Г.К.Крючков О так называемом «среднем классе» и его месте в современном украинском обществе
КРЮЧКОВ ГЕОРГИЙ КОРНЕЕВИЧ, член Президиума ЦК Компартии Украины, член Центрального Совета СКП—КПСС.
* Статья подготовлена на основе тезисов к выступлению на заседании проведённого в г. Киеве 24 марта 2016 г. «круглого стола» о состоянии социально-классовой структуры украинского общества и социальной базе «Левой оппозиции».
Данная статья посвящена проблеме так называемого «среднего класса», его месту в социально-классовом структуре современного общества, той роли, которую он играет в общественно-политической жизни нашей страны, отношению к нему политических партий и организаций, выступающих против правящего в Украине национал-олигархического режима.
Говоря о «среднем классе», обычно имеют в виду довольно многочисленные, неоднородные слои (общественные группы), которые в классово-антагонистическом обществе занимают промежуточное положение по отношению к основным классам.
Считается, что впервые это понятие было использовано древнегреческим драматургом Еврипидом около 420 года до нашей эры. В трагедии «Умоляющие» он отмечал: «В государстве три класса есть: во-первых, богачи, для города от них нет пользы, им лишь для себя побольше. Но опасны и бедняки и чернь, когда своё с угрозою подъемлет на имущих отравленное жало, подговорам послушная витий. Лишь средний класс для города опора; он законам покорствует и власти». То есть уже тогда были подмечены две существеннейшие черты средних слоёв, названных «средним классом»: податливость демагогии («витиям») и законопослушность, ввиду чего они рассматриваются в качестве опоры правящих режимов.
В IV веке до нашей эры это понятие использовал древнегреческий философ Аристотель, который утверждал, что чем больше будет эта социальная прослойка, тем стабильнее будет само общество: «Государство, состоящее из средних людей, будет иметь и наилучший государственный слой. Они не стремятся к чужому добру, как бедняки, а прочие посягают на то, что этим принадлежит, подобно тому, как бедняки стремятся к имуществу богатых».
В рабовладельческом обществе к средним слоям относились мелкие собственники, в феодальном — бюргерство (мещанство), формирующаяся торгово-промышленная буржуазия и прочие. В условиях капитализма на первом этапе средние слои составляли торговцы, ремесленники и другие городские мелкие собственники, большая часть крестьянства, в частности фермерство, а также лица свободных профессий (врачи, адвокаты, учительство, журналисты и прочая интеллигенция, которую на Руси когда-то называли «разночинцами»). Их принято относить к «старому (традиционному) среднему классу». На монополистической стадии капитализма всё большую роль стал играть растущий слой привилегированных, хорошо оплачиваемых управленцев-менеджеров, а также квалифицированных работников наёмного труда, которых обычно называют «новым средним классом».
Само понятие «средний класс» в социологическую лексику введено в 20-х годах прошлого столетия, в значительной мере как противовес марксистской классовой концепции общественного развития и известному ленинскому определению классов.
«Классами, — указывал Владимир Ильич, — называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства». (Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т. 39. С. 15).
Марксизм исходит из того, что в капиталистическом мире есть два противостоящих друг другу класса — буржуазия и пролетариат, а остальные существующие социальные слои и прослойки с развитием капитализма обречены на постепенное исчезновение.
Как известно, с победой социализма, ликвидацией эксплуататорских классов в СССР Советское государство стало государством трудящихся, в котором было два класса — рабочий класс и колхозное крестьянство, а также прослойка между ними — народная интеллигенция, которая на каком-то этапе, с ростом её численности и возрастанием роли в жизни общества, стала тоже называться классом, но не в том смысле, какое вкладывается в понятие «средний класс». Понятие «средний класс» у нас не употреблялось.
В дальнейшем, когда в советском обществе в силу известных причин (требующих особого рассмотрения) проявились и стали нарастать процессы капиталистической реставрации, возникли и всё больше набирали вес и влияние слои, которые после антисоциалистического переворота 1991 года составили основу и возродившихся крупной буржуазии, а также латифундистов, и так называемого «среднего класса».
По мере того, как частная собственность становилась господствующей, в стране формировались и росли отряды мелкого и среднего предпринимательства, многочисленная челядь, обслуживающая и охраняющая новоявленных богачей, акционеры и рантье, превосходящий в несколько раз, чем при Советской власти, бюрократический управленческий аппарат, хорошо оплачиваемые собственниками СМИ журналисты, а также другие слои, которые в буржуазном обществе принято относить к «среднему классу». Это явилось следствием радикальной трансформации социально-классовой структуры нашего общества.
В ходе углубления капиталистической реставрации она размывалась, грани между различными её частями становились и остаются подвижными. Скажем, к какой категории отнести профессора, который после восьми часов работы на кафедре, вынужден, чтобы прокормить семью, заниматься, сколько хватит сил, извозом, а в выходные ремонтировать чью-то квартиру?
В то же время социально-классовая структура всё определённее становится соответствующей «классическому» капиталистическому обществу, основу которого составляют класс крупных собственников и наёмных работников. Логика политического процесса ведёт к поляризации общества, углублению в нём имущественного и социального неравенства, относительному и абсолютному обнищанию миллионов людей, пролетаризации рабочего класса, интеллигенции и других слоёв трудящихся, ко все большему осознанию различия классовых интересов, классовому противостоянию и в конечном итоге — к открытой классовой борьбе.
Бытующее понятие «средний класс» включает в себя различные слои и группы, даже целые классы, которые отличаются по своему общественному положению и социальной роли, специфическим интересам и тенденциям развития. Есть среди них мелкие эксплуататоры и эксплуатируемые, лица, имеющие весьма значительный доход, и получающие менее среднего рабочего, не говоря уже о различии сфер их деятельности. Называть их единым классом, по моему мнению, нет оснований.
Вместе с тем общим для средних слоёв является «промежуточность» их положения по отношению к основным классам, что позволяет рассматривать их как относительно особое структурное подразделение капиталистического общества. В социологической литературе и политическом обиходе обычно выделяют такие его основные признаки:
владение небольшой собственностью, в том числе недвижимостью (современное — «европейское» — жильё, земельный, в частности дачный, участок), орудия труда, автомобиль или несколько их;
наличие душевого дохода, позволяющего иметь сравнительно высокие жизненные стандарты, уровень потребления, вести, как принято говорить, «приличный» образ жизни. Появились даже, как отмечалось недавно на презентации проведённого Институтом социологии Российской Академии наук исследования, так называемые маркетинговые концепции «среднего класса», принадлежность к которому определяется в основном по покупательной способности индивидов;
наличие образования и квалификации;
возможность получать платные услуги (лечение, обучение за границей детей), путешествовать по миру, отдыхать за границей.
В различных странах эти стандарты различны. Из некоторых материалов, которые публиковались, явствует, например, что в Соединённых Штатах Америки для отнесения к «среднему классу» в расчёт принимается наличие среднегодового душевого дохода в размере , как минимум, около 25 тыс. долларов, в России — около 6 тысяч. Понятно, что никакими законами это не определяется, просто «так принято считать».
Употребляется также такой критерий, как субъективно-классовая идентификация, то есть самооценка, отнесение индивидуумом себя к «среднему классу». Несостоятельность такого подхода была убедительно показана на упомянутой презентации: отнесли себя к «среднему классу» 73% опрошенных россиян, что в 1,7—1,75 раза больше, чем считают российские социологи (42—44% занятого населения).
В политическом плане важнейшее значение имеет сходность идейных, социальных и политических установок лиц, относимых к «среднему классу», а именно: удовлетворённость собственным положением, умеренный политический консерватизм, заинтересованность в поддержании социальной стабильности, аполитичность — вплоть до безразличия в отношении того, какая в государстве власть, абсентеизм (уклонение от участия в выборах), мещанская, обывательская, потребительская — мелкобуржуазная по своему существу психология — «моя хата с краю», «мне, моей семье хорошо, а до других мне дела нет». Это действительно делает средние слои опорой буржуазной власти.
Не случайно правящие в постсоветских республиках режимы особые расчёты делают на создание массового «среднего класса». В Российской Федерации, например, ставилась задача «довести прослойку среднего класса, как минимум, до 50 процентов». Жизнь показала неосуществимость этих планов. А жестокий кризис ударил и по средним слоям, что формирует у них, как и у рабочего класса, антикапиталистические настроения. Хотя в условиях кризиса «средний класс», как отмечают социологи, и «устоял», численность его уменьшилась. Впрочем, иначе и быть не могло, если только за 2015 год, по официальным данным Роскомстата, число бедных в России увеличилось более чем на 3 млн. — с 16,1 млн. до 19,2 млн. человек. То есть бедным является каждый 7—8-й россиянин.
На состоянии и численности «среднего класса» ощутимо сказывается процесс так называемой прекариатизации (от английского слова precarious — неустойчивый, ненадёжный, угрожающий) — превращение гарантированных трудовых отношений в состояние негарантированности и незащищённости, когда трудовые отношения наёмного работника в любой момент могут быть расторгнуты работодателем и работник окажется пролетарием. Это угрожает прежде всего многим гражданам, которых относят к «среднему классу». Заместитель председателя правительства Российской Федерации Ольга Голодец в одном из публичных выступлений отмечала, что «38 миллионов (!) россиян непонятно где и чем заняты». Учитывая масштабы этого явления, некоторые исследователи говорят о прекариате, представители которого не имеют «нормальной» работы, характеризующейся постоянной занятостью, стабильным заработком и социальными гарантиями, обеспечиваемыми работодателем и государством, даже как об отдельном классе, который сегодня является «классом в себе».
В Украине тоже носятся со «средним классом», считая его панацеей от многих бед, сотрясающих страну. Особенно активно эксплуатировалась эта тема, когда президентом был Л.Кучма. В ежегодных президентских посланиях Верховной Раде ей уделялось особое внимание. Подчёркивалось, что «консолидированный с другими слоями населения средний класс должен стать социальной основой украинской политической нации». «Утверждение среднего класса как основы политической стабильности и демократизации общества» определялось «основной задачей сильной и целеустремленной государственной политики в социальной сфере». Перед правительством ставилась задача — «стимулировать создание условий для формирования среднего класса». Намечалось довести его численность в составе населения до 55—60% — «как в развитых государствах» — и, тем самым, «завершить формирование в Украине гражданского общества». Все это осталось благими пожеланиями.
К Посланию, представленному парламенту в мае 2002 года, был приложен специальный доклад «Политика становления среднего класса». В нём приведены обобщённые показатели стратификации населения, происшедшей в Украине к концу 2001 года. К тому времени в стране сформировались четыре группы населения:
бедные, которые составили 27,8% населения страны, в том числе в их составе нищие — 15,1 процента;
потенциально среднедоходные или протодоходные, чьи доходы превышают черту бедности, но являются недостаточными для отнесения их к среднему классу. Их насчитывалось около половины — 48,4 процента. Это — люди, балансировавшие между бедностью и благосостоянием, которые могли в будущем или перейти к «среднему классу», или пополнить армию бедных;
среднедоходные — 20,8%. Их и можно было рассматривать как социальную базу будущего «среднего класса»;
зажиточные — 3% населения.
Себя при опросах идентифицировали с средним классом 32—45%, хотя фактически, по мнению аналитиков, их было немногим более
12 процентов.
В дальнейшем положение только ухудшалось. По данным исследования, проведённого в апреле 2007 года Киевским институтом проблем управления имени Горшенина, к «среднему классу» отнесли себя 33,6% его участников, тогда как объективно его численность не превышала 9 процентов. Зарубежные исследовательские организации называли ещё меньшие цифры. А в ежегодном Послании президента В.Януковича Верховной Раде за 2011 год отмечалось «почти полное отсутствием в социальной модели современной Украины» среднего класса, «призванного быть главной движущей силой модернизационного процесса». Катастрофическое ухудшение ситуации в стране после февральского (2014 г.) государственного переворота привело к тому, что за чертой бедности оказалось, по некоторым оценкам, не менее 80% населения.
О каком «мощном среднем классе» в Украине при такой колоссальной бедности можно говорить?
Промежуточное, двойственное положение представителей средних слоёв, многие из которых, с одной стороны, являются собственниками, а с другой — нередко подвергаются эксплуатации или давлению со стороны мафиозных кланов или буржуазного государства, приводит к тому, что они постоянно колеблются, мечутся, легко поддаются иллюзиям и демагогии, их голоса задёшево покупаются на выборах, их позицией манипулируют власти.
К слову, на это обращали внимание ещё основоположники марксизма. Ф.Энгельс, например, отмечал: «...Современная мелкая буржуазия является наиболее меняющимся классом общества; банкротство стало в её среде постоянным явлением. Благодаря обладанию небольшим капиталом, она по своим жизненным условиям примыкает к буржуазии, по неустойчивости же своего существования — к положению пролетариата. Её политическая позиция так же полна противоречий, как и её общественное бытие...». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 68). Об этом же говорил и В.И.Ленин: «Мелкий буржуа находится в таком экономическом положении, его жизненные условия таковы, что он не может не обманываться, он тяготеет невольно и неизбежно то к буржуазии, то к пролетариату. Самостоятельной „линии” у него э к о н о м и ч е с к и быть не может». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 40). И ещё: «Мелкий хозяйчик стоит на распутье в великой всемирной борьбе труда с капиталом: — стремиться ли к тому, чтобы „выйти в люди” по-буржуазному, чтобы самому стать хозяином, или же стремиться к тому, чтобы помочь пролетариату свергнуть господство буржуазии». (Там же. Т. 14. С. 110).
Мы неоднократно имели возможность убедиться, что представителей «среднего класса» легче поднять на протестные выступления, когда речь идёт о нарушении или ущемлении их непосредственных имущественных прав и интересов. Примером тому могут служить выступления мелких и средних предпринимателей (к слову, завершившиеся их победой) против не устраивавших их положений принимавшегося Верховной Радой Налогового кодекса. При этом приходится отмечать, что повели мелких и средних предпринимателей на протестные акции не представители левых сил, а парламентарии-оппозиционеры, представляющие одну из борющихся между собой группировок крупного капитала. Можно сказать также о выступлениях в защиту своих прав работников фактически уничтожаемого в нашей стране профессионально-технического образования.
Работать с представителями средних слоёв надо, привлекая их к акциям протеста — пикетированию, участию в демонстрациях, митингах и др., когда наши интересы совпадают. В борьбе за общедемократические преобразования они могут выступать совместно с представителями рабочего класса, другими прогрессивными силами, по крайней мере, быть попутчиками в этой борьбе. Ещё К.Маркс предсказывал: «..Мелкая буржуазия явится составной частью всех грядущих социальных революций». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 27. С. 412).
Конечно, при этом не следует питать иллюзий, важно учитывать положение различных социальных групп, относящихся к «среднему классу». Ведь очевидна различная мотивация поведения и действий, скажем, профессора в вузе или НИИ и уборщицы в офисе крупного банкира или предпринимателя, которая получает такую же, как профессор, или даже более высокую зарплату.
При этом необходимо учитывать и решительно противостоять опасности проникновения в рабочую среду мелкобуржуазного мировоззрения, частнособственнической психологии. Именно мелкобуржуазность, потребительство, как течение мысли и образ жизни, на последнем этапе существования Советской власти не только совершили, без преувеличения, прорыв в рабочий класс, во все слои общества, но и пустили корни в КПСС и погубили её. Сегодня мы можем наблюдать, как на возможности «подкормить» свою верхушку, из перебежавших предателей Компартии пытаются создать так называемый «Блок левых сил» его лидеры, поддерживаемые властью.
Важно отметить и такое обстоятельство. На амбиции и стремления представителей формирующегося на постсоветском пространстве «среднего класса», особенно из числа молодёжи, рассчитывают и стратеги глобального противостояния. Вот что говорил по этому поводу небезызвестный Збигнев Бжезинский: «...В крупных городах (России) растёт совершенно отличная от националистской общественная прослойка — средний класс. В большинстве эти люди космополитичны. Они рациональны, открыты для мира и контактируют с миром через интервью, многие получают образование за рубежом. У них есть вид для жительства в других странах, и многие из них хранят свои сбережения за рубежом».
Ф.Энгельс в знаменитой работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» относил «вульгарную жадность», «грязную скаредность», «корыстное стремление к грабежу общего достояния», наряду с «грязной страстью к наслаждениям», насилием, коварством, измышлениями, к «самым низменным побуждениям», которые проявились ещё в «старых бесклассовых родовых обществах», подтачивали их и привели к гибели. Жизнь показала, что требуется замена эксплуататорского строя, глубокие преобразования общественных отношений, колоссальная воспитательная работа, чтобы эти «побуждения» уступили место коллективисиским началам, другим справедливым и благородным человеческим качествам.
Частнособственнические инстинкты, стремление к обогащению, как свидетельствует многовековой опыт, заложены в природе человека, и требуются глубокие преобразования общественных отношений, колоссальная воспитательная работа, чтобы они уступили место коллективистским началам, другим справедливым и благородным человеческим качествам. Это необходимо учитывать коммунистам в практической работе.
Версия для печати
