В.В.Трушков. В наш век все дороги ведут к социализму.
Опыт и перспективы
У партийного съезда есть почётная обязанность и — одновременно — тяжкое бремя: он должен подводить итоги пройденному обществом и партией пути. А у каждого из нас, партийцев, есть непростое право внести свою лепту в осмысление этих итогов.
20 лет назад мы, единомышленники, марксисты-ленинцы, собрались на восстановительный съезд, чтобы поднять Красное знамя Коммунистической партии России. На том съезде его делегаты от имени полумиллиона тех, кто стал под это ленинское знамя, определились, что «КПРФ ведёт свою родословную от РСДРП — РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б) — КПСС — КП РСФСР». Эта родословная и сегодня подтверждается в нашей партийной Программе. В ней записано и вытекающее из этой родословной важнейшее марксистско-ленинское утверждение: «Российская история полностью подтвердила взгляд на роль революций как локомотивов истории». И мы точно определили станцию назначения этого локомотива: «Стратегическая цель партии — построение в России обновлённого социализма, социализма XXI века». Перечитываешь эти слова и понимаешь: это — обязательство, которое партия взяла перед всем трудовым народом. И XXI столетие уже на дворе. Более того, восьмая его часть уже позади.
В канун XV партсъезда у нас были все основания утверждать: российское общество вступило в новый этап, когда появились как объективные условия, так и субъективные предпосылки ставить Коммунистической партии перед собой качественно новые задачи. Общество признало, что КПРФ является партией, которая может и должна стать авангардом борьбы за преодоление реставрации капитализма в России. Значит, этап, когда от коммунистов требовалась «стрельба по площадям», когда приоритетной была задача добиться узнаваемости партии как силы, отторгающей буржуазный антинародный режим, остался позади. Решив в целом эту задачу, коммунисты могут перейти к прицельной работе по формированию действительно революционного класса и его революционного движения. Поэтому КПРФ целесообразно прежде всего перейти от лозунгов протестного движения к лозунгам классовой борьбы, реализуя их в повседневной политической деятельности. В противном случае существует угроза гниения не только России, но и международного коммунистического движения. В.И.Ленин предупреждал, что «переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может оказаться недостаточно для его совершения, тогда общество гниёт, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 367). Подобная смена лозунгов — не какая-то сверхзадача, неожиданно свалившаяся на плечи партии, — нет, она вытекает из нашей партийной Программы.
Полюсы классовой борьбы вполне выкристаллизовались: капитализм себя исторически уже изжил. Это вынуждены признать даже наиболее серьёзные и глубокие буржуазные теоретики. Так, Э.Тоффлер в 1999 году в получившей широкую известность книге «Третья волна», намекая на американский капитализм, утверждает, что «социальный строй, в котором материальные и эстетические нормы, политика или окружающая среда деградируют, не является прогрессивным, каким бы богатым или технологически изощрённым он ни был». Несколькими годами раньше другой американский теоретик П.Друкер дал одной из своих книг (вышла в 1993 г.) вызывающее название — «Посткапиталистическое общество». А И.Валлерстайн уже в 2012 году уверял: «Завершается эпоха капитализма как мир-экономики. Лет через 40—50 он станет частью нашей прошлой истории. Вы спросите, что именно я имею в виду под капитализмом? Капитализм — это система, в которой преимущество отдаётся бесконечному накоплению капитала. Это — определённая историческая система, сложившаяся в XVI веке, на данный момент она доминирует, но в ней есть встроенные ограничения и противоречия, которые, в конечном итоге, и определили её крах» (Валлерстайн И. Я борюсь за сравнительно элитарный мир // Русский журнал. Киев. 20 октября 2012 года; цит. по: Крючков Г. Будущее — за социализмом. Стратегии и тактике борьбы за социализм — научное обоснование. — Киев, 2012. С. 8).
Однако даже наиболее критически относящийся к капиталистическому жизнеустройству И.Валлерстайн оговаривается: «Мы наблюдаем упадок капитализма, но не знаем, что придёт ему на смену…» (там же. С. 9). Безусловно важно, что серьёзные исследователи не только левого, но нередко и либерального направления теперь признают, что антикоммунистическая концепция Ф.Фукиямы о несменяемости капиталистического жизнеустройства, его утверждение о «конце истории» опровергнуты самой жизнь, а окончательно их отправил в архив современный экономически кризис. Но надо признать, что эта «теория» и не являлась направлением главного удара в идеологической борьбе капитала против коммунизма.
Для деятельности коммунистического движения куда существеннее осмысление широко распространяющейся в последние 30 лет концепции «информационного общества». В КПРФ эта тема в силу деиндустриализации России пока если и не остаётся за скобками, то, по крайней мере, не вышла на линию идеологической атаки. Тем не менее для коммунистов концепция «информационного общества», представляющая собой идеологическую альтернативу идее социализма, заслуживает внимания, во-первых, в силу того, что её адепты утверждают трансформацию капитализма при сохранении неизменным всевластия частной собственности. Во-вторых, она включает в себя идею исчезновения рабочего класса.
Строго говоря, обе ключевых общественно-политических составляющих концепции информационного общества не являются принципиально новыми: более полувека борьба буржуазных идеологов с марксизмом-ленинизмом идёт именно на этих идеологических направлениях. Но антикоммунистическим теориям «информационного общества» придаёт эффект убедительности развитие информационных технологий, получивших широкое распространений в сфере повседневного общения людей, ставших компонентом их быта. Производство и распространение информационных технологий превратилось в одну из ведущих отраслей современной экономики. Даже в РФ, сидящей на нефтяной игле, в 2011 году, по данным журнала «Финанс», среди 500 крупнейших отечественных компаний появилось 15 компаний, связанных с информационными технологиями (чаще всего с их распространением). Однако непредвзятый экономический анализ даже либерально настроенных аналитиков приводит их к выводу, что информационные технологии делают погоду ровно настолько, насколько используются индустрией. Сравним экономические результаты информационной Microsoft с индустриальными Boeing и General Electric. Каждый раз разница в 2—2,5 раза не в пользу информационной компании.
Капитализм благодаря всевластию частной собственности доводит эксплуатацию человека человеком до наиболее изощрённых форм. Уже в «Манифесте Коммунистической партии» К.Маркс и Ф.Энгельс объясняли: «Быть капиталистом — значит занимать в производстве не только чисто личное, но и общественное положение. Капитал — это коллективный продукт и может быть приведён в движение лишь совместной деятельностью многих членов общества, а в конечном счёте — только совместной деятельностью всех членов общества.
Итак, капитал — не личная, а общественная сила… Средняя цена наёмного труда есть минимум заработной платы, т. е. сумма жизненных средств, необходимых для сохранения рабочего как рабочего. Следовательно, того, что наёмный рабочий присваивает в результате своей деятельности, едва хватает для воспроизводства своей жизни» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 22). Эксплуататорская сущность капитализма создаёт все условия только для того, чтобы постоянно наращивать степень эксплуатации. Порой такое стремление приобретает абсолютно циничные формы. Нищенский размер заработной платы (а в России она у абсолютного большинства занятого населения существенно ниже стоимости рабочей силы) вынуждает наёмных работников искать дополнительную работу после официального 8-часового рабочего дня. Эту позорную ситуацию Российский союз промышленников и предпринимателей пытается по инициативе долларового миллиардера М. Прохорова использовать для законодательного устранения 8-часового рабочего дня в Российской Федерации. После разрушения СССР наступление капитала на права наёмного труда существенно усилилось во всех капиталистических странах. Альтернативой эксплуататорскому жизнеустройству, в основе которого лежит всевластие частной собственности, может быть только социализм.
Период растерянности и колебаний в коммунистическом движении в основном преодолён. Наследники «Манифеста Коммунистической партии», созданного 165 лет назад Марксом и Энгельсом, подтверждают, что коммунистические партии мира, как и КПРФ, видят своей целью борьбу за социализм. Состоявшийся в декабре 2012 года в Москве «круглый стол» 12 коммунистических партий показал, что в этом вопросе в международном коммунистическом движении единодушие.
Двухдневная работа «круглого стола» выявила прежде всего совпадение представлений его участников о стратегической цели коммунистического движения. Ею, бесспорно, является переход к социализму. Секретарь Национального совета Коммунистической партии Индии Д.Раджа так и заявил: «Мы все здесь убеждены, что социализм — это будущее. И мы все боремся за социализм». Этот общий тезис был серьёзно углублён и обогащён.
Во-первых, не подвергалось сомнению, что социализм — это объективная ступень развития человечества. Формулировка, записанная в Программе КПРФ, выражает общие представления коммунистов: «Современная эпоха представляет собой переход от капитализма к социализму» (Материалы XIII съезда Коммунистической партии Российской Федерации. — М., 2008. С. 4; далее Программа цитируется по этому источнику). Поэтому участниками «круглого стола» были с пониманием и одобрением встречены слова председателя ЦК КПРФ Г.А.Зюганова о том, что «мы являемся продолжателями лучших традиций КПСС, хотя Компартия Российской Федерации живёт и существует в иных условиях, нежели КПСС». Об объективном характере социализма говорил и заведующий международным отделом ЦК Коммунистической партии Греции Э.Вагенас: «Мы считаем, что контрреволюции в СССР и в Европе в целом не отменили необходимость и актуальность социализма, так как его необходимость определяется не балансом сил, который сегодня является отрицательным, а наличием объективных условий для построения социализма и тупиками капитализма, например, текущим мировым капиталистическим кризисом. Этот кризис вызван не просто формой управления, например, неолиберализмом, как утверждают апологеты капиталистической системы. Он вызван основным противоречием между трудом и капиталом».
Во-вторых, беспрекословно поддерживалось материалистическое представление о социализме как способе разрешения порождённых капитализмом антагонизмов. Социализм — это общеисторическая стадия человеческого развития, а не следствие каких-то национальных, цивилизационных или каких-либо иных особенностей отдельных народов. Социализм как тип общества — это посткапитализм и антикапитализм. Эту мысль чётко и кратко сформулировал заместитель руководителя департамента аналитики международного отдела ЦК Коммунистической партии Луань Цзяньяжан: «Социализм это антоним капитализму. И поэтому, когда сейчас люди говорят о международном кризисе, они смогут вновь познать социализм».
Ему вторил представитель Коммунистической партии Кубы А.Симанкас: «Единственная альтернатива для Коммунистической партии Кубы перед кризисом неолиберального капитализма — это социализм, поскольку он предполагает полную независимость как непременное условие развития, социальной справедливости, солидарности и пролетарского интернационализма».
Эксперт из КПУ А.Арсеенко рассказал: «Характеризуя угрозу жизни на Земле со стороны мирового капитала, Эво Моралес в своём открытом письме по поводу климатических изменений, называющемся «Спасти планету от капитализма», отмечает следующее: конкуренция, безграничная жажда прибыли, капиталистическая система уничтожает планету. При капитализме мы не люди, а потребители. В условиях капитализма мать-земля не существует, вместо неё существует сырьё. Капитализм является источником асимметрии и неустойчивости в мире, генерирует роскошь, бахвальство и расточительство для немногих, в то время как миллионы людей в мире умирают от голода. В руках капитализма всё становится товаром: вода, земля, геном человека, унаследованная культура, справедливость, этика, смерть и даже сама жизнь. Всё, абсолютно всё может покупаться и продаваться при капитализме. И даже климатические изменения становятся бизнесом».
Особо подчёркивалось, что реставрация капитализма на просторах СССР и в других странах Восточной и Центральной Европы не может породить сомнение в том, что социализм является дорогой исторического прогресса. Эта мысль проходила через «круглый стол» красной нитью. Об этом говорил член Политбюро Коммунистической партии Индии (марксистской) С.Ячури: «Падение Советского Союза не отрицает ни марксизма-ленинизма, ни идеала социализма… Переход от капитализма к социализму мы считаем важнейшим фактором, определяющим успех и неуспех социалистических сил. Это правильная оценка существующих политических условий. И это как раз то, что мы имеем в виду, когда мы говорим о конкретном анализе конкретной ситуации».
Эту мысль развил секретарь ЦК Компартии Бразилии Р.Абро: «Начало 90-х годов было свидетелем значительных поражений дела социализма и победой контрреволюции. Социализм в значительной степени был дискредитирован. Наследие этого периода всё ещё остается. Но мы уже выходим из этого положения. В историческом плане это не очень большой срок, за который мы преодолели поражение. Опыт социализма, опыт перехода к социализму, который существует в Китае, Вьетнаме, на Кубе, в Корейской Народно-Демократической Республике, у нас в Латинской Америке тоже есть потенциал революционности». Этой темы в том же ключе касались и другие выступающие.
Не ставилось под сомнение, что переход от капитализма к социализму является социальным скачком. Да и как может быть иначе, если, в частности, КПРФ провозглашает себя наследницей революционной большевистской партии РСДРП — РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б)?! Чётко сформулировал положение о межформационном скачке тов. С.Ячури: «Капитализм автоматически сам собой никогда не пройдёт. Капитализм необходимо свергнуть. И для этого революционное движение должно быть достаточно сильным и иметь политическую альтернативу».
О революционном характере эпохи перехода от капитализма к социализму говорил член Секретариата ЦК Португальской Компартии П.Гурейро. При этом он обратил внимание и на его на противоречивость: «Углубление кризиса капитализма и вызревание объективных условий показывают, что мы живём в эру великих, прогрессивных революционных изменений, но в то же время мы видим определённые замедления в развитии субъективных факторов борьбы. Эта ситуация связана с двумя опасностями — адаптация к существующей системе и излишнее ускорение движения вперёд».
Действительно, нынешняя встреча проходила в условиях углубления мирового капиталистического кризиса, который показывает пределы и тупики капиталистического способа производства. Однако события не будут развиваться по сценарию, поэтически предсказанному Владимиром Маяковским: «Они упадут перезревшею грушею, как только их потрясут». Капитализм сам не упадёт, словно созревший плод, если не проявит себя мощно и энергично субъективный фактор. А его основой являются, в первую очередь, коммунистические партии. Процесс явно замедлится, если коммунистическое движение не сумеет выработать революционную стратегию борьбы в XXI столетии.
Признание коммунистическими партиями революционного характера перехода к социализму, который рассматривается стратегической целью их деятельности, даёт полное основание говорить о революционной природе самих этих партий. Они решительно отрицают врастание капитализма в социализм и тем принципиально отличаются от социал-демократии. В Программе КПРФ записано: «Только социализм позволит преодолеть эксплуатацию человека человеком, расточительный характер капиталистического производства и потребления. Происшедшая в СССР и в ряде других стран реставрация капитализма означает временное отступление социализма. Причём проиграл не социализм как общественный строй, а ранняя его форма» (там же. С. 7). В этом же документе это положение высказано в ещё более решительной форме: «Российская история полностью подтверждает взгляд на роль революций как локомотивов истории… Великая Октябрьская социалистическая революция была для России единственным реальным шансом национального самосохранения в обстановке военного, политического и экономического краха, распада страны и полной недееспособности правящего буржуазно-помещичьего блока» (там же. С. 8—9).
Да, мы ясно понимаем, и окружающая атмосфера классового противостояния ни на минуту не позволяет нам забыть, что на рубеже 80—90-х годов социализм глубоко отступил.
Позволю одно «лирическое отступление». Я вспоминаю наш тесный старый клуб в дальнем пригороде уральского города металлургов. Фильмы о недавней войне тогда смотрели почти как семейные фотографии. А многие мужчины на киносеансы приходили зимой в потрёпанных шинелях, а летом в гимнастёрках с красными, а то и жёлтыми ленточками, свидетельствовавшими о фронтовых ранениях, а по соседству блестели полученные после тех ранений медали и ордена. Кстати, это была, как правило, их всесезонная повседневная одежда. А тот давно снесённый клуб сегодня вспомнил потому, что там над сценой висел изрядно выцветший красный транспарант со словами «Мы живём в такой век, когда все дороги ведут к социализму».
Однажды со сцены под тем транспарантом я услышал (и она прочно запала в память) песенную маршрутную карту войны:
С боем взяли мы Орёл.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Брянская улица по городу идёт, —
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Брянская улица на запад нас ведёт.
С боем взяли город Брянск.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Минская улица по городу идёт, —
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Минская улица на запад нас ведёт.
С боем взяли город Минск.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Брестская улица по городу идёт, —
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Брестская улица на запад нас ведёт.
С боем взяли город Брест.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Люблинская улица по городу идёт, —
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Люблинская улица на запад нас ведёт.
С боем взяли город Люблин.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Варшавская улица по городу идёт, —
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Варшавская улица на запад нас ведёт.
С боем взяли мы Варшаву.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Берлинская улица по городу идёт, —
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога,
Берлинская улица к победе нас ведёт.
Cегодня, когда думаю о социализме, — и ныне отступившем, и будущем, «социализме XXI века», — то каждый раз в памяти всплывают старый транспарант и песня в исполнении не Леонида Утёсова, а клубной самодеятельности, которую возглавлял фронтовик, у которого левый рукав гимнастёрки был пустой. Его военный маршрут начинался в Бресте, но не на Люблинской улице, а на Минской, и ему поздней осенью 1941-го пришлось хлебнуть водички из канала имени Москвы под Химками, недалеко от того места, где сейчас стоит монумент из трёх противотанковых ежей. Отступать дальше было уже некуда. Значит, наступала пора идти в наступление.
У нас сегодня ситуация та же. И уроки того великого противостояния нам очень полезно не только изучить, но толково применить на практике. Сегодня много рассуждают о том, что в годы Великой Отечественной войны большевики сделали своей союзницей отечественную историю. Но разве менее величественна история нашей классовой борьбы? Разве в ходе её народ не выдвинул великих героев, мыслителей, народных заступников? А.П.Чехов призывал каждого из нас выдавливать из себя по капле раба. Мы не вправе забывать это справедливое, насыщенное прямо-таки классовой мудростью требование. Лимит на покаяния, на посыпание голов своих пеплом давно исчерпан.
В последнее время в политической литературе, в том числе в официальных документах, получило широкое распространение понятие «системный кризис капитализма». Однако используется оно часто как публицистический образ, а не как строго научное понятие. Такое паллиативное его толкование ни политически, ни идеологически непродуктивно. Дело в том, что это понятие имеет строгое научное значение, чем и привлекательно. В рамках отдельных стран «системный кризис капитализма» означает, что власть капитала в данном обществе находится в состоянии революционной ситуации или в преддверии её, ибо демонстрирует свою бесперспективность и даже нежизнеспособность система капиталистического жизнеустройства. Отсюда, конечно, не следует, что всякий «системный кризис капитализма» неизбежно порождает революционную ситуацию. В.И. Ленин предупреждал, что «переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может оказаться недостаточно для его совершения, тогда общество гниёт, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 367).
Да и непозволительно нам небережно и небрежно относиться к мощному интеллектуальному арсеналу, который наше коммунистическое товарищество выработало, опираясь всё на тот же «Манифест Коммунистической партии», выдержавший испытание более чем полутора веков.
К тому же мировой революционный процесс, в который мы вступаем в XXI веке, начинается не с нуля, ибо он прямо связан с общим кризисом капитализма. Более того, этапы этого кризиса определяются не состоянием социализма, а кризисом капитализма. Мы не должны забывать, что международное коммунистическое движение уже фиксировало три этапа общего кризиса капитализма. В результате первого от мировой капиталистической системы отпала Россия, второго — страны Восточной и Центральной Европы, а третий этап вообще не был связан с мировой социалистической системой, а с крушением колониализма, в результате чего о себе заявила группа стран социалистической ориентации. Движущей силой третьего этапа было национально-освободительное движение, которое по своей природе носит буржуазный характер.
С горечью приходится признавать, что в 1980-е — начале 90-х годов капитализм вернул себе утерянное, но это не отменяет самого факта исторического бытия тех трёх этапов общего кризиса капитализма.
Вот и нынешние рассуждения о «системном кризисе капитализма» в международном масштабе имеют смысл только тогда, когда означают постановку вопроса об общем кризисе капиталистической системы.
Впервые положение о всеобщем кризисе капитализма было выдвинуто В.И.Лениным. В его основе лежало распространённое тогда в коммунистическом движении представление о том, что социалистическую революцию Россия начала, а Европа продолжит. Вспыхнувшие в 1918 году революции в ряде европейских стран вроде бы подтверждали положение о наступившем общем кризисе капитализма. Однако в действительности это оказался лишь первый его этап.
Выступая в первую годовщину III Интернационала на заседании Московского Совета 6 марта 1920 года, Ленин, оценивая политические причины хода мирового революционного процесса, отмечал, что, во-первых, «революция могла пройти с наибольшим успехом и в некоторых странах Запада. Это могло бы произойти, если бы не оказалось, что в Западной Европе более глубокий раскол среди пролетариата, больше предательства бывших социалистических вождей» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 203). Во-вторых, он прямо указывал на ответственность деятелей II Интернационала за эти поражения: «Если бы Интернационал не был в руках предателей, которые спасали буржуазию в критический момент, то много шансов было бы за то, что во многих воюющих странах с окончанием войны, а также в некоторых нейтральных странах, где был вооружён народ, революция могла бы произойти быстро, и тогда исход был бы иным» (там же. С. 204).
Но, очевидно, более важна глубинная причина того, что после Великой Октябрьской социалистической революции непосредственно начался лишь первый этап общего кризиса капитализма. На такую причину В.И.Ленин указывал ещё в статье «О лозунге Соединённых Штатов Европы», а затем в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма»: неравномерность экономического развития приводит к «локальному» характеру «наиболее слабого звена в цепи капитализма». В статье «О лозунге Соединённых Штатов Европы» он, в частности, писал: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетённые классы других стран… Политической формой общества, в котором побеждает пролетариат, свергая буржуазию, будет демократическая республика, всё более централизующая силы пролетариата данной нации в борьбе против государств, ещё не перешедших к социализму. Невозможно уничтожение классов без диктатуры угнетённого класса, пролетариата. Невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с остальными государствами» (там же. Т. 26. С. 354—355).
На первом этапе общего кризиса таким «наиболее слабым звеном» была Россия. Этот вывод был обстоятельно обоснован Лениным теоретически и доказан практически союзом пролетариата и крестьянства нашей страны в ходе Великой Октябрьской социалистической революции и последующего социалистического строительства.
На втором этапе — страны Восточной и Центральной Европы после завершения Второй мировой войны. Победу в ней одержал прежде всего СССР, иначе не наступил бы второй этап общего кризиса капитализма: главное противостояние Второй мировой войны было не геополитическое, не цивилизационное, не культурно-историческое, а классовое — между двумя социальными системами. Проигрыш сил капитализма в мировой войне сделал Восточную и Центральную Европу «наиболее слабым звеном» в капиталистической цепи. В конце 1940-х годов там сформировался режим народных демократий, чем были созданы предпосылки для социалистического строительства.
Третий этап общего кризиса капитализма представлял собой крушение колониальной системы как существенного атрибута империалистической стадии капитализма. Положение стран, сбросивших колониальное иго, в условиях противостояния двух антагонистических социально-экономических систем было достаточно сложным. С одной стороны, декларировавшаяся ими социалистическая ориентация означала заявления о намерениях преодолеть всевластие частной собственности. Однако подобные заявления сплошь и рядом не подкреплялись экономической практикой. В результате страны социалистической ориентации никогда не рассматривались в качестве компонентов мировой системы социализма. (Известен эпизод, когда Индира Ганди жаловалась Л.И.Брежневу на международный отдел ЦК КПСС, что он не признаёт Индию социалистическим государством; о жалобах других руководителей государств этой группы не было известно, но ни КПСС, ни другие коммунистические партии не рассматривали их в качестве социалистических государств).
В то же время невозможно отрицать их связь с социалистической системой. Дело в том, что после Второй мировой войны мир вступил в стадию глобализации, в основе которой лежал процесс выхода всех регионов мира на производительные силы, качество которых было характерно для ведущих экономически стран. При этом масштабы развития производительных сил в разных странах оставались неодинаковыми, так как в мире сохранялась неравномерность экономического развития как отдельных стран, так и целых регионов. Что касается глобализации, то она протекала в 60–80-е годы ХХ века в двух качествах — капиталистическом и социалистическом. При этом страны «третьего мира» не образовывали особого типа глобализации, а включались в один из двух существовавших типов её наращивания. И вот здесь страны социалистической ориентации оказались неотъемлемой составной частью глобализации социалистического типа.
Итак, первый вывод: Несмотря на то, что социализму пришлось свернуть знамёна на огромном пространстве от Эльбы до Тихого океана, от Кушки до северных ледовитых морей, современная историческая эпоха сохраняет черты эпохи перехода от капитализма к социализму во всемирном масштабе, подтверждается ключевой вывод марксизма-ленинизма о социалистическом векторе общественного развития. В пользу такого вывода говорят:
— история XX века, когда социалистическая революция, начавшаяся в России, приобрела планетарный характер, охватив все континенты;
— международный кризис социалистической системы и победа контрреволюции в Европе не привели к вытеснению социалистических ценностей из общественного сознания народов государств бывшего СССР и Восточной Европы;
— сохранение социалистической направленности развития в КНР, Вьетнаме, на Кубе, в КНДР;
— в Западной Европе начался процесс политической поляризации, влияние неолиберализма резко пошло на убыль;
— на левом фланге наметилась координация действий в глобальном масштабе; возродилось международное коммунистическое движение.
Октябрь, Великая депрессия, Вторая мировая война, развал колониальной системы завершили эпоху классического капитализма. Работает, как говорил Маркс, «крот истории» в виде объективного роста обобществления производства и закона соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил.
Да, с горечью приходится признавать, что в 1980-е — начале 90-х годов капитализм вернул себе утерянное, но это не отменяет самого факта исторического бытия тех трёх этапов общего кризиса капитализма. К тому же исторический процесс, получивший название общего кризиса капитализма, не прекратился, ибо конца истории не произошло. Более того, рискну высказать предположение, что в первом десятилетии XXI века начался новый этап общего кризиса капитализма, когда пошёл процесс фактического отделения от мировой капиталистической системы Венесуэлы и группы других латиноамериканских стран. В отличие от ведущего положения буржуазии в национально-освободительном движении (третий этап общего кризиса капитализма) в каждой из новых стран социалистической ориентации складывается союз мелкой буржуазии и пролетарских слоев населения. Латинская Америка оказалась слабым звеном в цепи капитализма во многом потому, что она в силу уникальности международной ситуации оказалась на периферии мирового классового противостояния. Совершив успешный реванш, мировой капитал вынужден был сосредоточиться на проблемах интеграции «новых государств» из недавней социалистической системы в мировую капиталистическую систему. В то же время в условиях сохраняющегося неравномерного экономического развития некоторые из стран этого региона (прежде всего Бразилия) совершили рывок, используя свои природные ресурсы, и перешли в разряд стран среднего уровня экономического развития.
Интересно звучала эта тема на декабрьском «круглом столе» двенадцати коммунистических партий. На нём, например, было обращено внимание на то, как повлиял кризис на те страны, которые отвергают диктат мировой капиталистической системы. Её на «круглом столе» осветил, прежде всего, представитель Компартии Кубы А.Симанкас, который заявил: «В настоящее время наш регион меньше других страдает под воздействием нынешнего кризиса капитализма. Несмотря на то, что нашему региону не совсем чужд этот кризис, он тем не менее идёт верными шагами по пути экономического роста и достиг крупных успехов в борьбе против социального исключения, за снижение бедности и, в общем, за соблюдение социальных прав трудящихся и большинства. Таким образом, мы можем утверждать, что самая большая польза от победы прогрессивных и левых сил в Латинской Америке — это отказ от неолиберальной практики, о которой товарищ Фидель говорил: „Неолиберализм — это не теория развития, неолиберализм — это доктрина тотального грабежа наших народов”.
Однако, прогрессивным процессам в Латинской Америке все же препятствуют огромные вызовы, связанные со структурными деформациями экономического и социального характера, унаследованными на протяжении веков ограбления главными транснациональными корпорациями капитала. Несмотря на то, что в Латинской Америке наблюдается определённый рост экономических показателей, кризис вызывает усугубление безработицы, ускоренный рост социального насилия, оживление наркоторговли и усиление социальной напряженности, что может послужить основой укрепления буржуазной реакции».
Об успешном преодолении кризисных явлений в тех странах Латинской Америки, которые сейчас противостоят американскому империализму, на встрече говорил и Р.Абро (Компартия Бразилии). Важность происходящих в этом регионе событий подчеркнул член Секретариата ЦК Португалской Коммунистической партии П.Гурейро: «Капитализм теряет социальную базу, что подтверждает тот факт, что реальные угрозы сосуществуют с реальным потенциалом прогрессивных, революционных достижений. Следует напомнить социалистическую Кубу, боливарианскую Венесуэлу и процессы в Латинской Америке, которые основываются на суверенном развитии, социальном прогрессе и антиимпериализме. Происходит переориентация сил. Хотя и имеются внутренние противоречия, тем не менее, все эти силы объективно сопротивляются угнетению со стороны капитализма и открывают перспективы необходимого изменения баланса сил».
В повестку дня истории явно просится прерывание капиталистической реставрации в странах, которые ещё 30 лет назад воспринимались миром как пример созидания социализма. И снова на память приходит прорвавшая нынешние выстроенные режимом реставрации капитализма кордоны беспамятства и фальсификации истории фронтовая песня Марка Фрадкина и Евгения Долматовского «Дорога на Берлин». Со своими верстовыми столбами, со своими великими битвами и боями за безымянные высотки.
У переходного периода от капитализма к социализма — особенно пока не будет достигнуто «преддверие социализма» — окажутся свои этапы и стадии. И чем дальше будем отодвигаться от стартовой точки — замены диктатуры капитала народовластием, что и является по сути диктатурой класса наёмных работников физического и умственного труда — тем заметнее станет проявляться связь внутренних и внешних факторов. Как и в той Великой войне, здесь тоже будет два фронта. Это верно, что прокладывать путь трудящимся во главе с пролетариатом и его коммунистической партией придётся в рамках своих государств. А «вторым фронтом» будет международное коммунистическое движение. Оно сегодня всё ещё не до конца вышло из состояния «вещи в себе». А ему пора снова стать, говоря языком философии, «вещью для себя», а языком политики — «вещью» для пролетариата, то есть класса наёмных эксплуатируемых работников физического и умственного труда. Но компартии возродятся в международное комдвижение только тогда, когда вновь признают наличие общих социально-экономических и политических закономерностей и единство целей. Иначе нет скреп, стяжек, обручей, которые обеспечат единство партий в международном движении. Это не отрицание национальной специфики, ибо о специфике можно говорить только тогда, когда существует общее, иначе она становится бессмысленным, бессодержательным понятием.
Сегодня, как и не раз в XX веке, ломаются копья по поводу того, что существеннее в социализме — общие закономерности или национальные особенности. А ведь если серьёзно вдуматься, то вопрос-то ставится некорректно. Решать вопрос о том, насколько она возможна в обществе победившего социализма, то есть в обществе, решившем все основные задачи переходного периода от капитализма к социализму, сегодня, мягко скажем, не актуально. Марксизм-ленинизм учит, что прогнозировать можно только то, что уже существует как сторона того или иного реального противоречия. В обозримой перспективе реально можно формировать лишь образ общества переходного периода от капитализма к социализму. А он не может не зависеть от исторических (прежде всего экономических) условий, в которых победила социалистическая революция. Такой переходный период всегда будет нести печать национальной специфики. И если подходить к терминам строго, как и положено в теории, то речь идёт, скажем, не о «социализме с китайской спецификой», а о «социалистическом строительстве с китайской спецификой», потому что китайский народ под руководством КПК занят строительством социализма, о чём говорится в решениях XVIII съезда КПК, о чём нам убедительно говорили ответственные китайские товарищи во время недавних встреч в КНР. Хотя при этом по инерции (?) использовалось не очень строгое понятие «социализм с китайской спецификой», но все понимали, что речь идёт даже не о всём переходном периоде, а о его начальной стадии, на которую, как отмечал ещё Цзян Цзэминь, потребуется столетие.
Впрочем, с таким же основанием можно говорить о российской национальной специфике, о вьетнамской и т. д. Но только до тех пор, пока не отрицаются общие закономерности строительства социализма, без которых специфика становится бессодержательным понятием, ибо исчезнет то общее, рядом с которым только и может существовать специфика. Отрицать диалектику общего и особенного — это оспаривать реалии жизни, что, конечно же, не по-марксистски. Можно предположить, что по мере успехов в социалистическом строительстве доля особенного будет сокращаться, но и это — вопрос, который сегодня не так уж и актуален.
Вернёмся, однако, на свои, российские просторы, не забывая при этом, что всё, что на них происходит, — это неотъемлемая часть мирового развития. Взглянем на неё под углом зрения мирового революционного процесса, пока ещё кажущегося по преимуществу дремлющим.
В качестве гипотезы рискну назвать слабым звеном современной капиталистической системы страны, в которых произошла реставрация капитализма, в частности Россию. Почему?
а) Здесь наибольший клубок острейших противоречий, так как к традиционным капиталистическим антагонизмам прибавляются специфические, связанные с «противоестественностью» установления современного капиталистического жизнеустройства;
б) Реставрация капитализма не смогла не только освоить производительные силы, доставшиеся от советского социализма, но и разрушила их, отбросив экономику, социальную сферу на десятилетия назад;
в) За 20 лет сложилась деформированная структура экономики, так как сохранились только те отрасли, для продукции которых нашлись ниши на мировом капиталистическом рынке;
г) Высочайшая социальная и имущественная поляризация населения;
д) В духовной жизни сталкиваются ценности двух культур, два типа личности — прежней социалистической и навязываемой буржуазной и т. д.
С этой, возможно, дискуссионной проблемой связан ещё один вопрос, который кому-то может показаться кабинетным, не связанным с реальной жизнью. Признаюсь: едва ли те, кто помнит историю борьбы трудящихся хотя бы в последние полтора века, посчитают его бессодержательным.
Современным коммунистам, думается, стоит ответить на вопрос: сохраняется ли марксистско-ленинское положение о центре мирового революционного процесса? Речь идёт не об организационном центре (штабе), а о центре как апогее и вдохновляющем примере реальной борьбы с капитализмом на данном этапе противостояния труда и капитала. Думается, что ответить можно положительно — хотя бы потому, что экономическое, а следовательно, и социально-политическое развитие разных стран и регионов происходит неравномерно. Но объективных условий здесь недостаточно, необходим также мощный субъективный фактор. Вероятнее всего, таким центром должен оказаться регион (страна), который является наиболее слабым звеном капиталистической цепи, если там наиболее высокая организованность и активность антикапиталистических сил. Вариант, когда таким центром явятся страны, в которых у власти коммунистические партии, менее реален, так как в них сегодня усилия сосредоточены на решении задач переходного периода с широким использованием рыночных механизмов и частной собственности. Страны, где у власти компартии, вселяют в международное коммунистическое движение оптимизм, но они сконцентрированы сейчас не на революционных, а на эволюционных, реформаторских методах работы.
Если же положение о таком центре мирового революционного процесса сохраняется, то международное коммунистическое движение объективно заинтересовано в максимальной солидарности с коммунистами стран, образующих такой центр.
Вопросов, подобных поставленным, немало. Они требуют обсуждения, а порой — даже острых дискуссий. Но чтобы они не стали переливанием из пустого в порожнее, есть смысл не забывать об одном условии: единственной методологией теоретической и практической деятельности коммунистов может выступать в современных условиях, пока сохраняется революционная эпоха перехода от капитализма к социализму, только марксистско-ленинское учение. В этом вопросе, кстати, на московском «круглом столе» не допускалось никакой двусмысленности. Так, председатель ЦК Коммунистической партии Чехии и Моравии В.Филип решительно утверждал: «Мы сохранили коммунистическое тождество на принципах диалектического материализма Маркса и Ленина». О значении марксистско-ленинского учения говорил и С.Ячури. При этом он особо подчёркивал методологическую функцию диалектики: «Строительство социализма в каждой стране должно быть основано на ленинском понимании того, что необходим конкретный анализ конкретной ситуации. В этом состоит диалектика. Конкретные условия, конечно, отличаются от страны к стране и со временем меняются. Коммунисты должны анализировать именно конкретные условия. Социализм только в этом случае может быть достигнут и укреплён». Верность китайских коммунистов теории марксизма подчёркивал в своём выступлении Чень Жуйфэн. Он настаивал на том, что китайская специфика есть не что иное, как творческое развитие марксизма-ленинизма в условиях современного Китая.
Убедительно и ярко прозвучал своеобразный гимн марксизму в исполнении известного российского историка-марксиста Ю.В.Емельянова. Он поставил актуальный вопрос: «А чем на самом деле объяснялись успехи коммунистов?». И сам же дал на него аргументированный ответ: «На самом деле тот самый метод диалектического материализма, которым Маркс и Энгельс вооружили Союз коммунистов в 1848 году. Он позволил небольшой группе коммунистов (наверное, в Союзе состояло не больше членов, чем собравшихся здесь людей) через полвека создать многомиллионные партии и мощные профсоюзы. Этот метод — успешная борьба за сокращение рабочего дня, борьба за социальное страхование. Диалектический материализм — это теория, которая, как архимедов рычаг, сдвинула планету. Вот что такое истинный метод, истинное орудие. Не деньги, не подкуп, не террор, а теория!
Почему у коммунистов немалый арсенал успехов? Потому что у коммунистов на вооружении есть марксизм — метод познания мира и метод преобразования мира, — то, чем обладает любая наука в своей области. Я сравнил бы владеющих марксизмом коммунистов с врачами, которые открывают какой-то новый способ лечения. Только здесь речь идёт о лечение человечества от страшных заболеваний, которые порождены эксплуататорским строем. Марксисты обрели этот метод. Метод диалектического материализма был ими применён в отношении общества».
Впрочем, у нас изредка встречаются своеобразные толкования высказываний классиков марксизма-ленинизма. Каждый из них не раз подчёркивал, что материалистическая диалектика не признаёт ничего застывшего, абсолютного, для неё история — это непрерывный процесс возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшего. Но приведя подобную цитату, некоторые товарищи тут же забывают её глубинный смысл и принимаются абсолютизировать изменчивость. Но абсолютизация изменчивости обычно легко превращается в релятивизм, не имеющий ничего общего с марксизмом. Диалектика в том и состоит, что изменчивость и устойчивость существуют в единстве, и ни одна из этих сторон не может существовать без своей противоположности.
В последнее время в партийной среде при характеристике материалистической диалектики охотно подчёркивается значение исследования связей, но забывается о ядре диалектики, которым, как доказал Ленин, является закон единства и борьбы противоположностей. Любая изменчивость как раз и представляет собой проявление действия этого закона материалистической диалектики. Пренебрежение ядром диалектики приводит либо к волюнтаризму, либо к догматизму. Во время «круглого стола» тов. Э.Вагенас обычно приводил в качестве базовых верные положения марксизма-ленинизма. Но он их рассматривал застывшими, а не существующими в непрерывной борьбе противоположностей. Эта недиалектичность ряда его суждений и была причиной отторжения его позиций со стороны других участников «круглого стола».
Но ничем не лучше по форме — а по существу, возможно, даже опаснее — пренебрежение законом единства и борьбы противоположностей в форме эклектики или софистики. Дело в том, что они могут создать иллюзию диалектического подхода, то есть вводить товарищей в заблуждение, принимать характер «затяжной болезни». Но подмена диалектики эклектикой или софистикой является самым распространённым методологическим инструментом ревизии основ марксизма-ленинизма, инструментом проповеди оппортунизма. Марксистско-ленинская диалектика исходит из того, что всякое развивающееся явление внутренне противоречиво, и без учёта этого фундаментального принципа выявление связей объекта (которые тоже противоречивы) утрачивает в решающей степени познавательное значение.
Сегодня было бы целесообразно в коммунистической среде возродить «культ» материалистической диалектики. Без этого невозможно решать практические задачи. Россия, например, представляет сегодня клубок противоречий. Распутать его — это значит найти основное из них, выяснить, как его развёртывание влияет на другие противоречия, какие социальные группы являются их носителями и т. д. Выполнив такую работу, мы неизбежно придём к выводу, что основным противоречием является антагонизм между трудом и капиталом, а значит, между их носителями — пролетариатом и буржуазией. Это не означает, что нет противоречия между властью и народом, но оно вторично, производно от основного.
Таковы отдельные мысли об итогах пройденного нами 20-летнего пути и перспективах на будущее.
Версия для печати
