющую (понятие «фундаментальное» в «приоритетных направлениях» подменено другим — «непрерывное» образование), изменить характер, систему и содержание образования, направив его в русло разгосударствления и коммерциализации. «Передача готовых знаний перестаёт быть главной задачей учебного процесса», — говорится в «приоритетных направлениях». Похоже, это будет теперь главной минобразовской фишкой взамен набивших оскомину чиновникам от образования качества, эффективности, бесплатности и доступности.

Пытаясь создать реальные предпосылки для включения России в Болонский процесс на основе, в частности, синхронизации высшего профессионального образования, приближения его к западным рынкам труда и соответствующим стандартам, либералы игнорируют тот очевидный факт, что наша страна расположена не только в Европе, но и в Азии, и что, по Маастрихтскому (1992 г.) договору, за национальными системами образования признаётся неотъемлемое право на сохранение собственных традиций и специфики.

Общепризнано, к примеру, что до недавнего времени наши средние школы давали более лучшее образование, чем на Западе. Университеты и институты по многим специальностям — не хуже.

Чем всегда были сильны наши отечественные вузы? Ориентацией первых лет обучения на усвоение студентами фундаментальных основ знаний. Известная на весь мир русская и советская инженерная школа славилась включённостью в научно-производственный процесс. Это позволяло готовить блестящих инженеров, технологов и конструкторов, практиков и учёных, обладающих уникальными знаниями. Американцы заимствовали у нас этот опыт, а мы его намеренно утрачиваем. Напрашивается вывод, что те в правительстве, кто нагло и напористо продавливает в России «болонскую» систему, отлично понимают, какой удар они наносят не только по нашему образованию, но и по промышленности, оборонному комплексу, науке.

Осуществляемые либерал-реформаторами и предполагаемые к осуществлению инициативы прямо нарушают Конституцию Российской Федерации 1993 года. В ней гарантируется «общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования», право «на конкурсной основе получить высшее образование в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях, обязательность основного общего образования». (См. ст. 43 Конституции РФ). В Конституции особо подчёркивается, что «в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». (См. ч. 2 ст. 55 Конституции РФ).

Этому императивному (т. е. властному и обязательному) требованию Конституции Российской Федерации прямо или косвенно противоречат:

— исключение из образовательного законодательства всей его социальной составляющей. (Ст. 7 Конституции РФ определяет Россию как социальное государство);

— переход на частичную оплату образования в средней школе (к этому неминуемо приводит декларируемая в «приоритетных направлениях» «индивидуализация занятий учащихся и расширение для них возможностей выбора образовательных программ», финансируемых из дополнительных источников, как бюджетных, так и внебюджетных (читай — из родительского кармана); введение, по существу, платного полного высшего образования;

— создание новых организационно-правовых форм учебных заведений — автономных учреждений и государственных (муниципальных) автономных некоммерческих организаций (оно осуществляется якобы для расширения самостоятельности образовательных учреждений, а на самом деле для удобства их последующей приватизации);

— введение единого государственного (тестового) экзамена (ЕГЭ), увязанного с системой государственных именных финансовых обязательств (ГИФО), предполагающих резкое сокращение бесплатных мест в государственных вузах;

— внедрение по европейскому образцу «двухуровневой системы высшего образования», состоящей из бакалавриата (первый уровень) со сроком обучения 4 года и магистратуры (второй уровень) со сроком обучения 1—2 года, что направлено на ликвидацию, как подчёркивалось, традиционного для России института дипломированного специалиста.

Эта заморского звучания «инициатива» не содержит в себе ничего позитивного и представляет собой не что иное, как внедрение в российскую образовательную практику идей, игнорирующих мировоззренческие, просвещенческие, воспитательные аспекты русской школы, базирующихся на её национальных традициях и исторических достижениях.

Вот, например, какую главную задачу ставят «реформаторы» перед бакалавриатом: «Формирование базовых основ профессиональной культуры и основных деятельностных компетенций.., коммуникативных навыков, навыков поиска и анализа информации, самообразования, навыков коллективной работы». Все эти «навыки» (а не умения) надо формировать целых четыре года без гарантии получить когда-то высшее образование, то есть закончить магистратуру.

И дело не только в том, что, как справедливо заметил ректор МГУ В.А.Садовничий, на практике бакалавриат будет означать перевод наших вузов на подготовку лаборантов с незаконченным высшим образованием. По существу, сюда переносятся цели и задачи, свойственные ушедшей в небытие системе ПТУ, загубленной передачей её финансирования в регионы. Теперь уже само высшее образование будет окончательно загублено перемещением в него целей и задач ПТУ, формированием «деятельностных компетенций», достаточных для обслуживания колонизаторов.

В условиях третьей промышленной революции, переживаемой современным миром, производство обнаруживает всё большую зависимость от развития творческого потенциала человека, стержнем новых социальных требований становится образование для всех и в течение всей жизни. Считается, что в конце XX века содержание базовых знаний обновлялось раз в пять лет. Как полагают специалисты, к нашим дням этот срок сократился до двух с половиной месяцев.

Возникает вопрос: на какой стадии необходимо давать обучающемуся хорошую теоретическую подготовку? Для нас ответ очевиден: на стадии первых трёх лет обучения в вузе. Но бакалавриат этого не предполагает, а двухлетняя магистратура, в которой фактически сосредоточено высшее образование, — тем более. Кстати сказать, попасть на ступень магистратуры суждено далеко не всем. Без конкурса в неё не пройти. Для выдержавших же этот конкурс в случае удачной сдачи дополнительных экзаменов обучение в той ли иной степени будет платным и, следовательно, доступным только состоятельным людям, а их в современной России не более 10 процентов.

Можно выделить, по крайней мере, три группы проблем в плане сохранения интеллектуальной конкурентоспособности нашей страны. Первая — люди: учителя, преподаватели высшей школы, профессура, от которых главным образом зависит уровень и качество образования (считается, что процентов на 90). Как сделать, чтобы они не чувствовали себя изгоями и не относились к низкооплачиваемым категориям граждан, как сделать их труд вновь престижным и направить в преподавательский корпус талантливую молодежь? Вторая — использование вузовских выпускников на благо своей, а не чужой страны. Третья — резкий спад и отставание в развитии фундаментальной и прикладной науки, продолжающийся всё последнее время.

Думается, что развитие реального сектора экономики несырьевой направленности, создание необходимых условий для работы квалифицированных кадров в самой России, 3—4-кратное повышение оплаты труда преподавателей, введение «возрастной платы» за обучение и исполнение налоговых обязательств российских граждан, работающих за рубежом, могут сделать эти потери менее чувствительными, а в перспективе и вовсе их исключить.

В контексте «болоньизации» российского образования возникают и другие проблемы. Как, например, быть с учёными степенями и званиями? Наша высшая школа и наука теряют такую учёную степень, как доктор наук. В Европе нет такого понятия. Там, те, кого у нас заслуженно считают докторами наук, это — уже руководители целых научных направлений, и они никак не связаны с вузами. В силу этого нам вряд ли стоит отказываться от исторически сложившейся национальной системы учёных степеней и званий.

В эпоху глобализации новые требования предъявляются к государственному и внутривузовскому управлению качеством образования. Весь вопрос в том, можно ли этот не простой процесс свести к формализованному контролю, в основе которого лежит анонимно-тестовая проверка знаний студентов при отсутствии единых учебных планов и программ, чрезмерной вариативности учебной литературы и использовании при лицензировании и аккредитации учебных заведений сведений, весьма поверхностно отражающих их специфику?

Несколько слов и о такой актуальной и вечно острой проблеме: чему и как учить, как воспитывать студенческую молодёжь? С государственной точки зрения эти вопросы невозможно решить без хотя бы индикативного планирования развития образования в нашей стране. В «приоритетных направлениях» эта проблема даже не ставится, что вынуждает сомневаться в компетентности их разработчиков.

«Болоньизация» затронула до недавнего времени одну из лучших в мире систем образования, выхолащивая из неё всё национально традиционное. «Необразованные не видят всех выгод образования» — эти слова одного из западных авторов можно отнести не только к потребителям образовательных услуг в новой России, но и к самим «реформаторам». Они, по всей вероятности, не ведают, что творят, ибо только этим можно объяснить направленность и авантюрность уже проведённых и готовящихся к проведению реформаций.

Усилий много, а движения нет

Топтание на месте — характерная особенность упражнения на беговой дорожке в спортзале. Но в нём есть смысл: укрепляются мышцы, повышается тонус и улучшается общее физическое состояние человека. Никакого развития не наблюдается в результате бурной деятельности «реформаторов», действующих, кстати сказать, вопреки решительным протестам научно-педагогической общественности да и студентов. Страны Запада, которые для наших либералов всегда были «светом в окошке», решительно отказываются от своих «новаций». Скажем, в середине 60-х годов ХХ века правительством Франции отменена система проверки знаний, аналогичная нашему ЕГЭ. Не желая готовить «пустых болванчиков», от аналогичной системы отказались в США. Произошло это после того, как Национальный комитет по совершенствованию образования обнародовал свой доклад «Наши в опасности».

В нём содержится недвусмысленный вывод: «Если бы посредственная образовательная система, существующая сегодня в Америке, была навязана враждебной иностранной державой, мы могли расценить это как ведение войны».

Тем не менее, именно эту образовательную систему, в своё время разработанную для слабо подготовленных детей эмигрантов из развивающихся стран, Соединённые Штаты, начиная с 1992 года стали упорно навязывать России. А чтобы экспорт образовательных «реформ» стал успешным, он стал получать солидную финансовую поддержку. Теперь понятно, почему отечественные либерал-реформаторы, прикрываясь словесами об «эффективности», «качестве», «конкурентоспособности», в конце «нулевых годов» обнародовали и стали решать следующую задачу: «формирование университетов нового поколения путём трансформации кадровой политики, базовых видов деятельности (образовательной, исследовательской, инновационной), институциональной среды и опережающего обновления инфраструктуры». Так говорится в Программе повышения конкурентоспособности.

Именно с этого и началась неоколонизация высшего образования в России. Вытекала эта задача из мало чем обоснованных заключений об «исторической инертности сложившихся в вузах коллективов, препятствующей организационным изменениям», о «нежелании большинства вузовских сотрудников менять уклад жизни и соответствовать вызовам времени» и т. п. Приведённые и многие другие заключения были сформулированы анонимными экспертами без какого бы то ни было обсуждения в профессорско-преподавательских коллективах страны.

Тем не менее, пользуясь этой демагогией, «реформаторы» поставили вузы перед необходимостью:

— сокращения профессорско-преподавательского состава по возрастному, чаще всего, формальному признаку;

— создания условий для освобождения должностей сотрудниками, «имеющими низкие академические достижения»;

— перевода на «эффективный контракт»;

— создания «комфортных условий для зарубежных НПР (научно-педагогических работников)» и т. д.

Дальше — больше. В последние месяцы 2015 года внимание научно-педагогической общественности высших учебных заведений России было приковано к действиям минобра РФ по ускоренной реализации Федеральной целевой программы «Развитие образование в РФ в 2016—2020 годы».

Не могло не вызвать удивления, что под развитием образования чиновники минобрнауки понимают, в первую очередь, резкое сокращение количества вузов. Уже к концу 2016 года намечено уменьшить их число на 40%, а число филиалов — на 80%. Осуществляется это действо, разумеется, под предлогом повышения качества образовательного процесса.

Преследованию, иначе не скажешь, посредством внеплановых проверок подвергаются прежде всего негосударственные вузы, тогда как на их обеспечение и функционирование государство, как известно, практически никаких бюджетных затрат не несёт. Достаточно сказать, что доля их бюджетного финансирования составляет лишь 0,1% от общего объёма расходов минобрнауки России на высшее образование. Три года назад для негосударственных вузов стали выделяться контрольные цифры на бюджетные места. Но на практике они составляют лишь 0,5% мест, финансируемых из бюджета.

Возникает вполне правомерный вопрос: не является ли столь масштабное «обесстуденчивание» России, в ходе которого «под раздачу» попадают и виноватые и правые, прикрытием, дымовой завесой коррумпированности образовательной сферы российского общества? Не лучше было бы прекратить «кошмарить» вузы, разработав и внедрив вместо этого целевую программу их укрепления? Тем самым в непростые для страны времена в обществе была бы создана обстановка социального спокойствия, сотни тысяч преподавателей и сотрудников продолжали бы общественно-полезную деятельность, а молодёжь учёбу.

Примечательно, что в ходе депутатских расследований (только за 2015 г. их было проведено более 30) установлено, что в системе минобрнауки количество расхищаемых бюджетных средств достигло нескольких миллиардов рублей. О необходимости вернуть их в бюджет вынужден говорить даже депутат проправительственной партии.

По подсчётам Счётной палаты России, в прошлом году фактические хищения из бюджета составили 857 млн. рублей. Помимо финансовых злоупотреблений в материалах проверки указывается на недостачу бланков строгой отчётности в количестве более 50 тыс. штук. Речь идёт о тысячах «дипломов докторов наук», «дипломов кандидатов наук», «аттестатов о присвоении звания профессора», «аттестатов о присвоении звания доцента», «аттестатов о присвоении звания доцента по специальности». По данным МВД, все эти бланки строгой отчётности были переданы минобрнауки некоему лицу «без оформления расходных ордеров и отчётов об использовании, на основании обычных записок». В то же время, по данным Рособрнадзора, то есть структуры, соподчинённой минобрнауки, в стране ежегодно продаётся и покупается до 500 тыс. дипломов о высшем образовании.

Приведу и такой факт. В командной строке поисковой машины Yandex можно набрать три слова «заказать написание диссертации» — кандидатской или докторской, — и Вы получите, без преувеличения, миллионы предложений. Разве в минобрнауке не известно о разгуле диссертационной «заказухи»? И не этому ли министерству следует озаботиться о внесении в Государственную думу Федерального закона, предусматривающего уголовную ответственность за эти деяния? Последняя должна возлагаться как на самого заказчика, так и на исполнителей подобных заказов.

В средствах массовой информации приводятся примеры того, как минобрнауки «выводит» бюджетные деньги, используя подставные компании ООО «Лунный свет», ООО «Инновации, технологии и консалтинг» и другие. Анализ финансовой документации министерства образования и науки свидетельствует, что оно активно привлекает к своей работе непрофильные организации: универсамы, супермаркеты, магазины для взрослых, жилые дома, а также десятки компаний, выигравших конкурсы на выполнение научных исследований. По мнению ряда экспертов, образовательное ведомство начинает напоминать действия минобороны во времена руководства им небезызвестного А.Сердюкова.

Не свидетельствуют ли всё это о необходимости внеплановой проверки самого министерства со стороны компетентных органов?

Первый заместитель председателя Комитета Государственной думы профессор О.Н.Смолин 23—24 марта этого года организовал и провёл Международную научно-практическую конференцию: «Наука и образование в России: антикризисная стратегия». Обсуждение этой проблемы прошло на площадках Московского экономического форума — «МЭФ-16», игнорируемого властвующей либеральной «элитой».

Как «не замечается» ею тяжёлая экономическая ситуация, сложившаяся в стране в результате «рыночных реформаций», сопровождаемых непрофессиональными действиями Правительства. Оно по определению не способно справиться с острейшим кризисом в российской экономике, который усугубляется в результате падения цен на нефть и санкционного давления на Российскую Федерацию со стороны Запада. Либералы, как всегда, ничего реально значимого и путного для выхода из кризиса предложить не могут. Они продолжают обычный трёп и банальности типа: «слезть с нефтяной иглы», «развивать малый и средний бизнес», «создавать условия для привлечения инвестиций», «внедрять передовые технологии», «модернизировать», «оптимизировать», «наладить импортозамещение» и т. д. и т. п.

Что касается сферы образования, в частности высшего, то и здесь наблюдается углубление кризиса, который во многом носит рукотворный характер. Как назвать, к примеру, действия Рособрнадзора, проверяющие которого вначале «наезжают» на негосударственные вузы с внеплановыми проверками, в ходе которых составляют «протоколы» с замечаниями о нарушениях? Их устранение, как правило, Рособрнадзор мало интересует. Так, по официальным данным, с сентября 2013 года из реестра лицензий было исключено более 800 вузов и филиалов. За 2,5 года сеть вузов, имеющих государственную аккредитацию, то есть имеющих право выдавать дипломы государственного образца, сократилась почти на тысячу.

По сообщению самого Рособрнадзора, в 2016 году продолжаются плановые и внеплановые проверки ещё 600 вузов и филиалов. По информации в Интернете, к ним будет применяться отработанная «протокольная техника». Её смысл состоит в том, чтобы с помощью суда (т. е. государственной власти) налагать на вузы многотысячные штрафы (от 100 до 400 тыс. руб. и более) и через аффилированные структуры аккумулировать средства на счетах минобрнауки. Справедливости ради, надо отметить, что в этой отработанной схеме «финансового вымогательства» случаются осечки. Так, Арбитражный суд Москвы 23 декабря 2015 года пришёл к выводу, что проверка Рособрнадзором Московской академии экономики и права (МАЭП), чья аккредитация была приостановлена в октябре 2015 года, «осуществлена без предусмотренных законом оснований», «с грубым нарушением требований законодательства». Но это, скорее, исключение, нежели правило. «Бодание телёнка с дубом», как известно, всегда травмопасно отнюдь не для дуба.

Совершенно очевидно, что закрыть любой вуз, а именно этим страстно занимаются чиновники из Рособрнадзора, проще всего. Но отрубить голову — не значит вылечить головную боль. При всех разговорах о качестве образования эту проблему мониторингами и реорганизациями не решить. Не секрет, что стараниями либералов из образовательного процесса напрочь исчезло понятие качества. Чиновники от образования оперируют преимущественно количественными индикаторами (деньги, время, баллы по ЕГЭ, процент остепенённости, площадь помещений и т. п.).

Думается, что укрупнение вузов, групп, сокращение преподавательского состава, обременение оставшихся рейтингами Хирша и необходимостью механически следовать дидактическим причудам минобрнауки — всё это не ведёт к повышению качества образования и его эффективности. Борьба за них должна идти в противоположном направлении: через увеличение преподавательского состава и зарплат, сокращение учебной нагрузки, уменьшение числа студентов в академических группах, специализацию преподавателей внутри самих вузов, с делением их на практиков и теоретиков. В «реформированной» либералами высшей школе преподавателя понуждают быть «многостаночником». Стёрта грань между профессором и ассистентом, а требования минобрнауки ставят под вопрос нормальное существование, развитие и плавную смену преподавательского состава. На кафедрах практически не осталось ассистентов, все — профессора, доценты, доктора с кандидатами.

При этом вузы давно перестали быть «храмами науки», поскольку с середины 90-х годов прошлого века они брошены на произвол судьбы, и с тех пор отбор в них идёт по критериям, далёким от показателей профессиональной пригодности. В результате главным условием обретения выпускниками рабочего места стало наличие неформальных дружеских связей, лояльность начальству и верность либеральной догматике. Поэтому сокращение вузов и ужатие бюджетного финансирования ничего не меняет. Последняя же инициатива минобрнауки, направленная на регионализацию вузов, лишь оттеняет эту тенденцию. Ориентация их на местные потребности — это путь к сокращению и закрытию. Зачем городу или области 100 учителей математики, выпускаемых каждый год? Или 100 инженеров-металлургов?

Распределение, за которое ратует «Росмолодёжь», также работает на это. Трудоустроить большее количество выпускаемых специалистов государство не сможет, нет рабочих мест. А это означает только одно — сокращение приёма в вузы. Таким образом, бюджетное образование, в его нынешнем, даже неприглядном виде, рано или поздно будет свёрнуто.

Вот лишь несколько аргументов против сокращения числа вузов в стране, высказываемых О.Н.Смолиным:

1. Оптимальное соотношение в материальном производстве инженеров, техников и рабочих по формуле 1:2:4, справедливое для экономики второй трети XX века, явно устарело в веке XXI. Пятый и особенно формирующийся шестой технологические уклады требуют не только гораздо большей доли инженеров, но и специалистов с высшим образованием в профессиях, которые обычно считались рабочими. Политика свертывания высшего образования направлена против модернизации российской экономики.

2. Как показывают специальные исследования, люди с высшим образованием создают в среднем вдвое больше валового внутреннего продукта, чем люди, такого образования не имеющие.

3. Люди с высшим образованием, в среднем, больше зарабатывают.

4. Люди с высшим образованием (прежде всего, мужчины) живут существенно дольше по сравнению с теми, кто такого образования

не имеет.

5. Выпускники вузов — более ответственные и более социально активные граждане, совершающие меньше преступлений против личности.

Разумеется, высшее образование не равно диплому. И всё же стремление искусственно ограничить доступ к нему граждан может рассматриваться как покушение на их благосостояние, а также качество их жизни. Иное дело, что диплом следует выдавать лишь тем, кто действительно высшее образование получил. Но это надо делать, не ломая систему и судьбы людей.

6. Политика сокращения вузов ведёт к росту числа безработных в стране за счёт потерявших работу преподавателей, отчисленных и несостоявшихся студентов и подрывает финансовую систему страны, поскольку сокращает налоговые поступления из сферы образования и от потерявших трудовые доходы преподавателей. В планах правительства РФ только в государственных вузах сократить число профессорско-преподавательского состава на 40 процентов.

7. По социологическим данным, увеличение в стране безработицы только на один процент приводит к увеличению числа самоубийств — на 4%, преступлений — на 6,5%, психических заболеваний — на 3,5%. Таким образом, политика свёртывания высшего образования прибавит работы правоохранительным органам, бюджет которых и без того давно превысил расходы на оборону!

8. С государственной точки зрения совершенно очевидно: в период кризиса, а тем более при напряжённой международной обстановке, молодёжь, особенно студенчество, нужно держать в аудиториях. Напротив, политика сокращения числа вузов и числа студентов неминуемо приведёт к росту социальной напряжённости и политической нестабильности в стране.

Становится всё более очевидным, что политика в сфере высшего образования должна стать государственной и суверенной. Она не может оставаться рыночной, ориентированной на далеко не лучшие западные образцы. Превращение образования в механизм формирования легко манипулируемых и слабосоображающих «потребителей-манкуртов» — это один из видов современного оружия, используемого Западом против России и других стран в битве за мировое господство.

«Чертёж» идеального развития

российской высшей школы

Возникает вполне естественный вопрос: что делать для избавления российского образования от колониальной зависимости? Ответ на него был сформулирован на уже упоминаемой научно-практической конференции «Наука и образование в России: антикризисная стратегия».

В выступлениях участников конференции звучала мысль, что наука и образование, должны стать локомотивом развития, а не инструментом упадка и деградации.

Что для этого необходимо предпринять? Первое — избавиться от платности обучения в любых его формах. Как известно, в советское время за счёт бюджета училось 100% студентов. В настоящее время таких насчитывается едва ли треть. Действующая Конституция РФ декларирует бесплатность образования, но в ней нет механизма обеспечения этой декларации. К тому же бесплатным чиновники объявляют некий «базовый уровень», который непонятно кем и как должен определяться.

Думается, чтобы «навести тень на плетень», в законе РФ «Об образовании в Российской Федерации» не раскрыто главное: чему учить наших детей, школьников и студентов? как финансируется образование? будут ли образовательные учреждения платить налоги? каково соотношение людей, получающих бюджетное и небюджетное образование? каков статус учителя, педагога в широком смысле этого слова? какой должна быть студенческая стипендия? То есть на абсолютное большинство жизненно важных вопросов образовательной политики закон ответов не даёт. Кроме того, он содержит огромное количество отсылочных норм.

Много в нём спорных позиций. Например, закон ввёл франчайзинг... Статья называется «Коммерческая концессия (франчайзинг) в сфере образования». Она касается экономической деятельности образовательных учреждений. Тем из них, чья деятельность не приносит дохода, предоставляется право «привлекать денежные средства (займы) путём эмиссии облигаций в порядке, установленном законодательством РФ». Почему-то авторы сомнительной инновации не учли, что этот путь может привести данные учреждения в долговую яму. При этом мелкая фирма обязана осуществлять своё дело только в форме, предписанной «родительской» фирмой, в течение определённого времени и в определённом месте.

С юридической точки зрения франчайзинг — это договор коммерческой концессии, то есть уступки. Здесь одной из сторон в правоотношении всегда выступает государство. Кроме того, английское понятие франчайзинг означает смешанную форму крупного и мелкого предпринимательства, при которой крупные корпорации, родительские компании (франчайзеры) заключают договор с мелкими «дочерними» фирмами на право, привилегию действовать от имени франчайзера. Всё бы ничего, если бы не закрывались по всей стране филиалы учебных заведений, в особенности вузов. А это ограничивает людей в возможности получать образование в небольших городах. А разве филиал не представляет собой законченное выражение франчайзинга в области образования? Вводить франчайзинг и одновременно закрывать филиалы многих вузов по меньшей мере нелепо.

В законе есть статьи, приносящие образованию России прямой вред. Так, он ухудшает положение сельского учителя, сокращая ему коммунальные льготы, ликвидирует как особый уровень начальное профессиональное образование.

Примечательно, что министерские чиновники откровенно перенимают иностранную терминологию, иностранный опыт. Только непонятно: зачем? Кстати сказать, специалисты по европейским образовательным моделям свидетельствуют, что они неправильно истолковывают западные наработки. Там, чтобы увеличить доступность высшего образования, распространена система образовательного кредитования.

Во многих странах более 80—90% студентов обучаются за счёт бюджета. Справедливости ради надо отметить, что рассматриваемый закон всё же предлагает кредитование, но в крайне расплывчатом виде.

Закон, по существу, ликвидировал льготное поступление в профессиональные учебные заведения для инвалидов. В результате количество инвалидов в вузах сократилось с одного процента до каких-то долей. В то же время Рособрнадзор проверяет наличие в вузовских помещениях пандусов и специально оборудованных туалетов. Что это,как не откровенная показуха?

Закон, стимулируя реструктуризацию вузов, которая вынуждает многие учебные заведения искусственно понижать уровень даваемого студентам образования, приводит к уничтожению некоторых научных школ, потере уникального отечественного образовательно-воспитательного опыта.

Второе условие развития российской высшей школы: наши студенты должны получать глубокую фундаментальную (базовую) подготовку — основу полноценного образования по избранной специальности, а также иметь время для занятий и достаточные средства для нормальной жизни во время учёбы. Следует освободить молодых людей от, по крайней мере, двух проблем. Во-первых, попыток избежать службы в Российской армии. Не секрет, что стремление поступить в вуз нередко определяется нежеланием исполнить перед Родиной свой воинский долг. Поэтому воинская обязанность должна быть всеобщей. (В свое время я три года отслужил в Советской Армии, и это не помешало мне учиться в будущем). Во-вторых, ещё одна озабоченность имеет экономическую подоплёку. Открытые и завуалированные формы платного обучения вызывают необходимость у студентов-дневников затрачивать всё больше времени на поиски работы и саму работу.

К сожалению, власть предержащие и слышать не желают, что право на высшее образование — это не просто время от времени посещать вуз и сдавать зачёты с экзаменами. Это право целиком и полностью сконцентрироваться на освоении специальности. В том числе грамотно вписаться в эпоху высоких технологий, работать в библиотеке, достойно питаться и восстанавливать силы, развиваться не только физически, но и духовно. Неспособность государства обеспечить необходимые для всего этого условия — прямое игнорирование этого права. Поэтому необходимо срочно менять подходы, избавляться от навязываемых рыночных пристрастий, ввести нормы стипендиального обеспечения, которые должны быть эквиваленты прожиточному минимуму, либо приближаться к нему.

Платность, и об этом следует говорить открыто, породила пофигистское отношение к образованию. К сожалению, многие молодые люди и их родители считают, что они оплачивают не возможность получить знания, а легальную возможность получить диплом, так сказать, в рассрочку.

К чему всё это привело известно:

— ускоренными темпами продолжилась «монетизация» образования и окончательный уход государства из этой сферы. Качество образования (в том числе и в средней школе) начало дифференцироваться по критерию платности. Тем самым окончательно была демонтирована и без того не развитая в современной России система «социальных лифтов» и намертво блокирована мобильность общества — основа нормальной жизни и развития социума;

— усилилась дегуманизация образования, которая стимулируется отсутствием реальной, а главное — эффективной воспитательной работы. Это, наряду с пренебрежительным отношением к особенностям юношеской психологии, порождает поистине трагические последствия главным образом в здоровье молодых людей. Исследования показывают, что уже сейчас около 70% московских студентов имеют те или иные отклонения в здоровье;

— бездумно «реформируемая» высшая школа стала бессильной противостоять нарастающим процессам деструкции психики молодёжи, что выражается в ослаблении способности к размышлению, анализу, синтезу, в притуплении интуиции, в разорванности восприятия окружающей действительности, усилении гипнабельности, внушаемости, в массовом «размягчении воли»;

— происходит целенаправленное разрушение личности молодых людей, их десоциализация, формирование космополитичности (через молодёжную субкультуру, формируемую СМИ, и гламурную печатную, видео- и аудиопродукцию), а также через разрушение семейных отношений, охватывающих несколько поколений, насаждение многоролевого стиля поведения, предусматривающего включение в глобальную поп-культуру;

— ускорился процесс заглушения творческих начал и трудовой основы жизни, замены их потребительством как идеалом существования и стремлением сделать карьеру.

Всё это стало результатом того, что в «модернизации» современного российского образования одной из главных целей было провозглашено формирование «конкурентной личности». Что такое «конкурентная личность» в современном мире, думается, понятно без разъяснений. Люди начинают жить и действовать по принципу: «Человек человеку — волк». Уже сам по себе этот факт свидетельствует о том, что в рамках либеральной парадигмы создать современную образовательно-воспитательную систему как непрерывный процесс подготовки к жизни новых поколений, которым предстоит обеспечить преемственность ценностей, укладов поведения, идеалов и устремлений, то есть всего того, что и составляет суть любой цивилизации, невозможно.

Главное же последствие осуществляемого реформаторства — это снижение интеллектуального потенциала страны. Здесь уместно отметить, что возрождение антиинтеллектуализма — одно из прямых следствий глобализма по-американски. Но почему возрождение?

Дело в том, что антиинтеллектуализм имеет давнюю историю. Ещё в 1642 году пуританский священник Джон Коттон писал: «Чем более учён и многоумен человек, тем более подвержен он влиянию Сатаны». Это, так сказать, религиозное восприятие человеческого интеллекта.

А вот его светская интерпретация: «Сила правительства основана на невежестве народа, — утверждал Л.Н.Толстой. — Правительство знает об этом и потому всегда будет бороться против просвещения». Получается, чем невежественнее, малообразованнее народ, тем сильнее правительство. Особенность современной России состоит в том, что пока ещё просвещённым народом пытаются управлять невежды, маниакально приверженные либеральным ценностям, от которых в реальной политике уже давно отказались на Западе, и не желающие учиться на чужих ошибках.

В одном из трудов об антиинтеллектуализме — книге Ричарда Харштадтера «Антиинтеллектуализм в американской жизни» (1963 г.) мы находим три постулата, лежащих в основе этого явления: евангелическую церковь, прагматический бизнес и популистскую политику. Анализ действительности свидетельствует, что все эти три постулата имеют место и в современной России.

Третье условие развития высшей школы — не сокращение, а рост численности студентов. Более того, с учётом общественной тенденции стимулирование прироста молодых, получающих высшее образование, как это делается в Японии, Южной Корее, Скандинавии да и в Соединённых Штатах, где высшее образование становится, по существу всеобщим и его получает от 80% до 90% молодёжи. Российская власть развернула процесс в обратном направлении. И если в «нулевые годы» в общей численности лиц, получающих профессиональное образование в Российской Федерации, студенты составляли примерно 70%, то ставится задача довести эту цифру до 50% и ниже.

В начале ХХI века в России развернулось движение «Образование — для всех», инициатором которого явился О.Н.Смолин. Сторонники этого движения не оспаривают необходимость реформирования отечественного образования. Но они выступают против его коренной ломки, предусматривающей разрушение всего созданного ранее и построение образовательной системы, базирующейся не на отечественных, а западных образцах. Для профессионального сообщества не секрет, что разработчиков концепции «реформирования» системы образования подвигло не столько желание улучшить положение дел в сфере образования, сколько стремление воплотить в жизнь установки, которые содержатся в «Концепции организационно-экономической реформы образования в России». В ней говорится, что главная цель реформ — «слом тоталитарной, административно-командной системы образования и старой (т. е. советской. — И.Б.) образовательной политики».

Исходя из этой цели, настойчиво проводится курс, губительность которого ежечасно подтверждает практика. За последние десятилетия Россия переместилась с 7 на 42 место по уровню образования. Индекс человеческого потенциала (ИЧП) составляет у нас 0,747, тогда как, скажем, в Канаде — 0,932. Между нами и этой страной находятся ещё 70 стран, у которых индекс развития человеческого потенциала выше, чем у России. Изменение статуса образовательных учреждений создало юридическую предпосылку для начала широкомасштабной приватизации в этой сфере, привело к изменению соотношения между государственными и негосударственными образовательными учреждениями, к ослаблению (а в перспективе и к утрате) государственного контроля над одной из важнейших сфер общественной жизни.

Реализация принципа «деньги за студентом» приводит к сокращению числа высших учебных заведений. И прежде всего тех, которые ведут подготовку специалистов по таким нужным обществу, но не пользующимся популярностью специальностям, как инженер, педагог, исследователь, библиотекарь, музейный работник и т. д. Ликвидация вузов, неспособных выжить в условиях резкого сокращения бюджетного финансирования, привела к возникновению безработицы среди преподавателей высшей и средней специальной школы, которые поставлены перед необходимостью смены профессии и рода занятий. Среди студенчества появились лица, не обладающие соответствующей общеобразовательной подготовкой и неспособные овладеть программой высшей школы со всеми вытекающими из этого последствиями. Обострилась проблема занятости вузовских выпускников. На повестку дня встал вопрос не «куда пойти учиться?», а «куда пойти работать?».

Сегодняшняя Российская Федерация мало что фактически реально производит, поэтому основные вакансии пока ещё имеют место в сфере торговли и услуг. Офисная же деятельность (по крайней мере, в крупных городах) состоит в основном в перекладывании бумажек, набивании документов в Word, в ответах на бесконечные телефонные звонки, в «работе с клиентами», продаже продукции, закупке комплектующих и пр. Это, однако, не требует высшего образования.

Поразительно, но всё, что здесь описано, происходит в то время, когда в других странах мира усиливается государственная поддержка науки и образования, а повышение образовательного уровня населения рассматривается как приоритетная государственная задача. К тому же международными организациями провозглашается в качестве базового принципа социальной жизни равенство возможностей граждан в получении образования независимо от расы, вероисповедания и социального положения.

Как не вспоминать, что в Советском государстве даже в самые трудные для него годы достаточное финансирование науки и образования считалось одним из обязательных требований. Так, за годы Великой Отечественной войны в стране было организовано 240 новых научных учреждений. В первые послевоенные годы в одной только системе Академии наук СССР возникло 30 новых институтов. В 1950 году в СССР на образование шло 10% национального дохода, а в США — только 4%. В начале 1950-х годов относительные расходы на высшую школу в полтора раза превышали американские. Как результат этого из всего фонда научных открытий СССР за 1950—1990 годы 80% было сделано в 50—60-е годы.

Инвестиции в образование всегда рассматривались у нас не только как важнейшее условие улучшения перспектив экономического роста страны, но и как фактор наращивания её человеческого потенциала. Образование расширяло кругозор молодых людей, обеспечивало им возможность самореализации, способствовало их материальному благополучию и здоровому образу жизни.

Данные о грамотности и уровне образования являются одним из важнейших показателей качества жизни. В условиях, когда образование и знания составляют основной ресурс человеческого потенциала, можно сказать, что сам человек формирует себя как носителя качеств, составляющих ядро его личности, то есть творческих способностей, интеллектуального уровня, восприимчивости инноваций, умения эффективно использовать информационные технологии и т. п. Всё это важнейшие черты любого современного специалиста.

В XXI веке явственно стало заявлять о себе бурное развитие информационных технологий, которые радикальным образом изменяют технический базис производства. Расширяющаяся экспансия «знаниеёмких» отраслей заставила многих исследователей при изучении экономических процессов выделять в качестве самостоятельного «информационный сектор», который включает в себя передовые отрасли материального производства высокотехнологичной продукции и сферу, предлагающую навыки коммуникации и связи, производство информационных технологий и программного обеспечения.

Перспективы развития образования многие исследователи связывают именно с процессом информатизации в его объективно обусловленной форме, в том числе с глобальной информатизацией. Директор Управления анализа и прогнозирования ЮНЕСКО Ж.Бэнде считает, что в условиях переживаемой современным миром промышленной революции обществу необходима новая образовательная парадигма, отвечающая современным императивам. Её стержнем должно стать образование для всех в течение всей жизни. Такое образование позволит гуманизировать (очеловечить) процесс постиндустриального развития и обеспечит демократическое развитие общества. Перед образовательными учреждениями оно ставит задачу формирования у молодых людей способности адаптироваться к быстро изменяющимся условиям и стремления к знаниям, они должны «учить молодёжь учиться».

При этом следует остерегаться упрощённого подхода к обучению как к простой сумме начального и непрерывного просвещения (образования).

Речь, по существу, идёт о формировании «обучающегося общества», которое выйдет за рамки разграничительной концепции «трёх периодов жизни» (обучение, трудовая деятельность и пребывание на пенсии). Разнообразие формы обучения не только молодёжи, но и взрослых людей становятся приоритетной задачей общества. Но в этом случае совершенно иную функцию должны нести на себе университеты. Им предстоит пересмотреть свою роль «фабрик» по производству дипломированных специалистов и стать одним из основных генераторов экономического и культурного развития страны.

Устоит ли Россия перед агрессией западно-американского антиинтеллектуализма, против надвигающегося на неё невежества? Сложный вопрос. Вместе с тем следует отметить, что российский многонациональный народ, держась русской культуры, не однажды останавливал западную экспансию против него. Но никогда не страдал западнофобией. Не в нашей традиции с порога отвергать всё иностранное только потому, что оно иностранное. Но не в нашей традиции и унижать русское, российское, падая ниц перед иностранным.

В современных условиях государства по-разному реагируют на необходимость преобразований в образовательно-научной сфере. Исторические, политические, культурные особенности оказывают влияние на то, каким образом новые тенденции отражаются на их реализации. Считается, к примеру, что существуют три основных модели отличающиеся друг от друга степенью государственного участия в системе образования и интеграции его с научно-исследовательской деятельностью.

Первая модель, когда роль государства в осуществлении этих процессов незначительна (такая модель характерна для Австралии, Великобритании, США, Японии). Учебные заведения здесь всё в большей степени начинают функционировать именно как своеобразные рыночные структуры, что привело образование к так называемому «академическому капитализму». Компании (главным образом, транснациональные) начинают активно создавать собственные учебные заведения, называемые корпоративными университетами, готовящими работников по единым требованиям и правилам. Сегодня только в США таких университетов 100, а в мире их число увеличилось за последние десятилетия с 400 до 4 000. Не в этом ли направлении действовал в своё время олигарх М.Ходорковский, пытаясь прибрать к рукам Московский социальный университет?

При второй модели государство планирует и осуществляет профессиональное образование и обучение и управляет им (этим путём идут Бельгия, Франция, Италия, Нидерланды).

Наконец, используя третью модель взаимодействия с образованием, государство определяет общие рамки деятельности частных компаний и организаций по осуществлению профессионального образования и обучения молодёжи (так дело обстоит в Австрии, Германии,

Дании и Швейцарии). При этом учитывается, что если раньше образование ограничивалось довольно коротким отрезком времени (обычно периодом школьного обучения), то сейчас оно стало обязательным для всех и, по существу, непрерывным в течение всей жизни человека, поскольку в условиях быстрых технологических сдвигов точно спрогнозировать структуру спроса на специалистов даже в ближайшем будущем и предсказать появление новых профессий сложно.

Превращение образования в массовое и непрерывное, по мнению некоторых экспертов, стало одним из примечательных явлений прошлого века. За сорок лет (с 50-х по середину 90-х гг.) почти во всех западно-европейских странах численность студентов увеличилась более чем в 10 раз. Произошёл переход от элитарной к массовой системе высшего образования, охватывающей сегодня в разных странах Западной Европы от 1/3 до 2/3 выпускников средней школы. Наиболее существенный рост — 70% с 1985 года — отмечался в Греции, Франции и Великобритании. Этот процесс в совокупности с углубляющимися финансовыми трудностями и ростом конкуренции со стороны частного образовательного сектора вызывает необходимость усиливать внимание к оценке эффективности образовательной системы и её вклада в национальный экономический рост. Такая система в большей степени, чем это было раньше, должна адаптироваться к учёту потребностей общества.

К сожалению, Федеральная целевая программа «Развитие образования в РФ в 2016—2020 годы» не ориентирована ни на одну из рассмотренных нами моделей государственного управления развитием образовательной сферы. По всей вероятности, вместо многословного закона «Об образовании в Российской Федерации», имеющего множество отсылочных норм, целесообразно разработать «Образовательный кодекс России». В его общую часть следовало бы включить такие разделы:

— Функции образования и образовательные потребности;

— Направления стратегического развития образовательной сферы, его ресурсы и организационно-экономические механизмы;

— Система бюджетного финансирования образования;

— Организационные механизмы привлечения внебюджетных средств в образовательную систему;

— Оценка и классификация показателей эффективности использования ресурсов в образовательном учреждении;

— Распределение федерального и регионального трансфертов между образовательными учреждениями;

— Управление инвестиционными процессами в сфере образования;

— Формирование единого научно-образовательного пространства в рамках Союзного государства России и Беларуси, а также в ЕврАзЭС.

Думается, что особое внимание в этом документе следовало бы уделить интеграции образования и науки в высшей школе, выделив в нём, в частности, следующие разделы:

— Развитие научного и технического потенциала высшей школы;

— Кадры науки: основные направления совершенствования;

— Стимулирование научной деятельности учёных высшей школы;

— Государственное регулирование научных исследований в области развития наукоёмких отраслей, высоких технологий, инновационной деятельности, безопасности.

Система образования, как считают многие работники высшей школы, отдавшие ей большую часть своей жизни, может и должна играть главную роль в обеспечении идеологической и духовно-нравственной составляющей национальной безопасности России.

Однако пока ею управляют бенефициары западных вливаний, она в целом способствует разрушению этой составляющей. Следовательно, президент РФ обязан немедленно отправить экономический блок правительства Медведева в отставку. Даже находящиеся при правительстве и президенте РФ вузы ведут антироссийскую политику, насаждают ложные теоретические ориентиры и готовят кадры разрушителей своей страны. При формировании органов власти и системы управления научно-образовательными учреждениями главным должен быть критерий патриотической позиции. При отсутствии таковой даже высшая профессиональная квалификация может иметь негативные последствия. Такой поход должен стать всеобщим принципом кадровой политики государства, которое хочет успешно противостоять разрушающим его силам.

И последнее. Государственная власть обязана по своей принадлежности в кратчайшие сроки обеспечить моральное перевооружение народа, решительно отбросив либеральные догмы «деидеологизации», «толерантности», «приоритета личного интереса над общественным, индивидуального над коллективным» и т. п., следование которым обрекает нацию на деградацию и вымирание.

Таким образом, нынешнее «реформирование» системы образования привело к крайне негативным последствиям. Мало надежды на то, что правительство выправит ситуацию, оно само породило нынешние проблемы и постоянно их усугубляет. Нужны самые решительные меры со стороны широкой общественности, чтобы вернуть нашу систему образования на путь позитивного развития.

Версия для печати