Н.Д.Постников. Письма с фронта забытой войны.
Документы
«Великая война» — так называли современники Первую мировую войну, пока над миром не вспыхнул пожар новой — Второй мировой войны. Эта война была действительно «Великой» по своим масштабам и числу погибших, по детям и женщинам, оставшихся сиротами и вдовами. Для России Первая мировая война всегда находилась в тени Великой Отечественной войны, и, пожалуй, поэтому её следует назвать и «неизвестной войной». «Неизвестной» не столько в смысле не изученности причин войны, планов воюющих сторон, хода военных действий, причин поражений и успехов, итогов войны. Всё это в той или иной степени исследовано и интерпретировано историками, хотя и здесь, следует признать, ещё сохранилось огромное «непаханое поле» для исследователей. «Неизвестной» Первая мировая война остаётся в нашем сознании, ибо мы не можем увидеть своим мысленным взором образы этой войны: обычных солдат в серых шинелях, идущих на марше или сражающихся на поле брани, сожжённые деревни и города, газовые атаки немцев на Восточном фронте и множество других связанных с Первой мировой войной событий. Пришло время увидеть и почувствовать эту войну глазами и сердцем участников событий, чтобы её образ запечатлелся в нашем сознании, и тогда Первая мировая война перестанет быть для нас «неизвестной» и займёт своё место в историческом сознании нашего народа. И, пожалуй, лучший способ добиться этого, обратиться к письмам солдат и офицеров с фронта домой.
Предлагаемая подборка писем, это перлюстрации писем неизвестных корреспондентов с Северо-Западного фронта, написанных осенью-зимой 1914 года, в основном с польского театра военных действий, где в те дни развернулась масштабная «битва на четырёх реках»*. Выдержки из перлюстрированных военной цензурой писем позволяют увидеть, в каких тяжёлых, порою невыносимых условиях приходилось воевать русскому солдату из-за преступных действий, а точнее бездействия интендантов и командиров всех уровней, до командиров полков включительно. Когда солдаты в лютую стужу оставались без зимнего обмундирования, в рваных сапогах совершали многокилометровые марши по заснеженным дорогам и обмороженные попадали в госпитали. Если попадали, а не оставались без помощи брошенными на железнодорожных вокзалах, когда «не было совершенно ни уголка на всём вокзале, где не валялся бы в грязи или на голом полу раненый» (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 54). Этот и многие подобные ему факты показали неподготовленность царской России к войне.
И несмотря ни на что именно простой русский солдат проявлял чудеса мужества и стойкости. И поэтому торжественным гимном звучат через столетие слова английского наблюдателя бывшего в те дни на фронте под Варшавой: «Россия располагает прекраснейшим материалом для создания солдата, какой я только видел в любой части света» (там же. Л. 465).
Публикация разбита на две тематические части. В первой части представлены письма о тяжёлых солдатских буднях и факты преступной халатности военного командования и гражданских властей. Во второй части письма о героизме и силе духа русского солдата в бою.
Письма публикуются по современным правилам правописания, с сохранением стилистических особенностей источника. Сокращения раскрыты в квадратных скобках.
1. «Война начинает утомлять всех»
1.1. Выписка из письма М.Сахарова, действующая армия, по письму Сувалки, от 7-го декабря 1914 года к Елене Тимофеевне Волковой, в Москву, Добрая слободка, д. 14, кв. 13.
Завтра возвращаемся в немецкую землю. Стоим мы там вёрст за 15 от г. Ангербурга. Целый месяц войска роются в вязкой грязи, пробивая траншеи по направлению к укрепившемуся врагу. Измучились солдаты ужасно. Чуть прислоняться во время работы к стенке окопа, так полусидя и засыпают.
<…> Нужно сознаться, что война начинает утомлять всех. Порыв воодушевления не может длиться бесконечно. Наступают военные будни, связанные с трудами, лишениями, смягчаемыми только мыслью о конечном успехе.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 401.
1.2. Выписка из письма В.Маштакова, из действующей армии, 30 ноября 1914 года, к священнику Петру Васильевичу Наумову, на ст. Свечу Северной ж. д., село Юма. (26-й пехотный Могилёвский полк).
<…>Армия наша страшно нуждается материально: сапоги у большинства рваные, белья не имеют, хлеб выдают редко, 2 раза в неделю, чаще же — один раз. Выданного хлеба бывает достаточно на два дня, не более, так что нередко приходится быть голодными. Хорошо ещё, если удаётся заменить хлеб картофелем, а то и его не достанешь никак.
<…> Не знаем, когда же, наконец, остановим мы движение этой немецкой лавины, когда мы изгоним немцев из пределов России. Теряется вера в мощь России, болит, болит. Сильные бои идут по всему фронту ежедневно. Многие легли на поле брани, многие ещё лягут. Да и кто вернётся невредимым? Мы были уже недалеко от границы, а теперь опять под Петраковым немцы. Все поля, где происходили битвы, усеяны убитыми и умершими от ран нашими воинами и немцами. И сколько ещё падёт! Война… Какой это ужас! Смерть и разрушение кругом.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 489—489 об.
1.3. Выписка из письма с подписью «твой Сашик», из действующей армии, 19 ноября 1914 года, к Татьяне Дмитриевне Чаплыгиной, в Тифлис, Белинская,7. (5-я батарея Кав.[казской] Грен.[адёрской] В.[еликого] К.[нязя] Мих.[аила] Ник.[олаевича] артиллерийской бригады).
<…> Мы идём безостановочно с 8-го ноября и делаем переходы по 35—40 вёрст в день. Люди приходят на ночлег в 9—10 часов вечера. У многих сапоги разорвались, и они плетутся босыми. Зато, впрочем, наше начальство получит свыше благодарность за удивительно быстрое передвижение.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 29.
1.4. Выписка из письма Г.Шелля, без обозначения места отправления, а по штемпелю Ново-Минск Варшавской губ., от 6 Декабря 1914 года, к А.Г.Шелль в Одессу.
В армии нашей страшная убыль офицеров. Поручики командуют ротами и даже батальонами, в ротах не больше одного офицера. Чаще всего прапорщик, а люди без офицера страшно теряются и представляют из себя стадо баранов.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15.Д. 561. Л. 491.
1.5. Выписка из письма с подписью «Н.», Варшава, от 23 ноября 1914 года, к И.М.Балкашину, в Керенск Пензенской губ.
<… >Варшавские вокзалы завалены ранеными, валяющимися на соломе дня по четыре в ожидании отправки внутрь России.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 6.
1.6. Выписка из письма с подписью «твой Вася», Варшава, от 26 ноября 1914 года, к графине Е.В Мусиной-Пушкиной, в Петроград.
Благодаря какой-то поездной закупорке в Варшаве внезапно оказалось огромное число раненых. Эти несчастные заняли все вокзалы; их совершенно некуда было девать, так как в Варшаве все места уже заняты. Я сам видел все ужасы, которые происходили на вокзалах. Не было совершенно ни уголка на всём вокзале, где не валялся бы в грязи или на голом полу раненый. В некоторых залах невозможно было протиснуться, так как раненые стояли совершенно сплошно и даже не могли не только лечь, но и сесть куда-нибудь. Все они давно были не перевязаны и не кормлены.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 54.
1.7. Выписка из письма Д.Кузнецова, населённый пункт отправления не обозначен (штаб 9-й армии), от 12 декабря 1914 г., к Павлу Павловичу Кузнецову, в Москву, Б. Алексеевская ул., д. Сухова.
Работаем в передовом отряде близ позиций. Все раненые с позиций настолько грязны, оборваны и голодны, что невольно содрогаешься от той массы страданий, которые они переносят.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 498.
1.8. Выписка из письма с подписью «Гриша», из действующей армии, 17 декабря 1914 года, к Николаю Дмитриевичу Нижникову, в Носовичи Могилевской губ., Гомельского уезда, Прибытковское земское училище.
Кто не был здесь, тот не может представить себе все те ужасы, которые несёт с собою настоящая война. От грохота орудий и ружейной пальбы нельзя слышать друг друга. Снаряды летят непрерывно днём и ночью с визгом и воем, торжествуя свою победу над цивилизацией ХХ-го века. Жизнь солдата на войне — это жизнь крота или ежа. Только ночью он может сравнительно безопасно вылезать из своей норы, сходить за водой, получить порцию. Спать приходится мало: за выстрелами и грохотом сон превращается в какую-то полудремоту, когда и спишь и слышишь всё. Нервы напрягаются до последней возможности, как от положения, так и от лишений всякого рода. Раздеваться и разуваться не приходится по месяцу и более. Вши вырастают поразительной величины, и одни они приносят человеку массу постоянных мучений. Про то, что приходиться не есть, не пить, не спать и т. д., и говорить нечего — это обычное явление. Кто был на войне, участвовал в ней, тот мог понять, какое это великое зло. Люди должны стремиться к тому, чтобы уничтожить её.
…Адрес: действующая армия, 2-я рота 12-го Сибирского стрелкового Наследника Цесаревича полка.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 609.
1.9. Выписка из письма с подписью: «Боря», действующая армия, от 27 ноября 1914 года, к Павлу Борисовичу Мансурову, в Москву, Воздвиженка, 8, Ваганьковский переулок.
В течение трёх недель были непрерывные морозы. У солдат кроме их обычных шинелей ничего тёплого не было; масса выбывали из строя совершенно здоровые, но с отмороженными руками и ногами. Конечно, предвидеть, что зимой бывают холода, было всегда можно; поэтому нельзя найти никакого оправдания интендантству, что оно своевременно не снабдило частей тёплыми вещами. Сон, несмотря на самую большую усталость, при таких условиях на холоду почти невозможен, поэтому нельзя смотреть на нашу пехоту иначе, как на мучеников первых времён христианства. Хуже всего то, что в окопах нельзя совсем двигаться, так как всякому высунувшемуся хоть на мгновенье грозит неприятельская пуля, а окопы у нас не глубокие, так как они рылись в мёрзлой земле под неприятельским огнём.
РГВИА. Ф. 2000. ОП. 15. Д. 561. Л. 648.
2. «Наших нельзя победить»
2.1. Выписка из письма Луки Кондратовича, из действующей армии, от 14 декабря 1914 года, к Наталье Лукинишне Кондратович, в Краснополье Харьковской губ.
Надо отдать справедливость нашему врагу. Он дерётся с невероятным упорством, но и наши войска проявляют столько геройства, что верить трудно собственным глазам. Наших нельзя победить, а разве истребить.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 518.
2.2. Выписка из письма Фортескью, Варшава, 11 декабря 1914 года,
к Е.Вилькоксу, в Петроград, Невский, 28. Перевод с английского.
Бой за обладание Бзурой — отчаянная, бесконечная борьба. 4 дня колеблющегося сражения не прекратило дальнейшего давления большей части немецких сил на угол, образуемый Бзурой, Равой с Пилицей. Атаки и контратаки не прекращались ни днём, ни ночью. Сверхлюдьми действительно представляются эти перволинейные солдаты, бросающиеся вперёд и назад при отбитии и атаке. Как на Изере, немцы, кажется, поставили на карту всё для перехода Бзуры. Подобно тому, как они направляли свой отчаянный удар на Калэ, так теперь они жертвуют дивизией за дивизией при натиске на Варшаву. Под покровом ночи они перебрасывают понтонный мост через реку, но когда их войска появляются на крутых берегах желтоватого ручья, русский орудийный огонь сметает их до тла. Лодки плавучих мостов втаскиваются на берег удалыми русскими. Вдоль очертания рек два ряда параллельных окопов (на одном берегу немецких, а на другом русских) тянутся беспрерывно к северу и югу. Из этих окопов солдаты поддерживают почти непрекращающийся огонь день и ночь. К югу от Сохачева русские позволили немцам перейти ночью реку, пока 15 000 их не очутилось на восточном берегу. Тогда один из наших корпусов сомкнулся с трёх сторон с неприятелем. Окружённая дивизия сражалась с отчаянием осуждённых на смерть, но когда бледный рассвет показался на востоке 8 000 военнопленных немцев шло уныло по Калишской дороге по направлению к Варшаве. Берег ручья имел вид скотобойни. Жалкие остатки пробились обратно на немецкую сторону реки.
…Россия располагает прекраснейшим материалом для создания солдата, какой я только видел в любой части света. Ничто не может охладить их дух. Нужно провести один день на фронте в эту морозную погоду, чтобы оценить, что переносят люди в окопах. Прибавьте к резкому холоду и сырому ветру усталость от постоянной бдительности, не говоря уже об истощении в бою, и вашему восхищению не будет предела.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л.465—465 об.
2.3. Выписка из письма без подписи. Из действующей армии, без обозначения числа, к Зинаиде Михайловне Туроверовой в Новочеркасск, Мариинская, 15. (Исходящий Варшава. Входящий № 6 739 20 декабря 1914 года. Петроград) (6-я сотня 2-го Донского казачьего Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка).
28-го ноября мы сидели в окопах и отражали атаки немцев, но ближе 400 шагов они не подходили, а поворачивались назад и уходили. 4 раза они подходили к нашим окопам (ясно можно было рассмотреть лицо), но не выдерживали нашего огня и поворачивали назад. Мы с Сазоновым лежали в окопе рядом, стреляли по их офицерам и выбирали солдат, которые по-крупнее. Ну и наложили их тогда проклятых! Шли они молча, без выстрела, стеной. Подпускали мы их близко, на самый верный выстрел и открывали ужасный огонь. Передние валились как скошенные, а задние поворачивались и уходили. Мороз драл по коже и волосы у нас на голове становились дыбом. Я думаю, что мы с Сазоновым и вахмистром отправили тогда на тот свет порядочно немцев. Уж больно близко они подходили. Лица у них бледные, когда шли на нас. Жутко было. Сохрани Бог быть там в другой раз!
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 488.
2.4. Выписка из письма с подписью: «твой Витя», действующая армия, от 10 декабря 1914 года, к полковнику И.И.Сокольскому в Гомель.
В некоторых местах наши окопы подходят к немецким шагов на 150—200, так что буквально нельзя высунуть голову, ибо сейчас же начинают свистеть пули. Наши окопы находятся по одну сторону Бзуры, немецкие — по другую. Мы обороняем мост. Вчера немцы хотели переправиться на нашу строну, но, подпустив их до середины моста, мы открыли такой адский огонь, что немцы должны были сломя голову бежать. На мосту были навалены буквально горы трупов. Сегодня они опять хотели или переправиться, или убрать трупы. Наша артиллерия своим метким огнём в момент очистила мост от красномордых колбасников. Правее нас они, во что бы то ни стало, хотели переправиться. Бросились в брод по горло в воде, но наши пулемётчики и стрелки не дали им дойти и до середины. После боя, говорят, вода в реке порозовела. Да так и должно быть, так как их тут положено было не менее 5—6 тысяч, и всё это осталось в реке. Что же будет весною и летом, когда всё это начнёт гнить, тем более что они, чтобы скрыть свои потери, очень часто бросают своих убитых в реки и колодцы, заражая воду.
РГВИА. Ф.2000. Оп.15. Д.561. Л.494.
2.5. Копия письма с подписью: «Николай», действующая армия, от 9 декабря 1914 года, к Нине Александровне Рейка, в Петроград.
Должен тебе сообщить печальную новость. Погиб весь полк. Только и спаслись мы и кто в обозе. Это произошло 6-го декабря, 2-й батальон погиб почти весь в огне, а из остальных батальонов те, кто остались в живых, попали в плен. Командир был при 7-й роте, т. е. во 2-м батальоне, и тоже, вероятно, погиб, потому что из 2-го батальона в живых, вероятно, никого не осталось, или, может быть, кто случайно и попал в плен. Остальные все в плену. Вот уже второй день ищем, и никого из духовщинцев* нигде найти нельзя. Даже нет никаких раненых, от которых можно было бы что-нибудь узнать. Все остались в огне и у немцев. Понимаешь ни души. Как в воду канул целый полк.
<…> Примечание Э. Подлинное письмо задержано.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 561. Л. 374.
Версия для печати
