В.Е.Егорычев (Республика Беларусь, г. Гродно). Великое противостояние во имя созидания.

Это нашей истории строки

Прошлых грозных лет
растаял дым —
И предстал Октябрь
мне многоликим:
Был он беспощадным
и крутым,
Был он благородным
и великим…
Бронислав Спринчан

В поисках организации общественной жизни, которая отвечала бы интересам всех без исключения людей, человеческая мысль и практика ещё долгие годы будут обращаться к опыту Великого Октября, основное содержание которого, по меткому определению американца Джона Рида, потрясло мир. И это не было эмоциональным преувеличением писателя и журналиста. Джон Рид первым из иностранцев рассмотрел в российских событиях осени 1917 года общечеловеческую по значимости заявку на коренные преобразования во всех сферах жизни, ведущая роль в которых принадлежала бы человеку труда, умом и руками которого создавалось истинное материальное и духовное богатство.

Эхо Великого Октября не даёт покоя доморощенным социал-реваншистам. И они пытаются представить свой разбой как возвращение утраченных ценностей, которые якобы растоптали большевики. На Советы сваливают все прошлые и настоящие беды, а «белых рыцарей» представляют истинными героями-хранителями российской державности, людьми чести, высоких идеалов и бескорыстия. Отвергая право народа на защиту, духовные последыши разрушителей нашего Отечества раздувают ложь до чудовищных размеров. Это-де коммунисты запалили единую и неделимую Россию со всех концов. Обманом и коварством согнали под Красное знамя «дремучее российское быдло» и велели ему: «Грабь награбленное!». И началась кровавая жатва…

Но нельзя, по словам одного нашего современного писателя, ненавидеть свою страну больше, чем чужую. Это, наверное, должно быть главным для всех. К своему прошлому нужно относиться уважительно. Ведь «Historia est magistra vitae!».

О чём говорит опыт истории? Что же было на самом деле? Вспомним о прошлом ради будущего.

На переломе эпох

Двадцатый век вобрал в себя разрушительные и созидательные силы. Его вершинами стали 1917 и 1945 годы — Октябрьская революция и Победа в Великой Отечественной войне. Между судьбоносными событиями нерасторжимая связь. Они проложили нам дорогу в будущее.

Мы ведём свою родословную с Октября, когда впервые народные массы ощутили себя творцами собственной истории — поднялись во весь рост, сплотили ряды и побороли зло. И для нас, белорусов, это важнейший рубеж. Говоря словами Янки Купалы, стали «людзьмі звацца», получили доступ к научным и духовным ценностям, обрели государственность и зажили в просторном и светлом доме.

Советский Союз, рождённый на обломках прогнившего буржуазно-помещичьего строя, стал оплотом надежд всего человечества. Под знаменем Октября мы побороли и сокрушили расползавшийся по Европе фашизм. Изменилась политическая карта мира. Под влиянием Октябрьской революции пришли в движение целые континенты — порабощённые и отброшенные на обочину народы порвали колониальные путы и обрели независимость.

Плоды нашей борьбы смогли ощутить трудящиеся Запада и Востока. Сегодня социализм утвердился в Китае, Вьетнаме и на Кубе, прорастает в Венесуэле и Боливии. «Призрак революции» страшил и страшит капиталистическую знать. Чтобы предотвратить социальный взрыв, правительства Западной Европы и США были вынуждены идти на уступки — повышать уровень заработной платы, увеличивать пенсии, выдавать пособия сирым и бедным. Буржуазные политики трубили о том, что благодаря их усилиям рождается «государство всеобщего благоденствия», но быстро приумолкли. Развитые страны далеки от райской жизни: постоянная безработица, недоступность качественного образования, предельно дорогая медицина и примитивная поп-культура.

Сознают ли это современники? Нас обложили со всех сторон ложью, подлогами, клеветой. Работает цех фальсификаторов — Октябрь чернят и забрасывают грязью.

Это настоящее непотребство: революцию изображают в виде «заговора кучки авантюристов», называют «верхушечным переворотом», подменяют народ толпой — «бессмысленный бунт», спровоцированный большевиками. Многие учёные мужи, которые ещё недавно числились марксистами, вымарали из своих текстов классовые понятия. Какие силы и во имя чего совершили революционные преобразования, стало запретной темой. Осталась одна конспирология: большевистские заговорщики подбили солдат петроградского гарнизона на штурм Зимнего, обольстили народ… Что-то вроде детективных сюжетов.

В то же время как авторы буржуазного толка не жалели, как обычно, чёрной краски в нападках на Октябрь, очередная его годовщина, вопреки всем потугам власть придержащих, не перестала быть праздником для большинства трудового народа, всё-таки люди не отказываются признавать социалистическую революцию 1917 года великим событием не только российской, но и мировой истории.

Примечательно, что для осуществления социалистического проекта История выбрала Россию с проживающими в ней многими народами, в том числе и белорусами, которые совместно с русскими и украинцами составляли ядро государства и общества. И этот выбор не был случайным. Ведущие европейские страны, в силу непреодолимых и всё возрастающих противоречий утвердившегося у них капитализма, не только исполнить, но и претендовать на эту роль не могли. Россия, хоть и отставала от них по многим показателям, прежде всего экономическим, была сильна в другом. Она была сильна особой духовно-нравственной культурой, в которой нашли место духовные искания и ценности многих народов. И эту нравственную силу, являющуюся скрепом огромного, создаваемого на протяжении веков государства, которая в силу этого могла быть положена в основу преобразования мира, и рассмотрела История.

Первыми приближающуюся катастрофу увидели те, кто, по словам поэта, «жадною толпой» стоял у трона. В феврале 1861 года крепостное право было отменено. Этот вынужденный шаг заставило царское правительство сделать крестьянство. Хотя реформа и подорвала крепостничество, однако крестьянство в целом было обмануто, что аукнется через несколько десятилетий.

Таким образом, по реформе, в 1877 году 61,5% белорусских земель оставалось в руках дворянства, казны, церкви и других учреждений. 60% белорусских крестьян в силу малоземелья не могли вырваться из тисков нужды. «Я надеюсь, — говорил на заседании Государственного совета в конце января 1861 года Александр II, — что при рассмотрении проектов, представленных в Государственный совет, вы убедились, что всё, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано» (см.: Сучков К. Великий Октябрь и крестьянство // Белорусская нива, 6 ноября 2007 г. С. 4). Как говорится, без комментариев…

Не был доволен своим положением рабочий класс, который рос за счёт выгоняемого в город молодым капитализмом сельского населения. Далеко от восхищений экономическим и социально-политическим строем были мещане, разночинцы, мелкие служащие и даже купцы. В стране по инициативе разночинной интеллигенции, имевшей прочные корни в деревне, возникли социал-демократические и левонароднические партии, которые повели осознанную борьбу против царского самодержавия.

Всё это привело к революционному взрыву в январе 1905 года, который сотрясал Россию до лета 1907 года. Впервые в истории России к массовой революционной борьбе народа примкнула часть, хоть и небольшая, вооружённых сил.

Посулами, но в основном репрессиями царскому правительству удалось потушить революционный пожар. Но причины, вызвавшие его, остались.

Силовой метод был применён правительством при проведении Столыпинской реформы. Автор реформы П.А.Столыпин допустил принципиальную культурологическую ошибку, положив в основу преобразований чуждые русскому образу жизни западноевропейские образцы. Своим острием она была направлена против крестьянской общины, что привело к расслоению крестьянства. На ключевые позиции в деревне рядом с непотопляемым помещиком становился кулак, что не привнесло в неё социального успокоения. Далеко не случайно окрестили его мироедом.

Не смогла столыпинская реформа решить проблему роста производительности труда в сельском хозяйстве. Накануне Первой мировой войны в европейской России основной капитал среднего крестьянского хозяйства составлял около 900 руб., в то время в США на каждую ферму приходилось его по 3 900 рублей. В 1913 году в России с каждой десятины посевов получали 55 пудов хлеба, во Франции — 89 пудов, в Бельгии — 168 пудов. Ясно, что проблема обеспечения населения страны продуктами питания, на что надеялись реформаторы, не была решена. Не помогла и переселенческая политика со «столыпинскими галстуками» (только в 1908 г., например, из каждой тысячи переселенцев из белорусских губерний 118 погибло в пути). Не шиковала значительная часть горожан, а что касается основной массы крестьян, то они по-прежнему жили впроголодь. Несмотря на некоторые подвижки в области промышленности и железнодорожного транспорта, не были решены многие другие насущные вопросы.

И вот в такой далеко не благополучной обстановке царское правительство втянуло Россию в мировую империалистическую войну, вручив боевое оружие миллионам недовольных крестьян. Логично, что это недовольство привело к Февралю 1917 года, когда армия, по количеству и идеологической сути крестьянская, согласилась со свержением царя Николая II. Однако крестьяне обманулись в ожиданиях. Вставшие у государственного руля либералы-западники не выдержали испытания властью. Страна по-прежнему продолжала воевать «до победного конца», а земля находилась в руках помещиков и казны. Временное правительство делало одну ошибку за другой, что свидетельствовало о его полной политической несостоятельности. Государство, теряя силы, катилось к своему краху. Первая мировая война, в которую втянули союзники, не могла при любом раскладе принести России победу. Антанта использовала российский потенциал для ослабления молодых хищников — Германии и Австро-Венгрии, обиженных «несправедливым» разделом мира. Нарастала буря народного гнева.

Большевистское правительство во главе с В.И.Лениным вывело страну из войны, отпустив домой истосковавшихся по мирной работе и семьям миллионы людей. Оно обратилось ко всем странам с призывом выстраивать международные отношения на основе мирного сотрудничества. И это стоило многого. Историю постоянно сотрясали несправедливые войны и захваты, в которых сильный диктовал свои условия слабому. Предложение ликвидировать устоявшуюся несправедливость несло не столько политический, сколько нравственный характер, потому что направляло внимание людей на осуществление своей главной цели на Земле — на созидание.

Советская власть без промедлений конфисковала помещичьи, царские, церковные, монастырские земли вместе с инвентарём и постройками передала их крестьянским комитетам и Советам для распределения между крестьянами. По отношению к бывшим землевладельцам была применена радикальная мера. Но по-другому сделать в то время, скорее всего, было невозможно…

Большевикам пришлось решать и ещё одну стратегическую задачу — укрепления государственности, что не позволило исчезнуть с политической карты мира исторической России. В основу этой задачи они положили социалистическую идеологию. Она сплотила многонациональную страну в годы и Гражданской войны и иностранной интервенции, и в годы Великой Отечественной, когда встал вопрос о существовании государства. Социалистическая идеология привела к новому типу межнационального общежития; к модернизации села и индустриализации страны, несмотря на многие ошибки, позволила создать хорошую систему образования и науку. Литература и искусство, средства массовой информации были призваны способствовать проявлению у человека его лучших качеств. Следует признать, что у Советской власти не задались нормальные отношения с церковью. Но ради истины скажем, что власти копировали в какой-то мере западноевропейский опыт по этому вопросу, да и сама Церковь в обстановке ожесточённой классовой борьбы не была безгрешной…

Одним словом, начатый в Октябре 1917 года путь не был усеян розами. Народ, да и сами партийцы, несли в себе и на себе немало зла, насилия и просто невежества, на которых лежала печать истории. Но та же история не может отрицать и того, что Советский Союз превратился в мощную сверхдержаву, которая оказывала влияние на развитие мира на идеях гуманизма и могла обеспечить своим гражданам высокое качество жизни. В этом видится главное значение Великого Октября.

Всё дальше уходят в прошлое годы славных российских революций, драматичной Гражданской войны. Старшие поколения, бывшие свидетели и участники тех незабываемых событий знали правду о них, знали героев эпохи сражений за идеалы Великой Октябрьской социалистической революции.

После разрушения СССР, в пору «гласности» и вседозволенности, оживились скрытые и явные противники и враги советского строя, националисты и их пособники в надежде на историческую реабилитацию, на коренную ломку и уничтожение судьбоносных основ некогда великой Советской страны. Спровоцированное власть придержащими наступление на правду истории в угоду политическим амбициям конъюнктурного характера (это уже совершенно очевидно), чёрный пиар в СМИ сделали своё дело: сегодня наследие Клио во многом в плену ниспровергательства и «подгонки» к ситуации сегодняшнего дня. Не следует, однако, забывать о том, что История не признаёт черновиков, а Истина времени не подвластна!

Мы должны помочь молодому поколению вернуть историческую память. Стоять в стороне и пустить всё на самотёк — значит, развязать руки либеральным пасквилянтам. Каждый из нас востребован — историки, социологи, публицисты. Не быть пассивными наблюдателями, а открывать людям глаза. Октябрь — это оселок, на котором проверяются наше мужество и верность принципам. Ведь опыт истории учит: не зная истинного прошлого, невозможно строить справедливое будущее.

Приёмы, которыми пользуются фальсификаторы, не блещут ни оригинальностью, ни разнообразием. Так, в фильме «Штурм Зимнего. Опровержение», испечённом дирекцией президентских программ Российского фонда культуры, возглавляемого Никитой Михалковым, нас пытались убедить в том, что арест Временного правительства представителями Военно-Революционного Комитета проходил не так, как это изображено в художественном фильме Сергея Эйзенштейна «Октябрь», то есть со стрельбой и штурмом дворца, а довольно тихо и практически бескровно. Охранявшие дворец войска сдались, дескать, практически без боя. Какое открытие! Ещё Маяковский писал о том, как «боязнью одолён снялся бабий батальон». Если же обратиться к первоисточнику, то в газете «Рабочий путь» (псевдоним запрещённой в то время «Правды», вышедшей 8 ноября (26 октября по старому стилю) читаем: «В 7 3/4 веч. Зимнему дворцу был предъявлен ультиматум: сдаться в 10 минут. К этому моменту дворец был окружён солидными силами пехоты с броневиками и орудиями, а по Неве ко дворцу подошли три миноноски. С Петропавловской крепости на дворец наведены были пушки. За пять минут до истечения назначенного срока часть юнкеров, составляющих охрану Зимнего дворца, заявила, что они сдаются». В разосланной по всей России телеграмме Военно-Революционного Комитета говорилось: «Единодушно восставшие солдаты и рабочие победили без всякого кровопролития» (в одной из телефонограмм сообщалось: «2 часа назад был взят Зимний дворец. 6 человек убито — павловцев. Комендантом Зимнего дворца (назначен) Чудновский» (см.: Егорычев В. Многоликая Клио, или Наедине с исторической правдой. — Гродно, 2005. С. 306).

Для чего же понадобилось нынешним ниспровергателям Октября подавать всем известный факт как сенсацию? Да для того, чтобы под сурдинку подсунуть не слишком осведомлённому в истории обывателю версию о том, что истинным организатором и руководителем октябрьского переворота (так его тогда называли) был… Керенский, возглавлявший Временное правительство. Вот уже поистине фантастика, граничащая с идиотизмом. Ведь и не соображают, что бескровность и видимая лёгкость «переворота» — убедительнейшее свидетельство гнилостности поверженного Октябрём режима, о котором ещё юный Ленин сказал: ткни — и развалится. Им, по-видимому, главное в том, что «pecunia non olet».

Вовсю эксплуатируется бессовестными историческими «напёрстничниками» миф о германских деньгах, на которые якобы делалась революция. Очнитесь, господа! Как со всей ответственностью заявил руководитель Федерального архивного агентства Владимир Козлов, найдены документальные подтверждения того, что все документы, на которых основывалось это обвинение, были сфальсифицированы с подачи США журналистом Фердинандом Оссендовским, причём сразу же после октябрьских событий (см.: Вишняков В. Мели, Емеля… // Правда,. 13—14 ноября 2007 г. С. 3). Мировая буржуазия постаралась разбомбить народную революцию не только из орудий интервентов и белогвардейцев, но и такими вот широковещательными «утками», которые продолжает запускать, в частности, российское ТВ. Морализаторства по поводу добывания средств, к которым прибегает революция, представляются нам убогими и пошлыми.

По части заказного вранья в адрес российской революции и её вождя своих собратьев далеко переплюнул некий Аким Арутюнов, как-то битый час трындевший в передаче «Ленин. Тайна ненаписанной автобиографии» на канале РЕН ТВ о том, что отцом пятерых (?!) детей в семье Ульяновых был не Илья Николаевич, а какой-то Иван Покровский. Основание: неведомый олух-делопроизводитель перепутал в дипломе отчество и вместо «Ильич» записал «Иванович», пришлось переправлять. И ещё: кумушки, дескать, любили об этом посудачить. Кто этих «кумушек» видел и слышал, осталось, впрочем, тайной. И подобный бред на полном серьёзе озвучивается претендующим на солидность телеканалом. Нечто подобное пытались сварганить «знатоки» от истории и в отношении И.В.Сталина, записав последнему в отцы… Пржевальского (уж больно схож на фотографии!).

В общем контексте глобального теленаступления на революцию, на советское прошлое с его богатейшей культурой пригодился и такой, с позволения сказать, художественный опус, как показанный на канале «Россия» фильм «Жена Сталина», где народный вождь, вытащивший страну из лаптей, превративший её в мировую державу, спасшую человечество от «коричневой чумы», изображён как тупой сексуальный маньяк.

Может, это и жестоко: люди всегда требуют от пророков и вождей почти непосильное — то, на что неспособны сами. Но… «демократы», обожравшиеся наворованной «зеленью», скупающие особняки на Канарских островах, — и «диктатор», не позволявший себе сшить за государственный счёт лишнюю пару обуви, отдавший все подарки или в музей, или в детские дома и суворовские училища. «Демократы» с канареечными мозгами, нагло, на сотни миллиардов долларов обчистившие карманы растерянного народа, — сначала в СССР, а потом в Российской Федерации и постсоветских республиках, — и «диктатор», оставивший после своей смерти не долги, разорение, а могучую, стремительно развивающуюся державу с 2 500 тоннами золота в спецхранилищах. Над этим следует хорошенько подумать: одно дело — самооценка и совсем другое — оценка народа…

Истоки драмы

К осени 1917 года «осатаневшая» Россия выбилась из управления. Фронты трещали. Армия разбегалась. Самогонный угар дурманил отчаянные головы. Повсюду разбои, грабежи, погромы, беспорядки, самосуды. Годы спустя, отойдя от горячки борьбы, белый генерал Антон Деникин напишет: «Власть падала из слабых рук Временного правительства, и во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предложить свои права во всеоружии реальной силы» (цит. по: Сперский Г. Великое противостояние // Правда, 18—21 января 2008 г. С. 2).

Вот почему в считанные часы пал кабинет Александра Керенского. Большевики утверждались во власти больше разумом, чем силой. Арестованные было министры Временного правительства вскоре вышли из Петропавловки. Обезоруженные офицеры и юнкера распускались по домам. Сам генерал Пётр Краснов под честное слово не подымать оружия против Советской власти был отпущен на свободу. Да и марксисты долгое время жили иллюзией, что после революции армию заменит вооружённый народ — что-то вроде ополчения. Но жизнь показала, что военное дело не терпит дилетантов.

Враждебность «бывших», которые не могли смириться с утратой привилегий и богатств, конечно, присутствовала. Но никто не собирался сражаться за помещиков, заводчиков и царских сановников. Другое дело, что выведенные из игры политические партии начали объединяться против власти Советов. Прервалась железнодорожная связь из-за забастовки железнодорожных рабочих, профсоюзом которых руководили меньшевики. Административные службы не работали; ситуацией анархии воспользовались бандиты и хулиганы, начались беспорядки и грабежи. Через полтора месяца после свершения революции специальным постановлением Совета Народных Комиссаров была создана Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ВЧК). Местным Советам следовало учредить аналогичные комиссии. Ещё через несколько дней были учреждены рабоче-крестьянские трибуналы «для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и её завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародёрством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц». Свой первый смертный приговор революционный трибунал вынес в июле 1918 года. Во многих районах страны без разбору убивали и большевиков и их сторонников. ВЧК мобилизовало все свои силы, выискивая активных врагов Советской власти…

Большевики, взяв управление государством в свои руки, хорошо понимали, какой груз взвалили на себя. Им предстояло управлять страной, когда все рычаги управления были утрачены, а враг наседал со всех сторон. Они должны были действовать с беспрецедентной энергией и были к этому готовы.

Ленин своё решение принял: судьба России — социализм и интернационализм. Он верил в эту новую судьбу России, и его вера стала нашей национальной идеей. Другой национальной идеи быть не могло, потому что другая идея ведёт к распаду и гибели. Это было доказано Б.Ельциным и его американскими «советниками» методом, который в школьной математике называется «от противного». «Есть старая идея, есть новая идея», — говорил один генерал, мечтавший стать президентом при поддержке г-на Березовского.

Какая у них была «новая идея», сегодня понимает даже А.Караулов (откровенно обливавший и обливающий грязью коммунистов на российском ТВ) и ему подобные. Это старая, как мир, идея господства меньшинства над большинством, диктатура обмана и жестокости по отношению к народу. «Новым» было беспрецедентное для России предательство национальных интересов прорвавшимися к власти проходимцами. Идея же современного гуманизма строится на двух незыблемых положениях: 1) один народ не должен угнетать и эксплуатировать другой народ (идея интернационализма); 2) один человек не должен эксплуатировать другого человека (идея социальной справедливости).

Скажем больше: для нынешней властвующей «элиты» бывшей цитадели социализма, не способной ни вынашивать великих замыслов, ни следовать тем, что выношены до неё, современная русская идея (проще говоря, советская идея) неприемлема. Чуждая России идея буржуазной демократии как национальная идея уже потерпела крах. Никаким угодничеством «героям» этой демократии, разрушившим производительные силы государства и погрузившим свой народ в нищету, «не сыскать благоволения» Европы и Америки, не втиснуться в «золотой миллиард». Продолжение русского, советского пути, вытекающего из веры в свою страну и в свой народ, неизбежно.

Революционные катаклизмы, определившие основной вектор развития не только России, но и всего мира, истолковываются как дело рук безответственных политических радикалов; победоносный Октябрь и Гражданская война — как торжество жестокости и разнузданного террора; партия большевиков — как орден меченосцев, превративших насилие и террор в главный инструмент политической борьбы. Целенаправленно и с особым цинизмом извращают всё, что связано с отношением Ленина к террору. Всё это, вместе взятое, свидетельство тотальной информационной войны. И ставки в ней, похоже, высокие: спроецировать сложившееся у большинства соотечественников эмоционально-негативные установки в отношении терроризма на революционное движение начала ХХ века, Великий Октябрь и его вождя. А заодно — дискредитировать прежде всего в глазах молодого поколения идеи и ценности, на которых зиждилось это движение и которые вдохновляли его участников — рабочий класс и крестьянство, передовую интеллигенцию. Поэтому нельзя допустить, чтобы наше славное революционное наследие превратилось окончательно в ристалище для мародёров, окопавшихся в официальных, так и во всевозможных средствах массовой коммуникации и превративших историю в похотливый, глумливый и продажный бизнес.

Вероятно, можно согласиться с тезисом, что революция и Гражданская война неотделимы. И дело здесь не в известном ленинском лозунге «превращения империалистической войны в гражданскую»: манипулируя цитатными боями можно доказать что угодно, но это губительно для науки. Думается, справедливо полагает Ю.А.Поляков, что «демократический февраль 1917 года был атакован справа и слева»: попытка сторонников насилия справа (корниловский мятеж) была отбита демократическими противниками насилия. Это упрочило позицию сторонников слева, опиравшихся на всё продолжавшуюся радикализацию масс» (Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история. 1992. № 6. С. 37—38).

Да, революция поставила дилемму перед контрреволюционными силами: полностью капитулировать или продолжать сопротивление. Они избрали второй путь. Никто в случае поражения не мог рассчитывать на пощаду… «Третьего пути» не получилось в условиях до предела поляризованной позиции политических сил: когда страна разделена баррикадами, находиться между ними нельзя. Меньшевики и эсеры не устраивали ни большевиков, ни лагерь открытой контрреволюции. Они не получили массовой народной поддержки. Коалиции же между большевиками, с одной стороны, меньшевиками и эсерами — с другой, также не произошло. История разводила недавних товарищей по борьбе против самодержавия всё дальше и дальше, сделав непримиримыми врагами. Расширение Гражданской войны стало неотвратимым.

Гражданская война принесла царство террора. Это проклятие всех гражданских войн. И, возможно, только деятельность Ф.Э.Дзержинского, в силу качеств этого «большевистского Савонаролы», была не столько террором, сколько борьбой с контрреволюцией и бандитизмом. «Эти фанатики были по крайней мере честны», — заметил свидетель событий Герберт Уэллс. Эксцессы ревтрибуналов, продотрядов, конечно, пятнали и позорили революцию. Но то, что творили белые, не идёт ни в какое сравнение с «красным террором». То были зверства отчаявшихся и опустошённых людей. Поручики и корнеты, оболенские и галицыны могли, конечно, далеко на чужбине пускать слезу по «родным, попавшим в бутырки», но забыть о запоротых бабах, изнасилованных и растерзанных крестьянских девушках, расстрелянных, повешенных, распятых, изувеченных людях их изуродованная совесть не могла.

В тылу у белых полыхала крестьянская война, и когда белые были разгромлены, эта жакерия со своими озверевшими атаманами досталась в наследство большевикам.

Красные не ожидали такой Гражданской войны, которая была инициирована интервенцией и иностранной агентурой. Гражданскую войну «забросили» извне. Англия и Франция позаботились о том, чтобы вооружить А.Деникина, П.Врангеля и А.Колчака. В январе 1921 года в Париже состоялось совещание 33 членов бывшего Учредительного собрания под председательством П.Милюкова и А.Керенского. Прозвучали слова запоздалого признания: «Внутренняя контрреволюция сознательно пошла на приглашение иностранных войск из-за своего бессилия, хотя отдавала себе отчёт о совершении этим предательства национальных интересов» (выделено нами. — В.Е.) (см.: Октябрь и современность. «Круглый стол» в редакции «БН» // Белорусская нива, 24 октября 2007 г.). Совещаниеотметило, что «приглашение союзников (иностранных интервентов. — В.Е.) обернулось захватом ряда регионов на территории России в безраздельное владение оккупантов». Воспетая на Западе «белая идея спасения и восстановления Российского государства», писал Деникин, «всё более вырождалась в борьбу за реванш свергнутых господствующих классов, разгул насилия, злобную мстительную расправу сознающей своё бессилие реакции» (там же).

Сейчас в реваншистских кругах упрекают большевиков за то, что они прервали естественный процесс демократизации. Демократизации к чему? К продолжению «войны до победного конца»? К возвращению земли помещикам и монастырям? К сдаче полученной от трудящихся большинства власти? Надо было обладать ублюдочностью Михаила Горбачёва, чтобы пойти на попятную. Подлинное безумие проявили контрреволюционные лидеры, спровоцировавшие вооружённое выступление против Советов. Российский историк Николай Цымбаев заявляет: «Если посмотреть на реальную политику большевиков, то гражданская война большевикам была не нужна. Большевикам нужен был выход из мировой войны. Спокойная страна для проведения этого гигантского социалистического эксперимента» (см.: Сперский Г. Великое противостояние // Правда, 18—21 января 2008 г. С. 3).

Все усилия новой власти были сосредоточены на созидательной работе, на труднейших переговорах с Германией о мире. Возможно, потому и не сумели своевременно пресечь зарождавшееся белое движение. Декрет о создании военных комиссариатов появился только 8 апреля 1918 года. Вооружённые силы, не считая латышских полков и нерегулярных отрядов Красной гвардии, практически отсутствовали. Ядро контрреволюции сложилось ещё до прихода большевиков к власти в процессе корниловского мятежа, поддержанного на Дону А.Калединым. Главари корниловщины (М.Алексеев, А.Деникин, П.Краснов и другие) бежали к Каледину на Дон и заложили основу пресловутого движения. Уже из этого элементарно простого факта очевидно, что полномасштабную Гражданскую войну развязали силы контрреволюции. Те самые люди, которые участвовали в свержении Николая II, неуклонно превращались через генеральские клики в марионеточные режимы местечковых самодержавцев.

Повторимся: большевики не стремились к политическому монополизму. Вспомним, как развивались события. На II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов они предложили меньшевикам и эсерам сотрудничество и участие в правительстве на базе признания новой власти. Большевики готовы были довольствоваться хотя бы нейтралитетом, добрососедскими отношениями с теми, кто называл себя «социалистами». Ленин говорил впоследствии: «…Мы хотели советского коалиционного правительства. Мы из Совета не исключали никого. Если они не хотели совместной работы, тем хуже для них. За меньшевиками и эсерами солдатские и крестьянские массы не пойдут» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 37).

Единственными, кто поддержал большевиков и составил с ними правящий блок, были левые эсеры. Они получили 7 из 18 постов в Совете Народных Комиссаров. Но их «социализма» хватило ненадолго.

Антисоветчики выбросили лозунг: «Вся власть Учредительному собранию!». Фактически это означало: «Долой Советскую власть!». Имея на своей стороне вооружённые массы, другие бы на месте большевиков не стали церемониться с оппонентами. Но Ленин учитывал, что среди части населения бытовали парламентские иллюзии. Чтобы покончить с ними, нужно было показать людям, кого на самом деле представляет этот буржуазный выкидыш. Советская власть обеспечила свободные выборы по спискам политических партий, составленным ещё при правительстве Керенского, и по тем же округам.

В день открытия Учредительного собрания 18 января 1918 года председатель ВЦИК Яков Свердлов огласил написанную Лениным Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Одобрение документа означало признание Советской власти. Его неприятие было равнозначно открытому выступлению против народа.

Но кто бы осмелился на это в период триумфального шествия Советской власти по стране? Фракции кадетов, меньшевиков и эсеров попытались выкрутиться из патовой ситуации, отказавшись от обсуждения Декларации. Тогда большевики, а вслед за ними и левые эсеры, покинули собрание. На следующий день решением ВЦИК Учредительное собрание было распущено…

К этому времени Добровольческая армия орудовала на юге России. На первых порах успехи были весьма скромными. По словам Деникина, казаков приходилось затягивать к себе буквально угрозами и посулами. Многие бежали и прятались или просили оружие для борьбы с белыми. Но сплотить их было некому. Мешали нерешительность и дезорганизация Советов всех уровней. На той же Кубани шла ленивая борьба. Когда в станицу вступали большевики, свидетельствовал Деникин, атаман становился комиссаром, станичное управление превращалось в Совет. С приходом белых совершался поворот в обратную сторону.

Возможно, большевикам удалось бы легко управиться с добровольцами и перевести гражданское противостояние в «холодную» войну и неспешный процесс трансформации общества. И вдруг всё меняется буквально за пару месяцев. По времени это совпадает с началом открытого вмешательства заграницы в российские дела. Почувствовав поддержку, ощерились противники Советской власти. Революция вынуждена была защищаться, воевать с теми, кто не хотел примириться со священным принципом «Кто не работает, тот не ест».

Белые в России: террор ради победы

Из воспоминаний У.Черчилля: «Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года (1919-го. — В.Е.) мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело (выделено мной. — В.Е.). Эта истина станет неприятно чувствительной с того момента, как белые армии будут уничтожены и большевики установят своё господство на всём протяжении Российской империи» (см: Егорычев В.Е. На переломе эпох. — Гродно, 2007. С. 154). Красноречивое свидетельство о том, что белое движение играло роль «пятой колонны»!

Прибывший в Омск из-за границы Колчак был худшим среди плеяды белых вождей, так как взялся за дело, которое совсем не умел делать. И взялся не по доброй воле. Он вообще уже было собрался распрощаться с Россией и готовился поступить на службу во флот Великобритании. Но там решили, что ему суждено стать верховным правителем. Когда же бесславно закончилась колчаковская эпопея, один из ближайших сподвижников «верховного правителя» и министров его правительства кадет Г.К.Гинс вынужден был в своих воспоминаниях всенародно признать: имя Колчака стало нарицательным именем тирана. Его окружение превратилось в толпу извергов и садистов, обуздать «процесс» «интеллектуальный исследователь и флотоводец» уже не мог да и не хотел. Вот этому человеку несуразная российская «демократия» воздвигла памятник в Иркутске. За что?

В ходе повальных облав в Екатеринбурге и Уфе были схвачены многие члены Учредительного собрания, члены правительства КОМУЧа, члены ЦК партии эсеров во главе с В.Черновым. По приказу Колчака, их, как скот, погрузили в товарные вагоны и отправили в Омск на расправу. Чешские офицеры пощадили только Чернова как своего сообщника по мятежу корпуса и позволили ему бежать из «Колчакии». Остальных в Омске ждала Варфоломеевская ночь. Арестованных оппозиционеров каратели зверски растерзали на берегу Иртыша… Общее же количество узников в колчаковских тюрьмах значительно превышало 100 тысяч человек. По данным штаба Сибирской армии о количестве концлагерей (постоянных и вновь созданных) и численности в них заключённых, колчаковский ГУЛАГ насчитывал 914 178 человек. По статистике ВЧК, в Советской России в конце 1918 года в заключении содержалось чуть больше 42 000 контрреволюционеров, шпионов, бандитов и спекулянтов. В том числе в тюрьмах — 22 000 и в концлагерях менее 2 000 (см.: там же, С. 150). Есть возможность наглядно сопоставить масштабы применения «белого» и «красного» террора, на чём так усердно спекулирует нынешняя якобы демократия. И видны масштабы лжи, которую извергают на головы граждан господа солженицыны, яковлевы, жириновские и прочие немцовы. Они истошно призывают не верить данным ЧК. Но в то же время призывают верить данным деникинской контрразведки о «зверствах большевиков», которые стеснялся афишировать сам Деникин. ВЧК не было нужды занижать данные о своей деятельности. Устроители памятника Колчаку, видимо, по невежеству и не подозревают, что в числе гонимых диктатором были как раз политические предшественники нынешних немцовых, явлинских и хакомад. Большевики, как известно, разрешили Чернову и его сторонникам подобру-поздорову разойтись из Таврического дворца по своим квартирам. Колчак же всех пойманных «учредиловцев» поставил к стенке.

Диктатор доводит положение в «Колчакии» до точки кипения. 14 ноября 1919 года пал Омск, и «верховный правитель», спасаясь бегством от наступления Красной Армии, устремился за золотым запасом в Иркутск. Правительство бежало на восток ещё раньше. Сибирская армия, с мая находившаяся в почти безостановочном отступлении, была глубоко деморализована и ежедневно теряла многие тысячи штыков в виде сдающихся в плен и дезертиров. Тыл буквально вопил от непрерывных экзекуций, учиняемых бесчинствующими бандами крупных и мелких атаманов.

Партизанские соединения, ободряемые наступательным порывом советских дивизий, ежедневно наносили с севера и с юга удары по Сибирской магистрали на всём её протяжении от Омска до Владивостока. Войска интервентов, охранявшие магистраль, спешно свёртывали карательные операции против партизан и устремлялись на восток для эвакуации домой. Сначала это сделали американцы, за ними — англичане, французы, итальянцы. Расхлёбывать заваренную ими кашу они оставили своих наёмников — чехословаков, поляков, румын. Чехословацкий корпус (командир — генерал Я.Сыровой), наиболее сильный среди формирований наёмников, захватил на магистрали весь подвижный состав, зажёг красный свет для всех остальных…

Цепь антиправительственных восстаний, взрывавших колчаковский тыл в течение всего 1919 года, увенчалась в конце декабря успехом повстанцев, поддержанных партизанами. 4 января 1920 года власть в Иркутске перешла к эсеро-меньшевистскому Политцентру. Планы союзных представителей, командования чехословацкого корпуса и остатков колчаковской армии были серьёзно спутаны. Политцентр в манифесте, обращённом к повстанцам и партизанам Восточной Сибири, заявил: «Волей восставшего народа власть диктатора Колчака и его правительства, ведших войну с народом, низвергнута. Узники, томящиеся в местах заключения за борьбу с реакцией, освобождаются. Ответственные руководители реакционной политики предаются гласному суду с участием народных заседателей. Атаманы Семёнов и Калмыков, генерал Розанов и адмирал Колчак объявляются врагами народа…» (см.: там же. С. 152).

Партизаны и повстанцы в один голос потребовали выдачи Колчака и находившегося при нём золотого запаса, застрявших в железнодорожной пробке в Нижнеудинске. В противном случае пригрозили силами партизан Восточной Сибири и Дальнего Востока перекрыть дорогу к отходу чехословацкому корпусу во Владивосток и с помощью наступавшей Красной Армии заставить его капитулировать. Главком войсками интервентов генерал Жанен, командир чехословацкого корпуса генерал Сыровой в согласии с высокими политиками союзников решили не играть больше с огнём и выдать Колчака восставшему народу. Так шкурный интерес интервентов взял верх над всем прочим.

Идя по дороге предательства, союзники заставили Колчака 4 января 1920 года отречься от «престола» и завещать верховную власть генералу Деникину, а власть в Восточной Сибири — атаману Семёнову. После того адмирал уже как частное лицо и фактически как арестованный был со своей ближайшей свитой, численностью около 100 человек, доставлен в Иркутск под охраной чехословацких революционных солдат и сдан Политцентру. «Верховный правитель» наконец занял своё законное место — в тюрьме. Политцентр образовал следственную комиссию, которая начала сбор материала для предания диктатора народному суду. В связи с этим заметим, что нынешние апологеты Колчака хранят гробовое молчание о предательстве союзниками своего ставленника.

6 февраля 1920 года Иркутский ревком, основываясь на данных следственной комиссии, стремясь не допустить в городе ужасов гражданской войны и избежать бессмысленных жертв, постановил: бывшего «верховного правителя» адмирала Колчака как «одного из тягчайших преступников», а также бывшего премьера колчаковского правительства В.Н.Пепеляева подвергнуть высшей мере наказания. 7 февраля Колчак был расстрелян. Возмездие за величайшие народные жертвы свершилось. Главком войск интервентов генерал Жанен, который по долгу службы больше других знал о преступлениях Колчака, записал тогда в дневнике: «Тысячи невинных погибли по вине адмирала, он вверг Сибирь в погибель. Поэтому было бы несерьёзно говорить, что это была незаслуженная смерть» (см.: там же). Этот и другие выводы неведомы «обновителям» истории?

Попытки Врангеля изменить отношения с населением ни к чему не привели. Между белой армией и русским народом установились крайний антагонизм и непримиримая ненависть. Ещё хуже были отношения белых с нерусским населением. 300 тысяч людей, погибших при еврейских погромах, в подавляющем большинстве случаев — на совести белых.

Белые не имели и не могли иметь интеллектуальных вождей, сравнимых с лидерами большевиков, так как представляли социальные силы, время которых истекло. С предрассудками, вместо идей, можно было бороться только за ту Россию, которой уже нет. Права на свою Россию они проиграли ещё в той жизни, когда заложили земельную собственность иностранным банкирам и вступили в мировую войну на чужие деньги и за чужие интересы. Их интеллектуальная позиция была проиграна ещё при самой постановке задачи. Они по недомыслию искали помощи у лютых врагов России, и в этом не может быть оправданий, ибо нелепо оправдывать подлость глупостью.

Напомним «забывчивым» специалистам по ведомству Клио**: 23 декабря 1917 года между Лондоном и Парижем подписано соглашение о разделе России на «сферы влияния». Украина и Крым, залежи железной руды в Кривом Роге и Никополе, Донецкий бассейн должны были войти в «сферу влияния» Франции. Районы Волги, Дона и весь Кавказ переходили, по замыслу соглашения, в сферу «английских интересов». По дальнейшему соглашению от 13 января 1918 года Финляндия, Эстония, Латвия должны были стать «сферой» английских интересов, а Литва, Польша, Белоруссия – французских.

В апреле 1918 года во Владивостоке высадились англичане и японцы. Это был тыл белочехов, которые таким образом превращались в инструмент в руках интервенции. В августе там же высадился американский экспедиционный корпус под командованием генерала У.Грэвса, а также новые английские, французские, итальянские войска. Это уже была настоящая интервенция, которая должен был обеспечить приход к власти Колчака.

Одновременно с выступлениями белочехов в мае 1918 года при поддержке немцев выступила контрреволюция на Дону. Конечно же, в своих интересах, а не в интересах нашей страны шли тогда на Советскую Россию англичане и французы, американцы и японцы — все четырнадцать держав, взявших в огненное кольцо фронтов молодую республику. Разумеется, не о благе России они думали! Их манили наши огромные природные богатства, их притягивали наши просторы как рынок сбыта. И уже грезилась им наша страна в виде большой колонии, которую можно сполна и безо всяких препятствий эксплуатировать.

Лидер буржуазной партии кадетов и бывший член Временного правительства П.Милюков нашёл-таки в себе силы прямо написать: «Теперь выдвигается в более грубой и откровенной форме идея эксплуатации России как колонии ради её богатств и необходимости для Европы сырых материалов». «Очевидно, что теперь, как и прежде, англичане руководствуются в своих отношениях к России не сентиментальными отношениями и не симпатиями, а холодным прозаическим расчётом», — констатировал князь А.Трубецкой. «Мы обращаемся с большевистским правительством так, словно оно не является правительством. При старом режиме мы бы не высадились в Мурманске и Владивостоке без разрешения царя. Мы действуем, как во времена Французской революции, захватывая Тулон и прилегающие места одно за другим», — откровенничал Д.Ллойд Джордж. «Всем известно, что политика этого правительства (белого правительства Северной области) направлялась союзниками, вследствие чего оно в действительности лишь маскировало союзный протекторат. Это правительство пригласило на Русский Север иностранные войска. И если бы по этому вопросу был бы проведён плебисцит среди населения, оно, несомненно, возвысило бы свой голос и твёрдо заявило: „Оставьте нас в покое“. Эта война на севере России вдохновлялась главным образом Англией и являлась с её стороны попыткой навязать свою волю русскому народу…», — резюмировал У.Ричардсон, американский генерал (см.: там же. С. 154).

Оказавшись в кольце фронтов, революция успешно защищалась. Завершающие победы Красной Армии много раз описаны, воспеты и хорошо известны. Но было и тяжёлое поражение под Варшавой. Ленин, возможно, не вникал в тонкости Варшавской операции и, видимо, слишком поверил в М.Тухачевского. Урок ошибочного выбора военных руководителей — важнейший урок революции. Красная Армия воевать только училась, и победа в Гражданской войне была одержана скорее своеобразными методами, методами разложения тыла противника и партизанщиной.

Гражданская война велась во всю ширь и глубину. Именно она сделала революцию тотальной. Она окончательно перевернула Россию: не было жителя страны, не умевшего делить на белых и красных, и это противопоставление если и не всегда было в пользу красных, то всегда было не в пользу белых. Обе стороны воевали за великую Россию. Только белые воевали за великую Россию, которой уже не было. А красные воевали за ту, которая будет. Именно последние обеспечили реальную целостность исторической России как самостоятельной геополитической реальности. На практике подтвердилась ленинская мысль о том, что гораздо более глубоким, постоянным свойством этой революции и условием её побед являлись не насилие и террор, а организация пролетарских масс, организация трудящихся для созидания более справедливых и разумных форм общественной жизни (см.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 74).

Великий поворот

То, что красный террор был ответом на белый террор, знают многие, как и о зверствах белогвардейцев и интервентов. Но и в советское, и в нынешнее время практически вне поля зрения исследователей был вопрос о прорыве к социализму в годы Гражданской войны российских пролетариев и вместе с миллионами тех людей, которые составляли непролетарские слои и, по словам Ленина, находились в положении крестьянина-середняка (труженика и собственника одновременно). Прорыв происходил также и вместе с лучшими представителями российской интеллигенции и дворянства. Да(!), и дворянства, представленного в офицерском корпусе бывшей царской армии. Однако объединение социалистических и патриотических сил в Гражданскую войну не было безмятежным…

Когда началась интервенция и усилилась Гражданская война, бывшие дворяне, не утратившие чувства долга перед страной и своим народом, не могли не видеть в большевиках, в Советской власти единственную силу в России, способную отстоять её национальную независимость. Нелегко далось это прозрение, но оно состоялось, что художественно сильно показал А.Толстой в своём романе «Хождение по мукам»: один из главных его героев Вадим Рощин — блестящий офицер из дворян — бежит из белой армии, убедившись, что она воюет против русского народа; он выстрадал свою веру в Советскую власть и с ней связал свою судьбу — перешёл на сторону красных. История Рощина типична: 43% офицеров бывшей царской армии пошли на службу в Красную Армию в годы Гражданской.

К тому же, к концу братоубийственной войны каждый седьмой офицер белой армии перешёл к красным. Что примечательно: почти половина самой подготовленной, элитной части офицерского корпуса — офицеров Генерального штаба — оказалась в Красной Армии (639 человек, в том числе 252 генерала, включая легендарного А.А.Брусилова). Наш земляк в генеральском звании Антон Станкевич в боях под Орлом попал в плен к деникинцам, ему предложили перейти на сторону белых, он отказался и был повешен. Генерал, награждённый орденом Красного Знамени, похоронен у Кремлёвской стены…

Что сдвинуло российский патриотизм в сторону большевиков? Что повлекло российское офицерство к Красной Армии? 22 апреля 1918 года ВЦИК издал декрет о создании Красной Армии с участием военспецов. На съезде трудовых казаков Ленин говорил: «...Военные науки знает только офицерство — полковники и генералы... нужно было набирать командный состав из бывших офицеров, чтобы рабочие и крестьяне могли у них учиться, ибо без науки современную армию построить нельзя...» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 182—183). Думается, победа в Гражданской войне могла быть только у того, на чьей стороне оказалось преобладающее большинство трудящегося крестьянства — бедняков и середняков. А оно было на стороне Красной Армии, на стороне Ленина, потому что большевики, как это воспринималось российским крестьянином-тружеником, решили вековечный русский вопрос — вопрос о земле. Добавим, долгожданный вопрос социальной справедливости: земля передавалась в руки крестьян всех народов России.

Ни Деникин, ни Колчак не могли и не желали сделать то, что сделал Ленин и большевики. Крестьяне на собственной шкуре испытали возвращение кабалы властью белых. В большинстве своём крестьянство, в конечном итоге, приняло сторону красных. Крестьянин отдал ей, армии народа, самое дорогое — своих сыновей и последнего коня. Это и определило исход Гражданской войны: поражение белого движения было неизбежным.

Российский патриотизм сдвинулся в сторону коммунистов ещё и потому, что белое движение накрепко оказалось связанным с интервенцией, полностью зависело от решений, принимаемых в Париже, Лондоне и Вашингтоне. Быть под пятой Запада — вот что ожидало Россию, победи белая армия. Украина, напомним читателям, попала бы под протекторат Франции, богатый нефтью Азербайджан, Кавказ и всё Закавказье — под протекторат Англии. Всё это знали белые генералы. И на всё это они были согласны. Колонизация России — такова была цена их победы. Но Запад и русский вопрос несовместимы.

Нет, не случайно каждый седьмой офицер белой армии бежал из неё: рушилась вера в единую и неделимую Россию по-деникински, по-колчаковски. Становилось понятным: русский патриотизм для Деникина и Колчака не более чем риторика, ширма для прикрытия их прозападной политики.

Что было причиной верноподданности Западу вождей белого движения? Классовый интерес — вернуть власть буржуазии и помещикам во что бы то ни стало — вот причина, заставившая их пойти на национальное предательство. Их классовое сознание, преисполненное ненависти к рабочим, крестьянам и солдатам, взявшим власть в свои руки, подавило национальное сознание, уничтожило чувство долга перед своей страной, если таковое имелось.

Когда стало понятным это положение вещей мелкобуржуазному среднему крестьянству, которое относилось к новой власти настороженно, бывало и потребительски («Дайте землю! Дайте мир — от войны настрадались!»); когда это стало понятным для мелкобуржуазной, но патриотически настроенной интеллигенции и честным и мыслящим представителям дворянства (тем же генералам и офицерам, у которых любовь к Отечеству была выше их классового интереса), тогда произошёл исторический поворот в Гражданской войне. «...История сделала так, что патриотизм теперь поворачивает в нашу сторону», — таково ленинское заключение (Ленин В.И. // Пол. собр. соч. Т. 37. С. 216).

Данный поворот Ленин воспринял как необходимое условие перехода к социализму. Как условие преодоления раскола народа. Именно в связи с поворотом патриотов страны в сторону Советской власти, большевиков Ленин определяет новую тактику партии, её новые задачи. Вот о чём говорил Владимир Ильич в ноябре 1918 года: «Нам предстоит целый ряд задач, целый ряд соглашений, технических заданий, которые мы, господствующая пролетарская власть, должны суметь дать. Мы должны суметь: дать среднему крестьянину одно задание, помочь в товарообмене, в разоблачении кулака. Кооператорам другое: они обладают аппаратом для распределения продуктов в массовом размере; этот аппарат мы должны взять себе. Интеллигенции мы должны дать совсем другое задание; она не в силах продолжать саботаж и настроена так, что теперь она занимает позицию по отношению к нам добрососедскую, и мы должны брать эту интеллигенцию, ставить ей определённые задачи...» (там же. С. 222—223).

Не это ли пример классового подхода (ныне охаянного и осмеянного «новыми» историками) к организации созидательной деятельности народа? Не это ли пример предложения пути достижения общенационального единства?! Этот вопрос не значился в категориях марксизма, но решался коммунистами в первые и самые трудные годы советской истории, имея в виду удовлетворение главнейших потребностей жизнебытия русского народа, как и иных народов социалистического Отечества, — потребности социальной справедливости и обеспечения национальной независимости, свободы распоряжаться своей судьбой через осуществление своей, народной власти.

* * *

Небывалая политизация отечественной истории порождена не «воинствующим дилетантизмом» (что, конечно, также имеет место быть), как представляется некоторым научным авторитетам, а прямыми искажениями исторического прошлого в угоду современной политической конъюнктуры. При всей пестроте аргументов и концепций к величайшим революционным событиям в России 1917—1920 годов, суть посылок сводится к следующему: в России якобы существовала реальная и лучшая альтернатива революции, обеспечивавшая развитие страны по «цивилизованному», иными словами, эталонно-западному пути. А в качестве ведущей социально-политической силы, способной-де направить страну на такой путь, могла бы выступить российская либеральная буржуазия. Исторический опыт максимально объективно засвидетельствовал иные позиции…

В свете приведённых сентенций резюмирующего характера со всей необходимостью мы приходим к здравым умозаключениям. Октябрь не ушёл из нашей жизни. Его опыт бесценен. Он предостерегает от ошибок и скоропалительных шагов, но в нём неисчерпаемый творческий потенциал. Есть чему учиться, есть с чем соизмерять свои поступки, есть во что верить и к чему стремиться. Идеалы Октября живут в умах современников.