В.А.Бударин. Против извращений методологии классового подхода.
Полемика
Классовый подход. Споры о нём с новой силой разгораются среди коммунистов. К этому особо подталкивают нас решения XV съезда КПРФ, а также октябрьского (2013 г.) Пленума ЦК Компартии Российской Федерации. Нет слов, классовый подход был и остаётся кардинальным критерием, когда мы хотим охарактеризовать политику конкретной партии, определённого государства, взгляды того или иного политического деятеля, учёного. Можно, вопреки утверждениям наших буржуазных оппонентов, уверенно констатировать, что внеклассового подхода никогда не было и не может быть в обществе, разделённом на классы. Любая попытка применить его на практике означает умышленно скрываемую (в редких случаях невольную) защиту интересов того или иного (как правило господствующего) класса.
Все эти положения бесспорны и очевидны. Однако всё не так просто в реальной жизни. В самом общем виде можно сказать, что для марксиста-ленинца классовая позиция всегда рассчитана на максимальный эффект при защите интересов рабочего класса, всех трудящихся. Однако данный постулат является объектом многочисленных логических спекуляций и манипуляций, наносящих подчас огромный вред пролетарскому освободительному движению. Нередко наибольшая польза для рабочего класса отождествляется с максимализмом в постановке невызревших задач и выдвижении преждевременных требований, не соответствующих объективному состоянию общества. В этом случае формально-логический «максимум» в корне расходится с реальным и становится ложным, то есть политически вредным, ибо ведёт к неизбежному поражению. Указанные спекуляции и манипуляции обычно опираются на преднамеренное (иногда неосознанное) смешение максимума возможного и максимума желаемого при отстаивании интересов трудящихся.
На максимуме желаемого в отрыве от возможного строят свои «революционные взгляды» левые экстремисты от коммунистического движения. «Ультралевые» обожают ссылаться на В.И.Ленина, который звал трудящихся к революционным действиям, к вооружённому восстанию. Однако они как-то «забывают», что Владимир Ильич не считал такую форму борьбы единственно возможной и правильной в любой социально-политической и исторической ситуации. Так, в условиях постфевральского процесса он в апреле 1917 года провозгласил курс на мирный переход власти в руки трудящихся. В.И.Ленин отнюдь не руководствовался предвзятой идеей обязательного вооружённого восстания. Он исходил из общего характера социального процесса и из особенностей общественно-политической ситуации в конкретный момент.
Концепции «леваков» отличаются лишь внешним «революционаризмом». По-существу они отражают мелкобуржуазный уклон в коммунистическом движении. Такой «классовый подход» порождает несбыточные иллюзии, толкает на неподготовленные, бесплодные, авантюрные действия, не соответствующие времени, месту и общественно-политическим обстоятельствам. Неоправдавшиеся надежды являются неизбежным следствием такой, с позволения сказать, политики. Они порождают политическую апатию в среде трудящихся, преодолеть которую стоит потом больших усилий. Ещё опаснее то обстоятельство, что авантюризм способен подставить рабочее движение и его партию под сокрушительный удар реакционных сил, что может на много десятилетий отсрочить успех освободительного движения рабочего класса.
К тому же безоглядный левый авантюризм и псевдорадикализм делают левацкие компартии и отдельных леваков в КПРФ прямыми пособниками буржуазии. Это особенно наглядно проявляется в ходе предвыборных кампаний разного уровня. Вспомним усердие, с которым они льют вёдра помоев на Компартию Российской Федерации и её кандидатов. Эти «левоционеры», кто сознательно, а кто неосознанно, помогают ангажированным СМИ и буржуазным политикам любыми средствами компрометировать КПРФ, отравлять сознание народа ядом антикоммунизма, укреплять власть криминально-компрадорского капитала в России.
Правые оппортунисты, напротив, подменяют максимально возможные задачи и цели минимальными (или, как они говорят, прагматическими). По существу они отрицают классовую борьбу, проповедуют «классовый мир» и «внеклассовый подход». Но в условиях эксплуататорского общества «внеклассовая позиция» есть, как правило, защита интересов господствующего класса буржуазии. Такая позиция охраняет его экономическое господство и политическую власть, если даже сулит некоторое облегчение угнетённым массам. В своё время это нашло отражение в лозунге: «Движение — всё, конечная цель — ничто!». В переводе с лукавого на обычный язык он отражает приоритет текущих экономических требований в рамках капитализма перед политическими требованиями замены буржуазного строя социалистическим, установления власти труда взамен власти капитала. Коммунисты не приемлют правооппортунистический (социал-демократический) подход. Не приемлют потому, что он означает отказ от социализма, защиту буржуазного общества, его косметический ремонт. Люди, вступающие на такой путь, становятся буржуазными политиками. Примеров тому несть числа не только на Западе, но и у нас в современной России. У всех на слуху такие имена, как Рыбкин, Семаго, Лапшин, Тулеев, Селезнёв, Ткачёв и др.
Всё сказанное имеет прямое отношение к современной политической и теоретической борьбе в нашей стране, к перспективам созидания социалистического общества, к определению его этапов, к постановке конкретных целей и задач. При этом, естественно, начинать следует с общих, а не частных задач. Как справедливо подчёркивал В.И.Ленин, если не решены общие проблемы, то при решении частных вопросов мы всё время будем упираться в нерешённость общих.
На пути к обновлённому социализму. В третьем тысячелетии современного летоисчисления общепризнанным стало понимание того, что грядёт обновлённый социализм ХХI столетия. Это будет социализм, воплотивший в себе исторический опыт великих побед и достижений. Это будет социализм, освободившийся от наивных ошибок и трагических заблуждений знаковой эры ХХ столетия, когда социализм делал свои первые шаги по ещё неизведанному новому пути исторического прогресса. Это будет социализм новейших великих революционных открытий эпохи ХХI века, результат титанических усилий рабочего класса и всех патриотических сил России. Опыт прошлого в сочетании с самоотверженной борьбой против национального капитала и мирового империализма, вновь вставших на пути народов нашего Отечества к светлому будущему, таковы неизбежные исторические условия новой победы социализма в нашей стране, определяющие его особый характер и историческую предопределённость.
Иными словами, достижения прошлого — не единственное достояние коммунистов. Чтобы двигаться в будущее, недостаточно руководствоваться опытом ушедшей эпохи. Жизнь идёт вперёд. Резко меняется технологическая, экономическая, социальная, политическая, информационная, экологическая обстановка в России и на планете в целом. Мировое и отечественное коммунистическое движение обогащается не менее бесценным современным опытом революционной борьбы рабочего класса и его союзников за социализм, за социальную справедливость. В докладе на октябрьском (2013 г.) Пленуме ЦК КПРФ Г.А.Зюганов подчеркнул: «Движение вперёд, к обновлённому социализму ХХI века, — такова общенациональная идея, которую мы предлагаем. Её воплощение в жизнь позволит коренным образом решить главный вопрос современной России — вопрос о социальной справедливости, собственности и власти» (Национальный вопрос и задачи партии по укреплению дружбы народов. Доклад председателя ЦК КПРФ Г.А.Зюганова на III (октябрьском) Пленуме Центрального Комитета КПРФ // Правда, 4—7 октября 2013 г.).
Обновлённый облик социализма означает, что в соответствии с марксистско-ленинской теорией общественного развития это есть социальная структура, закономерно устремлённая к коммунизму. Социализм ХХI века — это общество социальной справедливости и народовластия, рождённое классовой борьбой. Это общество великой культуры и нравственности, живущее по объективным законам, открытым общественными и естественными науками.
Но историческая предопределённость может быть стихийной либо сознательно управляемой. Этот стародавний вопрос классового подхода сегодня вновь поднимается иными теоретиками. Обратимся к статье П.П.Петрова «СССР — как эксперимент и его итоги» (Экономическая и философская газета, апрель 2012 г., № 15). В этой статье, низводящей советский социализм до уровня рядового общественного эксперимента, утверждается, будто сознательный переход к социализму характерен только для стран с относительно низким уровнем развития производительных сил. По мнению автора, ряд таких стран осуществляет досрочный, ускоренный сознательный переход к производственным отношениям социализма. Согласно его рассуждениям, получается, что развитые страны «золотого миллиарда» осуждены на стихийное движение к социалистической эпохе. Примечательно, что такое движение, в отличие от движения, сознательно управляемого рабочим классом, он именует классическим.
Заметим по этому поводу, что классикой принято называть лишь то, что подтвердило свою особую и высокую значимость в реальной жизни. Однако ещё ни одна из развитых капиталистических стран до сих пор не пришла к социализму. Если и есть в утверждении Петрова элементы «классики», то они сродни упомянутым выше безжизненным идеям Бернштейна, Каутского, Гильфердинга, исповедовавших нелепую мысль, будто движение (к социализму) — это всё, а конечная цель (социализм) — ничто. Иными словами, вместо достижения цели ими предлагалось бесконечное стихийное, по существу бесцельное движение рабочего класса европейских стран. Получалось, что капитализм вечен и неприкосновенен. Весьма нелепый для марксистов ход мысли, раскритикованный в своё время В.И.Лениным, странным образом поддержан автором.
Но не менее удивителен и иной факт. Через несколько строк после провозглашения идеи «классического стихийного перехода к социализму» Петров заявляет, что социализм — это «гипотетический феномен» и потому он «не возник стихийно, как возникали прежние формации». Воистину, левая рука не ведает того, что творит правая. Отметим, правда, что правая в данном конкретном случае имеет, к сожалению, перевес.
Противоречивость и непоследовательность подобных «теоретических упражнений» очевидна. В отличие от предшествующих формаций, где переход на принципиально новую ступень исторического развития совершался людьми неосознанно и стихийно, коммунизм (и его первая стадия — социализм) есть продукт последовательно революционного научного знания и конкретного революционного применения законов общественного развития. Поэтому в России, как и на Земле в целом, переход к социализму ХХI века может быть только актом сознательного действия прогрессивных сил под руководством коммунистов, вооружённых теорией марксизма-ленинизма. Разумеется, такой фактор стихийности, как обобществление труда и производства капиталом, играет свою немаловажную основополагающую роль. Однако он не может подменить сознательную деятельность прогрессивных сил социалистической направленности. Лишь единство этих двух процессов способно дать позитивный результат.
Такое единство данных факторов проявляет себя в отрицании оппортунистических утопических идей и приоритете строго научной постановки задач и целей. Революционное движение пролетариата может победить лишь в том случае, если оно вооружено революционной наукой. В Политическом отчёте Центрального Комитета ХV съезду КПРФ подчёркивается: «Конечно, облик социализма ХХI века не должен становиться картиной, утопически рисуемой, исходя лишь из желаемого. Нам нужен серьёзный анализ, который позволит дать точный прогноз и ставить верные практические задачи. Нам нужна научная картина развития общества. Не больше, но и не меньше» (Политический отчёт Центрального Комитета ХV cъезду КПРФ // Информационный бюллетень ЦК КПРФ. 2013. № 1. С. 50).
Вместе с тем исторический опыт свидетельствует, что социализм нужно не только завоевать. Ещё важнее суметь его сохранить и дать высшие исторические импульсы его развитию во всех областях социально-экономической, политической, научной и культурной жизни.
К сожалению, КПСС и Советская власть 70—80-х годов прошлого столетия оказались не на высоте стоящих перед ними исторических задач, не сумев не только продолжать двигать вперёд социалистическое строительство, но даже сохранить достигнутое. В этом трагедия партии и советского народа. Таков результат того, что КПСС, как отмечается в Программе КПРФ, «оказалась в длительном теоретическом застое». Были нарушены основополагающие принципы классового подхода. Извращалась роль трудовых коллективов, не принимались должные меры по пресечению роста «теневой экономики». Наблюдался отрыв партийного руководства от миллионов тружеников и членов партии, имело место перерождение части партийных лидеров, использовавших своё руководящее кресло для захвата общественной собственности. Антисоциалистические силы в нашей стране действовали в полном контакте и под руководством западных спецслужб. Не будь предательства горбачёвых, ельциных, яковлевых Советский Союз за последние двадцать лет сделал бы гигантский шаг в направлении развитого (полного по Ленину) социалистического общества.
Таковы плачевные результаты забвения политическим руководством КПСС и Советского государства классового подхода к решению назревших задач в сфере экономической, социальной и политической жизни, в сфере науки и культуры, в сфере совершенствования нравственных устоев общества.
Об извращениях классового подхода. Как уже подчёркивалось, сегодня совершенно не случаен повышенный интерес к проблемам классового подхода в кругу коммунистов, в среде политиков и учёных. В этом отношении определённый интерес представляет обширная статья доктора экономических наук, профессора Ю.И.Чунькова «Классы и классовый подход: без идеологических сантиментов и предметно». Она опубликована в двух номерах «Экономической и философской газеты» (2013, июнь. №№ 21 и 22). Статья многопланова и познавательна, содержит значительный объём критического материала по современной России. Словом, представляет интерес для всякого думающего человека. Читатель, несомненно, уже успел оценить многие её достоинства.
Профессор категорично, подчас в резкой форме ратует за необходимость не поддаваться ложной сентиментальности и вымышленным «общечеловеческим ценностям» в отстаивании интересов рабочего класса, интересов социализма. Он жёстко подчёркивает: «…Социальная борьба — это постоянное состояние общества, без чего невозможно его развитие. Как только общество достигнет непротиворечивости, оно начнёт деградировать» (№ 21). Профессор справедливо указывает на неизбежность классовой борьбы и в условиях социализма, ибо «пока остаются классы и социальные группы, классово-социальная борьба сохраняется» (№ 21). Нельзя не согласиться с главной, на мой взгляд, мыслью автора. Она состоит в том, что забвение принципов классовой борьбы при социализме ведёт к неизбежному поражению революционных сил.
В свете сказанного нельзя не остановиться на «теоретической деятельности» пресловутого Межрегионального объединения коммунистов (МОК), ныне возглавляемого бывшими членами КПРФ В.Лакеевым, С.Поротиковым, Е.Копышевым и др. Спецкомиссией МОК разработана Программа «Объединённой коммунистической партии» (ОКП), которая опубликована в «Экономической и философской газете» (2013, сентябрь. № 38). Примечательно, что Программа предлагается, судя по всему, как окончательный вариант, поскольку слово «Проект» в ней отсутствует. Её по замыслу руководящих деятелей МОК должен взять на вооружение учредительный съезд ОКП, назначенный на декабрь 2013 года.
Среди других «открытий» данной «Программы» значится следующее: «С ликвидацией антагонистических классов в Советском Союзе прекратилась классовая борьба внутри страны. Эти изменения были объективны, но привели к ряду негативных последствий, прежде всего к выхолащиванию идеологической работы, её формализации». С точки зрения классового подхода данная формула страдает отсутствием диалектических причинно-следственных связей. Во-первых, классовая борьба в СССР никогда не прекращалась. Буржуазное и мелкобуржуазное сознание во многих отношениях держало в своём плену многие миллионы советских людей, в том числе представителей рабочего класса.
В этих условиях идеологическая борьба против буржуазных концепций, взглядов, мнений была реальной формой классовой борьбы, главной формой реализации классового подхода. Выхолащивание и формализация идеологической работы действительно возникли на определённом этапе развития советского общества. Но они были вызваны не объективным отсутствием причин классовой борьбы. Эти явления стали следствием теоретической безграмотности ряда советских руководителей, занимавших ответственные посты в партии и стране. Именно данный субъективный фактор сыграл роковую роль.
Однако обратимся к статье Ю.И.Чунькова. Авторский труд не лишён и весьма существенных недостатков, которые, как это подчас бывает, служат неудачным продолжением его достоинств. В дальнейшем анализе этой стороне дела и будет уделено основное внимание. Профессор настолько охвачен идеей, я бы даже сказал жаждой, классового подхода, что порою переходит грань разумного и логического. Читаем: «Классовая борьба — это естественное состояние всякого социального организма. Пока никто не доказал, что классовые противоречия когда-либо окончательно будут разрешены. Если в исторической перспективе появится такое общество, в котором не будет классов и социальных групп, то нам пока неизвестно, как будут сниматься антагонистические и неантагонистические противоречия» (Экономическая и философская газета. 2013, июнь. № 21). В этом высказывании несколько позиций вызывают научное неприятие.
Во-первых, необходимость и неизбежность появления в исторической перспективе бесклассового общества научно доказано в трудах классиков марксизма-ленинизма. Автор же голословно, без каких-либо попыток опровергнуть данный факт заявляет нечто противоположное. Не думаю, что это украшает учёного, претендующего мыслить по-марксистски. Во-вторых, гипотетически оценивая возможность бесклассового общества, Ю.И.Чуньков, опять-таки без всяких доказательств, предусматривает обязательное наличие в нём антагонистических противоречий. «Логика» его прозрачна и примитивна: коли антагонизмы свойственны классовым обществам, то они неискоренимы и в бесклассовом. И всё это снова без малейших попыток дать в руки читателя хотя бы малейшие признаки обоснования столь спорной идеи. В-третьих, единственная попытка что-то доказать содержится в его заявлении, что нам сегодня неизвестно, какими способами будут сниматься противоречия в бесклассовом обществе. Но такое «доказательство» нельзя принимать всерьёз, ибо авторская неосведомлённость никогда и нигде не считалась убедительным доводом.
Добавим к этому, что социальные противоречия, борьба различных сил не тождественны антагонизмам. Можно не сомневаться, что в бесклассовом обществе столкновение противостоящих (скорее всего, научных) «лагерей» будет разрешаться на основе сопоставления и борьбы противоположных научных мнений и концепций. Иными словами, противоречия здесь окажутся столь же непримиримыми, как и в классовом обществе. Они должны будут вполне конфликтно разрешаться, но отнюдь не смирнёхонько сосуществовать. Вместе с тем, что весьма важно, они не будет приводить к антагонистическим столкновениям.
И наконец, что нередко случается с «ниспровергателями», недостаточно строго следящими за элементарной логикой своих рассуждений, автор приходит к выводу, который совершенно противоположен и полностью отрицает его главную мысль о необходимости обязательного классового подхода. «Исследование, — заявляет он, — необходимо проводить не в интересах какого-либо одного класса, а в интересах научной истины. Действительная научная истина лишена классовости» (№ 21). Что называется, приехали! Во-первых, куда делся «обязательный классовый подход», столь торжественно и неколебимо провозглашаемый автором? Во-вторых, научные истины, непосредственно не затрагивающие интересы классов, несомненно можно обнаружить в математике, современной астрономии, в ряде иных естественных и технических сфер человеческого знания. Но в статье-то идёт речь о науках в сфере обществоведения. А они, согласно марксистско-ленинской методологии, требуют в аналитическом и творческом поиске защищать интересы конкретного класса. Поэтому истины марксизма-ленинизма, равно как и лжеистины буржуазной науки, стоят на страже отнюдь не «общечеловеческих» интересов. Они носят сугубо классовый характер. Особенность подлинно научной истины состоит в том, что она отражает интересы передового класса, олицетворяющего общественно-исторический прогресс. Будучи сугубо классовой, она вместе с тем движет вперёд всё человечество. Странно, что это обстоятельство прошло мимо внимания и сознания автора.
Вызывает, далее, большие сомнения следующий тезис профессора: «В середине 50-х годов период открытой классовой борьбы внутри страны уходит в прошлое, и она перемещается в сферу экономики, идеологии, психологии и пропаганды. Острие классовой борьбы смещается с внутреннего аспекта на международный уровень. Цель уничтожения Советской власти теперь ставит глобальный капитал» (Экономическая и философская газета. 2013, июнь. № 22). Во-первых, не с середины 1950-х годов, а с 25 октября (7 ноября) 1917 года международный империализм видел свою главную цель в уничтожении страны рабочих и крестьян. Об этом свидетельствуют интервенция 14-ти капиталистических держав против Советской Республики, начавшаяся в 1918 году и способствовавшая развязыванию кровавой и жесточайшей Гражданской войны. Об этом же говорит и гитлеровская агрессия против Советского Союза в 1941 году. Это подтверждают и перечисляемые автором бесконечно переносимые, начиная с 1945 года, планы уничтожения СССР с помощью атомного оружия, вынашивавшиеся бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Во-вторых, профессор совершенно необоснованно принижает роль многочисленных форм идеологической борьбы против социалистического строя, которая никогда не умирала внутри страны (достаточно вспомнить бесконечные фракционные вылазки троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев в 20-е и 30-е годы). К тому же в контексте сказанного получается, будто идеологическая борьба имеет меньшее значение, играет меньшую роль, нежели, как выражается автор, «открытая классовая борьба».
Но с этим невозможно согласиться. Идеологическая борьба является острейшим теоретическим отражением классового подхода к оценке общественных явлений.
Добавим к этому, что враждебные Советской власти силы в 50-х годах не «восстали из пепла», как полагает профессор. Они никогда не умирали. Они лишь стали получать куда более мощную идеологическую, финансовую и иную помощь, благодаря «хрущёвской оттепели» и неумению наших идеологических кадров перестроиться, отказаться от формализма в пропаганде и агитации. В частности, самую негативную роль сыграли, с одной стороны, безмозглое и невежественное «разоблачение» Н.С.Хрущёвым «культа личности», а с другой — имевшие место неискренность, нежелание признавать подчас рядовые ошибки и искажения истины, сплошь и рядом допускавшиеся партийным и государственным руководством. В результате пропагандисты и идеологи подчас вынуждены были снабжать народ идеями, в которые они не верили сами.
Но для коммунистов в силу специфики их целей и задач нет ничего более губительного для успеха в классовой борьбе, чем мелкие ложь и неправда. Но именно здесь и были, на мой взгляд, если не самые главные, то самые массовидные упущения в идеологической области. «Трагедия КПСС, — справедливо подчёркивает Г.А.Зюганов, — произошла прежде всего в результате беспринципного отступления части её руководства от методологии марксизма-ленинизма. С идейного отступничества началось политическое предательство, завершившееся государственной изменой» (Зюганов Г.А. Пока не поздно… — М., 2013. С. 221). Политическая и идейная беспринципность определённых кругов партийной и советской бюрократии породила у народа неверие в социализм и склонила его заметную часть в пользу буржуазного «общества потребления».
Ложная идея «правящего класса». Нельзя не сказать и о теоретическом «ноу-хау» профессора. Для буржуазного и советского общества им открыто такое новое явление как «правящий класс» (см.: № 22). Автор провозглашает этот вопрос «слишком серьёзным, чтобы оставить его без соответствующей аргументации». Данное явление для условий капитализма им освещено довольно лапидарно, зато применительно к социализму рассмотрено подробно и в соответствии с заявкой «без идеологических сантиментов», хотя и отнюдь не слишком-то «предметно». При этом методологические подходы к характеристике данного явления для обоих типов общества Ю.И.Чуньковым применяются совершенно одинаковые.
Автор начинает решение проблемы с того, что перечисляет основные классы буржуазного и социалистического общества. При капитализме это рабочий класс, буржуазия и «работники умственного и творческого труда». Примечательно, что Ю.И.Чуньков почему-то напрочь игнорирует наличие такого массового для глобального капиталистического мира класса, как крестьянство. При этом крестьянство в виде колхозников у него чудесным образом возрождается в советском социализме. Логически получается, что социализм получил крестьянство не в наследство от капитализма, а породил данный класс самостоятельно, что, конечно же, не может быть воспринято всерьёз не только марксистами, но и буржуазными учёными. Автор, естественно, упоминает ещё и рабочий класс. Плюс к этому фигурируют также «работники умственного и творческого труда», которых он просит не смешивать с многочисленным слоем служащих. Наличие подобного класса при капитализме и социализме довольно широко дискутируется в кругах марксистов. Я не претендую здесь на его анализ, поскольку он увёл бы нас от темы, которая является главной.
Главное же состоит в том, что профессор, перечислив классы буржуазного и социалистического обществ, на этом не останавливается.
Он изобретает ещё один класс, который он называет «правящим классом». К сожалению, в данном случае категорические требования классового подхода автором безапелляционно нарушаются. Органичность диалектико-материалистического подхода, требующего конкретного научного анализа конкретной ситуации подменятся формально-логическими доводами, подчас стоящими на уровне примитивных умозаключений.
Начнём с капитализма. Здесь, как утверждает автор, правящий класс появляется в эпоху империализма. Можно подумать, будто до этого буржуазия, как господствующий класс, не была одновременно и правящим классом. При этом Ю.И.Чуньков проявляет двойственный подход к решению проблемы. С одной стороны, он вынужденно признаёт, что правящим классом в эпоху монополистического капитала является господствующий класс империалистической буржуазии, который перерастает национальные рамки, превращаясь в глобальный правящий класс, угрожающий самому существованию мирового сообщества. С другой стороны (и в этом главная суть дела), правящий класс — это якобы не сама империалистическая буржуазия, а порождённый ею национальный и международный менеджмент, который пришёл на смену управляющим элитам рабовладельческого, феодального строя и капиталистического общества свободной конкуренции.
Именно этот менеджмент становится, согласно Ю.А.Чунькову, «правящим классом» и самостоятельно «рулит» сегодня в национальных и глобальных масштабах. Что же получается в итоге? Какова в таких условиях стратегическая задача пролетариата? Если продолжить невольную «логику» авторских рассуждений, то она сводится не к свержению буржуазии, как господствующего класса, не к перевороту в производственных отношениях, а к замене «элиты» буржуазно-империалистического менеджмента «элитой» социалистических управленцев. Правда, многие предшествующие и дальнейшие рассуждения автора по поводу роли и значения классового подхода данному выводу принципиально противоречат. Но эти нестыковки почему-то не смущают автора.
Видимо, чувствуя противоречивость данной «концепции» профессор в последующих своих выступлениях вносит некоторые «исправления» в понятие «глобального правящего класса». Читатель может обнаружить это в сборнике выступлений участников Международного форума политэкономов-марксистов 27—28 апреля 2013 года (см.: Чуньков Ю.И. Опыт марксистского анализа проблемы современных классов и классовой борьбы // В кн.: Марксизм. Рабочий класс и классовая борьба. — М., 2013. С. 26—28). В этом выступлении оратор утверждает, что в «правящий глобальный класс» и в созданное им «мировое правительство» входят не только топ-менеджеры, но и на равных правах с ними сами империалистические воротилы. Произошло, по его мнению, «сращивание экономической мощи олигархического капитала с политической властью». Получается, что современный финансовый капитал лишь после пресловутого сращивания обрёл политическую власть, а «до того» находился под башмаком «правящего класса топ-менеджеров». Трудно придумать что-либо более несуразное и несерьёзное.
В связи с отмеченным приходится ещё раз возвратиться к пресловутой Программе Объединённой коммунистическоё партии (ОКП). Программная комиссия МОК в своём понимании правящего класса в российском буржуазном обществе в чём-то сродни взглядам Ю.А.Чунькова, а в чём-то идёт даже дальше. Процитируем: «Исходя из ленинского определения классов, российская бюрократия не социальная группа, обслуживающая интересы другого правящего класса — буржуазии, а самостоятельный правящий общественный класс, распоряжающийся сырьевыми ресурсами и естественными монополиями, распоряжающийся прибавочной стоимостью, полученной при добыче и продаже значительной части сырьевых ресурсов и от деятельности естественных монополий…». И далее: «Вторым правящим классом современной России является крупная („олигархи”) и средняя („региональные бароны”) буржуазия». Данную точку зрения с «ювелирной точностью» повторяет Александр Фролов (см.: Два лика коррупции // Советская Россия, 2 ноября 2013 г.).
Примечательно, что вопреки марксистской методологии программная комиссия МОК и А.Фролов объявляют, будто в современной России имеются два правящих класса, причём на первое место ставится криминальная, коррумпированная бюрократия, а компрадорской буржуазии отводится второе (видимо, подчинённое) место. Но в наше время во всём капиталистическом мире, правящим классом была и остаётся монополистическая буржуазия и прежде всего её верхушка — финансовые воротилы. В России компрадорская буржуазия, тесно связанная с мировым финансовым капиталом, также является правящим классом. Именно его интересы (не забывая, правда, и о себе) отражает и отстаивает социальный слой российской бюрократии. Попробовал бы кто-либо из чиновных лиц какие-либо действия против экономических и политических интересов олигархата в целом, и он был бы немедленно лишён всех властных полномочий. Разумеется, в рамках компрадорского капитала имеются свои антагонистические противоречия в борьбе за «кусок общественного пирога» в виде прибавочной стоимости. Подчас отдельные олигархи могут «пострадать» в этой борьбе.
Но это не относится к интересам российских компрадоров в целом. Такие интересы «священны и неприкосновенны», и их тщательно блюдёт чиновничество от мала до велика, как верный слуга господствующего (правящего) класса российской буржуазии.
Тем не менее, политобозреватель «Советской России», нелепо ссылаясь на «политэкономию», безапелляционно утверждает, будто класс бюрократии является «угнетателем» класса буржуазии, поскольку «отнимает» у неё часть её «законной» прибавочной стоимости. Программная комиссия МОК, а вслед за ней и А.Фролов, проявляют полную неспособность понять, что сложившаяся в России система коррупции, продажность чиновных представителей буржуазии в органах законодательной, исполнительной и судебной власти является ничем иным, как безотказным орудием реального господства и власти олигархического капитала, но отнюдь не орудием «приоритета чиновной бюрократии». Как известно, согласно материалистической диалектике, внешняя форма нередко выражает прямо противоположное внутреннее содержание.
Совершенно не случайно поэтому, данная система в относительно «цивилизованных» и откровенно грубых формах всегда существовала и ныне сохраняется во всём капиталистическом мире. Она выражает саму сущность капитализма. Буржуазия осуществляет свою власть с помощью чиновной бюрократии двумя путями. Во-первых, её ставленники в государственных и муниципальных органах верноподданно служат буржуазному строю как общественной системе в целом. Во-вторых, наиболее сильные и могущественные представители класса капиталистов с помощью подкупа чиновников получают огромные преимущества в конкурентной борьбе со своими экономическими соперниками. Именно поэтому ни одна буржуазная власть нигде и никогда не вела сколько-нибудь серьёзной борьбы с коррупцией. Капитал и коррупция — две стороны одной медали. Странно, что этого не видят «коммунистические межрегионалы» неотроцкистского толка и верный пропагандист их «идей» — политический обозреватель «Советской России».
Из сказанного следует, что в российском социуме главным врагом пролетариата является не бюрократия в качестве «первого правящего класса», а «второй правящий класс» в лице компрадорской и забугорной буржуазии, владеющей на правах частной собственности производственным аппаратом страны, эксплуатирующей рабочий класс и другие слои населения, присваивающей миллиарды рублей и долларов прибавочной стоимости и щедро уплачивающей «откаты» коррумпированным чиновникам. Именно она была и остаётся сегодня реальным господствующим и правящим классом. Бюрократия во все времена выполняла и выполняет подсобную роль, обслуживая интересы господствующего класса. Так обстоит дело, если подходить к вопросу с классовых позиций рабочего движения.
Теперь обратимся к социалистическому обществу. Согласно авторскому пониманию, в годы Советской власти рабочий класс, установивший, согласно В.И.Ленину, свою диктатуру, никогда не был «правящим классом», ни в годы сталинского руководства, ни после него. В «правящий класс» входили разнообразные слои управленцев и субъектов властных структур, начиная от Политбюро ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета, Правительства СССР и ВЦСПС наверху до местных партийных и советских деятелей, директорского корпуса и профсоюзного актива внизу. Этот многочисленный слой партийно-государственного, производственного и общественного управления и назван им «правящим классом». Такой вывод сделан на том основании, что, хотя его представители и не были собственниками государственных средств производства, но зато обладали правами владения, распоряжения и пользования. При этом Ю.И.Чуньков делает ещё одно принципиальное «открытие». Оказывается, выработанные правовиками понятия «владение», «распоряжение», «пользование» — это вовсе не юридические, а чисто экономические категории. Правда, от доказательства данной «теоретической инновации» автор почему-то уклонился.
Итак, что же такое в условиях социализма правящий класс по Чунькову? Не трудно заметить, что данная категория введена им взамен давно существующего теоретического понятия «господствующий класс».
Но с далёких времён известно, что именно господствующему классу принадлежат все функции производственного, экономического, политического, социального и культурного управления. Правда, сам господствующий класс не в состоянии обеспечить все управленческие места.
И он размещает на этих местах своих представителей. Так возникает представительская и исполнительная власть или, иными словами, бюрократия, выполняющая руководящие установки господствующего класса. Вместе с тем бюрократия обладает и относительной самостоятельностью, позволяющей ей подчас до определённых границ «командовать» своими хозяевами. Это явление с особой силой обнаруживает себя сегодня в России вслед за остальным буржуазным миром. Взятки, «откаты» и прочие прелести коррупции мы наблюдаем ныне повседневно.
Понятно, что раннее социалистическое общество, ещё окончательно не пришедшее к социалистическому самоуправлению народных масс, поначалу вынуждено использовать такой общедемократический институт, как представительная и исполнительная власть. Словом, оно не может обойтись без бюрократии. И если присмотреться поближе к советскому «правящему классу», открытому профессором, то мы должны будем придти к выводу, что речь идёт о партийной, советской, директорской и профсоюзной бюрократии. И все гневные слова в адрес «правящего класса» бывшего СССР, прозвучавшие в статье Ю.И.Чунькова, это не более чем справедливые и серьёзные обвинения в адрес самой обыкновенной бюрократии советских времён. Кстати, автор нередко забывает о своей идее «правящего класса» при социализме и вовсю клеймит без каких-либо оговорок именно советскую бюрократию.
Не случайно В.И.Ленин никогда не именовал данный слой социалистического общества «классом», а тем более «правящим». Для него это была, с одной стороны, неизбежная и необходимая управленческая структура начального этапа социализма, а с другой — опаснейшее для нового общества явление в случае его разрастания и бесконтрольности. Ибо, как представительская и исполнительная структура, она, это уже говорилось, обладает относительной независимостью от общества. И эта независимость, по Ленину, должна быть максимально ограничена. Он неоднократно повторял, что, если социализм что-то и сможет подорвать и искоренить, то это бюрократия. Единственный способ преодоления бюрократического перерождения общества Ленин видел в установлении безусловного строжайшего рабочего и народного контроля над деятельностью управленцев и управляющих систем всех уровней. При этом контролирующие органы должны были, по его идее, обладать более высокими правами, чем контролируемые. К сожалению, органы народного контроля, функционировавшие в СССР в послесталинский период, такими правами как раз и не обладали. Нарушение данного ленинского завета стало одной из важнейших причин гибели Советского Союза и первого в мире социалистического общества.
Подводя итог сказанному, приходится вновь и вновь признавать: жизнь без конца убеждает нас в том, что реальные категории и явления тысячекратно важнее и полезнее любого самого «умного» теоретического «изобретения». Ведь именно практика — критерий истины. Заметим далее, что марксистско-ленинская теория несомненно нуждается в развитии, в новых идеях. Но не ради самих идей как таковых (подобное абстрактное творчество столь же безгранично, сколь и бессмысленно). Нужны идеи, которые помогают понять прошлое в его подлинности и видеть будущее в режиме, близком к оптимальному. На мой взгляд, замена понятия «бюрократия» сомнительной категорией «правящий класс» не создаёт таких возможностей, а скорее, запутывает вопрос.
Бюрократия никогда не была и не может быть классом. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить ленинский подход к вопросу.
В своей работе «Великий почин» В.И.Ленин даёт определение классов, которое совершенно несовместимо с представлением о «бюрократии», как о классе. Процитируем: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства» (Полн. собр. соч. Т. 39. С. 15).
Как видим, по Ленину, к категории класса никак не может быть отнесён конгломерат управленцев, расставленных по своим постам господствующим классом. Классы — это категория первичная, основополагающая, кардинальная, определяющая суть и назначение общества, но отнюдь не нечто вторичное, производное. Во всех без исключения обществах правящим классом был и остаётся господствующий класс. Его недопустимо смешивать с приводными политическими, социальными, идеологическими ремнями, с помощью которых он управляет конкретным обществом. Иной «классовый подход» приводит к отказу от методологии марксизма-ленинизма, льёт воду на мельницу врагов пролетариата.
Пока в Советском Союзе делегируемые в управленческие системы представители рабочего класса и колхозного крестьянства, и прежде всего коммунисты, сохраняли связь с народом, они выполняли свою классовую задачу по развитию и укреплению социалистического общества. Но последовавшее затем обюрокрачивание многих представителей партийного, государственного, профсоюзного, директорского корпуса, а также отсутствие реального антибюрократического контроля привели к ослаблению политической роли советских рабочих, как господствующего класса. Совершённая нашими дедами и прадедами Великая Революция оказалась беззащитной перед лицом сил внутренней и внешней реакции. Такова трагедия КПСС, рабочего класса, всего советского народа и поучительный урок истории.
Теоретические изъяны авторской аргументации. В чём же автор видит коренные причины возникновения «правящего класса», погубившего СССР? Согласно его методологии, этот пресловутый класс якобы становится «собственником государства, а через этот институт — субъектом отношений собственности во всём общественном производстве» (№ 22). Прежде всего вызывает возражение введённое автором право собственности партийной и прочей бюрократии на государство. Профессор явно отождествляет понятие «государственная власть» с изобретённым им понятием «собственник государства». Но за всю многовековую историю человечества подобное явление до сих пор не было обнаружено ни в одном обществе и ни одним уважающим себя учёным. К примеру, такой обладатель высшего ореола властелина, как египетский фараон, отнюдь не был собственником государства.
Он был лишь обожествляемым олицетворением власти господствующего класса рабовладельцев. Аналогично этому российский самодержец не был собственником великой державы, но выражал экономические и политические интересы русского дворянства. И это вполне логично. Ведь государство — это конкретное политическое устройство общества. Но быть собственником политического устройства — это с научной точки зрения нонсенс, типичная нелепость.
Для чего же понадобилось профессору вводить столь сомнительную антинаучную категорию? Это было необходимо ему, чтобы доказать, что «правящий класс, сформировавшийся на основе государственной формы собственности», стал субъектом отношений собственности не только в государственном секторе народного хозяйства, но во всём общественном производстве СССР (см.: № 22). Однако, во-первых, даже следуя формальной логике, невозможно признать правоту автора в отношении колхозно-кооперативного сектора, где средства производства не принадлежали государству. Во-вторых, субъектом отношений собственности в Советском Союзе оставалось социалистическое государство как экономически, так и формально-юридически. При социализме чуньковские «собственники государства» были не в состоянии ни присвоить, ни продать государственное или кооперативное предприятие. Почему? А потому, что Советское государство, несмотря на все бюрократические извращения 70—80-х годов прошлого столетия, в целом сохраняло социалистический характер.
Превращение социалистической собственности в частную и частнокапиталистическую, как известно, происходило по мере контрреволюционного перерождения социалистического государства в буржуазное при изменнике Родины М.С.Горбачёве и достигло предельных значений с захватом власти предательской командой Б.Н.Ельцина после остервенелого расстрела защитников Дома Советов РСФСР, именовавшегося в просторечии Белым домом. Дело в том, что в условиях капитализма государственная собственность — это коллективная собственность буржуазии. Именно таковой она окончательно и стала при Ельцине, на этой основе запустившем на полную мощность антинародный «реформаторский механизм приватизации». Именно деятели возникшего на развалинах Советской власти буржуазного государства, а не «правящий класс» советских времён, использовали свою политическую силу для реставрации капитализма в нашей стране в экономике, в социальной сфере, в культуре, науке. Суть дела нисколько не меняется оттого, что во всех этих процессах активно использовалась переродившаяся партийная, советская, профсоюзная, директорская и иная бюрократия (но именно бюрократия, а не «собственники государства» и не «правящий класс»).
Итак, можно сказать, что политическая, экономическая и социальная реставрация капитализма в нашей стране — дело рукотворное, субъективное, а отнюдь не объективно обусловленный исторический процесс. В этом вопросе формально у Ю.А.Чунькова с последовательными марксистами нет расхождений. КПРФ, к примеру, считает, что это результат преступной субъективной деятельности переродившейся бюрократии, возглавившей созданное по западным лекалам буржуазное государство. Автор, в свою очередь, полагает, что возврат к капитализму обеспечили «собственники государства», то есть также вроде бы делает упор на субъективный фактор. Однако, придя к такому выводу, он тут же поворачивает в обратную сторону. Оказывается, сам процесс буржуазного перерождения бюрократии, а следовательно и реставрация капитализма, были исторически абсолютно закономерны, обусловлены сущностью социалистического общества. Социализм, якобы, сам порождает собственного гробокопателя. Читаем: «Таким образом, объективно складывающиеся общественные отношения при социализме с неизбежностью порождают самостоятельную систему социальных групп, на основе которой постоянно воспроизводится правящий класс, специализирующийся на управлении» (№ 22) (выделено мною. — В.Б.).
Как видим, главную причину буржуазного перерождения советской бюрократии автор усматривает не в отступлениях руководящих кругов партии и государства от научного, марксистско-ленинского учения о строительстве социализма, в частности, не в нарушениях классового подхода при подборе кадров (по политическим и деловым качествам), а в самой сущности социалистического общества, не способного к саморазвитию и обречённого на реставрацию капитализма. Получается, что социализм категорически несостоятелен, ибо «с неизбежностью порождает» своего погубителя в лице «правящего класса» с его «ядром» в виде «партийно-государственной номенклатуры». Словом, Коммунистическая партия, приведшая народ к социализму, сама же, согласно Чунькову, должна его и разрушить. Такова, дескать «объективная воля истории».
Короче говоря, нечего было копья ломать в дни Октября, защищать революцию от 14-ти иностранных государств, преодолевать внутреннюю контрреволюцию в период Гражданской войны, возводить общество социальной справедливости, побеждать в войне против гитлеровской Германии, добиваться военно-стратегического паритета с США, выходить в космос… Всего этого, дескать, большевики и коммунисты добивались зря и понапрасну, ибо они изначально обречены историей на буржуазное перерождение. Подобный нелепый вывод органично вытекает из процитированной выдержки. Впрочем, странная, подчас полярная, противоречивость профессорского мышления разбросана по всей публикации, и её примеры уже демонстрировались выше.
Так что удивляться тут нечему.
Когда же, по Чунькову, произошло перерождение «партийной элиты» и аппаратчиков разного вида и уровня в «правящий класс»? Автор весьма самоуверенно и бесшабашно даёт совершенно противоположные ответы на данный вопрос. С одной стороны, он утверждает, что «при социализме правящий класс сформировался во второй половине ХХ века». С другой стороны, вовсю чернит всю советскую эпоху, как эпоху господства придуманного им «правящего класса» и безответственной «партийной элиты». Приведём характерное высказывание: «Подмена народовластия властью партийных комитетов прикрывалась мощнейшей идеологической пропагандой, вначале о диктатуре пролетариата, а затем о якобы руководящей роли рабочего класса. На самом же деле была руководящая роль партийной элиты, но не было руководящей роли рабочего класса» (№ 22). Всякий мало-мальски знакомый с теорией марксизма-ленинизма человек без колебаний скажет, что в данном высказывании фактически даётся характеристика всего периода советского социализма.
Более того, согласно в очередной раз выраженным в той же статье сомнительным взглядам, уже без всяких экивоков утверждается, будто именно годы сталинской эпохи положили начало полному пренебрежению классовым подходом. Вот как это выглядит в интерпретации автора: «Советское руководство во главе со Сталиным после смерти В.И.Ленина похоронило его заветы. Бюрократизм расцвёл пышным цветом… В этом отношении автор не собирается прославлять Сталина. Здесь он не велик, а мелочен, как любой диктатор» (№ 22).
Трудно придумать что-то более нелепое о И.В.Сталине со стороны учёного, претендующего называться марксистом. Согласно профессорским домыслам, И.В.Сталин примитивный клятвопреступник, бесчестно нарушивший свои обещания, данные им у гроба покойного вождя. Даваемые автором характеристики повторяют самые тупые и безответственные речения доклада о культе личности, произнесённого с трибуны ХХ съезда КПСС некогда раскаявшимся троцкистом Н.С.Хрущёвым. Без каких-либо доказательств автор воспроизводит клеветнические наветы завзятых антикоммунистов, обзывая Сталина диктатором. Но он не был диктатором. Под руководством И.В.Сталина осуществлялась диктатура пролетариата в стране, над головой которой был занесён кровавый меч мирового империализма. И в целом он, как руководитель Коммунистической партии и Советского государства, блестяще выполнил возложенную на него историческую миссию. И.В.Сталин был по-настоящему велик, вопреки мелочным мещанским оценкам. Это факт. Он непреложен и неопровержим.
Автор призывает читателя «быть честным перед Историей», намекая на то, что он-то сам в этом отношении безупречен. Однако его «честность» крайне одностороння. Эпоха социализма представлена им в качестве «смутного времени». В статье нет ни одного упоминания о том, что Коммунистическая партия и Советская власть, возглавляемые руководителем «мелкого пошиба», «диктатором» И.В.Сталиным, в минимальнейшие исторические сроки, за какие-нибудь полтора-два десятилетия (!), решительно преодолели вековую индустриальную отсталость страны, осуществили коренные социалистические преобразования аграрной сферы общества, провели культурную революцию. Профессор ни разу не вспомнил о том, что под руководством И.В.Сталина советский народ и его Красная Армия одержали величайшую историческую победу над фашистской Германией.
Остаётся сожалеть, что доктор экономических наук, профессор Ю.А.Чуньков оценивает И.В.Сталина не с точки зрения конкретно-исторических задач и условий, в которых тот жил и творил, как этого требует марксизм-ленинизм, а с точки зрения отвлечённого мещанского морализирования. Но это абсолютно непригодная методология для анализа исторической действительности. «Предметный» защитник принципа классового подхода в конечном итоге сам же азартно и беспринципно его нарушает. Объективная взвешенность и требования подлинной научности, как оказалось, мало интересны автору. Получилось, что главная его задача — посильнее лягнуть советское прошлое.
Да, И.В.Сталин руководил жёстко и требовательно. Был непримирим к любому нарушению политического, классового подхода во всех без исключения сферах социалистических преобразований советского общества. Не выносил непрофессионализма, расхлябанности и безответственности. Именно он последовательно вводил единоначалие на производстве, категорически отвергал заседательскую суетню, бесполезную говорильню и недисциплинированность. Сталинское руководство страной базировалось на широчайшей информации. Как свидетельствовал Л.М.Каганович, секретари губкомов и обкомов обязаны были без утайки информировать Центральный Комитет ВКП(б) обо всех главных событиях в своём регионе. Сюда относились проблемы хозяйственной жизни, работа партийных организаций, состояние дел советского аппарата, поведение враждебных политических партий, итоги проведения конкретных кампаний, вопросы, волнующие коммунистов. Особое внимание уделялось настроениям рабочих, разных слоёв крестьянства и красноармейских масс. Такие отчёты должны были выделять наиболее характерные моменты, устанавливать причинные связи, основываться на конкретных фактах (см.: Емельянов Ю.В. Разгадка 1937 года. — М., 2013. С. 88—90).
Как видим, И.В.Сталин предлагал и проводил в жизнь свои решения по-ленински, на основе глубокого научного анализа конкретной ситуации. При этом отчёты региональных руководителей играли весьма положительную роль для них самих. Отчёты активно способствовали развёртыванию подлинно реальной и по-настоящему полезной деятельности местных партийных и советских органов. И заявлять, что в сталинскую пору бюрократизм (т. е. формализм, верхоглядство, узколобый практицизм, обезличка) «цвёл пышным цветом», по меньшей мере, несправедливо, если не безответственно. Напротив, для времени Сталина характерны реальные успехи в преодолении бюрократизма. Государственный аппарат постоянно набирал силу, опираясь на заново подготовленные кадры грамотных специалистов. Со временем он стал работать как отлично слаженный механизм. К тому же в те годы общественный интерес имел неумолимый приоритет перед личным. И никто иной, как сам И.В.Сталин, был в этом отношении безупречным примером. Сталин был олицетворением партийного и государственного долга и никак не мог стать родоначальником бюрократического перерождения руководства. Напротив, он прилагал огромные усилия для преодоления антипартийных и антигосударственных настроений влиятельных бюрократических кругов.
Но это отнюдь не означало, что парт- и совбюрократия бездействовала. Ей и в сталинские времена удавались временные реванши, подчас ставившие социализм на край гибели. Как известно, в середине 1930-х годов И.В.Сталиным была предпринята попытка провести в стране последовательную демократизацию в связи с принятием новой Советской Конституции. В частности, было введено всеобщее избирательное право независимо от социального положения и происхождения граждан СССР. Предусматривалось тайное голосование вместо открытого, практиковавшегося ранее. Выборы депутатов в Советы всех уровней, по идее Сталина, должны были стать альтернативными. В те годы немалую силу, вопреки мнению Чунькова, представляла как раз не бюрократия, порождённая советским обществом, а бюрократия, доставшаяся стране от эпохи Гражданской войны и «военного коммунизма». Как правило, это были заслуженные люди, прошедшие суровую фронтовую школу, сжившиеся с методами военного принуждения. Им были чужды демократические принципы партийной жизни и демократические методы управления обществом. Они увидели в предлагаемой И.В.Сталиным демократизации опасность своей политической незаменимости и навязали партии метод массовых репрессий под предлогом борьбы с «затаившимися врагами» Советской власти, которые-де могли победить на выборах. Хрущёв — пресловутый разоблачитель культа личности Сталина был в этом отношении в самых первых рядах в 1937—1938 годах. На его совести сотни невинных жертв. Вождь советского народа потерпел временное поражение в борьбе с бюрократией.
Вопреки навязанному Хрущёвым и массовой антикоммунистической пропагандой «общественному мнению» И.В.Сталин не только не был инициатором массовых репрессий, угрожавших самому существованию Коммунистической партии, но выступал их категорическим противником. Именно благодаря его усилиям, в конце концов, была прекращена вакханалия расправ и налажено нормальное функционирование партийных органов и государственной власти. Это, несомненно, сыграло огромную роль в годы Великой Отечественной войны и в последующий период при жизни Сталина. Об этом с большой глубиной и доказательностью рассказывает Ю.В.Емельянов в книге «Разгадка 1937 года» (см.: С. 229—378).
К сожалению, бюрократия, дилетантизм, делячество, бумаготворчество, идейное перерождение получали всё большее распространение, начиная с «хрущёвской оттепели» и особого размаха достигли в 80-е годы прошлого столетия. Разумеется, к И.В.Сталину этот процесс не имел никакого отношения. Появилось новое поколение бюрократии.
Но оно возникло не в результате сущностных процессов развития социализма, как в этом пытается убедить читателя профессор Чуньков, а было порождено искривлениями социализма в хрущёвские и брежневские времена. Такие искривления возникли потому, что многие из преемников Сталина имели весьма приблизительные представления о марксизме-ленинизме. Теоретическое невежество ряда партийных и советских деятелей послесталинской эпохи, несомненно, сыграло свою роковую роль. Ведь социализм, как уже говорилось, по своей сути не совместим с процессом стихийного становления. Он может формироваться и прогрессировать только на основе творчески развиваемой научной теории марксизма-ленинизма.
Именно здесь, как мне представляется, и находится самый уязвимый пункт социализма как общественного строя. Ибо, если во главе коммунистического движения оказываются закоренелые догматики и дилетанты, люди с мелкобуржуазным сознанием, неспособные постичь глубинные истины пролетарской науки, а тем более двигать её вперёд, прокладывая новые пути созидания социализма, дело социалистического строительства подвергается серьёзнейшей опасности. Не случайно И.В.Сталин вслед за В.И.Лениным постоянно предупреждал партию, что недооценка роли передовой теории для социализма смерти подобна. Сам Сталин всю свою жизнь сохранял верность своей позиции, которую он высказал на VI съезде РСДРП(б): «Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего» (Соч. Т. 3. С. 187). Не видеть и не понимать этого для марксиста-ленинца, по-моему, недопустимо.
Однако, опять вернёмся к Ю.А.Чунькову. Повторим ещё раз: согласно ему, вся советская эпоха была сплошным и непрерывным кошмаром господства пресловутого «правящего класса». Из его концепции следует, что коммунисты и наш народ не сделали ничего, что было бы достойно внимания. Не была создана впервые в человеческой истории Великая Социалистическая цивилизация, оказавшая грандиозное и неповторимое влияние на весь процесс мирового развития. Не была уничтожена эксплуатация человека человеком. Не было невиданного расцвета науки и культуры. Не было трудового энтузиазма и стахановского движения. Не было ничего, помимо чёрной роли «партийной элиты» в жизни страны. Словом, вся жизнь советского народа протекала по грязным лекалам антикоммунизма. Правда, прямых выводов подобного рода в публикации нет. Но они вытекают из всего строя статьи и откровенно выраженного настроения автора. Остаётся лишь сожалеть, что в угоду безоглядному, а подчас и теоретически несостоятельному, разоблачительству автор в соответствии с названием своей статьи «без всяких идеологических сантиментов» занят «предметными похоронами» идеи социализма как в её прошлом воплощении, так и в обозримой перспективе. Не очень почтенное занятие для марксиста.
Версия для печати
