В.Н.Попов. Посягательства на Великую Победу

В 2009 году издательством «Астрель; АСТ» выпущены в свет две объёмистые книги по истории России: том первый «История России. ХХ век: 1894—1939 гг.» (1023 с.) и том второй «История России ХХ век. 1939—2007 гг.» (847 с.). Генеральный директор и ответственный редактор издания — доктор исторических наук, профессор МГИМО(У) МИД РФ А.Б.Зубов.

Авторский коллектив издания насчитывает 43 человека, в том числе 10 зарубежных авторов из США, Великобритании, ФРГ, Франции, Италии, Швейцарии и Латвии.

Впервые в истории отечественной историографии делается попытка представить историю России в неразрывной связи с историей русского зарубежья. Бесспорно, это может вызвать интерес у читателей. В издании приводятся многочисленные фактические данные и отрывки из воспоминаний различных представителей российской общественности, ранее малоизвестные или вообще неизвестные. Другое дело, как эти исторические факты и документы интерпретируются авторами.

В предисловии к изданию профессор Зубов отмечает, что авторский коллектив видел свою задачу в том, чтобы русской истории вернуть человека и исторический факт, из безличного описания «объективных процессов» и «движущих сил» вновь сделать историю личностной и фактической. Если принять во внимание все доводы предисловия, то у читателя может создаться впечатление, что авторы попытаются изложить российскую историю в духе фейербаховской философии истории. Однако это впечатление вскоре превращается в иллюзию, из предисловия узнаешь, что авторы представляют историю России после Гражданской войны 1917—1920 годов как историю двух расколов. Первый, наступивший после Гражданской войны, когда якобы появились две России — зарубежная и внутренняя: когда «одна Россия жила в условиях неслыханной свободы, но без земли (т. е. без Родины), а другая — на родной земле, но без свободы». Второй раскол авторы относят исключительно к внутренней России, которая будто бы оказалась расколотой на общество и власть. В этой России жили те, «кто был с властью», с «коммунистическим режимом», и те, «кто был против коммунистической власти, в сознательном или бессознательном сопротивлении её существованию». Знакомство особенно со вторым томом истории России позволяет сделать вывод о том, что на вооружении её авторов стоит концепция так называемого тоталитаризма. Они пытаются интерпретировать советскую российскую историю в духе тоталитарной доктрины немецкого консервативного историка правого толка Э.Нольте, который ещё в 60-х годах прошлого столетия пытался представить всю европейскую историю после 1917 года как перманентную борьбу между большевиками и национал-социализмом.

В настоящей публикации не ставится задача рассмотрения всех аспектов двухтомника. Это может быть предметом особого обсуждения. Однако знакомство с его содержанием неизбежно приведёт читателя к выводу о том, что история России представлена авторами с русофобских, антироссийских позиций, а советский период её развития в добавок ко всему рассматривается с позиций воинствующего антикоммунизма. В настоящей статье хотелось бы остановиться лишь на некоторых вопросах истории Великой Отечественной войны, на долю которой приходится без малого четверть всего второго тома.

Часть четвёртая этого тома носит заглавие «Россия в годы Второй мировой войны и подготовки к третьей мировой войне (1939—1953 гг.». В книге вообще отсутствует понятие «Великая Отечественная война советского народа». Война 1941—1945 годов представлена как «советско-нацистская война». Стоит обратить внимание на то обстоятельство, что даже в нацистской Германии в официальной пропаганде эта война именовалась либо как «германо-советская война» или «война Германии против России», или просто «восточный фронт». Понятие «советско-нацистская война 1941—1945 гг.» скрывает исторический факт ведения войны между двумя государствами — Германией и СССР. Оно сводит войну к «противоборству двух тоталитарных политических режимов», в жернова которой якобы попали помимо их воли народы двух стран. В книге не только снято понятие «Великая Отечественная война советского народа», но даже сама «советско-нацистская война 1941—1945 гг.» рассматривается как частный случай Второй мировой войны. Более того, введение понятия «советско-нацистская война» обусловлено стремлением представить советский строй как «более кровавый», «более губительный», чем нацистский режим, а СССР — «агрессором» и «оккупантом».

Таким образом, вопреки историческим фактам, протаскивается идея о соучастии Советского Союза вкупе с гитлеровской Германией в развязывании Второй мировой войны. Предпосылки его участия в войне увязываются с тенденциозной трактовкой внешнеполитической деятельности Советского правительства накануне Второй мировой войны, а отсчёт участия СССР в ней ведётся с вступления войск Красной Армии на территорию Польши 17 сентября 1939 года и советско-финской войны 1939—1940 годов.

Отказ авторов от трактовки войны 1941—1945 годов как Отечественной, справедливой и освободительной не является новшеством. Ещё в 70-х годах XX века А.И.Солженицын в ряде своих работ, прежде всего в трёхтомной «Публицистике», называл войну 1941—1945 годов не Великой Отечественной, а «советско-германской». Весьма своеобразен взгляд Солженицина на победу СССР над гитлеровской Германией: «Я ещё не понимал (в войну), что нашими победами мы, в общем, роем себе тоже могилу, что мы укрепляем сталинскую тиранию ещё на следующие тридцать лет». Несколько позднее, на рубеже 80—90-х годов, «демократ» Ю.Н.Афанасьев считал Великую Отечественную войну 1941—1945 годов всего лишь другой войной.

Что касается авторов второго тома «Истории России» в ХХ веке, то они утверждают, что с определением советским руководством начавшейся войны как Отечественной связана попытка прикрыть якобы «тираническую сущность сталинского режима» непомерным раздуванием патриотических чувств населения СССР, большинство которого будто бы было недовольно большевиками. В действительности называть Великую Отечественную войну советского народа «советско-германской войной», а тем более сводить её к «советско-нацистской войне» — значит, грубо извращать причины, характер и последствия Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 годов. Авторы активно внедряют в сознание читателя мысль о том, что вообще-де не было никакой Великой Отечественной войны, а была лишь Вторая мировая война, в которой СССР воевал на стороне победивших США и Великобритании. Именно это навязывает уже самое заглавие четвёртой части: «Россия в годы Второй мировой войны…».

Война, которую развязала фашистская Германия против Советского Союза, была не просто ординарной, очередной войной ХХ столетия. Она велась всем советским народом в защиту социалистического Отечества, за честь, свободу и независимость своей социалистической Родины. Целью войны была не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и оказание помощи народам европейских стран, оккупированных Германией. Со стороны СССР это была война за утверждение мира на Земле.

Авторы книги не в состоянии замолчать всенародный характер отпора фашистской Германии. Но они стремятся настойчиво показать, что советские люди боролись в этой войне не за социализм, не за социалистическую Родину. Если бы фашисты были чуть гуманнее, то никакого патриотизма бы не было.

Следуя этой концепции, один из российских политологов либерально-демократического толка А.С.Ципко безапелляционно утверждает: «Мы начали побеждать в войне с Гитлером только тогда, когда война за спасение социалистического отечества превратилась в войну за спасение народа российского и Государства российского, когда она начала опираться на глубинные традиции российского мужества и российского воинства» (НГ — политика, 2 марта 2010 г.).

Фальсифицируя факты и игнорируя всю совокупность социально-экономических и политических причин нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, авторы изображают «план Барбаросса» чуть ли не как вынужденный ответ Германии на «советские экспансионистские планы». По их утверждению, И.В.Сталин готовил СССР к «другой войне» уже с 14 октября 1940 года. Начать превентивные наступательные действия советское военно-политическое руководство планировало якобы 12 июля 1941 года. «РККА к обороне не готовилась, обороняться не умела и планами оборонных действий не располагала. И для армии и для общества, находившихся под воздействием мощной пропагандистской кампании, война неожиданностью не была — неожиданным стал факт нападения Германии» (см.: История России. ХХ век: 1939—2007 / Под ред. А.Б.Зубова. — М., 2009; цитата — С. 36).

Авторы далеки от того, чтобы придерживаться чёткой периодизации истории Великой Отечественной войны. Они даже, видимо, не считают нужным следовать теории «поворотных пунктов» и «решающих битв», широко распространённой в западной историографии Второй мировой войны. Описание хронологической последовательности военных действий в книге перемежается со своеобразной характеристикой внутриполитического и социально-экономического развития Германии и СССР, с описанием внешнеполитических акций воюющих государств. Всё это чередуется с довольно обширными историческими экскурсами при освещении отдельных проблем военного времени (например: «Прибалтика в годы войны», «Трагедия плена, Сталин и конвенция о военнопленных», «К Западу от линии фронта. Беженцы и остарбайтеры. Трагедия Холокоста», «Новые отношения большевистской власти с Церковью», «Карательная система коммунистического режима в годы войны: репрессии против военного и мирного населения, штрафные батальоны и заградительные отряды. Обращение с военнопленными» и др.).

Успехи вермахта в первые два года войны авторы книги относят исключительно за счёт высокого уровня профессионализма и чёткого управления войсками немецким командованием. «Главное преимущество вермахта, — утверждается в книге, — заключалось в профессионализме кадров и гибком управлении. Немцы сохранили старый генералитет, преемственность со времени Второй империи офицерского корпуса с высоким уровнем культуры, совершенствовали вековые опыт и традиции» (там же. С. 39).

«Недостатки» и «просчёты» советского командования присутствуют на всём протяжении изложения хода боевых действий на советско-германском фронте, даже тогда, когда войска Германии и её союзников терпели поражение за поражением, отступая под нарастающим натиском Красной Армии. Причины этих неудач авторы усматривают в низком уровне культуры и профессиональной подготовки советских военачальников. «Командиры и генералитет РККА преимущественно происходили из социальных низов старой России, с низким уровнем образования и культуры... Генералы РККА не имели знаний и опыта Первой мировой войны, были несамостоятельными, их поведение строго контролировали партийные органы и особые отделы НКВД. Глубокие пороки большевистского режима привели Красную Армию летом 1941 года к невиданным в русской истории поражениям» (там же). Невольно напрашивается вопрос: а как быть с катастрофическими поражениями русской армии в Крымской войне 1853—1856 годов, в русско-японской войне 1904—1905 годов, в провальных сражениях Первой мировой войны в 1914—1917 годах?

Как можно расценивать подобные утверждения?

Невероятно, но факт: обстоятельный ответ об уровне компетентности советских военачальников, ответ, вскрывающий полную несостоятельность приведённых утверждений, мы находим в суждениях Й.Геббельса, содержащихся в его дневнике. 16 марта 1945 года, когда крушение Третьего рейха ни у кого не вызывало сомнения, Геббельс записал: «Генштаб предоставляет мне книгу с биографическими данными и портретами советских генералов и маршалов… Эти маршалы и генералы в среднем исключительно молоды, почти никто из них не старше 50 лет. Они являются … чрезвычайно энергичными людьми, а на их лицах можно прочитать, что они имеют хорошую народную закваску… Короче говоря, я вынужден сделать неприятный вывод о том, что руководители Советского Союза являются выходцами из более хороших народных слоёв, чем наши собственные… Мы вообще не в состоянии конкурировать с такими руководителями. Фюрер полностью разделяет моё мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя…» (цит. по: Романенко К.К. Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего. — М., 2008. С. 732—733). Поражают откровения этого заклятого врага Советского государства, всегда превозносившего превосходство «арийской расы».

А вот оценка мужества и таланта советских военачальников, данная генералом Д.Эйзенхауэром, человеком, понимавшим толк в военном деле: «Как солдат, наблюдавший кампанию Красной Армии, я проникся глубочайшим восхищением мастерству её руководителей» (цит. по: Песков В.М. Война и люди. — М., 2010. С. 90).

Маршал Советского Союза А.М.Василевский дал исчерпывающую характеристику советским военачальникам: «…Очень важно подчеркнуть — и это высшая наша гордость — прославленные военачальники — выходцы из гущи народа. Жуков — из беднейшей крестьянской семьи, Конев — из крестьян, работал на лесопильном заводе. Рокоссовский — сын машиниста, трудиться начал на чулочной фабрике. Ерёменко — из крестьян-бедняков, был пастухом. Баграмян — сын железнодорожного рабочего. Ватутин — из крестьян. Черняховский — сын рабочего. Так перечислять можно долго. В начале 30-х годов эти люди командовали полками, учились потом в военных академиях, сидели, что называется, «за одной партой», хорошо знали друг друга. Это воспитание нашей партии. Знающие, преданные Родине, смелые и талантливые. Их приход к высоким командным постам был закономерен. Сталь эта ковалась до войны. В огне она закалилась и беспощадно разила врага» (цит. по: там же. С. 89—90).

«Разделавшись» с командным составом Красной Армии, авторы книги принялись за сравнение её рядового состава с солдатами вермахта, причём делают это в не менее уничижительной форме по отношению к русским, советским воинам. «Немецкий солдат был хозяйственным крестьянином-фермером или горожанином — активным, хорошо образованным и инициативным. Безликая масса красноармейцев состояла из забитых и замученных беспросветной жизнью пассивных колхозников» (История России, ХХ век: 1939—2007... С. 39).

Позвольте, а как же быть тогда со стойкостью и самопожертвованием бойцов и командиров Красной Армии, выдержавших натиск вермахта в 1941—1942 годах, перешедших в неодолимое контрнаступление с конца 1942 года, изгнавших врага с временно оккупированных территорий своей страны, освободивших страны Центральной и Юго-Восточной Европы от гитлеровских захватчиков и добивших фашистского зверя в его берлоге? Авторов нисколько не смущают послевоенные свидетельства таких немецких военачальников, как Г.Гудериан и Э.Манштейн, которые уже в военной кампании 1941—1942 годов прямо отмечали, что «русский солдат поистине сражался достаточно храбро». В конце октября 1942 года генерал-полковник Ф.Паулюс отмечал в своем дневнике: «Сопротивляемость красноармейцев достигла такой силы, какой мы никогда не ожидали. Ни один наш солдат или офицер не говорит теперь пренебрежительно об Иване, хотя ещё недавно они так говорили сплошь и рядом. Солдат Красной Армии с каждым днём всё чаще действует как мастер ближнего боя, уличных сражений и искусной маскировки». Эти мысли Паулюс высказал в осенние дни 1942 года, когда в Сталинграде ожесточение и кровопролитие боёв достигло своего апогея. Кстати, эти слова Паулюса всё же приведены на 81-й странице второго тома «Истории России» ХХ века.

Нельзя сказать, что в книге совсем не говорится о героизме и подвигах защитников Отечества. Однако в каждом подвиге, совершённом советским человеком, авторы дотошно выискивают и злорадно смакуют мифические негативные воздействия «тоталитарной сталинской диктатуры» на людей, их совершивших. Например, описывая подвиг Зои Космодемьянской, авторы книги утверждают, что «несчастная девушка стала жертвой безобразного отношения к человеческой жизни сталинского режима и непрофессионализма готовивших её людей» (там же. С. 56).

В книге утверждается, что все победы, одержанные советскими войсками над вермахтом, были достигнуты неимоверной высокой ценой: разгромленные военные соединения захватчиков были буквально потоплены в крови многомиллионных жертв страшной войны. Причём особо выделяют авторы штрафные батальоны и роты. Очень часто штрафникам удавалось выполнять практически невыполнимые задачи, так как главным условием освобождения штрафников было якобы «пролитие крови». Однако, извращая историческую правду, авторы умалчивают о том, что, согласно обнародованным приказам, главным условием освобождения от наказаний штрафбатом и штрафротой были боевые заслуги, а не «пролитие крови». В подтверждение своих тезисов о массовых людских потерях Красной Армии в книге приводятся многочисленные подтасованные данные, расходящиеся с официальной статистикой (см.: там же. С. 123—127 и др.).

Весьма своеобразно в книге представлены причины краха «блицкрига»: «Четыре фактора определили исход противостояния: 1) глубина оперативного пространства, на котором велись боевые действия; 2) безграничные людские, технические и сырьевые ресурсы СССР; 3) огромный военно-промышленный потенциал антигитлеровской коалиции; 4) нацистская колониальная политика, восстанавливавшая против оккупантов советское население. Пока перечисленные факторы в совокупности не начали влиять на ситуацию, немцы удерживали стратегическую инициативу» (там же. С. 46).

Но в этом перечне факторов отсутствуют главные: высокий морально-политический дух советских войск, неуклонное нарастание их боевого мастерства, возрастание количества и качества военной техники и вооружений, находящихся в распоряжении Красной Армии, а также возросший качественный уровень управления войсками, руководства и осуществления боевых операций советским военным командованием.

Излагая ход боевых действий в 1941—1943 годах, авторы не считают нужным показать, что Московская, Сталинградская и Курская битвы произвели коренной перелом во Второй мировой войне. Эти битвы представлены, хотя и крупными, но частными сражениями на советско-германском фронте. «Арабы Переднего Востока и Турция ждали решительной победы Роммеля, чтобы присоединиться к державам «оси» и начать наступление в Закавказье и на Багдад. Тогда, пожалуй, Сталинград бы не выстоял, — можно прочитать в книге. — В случае разгрома американцев под Миндуэем и на Алеутских островах, где действовала японская эскадра вице-адмирала Мосиро Хосагая, Японии ничто не мешало начать военные действия на советском Дальнем Востоке. Это значительно затруднило бы стратегическое положение СССР. Но три победы — под Сталинградом, у атолла Мидуэй и под Эль-Аламейном, взаимно дополняя друг друга, переломили ход войны к концу 1942 г.» (там же. С. 87—88).

Даже из этих утверждений хорошо видно, что все военные действия держав «оси» были, в конечном счёте, направлены против СССР. Однако, заявляют авторы, судьба Советского Союза решалась не на полях сражений советско-германского фронта, а в пустынях Северной Аф-рики и в акватории Тихого океана. А Сталинград включен в эту «триаду», чтобы показать его соподчинённую связь с атоллом Мидуэй и Эль-Аламейном, которым даже генералы союзников по антигитлеровской коалиции отводили лишь оперативно-тактическую, а не стратегическую роль. Такая искусственная «увязка» событий размывает самостоятельное и ведущее положение Великой Отечественной войны в борьбе против фашистских агрессоров.

Описание военных действий на советско-германском фронте представлено в книге через противопоставления боевых качеств вермахта и Красной Армии, причём в ущерб последней. Более того, авторы пытаются сравнивать оккупационную политику немецких властей с действиями военной администрации Красной Армии в прифронтовой полосе и на освобождённых территориях. Не в состоянии замолчать издевательства и карательные действия против населения нашей страны, разграбление захваченных территорий (ведь существовал нацистский «план Ост»!), осуществляемых немецкими оккупантами, авторский коллектив силится найти для всего этого варварства какие-то «цивилизованные» рамки.

Авторы книги не могут умолчать о трагедии Холокоста на временно оккупированной советской территории. Но оказывается, что Холокост здесь был не только результатом действий нацистов, а «и массовым пособничеством советского населения, отравленного сталинщиной» (там же. С. 99).

С явных антисоветских и антирусских позиций преподносится в книге так называемое «катынское дело» и отношение советского военно-политического руководства к Варшавскому восстанию 1944 года (см.: там же. С. 145—148).

Читая книгу, трудно отказаться от мысли, что в ней сквозь всё содержание проступает неприятие, нелюбовь и даже неприкрытая ненависть к русскому народу, не к политическому и социально-экономическому строю, существовавшему в Советском Союзе, а именно ко всему русскому, к России.

Целый параграф книги посвящён «зверствам» советских солдат и офицеров на освобождённых территориях стран Восточной и Центральной Европы, особенно в Германии (см.: там же. С. 161—167). Конечно, нельзя отрицать, что имели место аморальные или даже преступные действия какой-то части советских военнослужащих. Но нет никаких оснований утверждать, что подобные поступки были характерной чертой советских воинов. Эти противоправные и даже преступные действия совершала лишь незначительная часть военнослужащих. Главное заключалось в том, что как только об этом становилось известным, то советское командование и военно-политическое руководство тут же пресекали эти действия и положили им конец, не останавливаясь перед применением самых жёстких дисциплинарных мер, вплоть до приговоров военных трибуналов к смертной казни.

Авторы книги уделяют много внимания «карательной системе коммунистического режима» в годы войны. Сквозь «жернова этой системы» они умудряются протащить и партизанское движение на временно оккупированной советской территории. Не в состоянии отрицать вклад партизан в борьбу с немецко-фашистскими оккупантами, «учёные-историки» приходят к «глубокомысленному выводу»: «Партизанское движение безжалостное, в первую очередь, по отношению к самим его участникам и брошенному в оккупации советской властью населению, оказалось ещё одним проявлением бесчеловечности гитлеровского и сталинского режимов» (там же. С. 96). Видимо, им хотелось бы, чтобы советские люди смиренно сносили зверства фашистов.

В действительности партизанское и подпольное движение, развернувшееся в годы войны в тылу немецких войск, в условиях жесточайшего оккупационного режима, являлись своеобразной формой ведения народной войны против захватчиков. 30 мая 1942 года при Ставке Верховного Главнокомандования был создан Центральный штаб партизанского движения, который возглавил видный советский государственный и политический деятель П.К.Пономаренко. За годы войны в тылу противника действовало свыше 6 тыс. партизанских отрядов, в которых воевали сотни тысяч человек. За время войны партизаны отвлекли на себя до 10% действовавших против СССР немецких войск. Ими было пущено под откос 20 тыс. воинских эшелонов, подорвано 120 бронепоездов, выведено из строя 17 тыс. паровозов и 171 тыс. вагонов, взорвано 12 тыс. мостов на железных и шоссейных дорогах, уничтожено и захвачено 65 тыс. автомашин. Временно оккупированная советская территория вопреки надеждам захватчиков не стала обеспеченным и спокойным тылом. Их расчёты заставить граждан СССР безропотно работать на Германию не оправдались (см. подробнее: Великая Отечественная война 1941—1945. Иллюстрированная энциклопедия. — М., 2005. С. 410—419).

Таков был вклад партизан и подпольщиков в разгром фашистских агрессоров, что явилось ярким проявлением патриотизма советских людей.

Созданный 24 июня 1941 года Совет по эвакуации руководил работой по перемещению важнейших промышленных предприятий и учреждений из западных областей СССР в его восточные районы. В тяжелейших условиях с конца июня по декабрь 1941 года из Белоруссии, Украины, Молдавии, прибалтийских республик, некоторых областей РСФСР было эвакуировано на Урал, в Сибирь, Поволжье и Казахстан более 10 млн. человек, 2 600 промышленных предприятий, в том числе 1 360 крупных военных заводов, около 11 тыс. тракторов, большое количество скота, имущество колхозов, совхозов и МТС. Уже к концу 1941 года на новом месте приступили к выпуску боевой техники все танковые заводы и большинство авиационных. В 1942 году на востоке страны производилось столько военной продукции, сколько выпускала до войны вся промышленность СССР. В кратчайшие сроки военная экономика Советского Союза сумела обеспечить высокие темпы роста производства, способствовавшие победе над врагом. В стране был создан невиданной прочности тыл, без которого невозможно было бы выстоять под натиском немецко-фашистских полчищ.

В книге утверждается, что жестокий репрессивный аппарат «сталинского режима» в соединении с мобилизационными возможностями «тоталитарной системы» позволили подчинить всю жизнь тыла интересам фронта. «Как бы то ни было, — утверждают авторы книги, — нечеловеческими усилиями, на полуголодном пайке, работницы и работники тыла вооружённые силы снабжали. Советские вооружённые силы уже в 1943 г. добились превосходства над немецкими по количеству военной техники, а в 1944—1945 гг. их превосходство стало подавляющим» (История России. ХХ век: 1939—2007... С. 63).

Авторы отказывают советским людям в сознательном патриотическом самопожертвовании во имя победы над захватчиками. Вся жизнь советского тыла и действующей армии выглядит чудовищной картиной принуждения и подавления человеческой личности, живущей под «животным страхом» неотвратимости карательных мер властей вплоть до физического уничтожения в случае малейшего неповиновения. В том-то и дело, что это был массовый естественный патриотизм гордых советских людей.

Депортация представителей отдельных народов и народностей, осуществленная в годы войны, для авторов представляется «убедительным выражением» репрессивной политики, с помощью которой «номенклатура большевистской партии» обеспечивала «незыблемость собственного политического и экономического господства». Высылка крымских татар, чеченцев, ингушей, калмыков и некоторых других народностей в глубинные восточные районы страны в книге преподносится как геноцид целых этносов (см.: там же. С. 127—133). При этом умалчивается о причинах депортации.

Эти события происходили в конце 1943-го и в начале 1944 года, когда особенно ожесточённые бои развернулись на южном фланге советско-германского фронта: на Северном Кавказе, в Северном Причерноморье и в Крыму. Положение Советского Союза было ещё тяжелым. Сложность обстановки объяснялась следующими обстоятельствами. Во-первых, враг был достаточно силён. В частях вермахта были воинские формирования, укомплектованные представителями некоторых национальностей Советского Союза. В частности, на юге против Красной Армии сражались северокавказские, грузинские, армянские, азербайджанские, крымско-татарские батальоны и калмыцкий кавалерийский корпус. Под руководством абвера действовало соединение «Горец» («Бергманн»), в составе которого была создана северокавказская специальная команда «Шамиль». Она состояла преимущественно из уроженцев Чечни и Дагестана и предназначалась для осуществления разведывательно-диверсионных действий в советском тылу (см.: Дробязко С.И., Романько О.В., Семенов К.К. Иностранные формирования Третьего рейха. — М., 2009. С. 394, 401, 421—423, 613—618, 706—707).

Во-вторых. В отдельных тыловых районах Северного Кавказа орудовали группы коллаборационистов. В-третьих, на закавказской границе СССР с Турцией были сосредоточены турецкие дивизии в полной боевой готовности к действиям против СССР. В этих условиях часть мусульманских единоверцев, уже доказавших свою враждебность Советскому государству, вполне могла стать опасной.

Реально оценив положение дел, армейское командование обратилось к советскому военно-политическому руководству с настоятельной просьбой: во избежание возможного обострения обстановки принять неотложные экстренные меры по упреждению негативного развития событий в этом районе. В ответ на это Советское руководство сочло необходимым осуществить срочную депортацию некоторых народов Северного Кавказа и Крыма (см. об этом подробнее: Синицын Ф.Л. За русский народ! Национальный вопрос в Великой Отечественной войне. — М., 2010. С. 210—232; Мартиросян А.Б. От славы к проклятиям. 1941—1943 гг. — М., 2010. С. 216—252).

Отказывая советскому народу в праве свободного выражения патриотических чувств, авторы возводят на пьедестал почёта «истинных борцов» за «новую и свободную Россию», изменников Родины в лице генерала Власова и его приспешников по «Русской освободительной армии». Якобы он — «трагическая фигура в новейшей русской истории». Будто бы «в трагедии Власова отразились изломанные сталинским и нацистским режимами судьбы сотен тысяч советских людей, для которых бело-сине-красная нашивка «РОА» оставалась последним утешением и надеждой перед циничным и страшным оскалом тоталитарных диктатур» (История России. ХХ век: 1939—2007... С. 169). Не слишком ли усложняют авторы? Причём тут «сталинский режим»? Всё было значительно проще. Власову доверили судьбы тысяч советских солдат и офицеров. Он не только показал себя бездарным и безвольным военным руководителем и сдался в плен, но и встал с оружием в руках на сторону врага. Поэтому отношение к Власову и власовцам должно быть такое, какого они заслуживают: как к предателям Родины и народа.

Весьма странным представляется сам подход ответственного редактора книги профессора А.Б.Зубова к характеристике коллаборационизма применительно к условиям России в 1941—1945 годах. Оправдывая сотрудничество с фашистами, Зубов считает, что это являло собой закономерное следствие, кого бы вы думали читатель? — «господства большевиков». «...Мы сейчас не имеем права судить никого, признавая нравственные изъяны в любом выборе судьбы в те годы» (там же. С. 113).

По меньшей мере, удивительная логика. Спустя 65 лет после окончания Второй мировой войны якобы можно защищать и оправдывать измену Родине с позиций срока давности. Но ведь опыт истории однозначно свидетельствует о том, что Иуда в любых условиях остаётся Иудой, в какие бы одежды ни пеленали его аморальный поступок!

«Новый подход» к освещению истории Великой Отечественной войны проявляется и в трактовке в книге политики германских властей на временно оккупированной советской территории. Не в силах скрыть политику грабежа и уничтожения естественных ресурсов и материальных ценностей на советской земле, авторы всячески избегают резкостей в её оценках. Действия оккупационных властей изображаются как восстановление досоветских форм и методов хозяйствования, нацеленных на возрождение местного предпринимательства в интересах удовлетворения запросов военной машины оккупантов. Нельзя спокойно пройти мимо циничного отношения «эрудированных исследователей» к оценке условий жизни на временно оккупированных советских территориях. Чего стоит, например, утверждение авторов о том, что Транснистрия (район Одессы между Днестром и Бугом), управляемая румынами, якобы представляла собой «пример благополучия». А наиболее высокий уровень жизни был в тех районах, где немецкие оккупанты «предоставляли населению максимум самоуправления». Важным признаком оживления хозяйственной жизни на оккупированных территориях по сравнению с колхозным прошлым будто бы стало отсутствие массовой смертности населения от голода, что, по утверждению авторов, было характерно для советского тыла в 1942—1943 годах (см.: там же. С. 91—93).

Годы немецкой оккупации оказывается стали возрождением духовно-культурной жизни общества, свободной от большевистского подавления творческих исканий истинно русский патриотов. Хотя и в «тисках немецкой цензуры» функционировали и даже «успешно развивались» театры, литературные кружки, издавались газеты и журналы. В книге превозносятся представители интеллигенции, вставшие на путь служения оккупантам (см.: там же. С. 93—94).

Весьма тенденциозно преподносится деятельность Русской Православной Церкви в годы войны. Авторы всячески превозносят попытки некоторых священнослужителей наладить «цивилизованное» сотрудничество с германскими оккупационными властями. Особенно высоко оценивается деятельность Псковской Духовной Миссии, возродившей в 1941—1943 годах церковную жизнь на временно оккупированной территории Ленинградской, Новгородской и Псковской областей. Однако скупо повествуется о деятельности тех православных священнослужителей, которые встали на путь защиты православной веры и Отечества. Освещая деятельность зарубежной Русской Православной Церкви, авторы всячески подчёркивают её антисоветскую антикоммунистическую направленность (см.: там же. С. 105—109).

Политику Советского государства, нацеленную на нормализацию отношений с Русской Православной Церковью и поддержку её активного включения в общенародную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками, авторы пытаются представить как вынужденную попытку «сталинской диктатуры» расширить социальную базу своего господства. Более того, извращая и отвергая сущность глубоких социально-экономических и политических перемен в жизни советского общества и в церкви в предвоенные и военные годы, авторы пытаются объяснить новый курс религиозной политики Советского правительства решающим воздействием внешнего фактора. Именно необходимость военного сотрудничества с западными демократиями якобы вынуждала Сталина цивилизовать политический облик СССР допущением в стране хотя бы в ограниченных рамках религиозной жизни (см.: там же. С. 116—121).

В книге постоянно навязывается, что, ведя войну против фашистских захватчиков, народ вместе с тем хотел освободиться от «сталинского режима». «...Немало было людей, — утверждают авторы, — воспринявших войну с надеждой на освобождение от социально-экономической несвободы, религиозных гонений и колхозного рабства... Раскулаченные, репрессированные, расказаченные, их дети, жёны, близкие хотели мстить. Верующие мечтали о церковном возрождении. Крестьяне надеялись на роспуск ненавистных колхозов, нацменьшинства — на освобождение «от русского большевизма», а значительная часть интеллигенции — на достойную человека жизнь в свободной России» (там же. С. 41—42).

Тенденциозно выискивая отдельные факты и фактики, выдавая их как подтверждение наличия недовольства Советской властью, авторы книги пытаются «борьбу» против «сталинского режима» представить в виде наличия «двух фронтов» в 1941—1945 годах — внутреннего (отдельные факты саботажа и вредительства, чинимые вражеской агентурой в советском тылу, недовольство и волнения заключённых) и внешнего (выступления коллаборационистов на временно оккупированных советских территориях и их служба в вермахте). На самом деле в стране не было даже попыток создания какого-либо подобия антисоветского, антиправительственного подполья или движения. Для такого рода деятельности внутри Советского Союза отсутствовала сколько-нибудь основательная социальная база. Тем не менее авторский коллектив во главе с профессором Зубовым тщится доказать, что в 1941—1945 годах во время Великой Отечественной войны якобы в СССР была чуть ли латентная, перманентная гражданская война.

Историческая реальность была сурова и неотвратима: шла не просто тяжёлая война, а война с классовым врагом. Война в защиту социалистической Родины сливалась воедино с борьбой за свободное и независимое развитие всех народов нашей многонациональной страны против фашистской Германии и её союзников, ставящих своей целью не только захват территории Советского Союза, но и порабощение и физическое уничтожение народов, его населявших. Стоял вопрос о жизни или смерти, о физическом существовании славянских народов, прежде всего русских, как самостоятельных и целостных этносов. «Сыны и дочери всех народов Советского Союза действовали как единое целое, вне различия идейной зрелости, политической закалки, культурного развития, религиозной приверженности» (Суходеев В.В. «За Сталина!». Стратег Великой Победы. — М., 2009. С. 472).

Советский Союз, олицетворяемый столь ненавидимым авторами книги «сталинским режимом», вышел победителем в самой кровопролитной и разрушительной войне за всю историю человечества. Авторы уходят от раскрытия подлинных причин победы советского народа в Великой Отечественной войне. Они сводят их к особенностям «тоталитарной диктатуры», которая в её коммунистическом проявлении отличается якобы крайне жестоким террором, изощрённым подавлением человеческой личности и мощной мобилизационной экономикой. Однако этих факторов оказывается, по их толкованиям, недостаточно для достижения победы: решающая роль в ней принадлежит иностранной помощи, оказанной для ключевых отраслей советской экономики (видимо, имеется ввиду помощь по лэнд-лизу) (см.: История России. ХХ век: 1939—2007... С. 186—187).

Ничем, как неприкрытым глумлением над мотивацией героических усилий советских людей в разгроме немецко-фашистских захватчиков, служит утверждение: «Возник «советский патриотизм», укрепивший диктатуру на долгие десятилетия. Появилось «советское имперское сознание», гордость за то, что чуть ли не четверть мира исполняет волю Кремля, и полностью пренебрегавшее тем, что несло народам и самой России, и Восточной Европы, и Востока насильственное насаждение коммунистической диктатуры. Словно, победив «фашизм», эта диктатура себя уже оправдала» (там же. С. 186).

Поскольку авторы книги отрицают Великую Отечественную войну советского народа и объявили её «советско-нацистской войной» 1941—1945 годов, то последняя превращается в частное событие Второй мировой войны. В ней решающую роль будто бы играли «западные демократии», где ведущее место, конечно же, занимала американская «демократия». Поэтому победа во Второй мировой войне, с их подачи, означала торжество, прежде всего, американской «демократии», а завоёванный мир становился «пакс американа» («американским миром»). В нём хотя и победившему, но истощённому войной Советскому Союзу предназначалась подчинённая роль в лучшем случае младшего партнера США. Так сегодня происходит «переосмысление» Второй мировой и Великой Отечественной войны.

Очевидно, что решающий вклад в победу над фашистскими агрессорами внёс СССР. Ведь на советско-германском фронте происходили главные битвы Второй мировой войны. Именно на полях сражений Великой Отечественной войны были достигнуты основные результаты в вооружённой борьбе. Здесь в течение всей войны действовало в среднем до 70% дивизий вермахта. Ни на одном из фронтов Второй мировой войны не было столь продолжительных, непрерывных и ожесточённых военных действий, как на советско-германском фронте. Из 1418 дней его существования активные боевые действия сторон здесь велись 1320 дней. Все остальные фронты и театры военных действий характеризовались значительно меньшей напряжённостью. Например, на северо-африканском фронте из 1068 дней его существования активные действия велись лишь 309 дней, а на итальянском — 492 из 663 дней (см.: Гареев М. Наша Великая Победа — на все времена // Независимое военное обозрение, 30 апреля — 13 мая 2010 г.).

Именно на советско-германском фронте решился исход Второй мировой войны. Здесь Красная Армия разгромила 507 немецко-фашистских дивизий и 100 дивизий её союзников, почти в 3,5 раза больше, чем на всех остальных фронтах Второй мировой войны. На советско-германском фронте вооружённые силы Германии потеряли 10 млн. человек (более 73%) убитыми, ранеными и пленными из 13,6 млн. общих потерь за войну. Здесь же была уничтожена основная часть военной техники вермахта: свыше 70 тыс. (более 75%) самолетов, около 50 тыс. (до 75%) танков и штурмовых орудий, 167 тыс. (74%) артиллерийских орудий, более 2,5 тыс. боевых кораблей, транспортов и вспомогательных судов (см.: там же).

Победоносное завершение Великой Отечественной войны показало, что Красная Армия смогла выдержать все невзгоды войны, а на её заключительном этапе оказалась способной разбить самые сильные армии того времени — армии нацистской Германии и империалистической Японии. Красная Армия снискала славу самой мощной армии мира, которая имела опытный командный состав и высокоморальных бойцов, вооружённых новейшей боевой техникой. В лице Красной Армии весь мир увидел армию нового типа — армию спасительницу, армию дружбы и братства народов, армию незыблемо стоящую на страже прочного и демократического мира (см.: Суходеев В.В. Устои Победы-45. — М., 2010. С. 48).

Победа 1945 года в полной мере раскрыла преимущества советской социалистической цивилизации. Победа выявила: во-первых, жизнеспособность советского общественного строя; во-вторых, жизнеспособность Советского многонационального государства; в третьих, надёжность советской военной идеологии и верность путей строительства Советских Вооружённых Сил; в четвёртых, правильность и эффективность внутренней и внешней политики Коммунистической партии и Советского правительства в течение всего периода Великой Отечественной войны (см.: там же. С. 51).

Говоря о Победе советского народа в Великой Отечественной войне, безусловно, нельзя обойти молчанием роль Коммунистической партии как руководящей и направляющей силы советского общества. К началу Великой Отечественной войны в партии большевиков — ВКП (б) — состояло около 3 млн. 800 тыс. членов и кандидатов в члены партии. К концу войны в её рядах стало почти 6 млн. коммунистов. За годы войны в партию вступило более 5 млн. 300 тыс. человек. В рядах Красной Армии находилось 60% всех коммунистов. В боях на фронте погибло свыше 3 млн. коммунистов. Идя в бой, многие фронтовики писали заявления считать их в случае гибели коммунистами. Среди воинов, удостоенных звания Героя Советского Союза 71% составляли коммунисты, а в числе награжденных орденами и медалями около 50% были коммунистами и комсомольцами. Всесоюзную Коммунистическую партию (большевиков) по праву называли «сражающейся партией».

«...На войне у коммунистов была только одна привилегия — первыми подниматься в атаку и последними выходить из боя. Каждый второй коммунист, ушедший на фронт, пал в боях за Советскую Родину» (Зюганов Г.А. Эпоха Сталина: цифры и факты, выводы. — М., 2010. С. 69).

В книге весьма тенденциозно и предвзято подходят к оценке итогов Великой Отечественной войны. Особо выделяется вопрос о цене победы и людских потерях СССР во время войны. Цель, которую поставили авторы, состоит в том, чтобы «доказать», что Советский Союз добился победы неимоверно высокой, зачастую не всегда оправданной ценой людских потерь, «завалив противника трупами». Для доказательства этого постулата казуистически используются махинации со статистическими данными. И начинаются эти манипуляции с цифрами при анализе результатов отдельных битв и сражений Великой Отечественной войны.

Вот, например, как преподносятся в книге людские потери противоборствующих сторон в Сталинградской битве. В ней якобы погибли 115 тыс. солдат и офицеров Германии и её союзников. В плен сдались 91 тыс. человек, в том числе 24 генерала. Из Сталинградского «котла» воздушным путем немцам удалось эвакуировать 34 тыс. раненых. Потери советской стороны в Сталинградской битве определяются в 400 тыс. убитыми и 730 тыс. ранеными (см.: История России. ХХ век: 1939—2007... С. 84).

Действительное соотношение потерь противоборствовавших сторон (на основе новейших исследований) выглядит следующим образом. За весь период Сталинградской битвы, длившейся 200 дней и ночей, немецко-фашистские армии потеряли около 1,5 млн. солдат и офицеров — четвёртую часть всех войск Третьего рейха, действовавших тогда на советско-германском фронте. В ходе Сталинградской битвы Красная Армия разгромила 4-ю немецкую танковую армию, 3-ю и 4-ю румынские и 8-ю итальянскую армии, а 6-я немецкая армия была уничтожена полностью. Вермахт и его союзники потеряли 32 дивизии, 3 бригады, а ещё 16 дивизий лишились более 50% всего состава (см.: Куманёв Г.А. Сталинградская битва. (Краткий военно-исторический очерк, документы, материалы). — М., 2007. С. 145).

Общие потери боевого состава войск Красной Армии в Сталинградской битве составили 1 млн. 129 тыс. 619 человек, в том числе безвозвратные потери, то есть убитые — 478 741 человек (см.: Великая Отечественная война без грифа секретности. Книга потерь. Новейшее справочное издание / Г.Ф.Кривошеев и др. — М., 2009. С. 109, 114).

К сожалению, до сих пор отсутствуют точные данные о количестве сил противника, пленённых под Сталинградом. Разногласия в этой об-ласти существуют не только между российскими и германскими исследователями, но и среди отечественных учёных. Считается, что сдались в плен фельдмаршал Ф.Паулюс и ещё 24 генерала с остатками своих войск численностью 91 тыс. человек. Впоследствии нашими войсками на поле боя было захоронено 140 тыс. солдат и офицеров противника. Встречаются и такие данные: ориентировочно количество взятых военнопленных за весь период Сталинградской битвы составляет 239 тыс. 775 человек (см.: Попов В.Н. Сталинградская битва: по новейшим исследованиям // Новая и новейшая история. 2007. № 2. С. 28).

По данным учёта Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, количество взятых советскими войсками в плен в период Сталинградской битвы превысило 154 тыс. человек. После ликвидации окружённой группировки противника было подобрано и похоронено 147 200 трупов (см.: Куманев Г.А. Указ. соч. С. 145).

В справочнике (энциклопедии) «Вторая мировая война», изданном в Германии в 1995 году, указывается, что под Сталинградом в плен попали 201 тыс. немецких солдат и офицеров. Согласно подсчётам, опубликованным в специальном номере исторического журнала «Дамальз» (2001. № 6), посвящённом Сталинградской битве, всего в окружение под Сталинградом попало около 250 тыс. человек. Примерно 25 тыс. из них удалось эвакуировать из Сталинградского «котла». Более 100 тыс. солдат и офицеров вермахта погибло в январе 1943 года в ходе завершения советской операции «Кольцо». В плену оказалось 130 тыс. человек, в том числе 110 тыс. немцев, а остальные — так называемые «добровольные помощники» вермахта («хиви») (см.: Попов В.Н. Великий перелом. Сталинградская битва: новые подходы к оценке Победы, изменившей мир (по материалам новейших исторических исследований) / 2-е изд., перераб. и доп. — Волгоград, 2008. С. 64).

Останавливаясь на соотношении людских потерь Советского Союза и Германии, авторы книги заявляют: «Вторая мировая война обернулась для России третьей демографической катастрофой после «военного коммунизма» и коллективизации, причём самой страшной» (История России, ХХ век: 1939—2007... С. 184). Признавая (весьма условно и с оговорками) общее количество людских потерь СССР в минувшей войне в 27 млн. человек, авторы, манипулируя статистическими данными за период с 1918-го по 1956 год, предъявляют счёт Советской власти, якобы виновной в уничтожении собственного народа: дефицит населения за этот период будто бы составил не менее 90 млн. человек (см.: там же. С. 184—186). Как это могло произойти, если общая численность населения страны была около 200 млн. человек, объяснить невозможно.

Относительно безвозвратных людских потерь Красной Армии в кни-ге объявляется, что они составляют довольно спорную величину, колеблющуюся от 6,9 млн. до 13 млн. человек, а «по некоторым отечественным оценкам — ещё больше». Всего, по утверждениям авторов, в войну погибло 17 млн. мужчин призывного возраста, что составляет половину всех призванных на военную службу в 1941—1945 годы — 34,4 млн. человек (см.: там же. С. 184).

Как свидетельствуют новейшие исследования, безвозвратные потери Германии на советско-германской фронте составили 8 млн. 876,3 тыс. человек военнослужащих, а вместе с её союзниками — 10 млн. 344,5 тыс. человек. Безвозвратные потери Советских Вооружённых Сил в Великую Отечественную войну — 11 млн. 441 тыс. человек, а вместе с потерями войск наших союзников (76,1 тыс. человек) они равны 11 млн. 520,2 тыс. человек. Следовательно, соотношение между немецкими и советскими безвозвратными потерями составляет 1 : 1,1 (см.: Великая Отечественная война без грифа секретности... С. 376).

Большее число потерь советских войск связано с рядом причин: во-первых, с первым периодом войны, в течение которого сказывались и фактор внезапности нападения фашистской Германии на СССР, и просчёты советского военно-политического руководства, допущенные накануне и в начале войны; во-вторых, на соотношение потерь повлиял и тот факт, что количество военнопленных, погибших и умерших в нацистских лагерях (более 2 млн. 500 тыс. человек), почти в 5 раз превысило число военнослужащих противника, умерших в советском плену (580 тыс. человек). Между тем общее количество попавших в плен с той и другой стороны было примерно одинаковым: 4 млн. 559 тыс. человек — советские военнопленные, немецкие — 4 млн. 376,3 тыс. человек (см.: там же).

Общие безвозвратные демографические потери (военнослужащими и гражданского населения) Германии и её сателлитов составляют 11,9 млн. человек. СССР во время войны потерял 26,6 млн. человек. Следовательно, общие безвозвратные потери Советского Союза в 2,2 раза превышают этот показатель Германии и её союзников (см.: там же).

Здесь следует принять во внимание следующие факторы. В результате гитлеровской агрессии погибло примерно 16 млн. 600 тыс. мирных советских граждан. Немецкие захватчики и их союзники намеренно истребили 7 млн. 400 тыс. мирных жителей (в том числе почти 400 тыс. детей) на временно оккупированной советской территории. Более 3 млн. гражданских лиц погибло от налётов вражеской авиации и артиллерийских обстрелов. В оккупации умерло от голода, болезней и других лишений не менее 4 млн. 100 тыс. человек городского и сельского населения. Почти 5 млн. 300 тыс. советских граждан были вывезены насильственно на принудительные работы в фашистскую Германию (см.: Суходеев В.В. Истоки Победы-45... С. 34). Гитлеровская Германия вела войну, нацеленную на максимальное уничтожение населения Советского Союза.

Рассуждая об итогах и цене Второй мировой войны, авторы книги замалчивают об огромном материальном ущербе, причинённом фашистами СССР. В книге в общем виде отмечается, что война 1941—1945 годов вызвала огромные разрушения в зоне военных действий. Более того, оказывается, что масштабные разрушения временно оккупированных территорий были следствием не только и не столько воздушных бомбардировок немцев и военных сражений, сколько преднамеренными действиями отступавших советских войск и партизанской борьбой с врагом (см.: История России. ХХ век: 1939—2007. С. 186). Авторы «деликатно» умалчивают о причинах и масштабах материальных потерь, понесённых нашей страной в минувшей войне.

Урон, который нанесли немецко-фашистские захватчики Советской стране за годы войны — и демографический, и социальный, и промышленный, и финансовый — был колоссальным. Фашисты разрушили 1 710 советских городов, посёлков городского типа и более 70 тыс. сёл и деревень, 32 тыс. промышленных предприятий, 98 тыс. колхозов, 1 876 совхозов. Захватчики угнали из нашей страны в Германию 7 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. свиней, 27 млн. овец и коз. Оккупанты подорвали 65 тыс. километров железных дорог, взорвали и вывезли 16 тыс. паровозов и 428 тыс. вагонов, разрушили 4 100 железнодорожных станций и 36 тыс. почтово-телеграфных учреждений. Гигантскими оказались потери в социальной, образовательной и научной сферах. На территории СССР захватчиками было уничтожено или разгромлено 40 тыс. больниц и других лечебных учреждений, 84 тыс. школ, техникумов, вузов и научно-исследовательских институтов, 43 тыс. библиотек общего пользования. В целом материальные потери Советского Союза составляют в ценах 1941 года около 2 трлн. 569 млрд. рублей. Национальное богатство страны сократилось почти на 30 процентов. Для сравнения можно отметить, что за годы войны национальное богатство Англии уменьшилось лишь на 0,8%, Франции — на 1,5%, а США материальных потерь по существу избежали: эти их потери составили лишь 0,4% стоимости утраченных материальных ценностей всех стран за время войны (см.: Великая Отечественная война Советского Союза. Краткая история / 3-е изд., испр. и доп. — М., 1984. С. 498; Зюганов Г.А. Эпоха Сталина... С. 73—75).

Страна выдержала этот страшный удар и, восстановив колоссальный урон, нанесённый народному хозяйству, двинулась вперёд по пути наращивания своей экономической мощи и неуклонного подъёма материального и культурного уровня жизни граждан.

Манипулируя фактическими и статистическими данными, авторы пытаются настойчиво убедить читателя в том, что победа в Великой Отечественной войне была, якобы, достигнута вопреки Сталину, действиям высших советских органов государственной власти и военного руководства. Поняв нависшую угрозу своему существованию и своей стране, народ, дескать, сорганизовался и дал отпор немецко-фашистским захватчикам.

Утверждения о том, что войну можно было выиграть и без Сталина, что народ одержал победу вопреки сталинскому руководству, стали чуть ли не основополагающей концепцией «специалистов», вставших на путь переосмысливания и переписывания истории Великой Отечественной войны 1941—1945 годов. В преддверии празднования 65-летия Победы председатель Государственной думы Б.В.Грызлов заявил: «У нас не Сталин победил, а народ...» (Советская Россия, 27 февраля 2010 г.).

Утверждение, что народ сам стихийно победил врага, приводит к отрицанию государственной власти, социально-экономической системы в стране и размывает общество как целостный организм. Развенчивая этот набивший оскомину миф, видный отечественный военный историк, участник Великой Отечественной войны, генерал армии М.А.Гареев подчёркивает: «Самый героический, самоотверженный народ без твёрдого и умелого руководства не может не только победить, но и элементарно организованно действовать. Тем более, что вопреки Сталину ничего невозможно было сделать, и без его ведома ни один серьёзный вопрос не решался» (Памятные страницы истории 1941—1945 / Под ред. М.Ю.Мягкова, Ю.А.Никифорова. — М., 2009. С. 22). И.В.Сталин сумел чётко и наиболее последовательно выразить интересы миллионов советских людей.

В годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время сам И.В.Сталин неизменно подчёркивал роль в достижении Победы над врагом советского народа — воинов и тружеников тыла, партизан и подпольщиков в стане врага. В этом плане несомненный интерес представляет мысль, высказанная И.В.Сталиным весной 1943 года в одной из его встреч с тогдашним генералом армии А.И.Ерёменко: «Всё на Сталина валят... Сталин да Сталин. Это неправильно. Я, конечно, давал директивы, но вы же непосредственно там (в Сталинграде. — В.П.) командовали и руководили этой битвой. Победил, безусловно, советский народ во главе с великим русским народом, но им нужно было руководить» (А.И.Ерёменко. Годы возмездия. — М., 1969. С. 48).

В годы Великой Отечественной войны Советское социалистическое государство и Советское правительство выдержали суровый и взыскательный исторический экзамен, именно благодаря всесторонней поддержке советского народа, благодаря его беззаветному доверию. Выступая 24 мая 1945 года на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии, И.В.Сталин признал, что у нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—1942 годах, но русский народ и другие народы Советского Союза, верили в правильность политики своего правительства и пошли на жертвы, чтобы обеспечить разгром фашистской Германии. «И это доверие русского народа Советскому правительству, — подчеркнул И.В.Сталин, — оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом» (Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. — СПб., 2010. С. 181).

В последние месяцы перед празднованием 65-летия Великой Победы постулат «войну выиграл народ вопреки Сталину» стал частью официальной пропаганды современного российского государства. Историческая и логическая абсурдность подобного утверждения очевидна, особенно если допустить заключение от противного. Если один народ победил, значит другой народ проиграл. Следовательно, «войну проиграл не Гитлер, а немецкий народ» или «немецкий народ проиграл войну вопреки военному гению фюрера» (см.: Завтра, июнь 2010 г., № 23(864).

Отрицание роли И.В.Сталина в достижении победы в войне против германского фашизма направлено не только на его развенчивание, но и на умаление значения Великой Отечественной войны советского народа и принижение её многозначимого победоносного завершения (см.: Суходеев В.В. «За Сталина!». Статег Великой Победы... С. 5).

В книге тенденциозно освещается курс союзников на послевоенную организацию мира, извращается сущность политики Советского правительства, возглавляемого И.В.Сталиным, после Второй мировой войны. Союзнические договоренности в Ялте и Потсдаме преподносятся как односторонние уступки давлению со стороны Сталина. Авторы отказывают советским руководителям в праве на закрепление геополитических итогов Второй мировой войны, которое означало утверждение Советского Союза как Великой мировой державы (см.: История России. ХХ век: 1939—2007... С. 152—157, 169—183).

Борьбу Советского Союза за обеспечение прочного мира и укрепление своей и международной безопасности авторы книги преподносят как целенаправленную «советскую экспансию» и подготовку И.В.Сталина к несостоявшейся третьей мировой войне. Проблематике последней отводится треть главы книги, которая так и называется: «Россия и подготовка Сталина к несостоявшейся третьей мировой войне 1946—1953 гг.».

Авторы тщательно обходят вопросы, связанные с отходом правительств США и Великобритании от согласованной политики укрепления послевоенного мира. Советская политика, направленная на противодействие агрессивным действиям правящих кругов США и Великобритании, изображается как курс на установление мирового господства «тоталитарного коммунизма». Несостоятельность подобного утверждения опровергается подлинными историческими фактами. Вот несколько примеров.

Как известно, после капитуляции гитлеровской Германии правящие круги США и Великобритании всерьёз рассматривали вопрос о возможности сухопутной войны против СССР с применением сил германского вермахта. В апреле 1945 года по указанию У.Черчилля в обстановке величайшей секретности Комитет начальников штабов вооружённых сил Великобритании стал разрабатывать план военной операции под кодовым названием «Немыслимое». 22 мая 1945 года этот документ подписал начальник имперского генерального штаба фельдмаршал А.Брук. Предусматривалась перспектива ведения военных действий против СССР в Европе силами 47 американских и английских, а также 10 германских дивизий. Цель операции заключалась в том, чтобы принудить Советский Союз подчиниться воле Великобритании и США в вопросах организации послевоенного мира. Начать войну против СССР планировалось 1 июня 1945 года, то есть накануне открытия Потсдамской конференции «Большой тройки», намеченной на 17 июня 1945 года (см.: Новая и новейшая история. 2000. № 3).

Получив соответствующие данные от своей разведки военно-политическое руководство СССР приняло необходимые меры для срыва преступного и зловещего замысла, могущего повлечь за собой третью мировую войну. Были осуществлены перегруппировка сил Красной Армии и укрепление её военного и материально-технического снаряжения. Детально изучена дислокация войск западных союзников и привлекаемых частей вермахта.

В итоге английские военные пришли к выводу о том, что в это время перевес сил Красной Армии над англо-американскими был подавляющим. В этих условиях «тотальная война с Россией» непредсказуема по своим результатам. Проанализировав возможные последствия военного столкновения с СССР, Комитет по стратегическим вопросам при Объединенном комитете начальников штабов Великобритании и США пришёл к выводу, что ни США, ни СССР не смогут нанести друг другу поражение. Превосходство сил Красной армии отрезвляюще подействовало на англо-американское военно-политическое руководство. Военное столкновение не состоялось, чем У.Черчилль был весьма раздосадован.

Ещё несколько ранее американский генерал Паттон ратовал за продвижение англо-американских войск в Восточную Европу.

Конечно, горячие головы существовали в любой армейской среде. Важно, чтобы их взгляды не вылились в политический курс лиц, определяющих внешнеполитическую деятельность того или иного государства.

В конце войны, когда войска Красной Армии находились вблизи Берлина, среди некоторых наших военачальников обсуждалась идея продолжения советского наступления вплоть до Ла-Манша. Узнав об этих настроениях, И.В.Сталин сказал: «Итак, вы хотите наступать. Это похвально, — наступательный порыв не угас. Но вы подумали о том, что на этом берегу Эльбы вы — освободители своего народа и народов Европы. А на противоположном, западном берегу Эльбы — захватчики, агрессоры, поработители? Далее. Наш народ вас не поймёт: он вот-вот кончил тяжелейшую освободительную войну. Во имя чего он начнёт другую?.. эти разговоры принципиально не верны, более того, вредны, если не преступны» (цит. по: Бенедиктов И.А., Рыбин А.Т. Рядом со Сталиным. — М., 2010. С. 232). Ясно, что так рассуждать мог только такой государственный деятель, который думал о прекращении войны и установлении мира.

В этой связи разве не выглядит грубо клеветническим выпад Г.Х.Попова, который он допустил в своей книге «Три войны Сталина»: «...Берлин, и вся война на территории Германии, и вообще вся война за границами СССР были первой битвой Сталина с бывшими союзниками, а вовсе не завершением войны» (Попов Г.Х. Три войны Сталина. — М., 2006. С. 93). Однако советское военно-политическое руководство никогда не планировало войну с западными союзниками по антигитлеровской коалиции.

Что касается наших союзников по антигитлеровской коалиции, то по мере завершения военных действий против общего врага, в обстановке овладения атомным оружием правящие круги США и Великобритании всё откровеннее становились на путь диктата по отношению к СССР.

США отказались признать сферу геополитических интересов Советского Союза, взяв курс на свёртывание союзнических отношений и открытое противоборство с нашей страной. В сентябре 1945 года по указанию президента США Г.Трумэна американское военное командование приступило к планированию атомных бомбардировок СССР, выбрав для этого 20 наиболее важных целей. При этом указывалось, что для поражения Москвы и Ленинграда потребуется по 6 атомных бомб на каждый из городов. Планирование ядерной атаки против СССР продолжалось вплоть до сентября 1949 года. 25 сентября 1949 года Правительство СССР заявило, что Советский Союз располагает собственной атомной бомбой. Так был положен конец американскому ядерному шантажу.

В январе 1946 года Трумэн открыто провозгласил о наступлении «американского века» и заявил: «Если России не противопоставить железный кулак и язык сильных выражений, мы будем на пороге ещё одной войны...» (цит. по: Уткин А. Мировая «холодная война». — М., 2005. С. 377).

Резкий поворот в сторону конфронтации с СССР произошёл после знаменитой фултоновской речи У.Черчилля в марте 1946 года, которая положила начало «холодной войне». И.В.Сталин определил суть речи Черчилля как установку на войну, как призыв к войне с СССР.

Начало «холодной войны» привело не только к окончательному отказу от согласованной политики бывших союзников по антигитлеровской коалиции, но и дало старт гонке вооружений.

Принимая во внимание угрозу развязывания войны, Советское правительство во главе с И.В.Сталиным принимало меры к общему укреплению боевой мощи Советских Вооружённых Сил. В частности, уже в 1946 году на Чукотском полуострове была развернута 14-я десантная армия под командованием генерала Олешева. Её стратегическая задача состояла в том, чтобы в случае американского атомного нападения на нашу страну эта армия должна была высадится на Аляске и, продвигаясь по побережью, развивать наступление на США.

Главные усилия советского руководства во главе со И.В.Сталиным были направлены на неуклонное соблюдение Ялтинских и Потсдамских соглашений. Именно в них воплощался тот исторический факт, что в итоге Второй мировой войны географические границы СССР приблизились к естественным геополитическим. Разве можно деятельность И.В.Сталина как главы Советского правительства, направленную на защиту интересов СССР, изображать как целенаправленную подготовку к новой, третьей мировой войне?

Останавливаясь на итогах Второй мировой войны, авторский коллектив во главе с профессором Зубовым констатирует, что её результатом стало уничтожение нацистского тоталитарного режима. Но в числе победителей якобы оказался «коммунистический тоталитаризм», от которого продолжала исходить угроза свободному существованию человечества.

Разве можно Победу советского народа в Великой Отечественной войне наделять чертами экспансионистской политики? Без решающего вклада Советского Союза в разгром гитлеровской Германии и её союзников невозможно представить себе современную Европу и послевоенный мир в целом. Именно советский народ, Вооружённые Силы СССР похоронили гитлеровские планы завоевания мирового господства.

«Трагедия и подвиг советского народа в Великой Отечественной войне останутся в летописи мировой истории вечным источником гордости и славы нашей Родины, каждого гражданина России» (Ржешевский О.А. Всё о Великой войне / Ржешевский О., Кульков Е., Мягков М. — М., 2010. С. 253).

Возникает естественный вопрос: зачем авторскому коллективу во главе с профессором А.Б.Зубовым понадобилось фальсифицировать роль Советского Союза в минувшей войне? Почему сквозь двухтомник навязываются идеи о сопричастности Советского Союза к развязыванию Второй мировой войны и о том, что, несмотря на самопожертвование и героизм советского народа, якобы его усилиями осуществлялась «экспансия коммунизма» в военные и послевоенные годы.

Прежде всего, хотелось бы выяснить, кто же такой профессор А.Б.Зубов, который является ответственным редактором двухтомника «История России. ХХ век»? Зубов выступает как один из ведущих профессоров МГИМО(У) МИД РФ. Одновременно он — один из руководящих членов «Народно-трудового союза российских солидаристов» (НТС). В годы Второй мировой войны эта антисоветская организация активно сотрудничала с германскими спецслужбами, а позднее с английской и американскими разведками. В наши дни деятельность НТС направлена на фальсификацию истории и отличается откровенно одиозным характером. В 2004 году на страницах издания «Посев», принадлежащего НТС, была опубликована декларация «Пора избрать путь», разработанная профессором Зубовым. В этой декларации утверждается: «Через акт всенародного покаяния, аналогичный покаянию немецкого народа в преступлениях нацизма, мы сможем, наконец-то, дистанцироваться от преступлений советского времени,.. противостояние коммунистическому режиму, наконец-то, будет признано действиями, достойными уважения, подражания и признательности потомков.., разрушители исторической России, а порой и кровавые палачи русского народа не должны далее занимать в «монументальной пропаганде» и топонимике место, которое во всех странах принадлежит национальным героям, на образах которых воспитываются новые поколения. Мы должны сменить имена и образы советской пропаганды на те имена, которые действительно достойны подражания как величайшие деятели отечественной культуры, пламенные патриоты, созидатели и защитники России, борцы за действительную свободу и справедливость для её народа» (цит. по: Мартынов С. Великая Победа и мелкие пакостники // Завтра, март 2010 г., № 11(852)).

Авторы книги такими достойными подражания борцами считают бойцов «Русской освободительной армии» генерала Власова и их последователей из рядов НТС. В изданиях НТС делается вывод о том, что войну 1941—1945 годов нельзя называть Великой Отечественной. В некоторых публикациях НТС, перекликающихся с изложением истории минувшей войны в «Истории России. ХХ век: 1939—2007», утверждается, что горе и личная боль миллионов семей служат до сих пор якобы своеобразными манипуляциями массовым сознанием людей. Победа в 1945 году превратилась в «языческий культ», участники которого поклоняются человеческим жертвам по указке власти.

Ежегодно отмечаемый праздник 9 мая будто бы создаёт иллюзию всенародного «праздника со слезами на глазах». Он призван «закамуфлировать» массовое жертвоприношение, совершённое под руководством и при участии Коммунистической партии.

Конечная цель переписывания истории состоит в том, чтобы возложить ответственность на Советский Союз за активное участие в развязывании Второй мировой, в которой десятки миллионов людей были принесены в жертву «идеологическому господству» Компартии. С выдвижением обвинения рухнет и последний номенклатурный миф о «Великой победе», праздник, которому в будущей России неизбежно суждено превратиться в «День Скорби и Памяти», утверждают современные идеологи НТС (см.: Завтра, март 2010 г.). Из сказанного выше напрашивается вывод о том, что нечистоплотные хулители прошлого и исказители истины преследуют одну цель — извратить историческую правду. Трудно удержаться от мысли, что освещение истории Великой войны в коллективной монографии — это агрессивные посягательства на Великую Победу.

9 сентября 2009 года британский автор С.Милайн опубликовал статью в газете «Гардиан», в которой отмечал: «Это переписывание истории отравляет атмосферу в Европе. Обвинение СССР в развязывании Второй мировой войны не только бессмысленно, но и воодушевляет сторонников нацистского наследия времён войны... Советский Союз внёс решающий вклад в поражение Гитлера ценой 25 миллионов жизней, поэтому неудивительно то возмущение, с которым русские встретили подобные обвинения» (цит. по: Ржешевский О.А. Всё о Великой войне... С. 38—39).

Измышление о том, что Вторая мировая война велась между двумя «тоталитарными режимами», «кровавыми монстрами Гитлером и Сталиным» стало самым распространенным клише современных фальсификаторов истории. Поэтому объективные историки справедливо подмечают, что в Европе вряд ли бы посмели глумиться над нашей Победой, если бы это не начали делать российские либералы.

Версия для печати