Дети войны И.Д.Шутов

____

ШУТОВ ИВАН ДМИТРИЕВИЧ — кандидат исторических наук, доцент, член правления Рязанского регионального отделения РУСО. (Рязань).

Исповедь и призыв

нашего поколения

Чтобы понять, в каких условиях проходили детство, юность и последующая жизнь нас — детей войны, оценить великую роль в нашей жизни родного социалистического Советского государства, нельзя не вспомнить, какие злодеяния обрушили на нашу молодую Советскую Родину гитлеровцы и их сателлиты в ходе войны 1941—1945 годов.

В войне погибли многие миллионы советских людей, большая часть из них — мирное население: старики, женщины, дети. Фашисты разбомбили, разрушили, сожгли 1 710 городов и рабочих посёлков, свыше 70 тысяч сёл и деревень. Промышленных предприятий ими было уничтожено 32 тысячи, колхозов, совхозов, МТС (машинно-тракторных станций) — свыше 100 тысяч. Сёла и деревни они подчас сжигали вместе с людьми, запирая жителей в домах и сараях. Часть населения,

в том числе детей, фашисты угоняли в Германию на рабский труд. Использовали детей для выкачивания из них крови для своих раненых солдат. Никогда об этом мы не должны забывать. А можно ли забыть злодейский геноцид, устроенный фашистами в отношении населения блокадного Ленинграда? Никогда!

Дети помогали партизанам, воинам, отдавая жизни в совместной со взрослыми борьбе за освобождение нашей Родины от фашистских убийц, грабителей, вешателей. Мы хорошо помним имена детей, героически сражавшихся в годы Великой Отечественной войны — Вали Котика, Зины Портновой, Марата Казея, Саши Чекалина, Лёни Голикова и многих других. В 90-е годы не только выбрасывали книги о них из библиотек, но и издевались над подвигами пионеров и комсомольцев. Сейчас кое-что позитивное, например, о молодогвардейцах, стало прорываться.

В тылу дети в годы Великой Отечественной войны становились

к станкам, замещая ушедших на войну отцов и старших братьев, работали в полях вместе со взрослыми, брали на свои плечи нелёгкий труд на приусадебных участках, замещая матерей, которые сутками вынуждены были трудиться в колхозах и совхозах, чтобы обеспечить фронт и тыл хлебом.

I

Я родился 27 ноября 1938 г. в селе Устье Моршанского района Тамбовской области. У моего деда, Егора Васильевича, в доме которого

я появился на свет, было пятеро детей (4 сына и дочь — моя мать). С начавшейся войны семьи двух сыновей (по два ребёнка в семье) и моей матери (двое сыновей) — итого девять человек остались жить в доме деда. Старшее поколение — это дед, его мама, которая была уже очень слабой, и сестра деда, Прасковья Васильевна, ставшая нам бабушкой. Жена деда, наша бабушка, умерла перед войной. Итого нас в доме деда в период начавшейся войны было фактически 4 семьи, двенадцать человек. Дед работал бригадиром 1-й (первой!) бригады в колхозе со дня его организации в 1939 году до глубокой старости, был невероятно трудолюбив, никогда не повышал голоса, но его слово было законом. Подчеркну, что благодаря его беспрекословному авторитету и столь же беспрекословному авторитету такой же безгранично трудолюбивой бабушки (его сестры, отдававшей все силы заботе о нас), при таком многолюдье, многосемейности никогда в доме не было никаких ссор ни между женщинами, ни между детьми. Никаких, никогда!

В июне 1941 года мне было чуть более полутора лет, поэтому события начала войны, проводы наших отцов на войну не отложились в сознании. Но хорошо помню, как с фронта приходили письма. Они вызывали на лицах взрослых и радость, и тревогу. Радость, что сын или муж жив, коль пришло письмо, тревогу — не ранен ли. Но вот всё чаще с получением от почтальона очередного письма раздавались горькие рыдания женщин то в одном доме, то в другом. Это приходило извещение о гибели сына, мужа. Мои сверстники из этих семей становились понурыми, с потухшими глазами.

В середине 1942 года похоронка пришла и в наш дом: погиб старший сын нашего деда, отец двух ребят. Они были старше меня и потому острее ощутили, что теперь навсегда остались без отца. Никогда не забыть слёз отчаяния и мучительного метания по комнате от обрушившейся беды их матери — моей старшей тёти. Никогда не забыть этого безысходного горя.

В том же 1942 году, примерно в сентябре, в нашем селе появились молодые солдаты. Около каждого дома стояли их телеги с привязанными к ним лошадьми. Колхоз полностью обеспечивал их сеном, привозили его с лугов, где оно уже было уложено в стога. Откуда солдаты прибыли, куда направлялись, никто из нас, да и сами солдаты, скорее всего, не знали и знать не могли. Военная тайна была строгой. С населением солдаты практически не общались. Даже питались они отдельно,

у них была своя кухня. Простояли они у нас в деревне несколько дней и как-то внезапно исчезли. Куда уехали — никто и не пытался гадать. Дело военное. Зимой 1943 года я серьёзно заболел. Хотя в целом в стране медицина стала и бесплатной, и доступнее, в отдалённых сёлах проблемы оставались. Ни врача, ни аптеки в ту пору в нашем селении не было. После войны открылась и аптека, и даже небольшая больница. Не фельдшерский пункт, а именно больница. А во время войны ни того, ни другого в нашей сельской местности не было. Старики о себе при болезни обычно говорили: «Выживем, так выживем. А умрём — такова судьба!». Несколько дней я не приходил в сознание. Наконец, проснулся, но глаз открыть не было сил. Удивился, что я скриплю зубами. И вдруг услышал рядом голос мамы и пришедшей к нам пожилой родственницы, жившей в конце нашего селения. Мама произнесла: «Не приходит он в сознание, всё время почему-то скрипит зубами». В ответ

услышал: «Если скрипит зубами, будет жить». Эти слова как-то вдохновенно подействовали на меня, но тут же я снова впал в забытье.

Выздоравливал долго. Когда стал подниматься из постели и ходить по дому, бабушка решила вывести меня на свежий воздух. Тепло одела в пальто, закутала лицо тёплым платком и вывела во двор перед кухонным окном, глядя в которое и одновременно продолжая заниматься хозяйственными делами, следила, как я гуляю. Меня от слабости покачивало. Я ног почти не чувствовал. Поскользнувшись, я упал, но ни встать, ни даже крикнуть сил не было. Услышал голос бабушки, обращённый

к находившемуся в передней комнате деду: «Дед! Ваня упал, скорее иди!». Как он поднял меня и принёс домой, я уже не помнил.

Время шло, время лечило. Постепенно я выздоровел и даже стал помогать бабушке, принося на крылечко по одному-два полена дров и складывая их у печи.

В сознании нас, детей, даже не рождалась мысль о детских играх, забавах. Зимой только удавалось немного покататься с горки. Мы стали, как говорили о нас взрослые, маленькими старичками, стремящимися доступным нам трудом помочь им, работающим сутками. Мы старались принести в дом дрова, наколоть щепу, чтобы можно было затопить русскую (большую) печь или голландку, также щепу для освещения, поскольку керосиновых ламп во время войны не было. Жили, не хныкали. Труд успокаивал. А в коллективном труде и песни порой иначе начали звучать.

Мне было тогда около шести лет. Помню, решил пойти с бабушкой

в луга, где паслись коровы. Бабушка ходила туда в полдень доить корову. С удивлением я вдали услышал песни женщин, убиравших в валки скошенное и высохшее сено. Ведь до этого я видел только слёзы женщин и их измученные тоской по убитым сыновьям и мужьям лица. А тут песни. Утром я обратился к одной из них по-детски наивно: «Вы вчера на сенокосе так дружно и звонко пели!». Ответ запомнился на всю жизнь: «Мы поём, чтобы не плакать».

II

1945-й год. В мае закончилась победно война с немецкими фашистами, планировавшими, нападая на СССР, уничтожить нашу страну, народ превратить в рабов и стереть с лица земли. Они потерпели полное поражение от нашей героической Красной Армии, их командование вынуждено было подписать Акт о безоговорочной капитуляции. Безоговорочной! А в сентябре Акт о капитуляции подписала и милитаристская Япония. Наши воины стали возвращаться домой. Вспыхивает в сердце свет встреч. Но одновременно с новой силой просыпалась несколько притухшая в повседневных заботах, в труде боль, ибо сколько же с полей войны солдат не вернулось. Почти каждая семья понесла потери. Поэтому никаких семейных празднеств при встречах вернувшихся солдат в нашем селении не организовывалось. Это было бы бестактно по отношению к тем, кто мужей и детей с войны не дождался. Объятья со слезами и бытовой разговор за столом. Ведь с дороги воина надо было накормить. А дальше мысли — где работать.

Дядя Андрей (Андрей Егорович) на войне был танкистом, поэтому было естественным, что вскоре пошёл работать трактористом на машинно-тракторную станцию (МТС). В ту пору трактора были только

в МТС, колхозы нанимали трактористов у МТС и платили им. Трактористы имели гораздо лучший, чем колхозники, доход, получали ежемесячную зарплату. Это позволило семье дяди Андрея купить в 1946 году соседний дом, из которого хозяева переехали в другую местность.

В доме деда стало на 4 человека меньше и потому просторнее.

В 1947 году деду удалось собрать небольшую сумму денег и купить

в отдалённой деревне оставшийся без хозяев старый-престарый деревянный домик. Привезли от него фактически только стены. Брёвна при разборке домика были пронумерованы дёгтем, чтобы цифры и буквы, указывающие сторону света, на которую смотрела та или иная стена, не стёрлись бы в процессе перевозки и при возможных дождях. Дедушка перевёз брёвна в соседнее поселение (это было недалеко от дома дедушки), где нашей семье колхоз выделил огород и место для дома. Балки, потолок, доски для пола надо было в значительной мере менять. При помощи плотников и при содействии дедушки всё это удалось сделать. Крышу дедушка покрыл соломой. Нынешнее поколение людей не знает, что это такое. А это было не только в пожарном отношении опасно, но во время дождей солома быстро начинала гнить и протекать, поэтому по всему дому приходилось подставлять вёдра, корытца и другие ёмкости. Лишь через несколько лет удалось покрыть крышу камышом, а когда стало ещё полегче жить, в начале 60-х мама покрыла дом жестью. Дом стал лучше выглядеть, и в противопожарном смысле защищённость выросла. Потихоньку делались всякие пристройки к дому. Так, сначала, когда дом был собран из привезённых брёвен, входная дверь выходила прямо на улицу. Но уже ночью становилось холодно. Спасало то, что мы с братом спали на русской печи, наверху. Потом удалось пристроить со стороны двери маленький коридорчик, затем — крылечко. А когда в 1948 году с фронта, наконец-то, вернулся отчим (отец моего младшего брата), построили двор, в нём был выкопан и обустроен погреб, что давало возможность хранить картошку. Для обустройства сельской семьи всё перечисленное имело в то время самое важное значение.

III

Перейду к учёбе в школе. Какое значение имела школа для всех нас — сельских детей того времени и какие перспективы советская, родная школа открывала нам? Я с моими сверстниками пошёл в 1-й класс

в 1946 году, мне было около восьми лет. Тогда приём в школу проводился с 8-летнего возраста.

Перед началом уроков два факта поразили меня. Первый факт: на моих ногах я увидел впервые ботиночки. А в чём же я и мои сверстники ходили до поступления в школу? С весны до поздней осени, до холодов ходили разутыми. В холода надевали галоши, глубокие, так называемые литые, тонкие, самодельные, их на базаре покупали. Летом, даже в грязь после дождей, мы ходили босиком. На крылечке стоял тазик. Когда возвращаешься домой, нальёшь в него кружкой из ведра воды и отмоешь ноги. Зимой носили валенки. Валял валенки местный мужчина. Валял он их из овечьей шерсти, которую ему приносили при заказе. Фабричных валенок не было. И о носках фабричных понятия не имели. Даже не представляли, как они выглядят. Бабушка после стрижки овец пряла пряжу и затем вязала сама для каждого из нас шерстяные носки. Кстати, и сапог для взрослых в магазинах не было. Их можно было купить, как и галоши, только на базаре. В нашем селении сапоги заказывали местным сапожникам-односельчанам, их у нас насчитывалось несколько человек. Каждый работал сам по себе. В начале 50-х годов их объединили в кооператив. С открытием обувной фабрики в городе Моршанске они по заказу руководителей кооператива занимались только пошивом обуви для инвалидов с их особенностями стопы.

Второй факт, тоже невероятно поразивший меня перед началом учебного года, был таким. Нас всех, кому предстояло начать учёбу в начальной школе (человек 30), собрали в ранее заброшенном колхозном здании, поставив для нас скамейки. О стульях мы тогда понятия не имели. Вошёл мужчина и о чём-то спросил сидящего в первом ряду мальчика. Видимо, спросил об одежде. Отойдя от мальчика, он громко обратился к нам, дёргая себя за полы пиджака: «Надо грамотно говорить, — сказал он нам, ещё не понявшим, в чём дело, — не ПИНЖАК надо говорить, а ПИДЖАК!».

Но всё наше сельское население говорило: «ПИНЖАК». И если бы только это слово мы так произносили! Мы все, как и взрослые, добавляли к глаголу в 3-м лице мягкий знак, говорили, например: «Дядя Петя ИДЁТЬ», а грамотно сказать надо так: «Дядя Петя ИДЁТ».

Я подумал тогда, сколько же потребуется усилий, чтобы избавиться от сельского говора, в котором мы органически жили. На литературном языке мы заговорили именно в школе. Он стал нормой нашей разговорной речи.

На учёбу 1 сентября мы пришли в несколько отдалённое от остальных домов здание — именно в школьное. Встретила нас молодая женщина, которая со своим семейством, как в ту пору было и в других селениях, жила прямо в здании школы. У Марии Григорьевны было двое детей (мальчик и девочка), которые учились здесь же. Её муж работал

в Моршанске. У Марии Григорьевны мы учились с первого по четвёртый класс, начав с азбуки, с букваря. Она была очень заботливой. Если же кто-то нарушал дисциплину, она нарушителя на некоторое время ставила в угол, не читая никаких наставлений. Впрочем, такие нарушения были редкостью. Не забуду, что ей пришлось пережить тяжкую горечь — учившийся с нами в четвёртом классе её прекрасный, очень способный сын свалился от тяжёлой болезни и буквально через несколько дней умер. Беды тех дней, военных и первых послевоенных, никого не щадили, никого не обходили стороной.

После окончания начальной школы учиться в 5-й класс нужно было идти в другое селение, находившееся от нас примерно в двух километрах. Но поскольку в нашей местности одно селение переходило в другое, потом начиналось третье и т. д., то по пустырю идти в эту новую семилетнюю школу нам не предстояло. Это уже было хорошо, особенно зимой. С первых дней учёбы в этой школе поразило то, что почти все учителя были не местными, а приходили к нам из города Моршанска. Почему? Потому что в ту пору на селе местных учителей, имеющих высшее образование, негде было взять. А в нашей школе образованные педагоги, приходящие из Моршанска. Разве эту заботу Советского государства о нас, сельских детях, можно забыть, не оценить?

И это не всё, сделанное Советской властью для нас. В год нашего перехода в пятый класс школу преобразовали из семилетней в среднюю, в десятилетку(!). Мы, пришедшие в эту школу из других селений, впервые увидели тех, кто уже окончили семь классов и пошли в 8-й класс. Если нас, пятиклассников, было два класса человек по 25—30 (со всех окружающих начальных школ), то их — первых, принятых в 8-й класс, было всего лишь человек 9—10. Мы на них смотрели как на пришедших из сказки. Высокие, статные, неторопливые, полные спокойного достоинства — будто из другого мира, а не школьники. Все они после окончания 10 класса уехали учиться дальше, в том числе многие ребята пошли в военные училища.

За учёбу в 8—10 классах надо было заплатить по 100 рублей, поскольку обязательным и бесплатным было в то время только семилетнее образование. Наши родители пошли на эти траты, ибо среднее образование перед каждым из нас открывало новые горизонты.

В 1956 году мной и моими одноклассниками школьное десятилетнее образование было завершено. Мы получили на руки соответствующее свидетельство. Ещё раз обратим внимание: наши родители в лучшем случае имели 4-летнее образование, а мы, их дети, получили полное среднее образование! Позже, тем более с введением уже обязательного среднего образования, для молодёжи и для каждой семьи это стало обычным делом. А тогда — будто взлёт на прежде небывалую высоту. Помню, мама моей одноклассницы, воспитавшая свою единственную дочку без мужа (он погиб на войне), говорила при каждом удобном случае: «Моя дочка-то десять классов окончила!».

IV

Вспоминаю о том, как мы, дети, в ту пору трудились, помогая взрослым. Зимой в сельской местности физический труд нас касался в меньшей мере, хотя определённые дела всё же и зимой ложились на наши детские плечи. Так, если мама уходила на ту или иную колхозную зимнюю работу, надо было до её прихода сделать уборку в доме, пол помыть (я с 10 лет по своей инициативе начал мыть пол, чтобы помочь матери), дать корм скоту (у кого что было в хозяйстве — козочка, поросёнок и т. д.). Со временем, в пятидесятые годы, благодаря помощи деда, мама завела овечек, а потом, купив тёлочку и вырастив её, семья заимела корову. Всё это требовало постоянного ухода, и мы, дети, включались в уход за скотом, в том числе в очистку двора, где животные находились.

Но главный, самый продолжительный и напряжённый в физическом плане труд ложился на нас, детей, летом. Он продолжался порой с утра до вечера, ибо матери уходили на колхозную работу уже часов в шесть и возвращались домой в сумерках. Проиллюстрирую характер труда наших матерей в колхозе. Во время войны колхозных лошадей забирали для нужд армии. Поэтому наши деды и матери, работавшие в колхозе, чтобы отвезти какой-то груз, например, зерно на элеватор, запрягали в телегу (а зимой в сани) быков. Но и их в колхозе стало не хватать. В косилки некого было запрячь во время сенокоса и уборки зерновых. Как же, например, убирали зерновые? Женщины убирали зерновые серпами. Лишь часть зерновых скашивали мужчины специально оборудованными косами. Убирать серпами, целый день согнувшись и с полусогнутыми ногами — такое даже представить сложно. Как наши матери выдерживали такой тяжелейший труд? Был случай, когда одна из женщин, которая была уже в преклонном возрасте, во время такой жатвы, упала, потеряв сознание. Вот такой труд падал на наших матерей.

Мы, дети, оставаясь дома, уже в раннем возрасте должны были не только ухаживать за домашним скотом, в том числе вечером, когда, например, овцы, коровы возвращались из стада, но и полностью следить за огородом: прополоть картофель, мотыгой разрыхлить землю, затем картофель надо было окучивать. Через некоторое время, когда картофельная ботва ещё более подрастала, окучивание повторялось. У колхозников в Тамбовской области огороды составляли сорок соток. Вот такой огород мы, дети, полностью обрабатывали.

Кроме того, надо было наносить воды из колодца, чтобы полить грядки с ростками помидоров и капусты. Однажды у меня во время такого полива сильно заболел живот. Я не сразу понял, что произошло, от того, что мне пришлось полные вёдра воды поднимать перед собой, чтобы перенести их через оградку на участок с рассадой. Это я узнал позже от врача, который рассказал мне об обнаруженных у меня последствиях этого. И уж совершенно невероятным сегодня покажется то, что с 9 с половиной лет и все последующие годы я ежедневно летом, а порой и зимой, должен был вечером, к приходу матери начистить и сварить в чугуне картошку, для чего надо было к тому же наколоть дров. Варить надо было на передней части большой печи. В девяти-десятилетнем возрасте я мог поставить чугунок с начищенным картофелем на таган, разжечь дрова и следить, как идёт варка. Но в таком возрасте чугунок с кипящим картофелем снимать с тагана мне не разрешалось, так как можно было не удержать этот тяжёлый с кипятком чугунок и пролить кипяток на себя. Поэтому я начинал варить минут за 30—40 до прихода с работы отчима. Он работал в Моршанске на фабрике.

В детском возрасте я начал участвовать и в труде колхозном. Летом 1946 года, когда мне было 7 с половиной лет, дедушка взял меня на уборку сена в стога. В стоговании участвовало обычно трое мужчин, один из которых (наиболее опытный, таковым был мой дедушка), когда основа стога была сложена, с помощью верёвки поднимался на стог,

а оставшиеся двое подавали ему подвезённое мной сено. Как я подвозил сено? Надо было собранное в копна сено с помощью лошади подтащить на верёвке к месту, где формировался стог. Что стоило ребёнку согнуться, завести длинную толстую верёвку под копну, привязать верёвку за гуж хомута и подвезти копну к месту стогования сена? Для мальчишки это не составляло никакой трудности, а помощь взрослым осязаемая. Дедушка предусмотрительно выбирал для меня, подростка, смирную, опытную, послушную лошадь. Иначе от лошади могла грозить опасность. Помню, мой товарищ без разрешения взрослых надумал верхом прокатиться на молодой лошади. Так она, развернувшись, копытом ударила его. Он упал, всё лицо было в крови. К счастью, остался жив, но рубец над бровью остался на всю жизнь.

Участвовал я в колхозном труде и в 1947 году, и в последующие годы вплоть до поступления в 1956 году в вуз. Какими работами приходилось заниматься? До 15 лет — та же работа на покосе — подвоз копен сена к месту стогования. После уборки зерновых подобная же работа была необходима для складывания соломы в скирды. Расскажу о ярчайшем впечатлении, которое навсегда запало в душу, когда мы с дедушкой возвращались с поля после скирдования соломы. Это было в 1952 году, мне шёл четырнадцатый год. Мы, закончив работу, подстелив соломки в телегу, спускались медленно, не торопя лошадь, с высокого холма. Стояла вечерняя тишина. Солнечный закат был необыкновенно красочным. Я посмотрел на поле, которое после уборки зерновых ещё не было вспахано. И — чудо! Под лучами заходящего солнца вся стерня будто стала хрустальной. Хрустальное поле! Волшебство! Сердце забилось от этой восхитительной красоты! Мы продолжали спускаться

с холма. Наше селение — внизу. Видны крыши домов. Перевёл взгляд налево. С высоты холма легко просматривалась окраина другого села, где высилась, будто вознесённая над всеми домами, церковь. Розовый широкий луч заходящего солнца охватил верхнюю часть церкви и словно застыл на её куполах. Поистине это была божественная красота! Хрустальное поле, погружённый в будто одухотворённую красоту величественный храм! Всё охвачено волшебством вечернего заката! Внутренний голос от переполненного небывалой радостью сердца прошептал мне: «Это и есть моя прекрасная Родина!». Любовь к Родине с тех пор стала для меня осязаемой, наполняясь в дальнейшем расширением знаний о героической древней и современной истории нашего народа, о великой литературе, о нашем богатейшем искусстве и глубочайшей культуре.

В 1954 году, после окончания восьмого класса, когда мне было около шестнадцати лет, я вместе со взрослыми косил сено ручной косой.

В это время сенокошение уже широко проводилось сенокосилками,

в которых запрягались лошади. Но часть лугов, где были крупные неровности, ложбины с водой, мужчины продолжали скашивать вручную, косами. К ним присоединился и я. Надо было не только уметь косой косить, но ещё и уметь отбить её (заострить) с помощью молотка на отбойнике, уметь затачивать бруском — несколько раз, пока проходишь очередную полосу.

Когда от сенокоса в том году перешли к уборке зерновых, я недели полторы работал на ручной веялке. Сейчас никто и понятия не имеет, что значит на ручной веялке, крутя за ручку барабан с сеткой, очищать обмолоченное зерно от остатков соломы и прочего мусора.

После окончания девятого класса, в 1955 году, во время уборки урожая комбайном (уже комбайном!) я и девушка-односельчанка были прикреплены каждый к одному из двух комбайнов, чтобы учитывать вес намолоченного и вывозимого на ток зерна. За каждым комбайном был закреплён грузовик, который привозил зерно на ток. Здесь, перед током, имелись вкопанные в землю большие весы. Нам надо было при участии завхоза взвесить на весах приехавшую машину с зерном, записать показания весов, вычесть из полученной цифры вес самой машины (машина взвешивалась один раз перед началом вывоза зерна от комбайна). Так определялось, сколько за день комбайнёр намолотил зерна.

Как-то один из грузовиков сломался, комбайнёру пришлось весь день высыпать зерно прямо в поле, на приготовленный временный ток. Мне было поручено ночами сторожить его. Спать я не ложился. Позволял себе только привалиться спиной к поставленной на бок для защиты от ветра колоды. Помню, на третью ночь часа в два, темень разорвал свет фар подъехавшего вездехода. Я встал и стал ждать, кто выйдет из машины. Ко мне подошли трое мужчин. Позже я узнал, что это были секретарь райкома, председатель райисполкома и председатель нашего колхоза, которого в темноте я не узнал, хотя раньше встречал его

в правлении колхоза. Секретарь райкома похвалил меня. «Молодец» — сказал он мне и рассказал следующее. Приехали они в один из соседних колхозов. Зерно в поле сторожил старик. С вечера лёг спать, тепло накрывшись фуфайкой. Заснул так крепко, что не услышал, как они втроём с председателем того колхоза, подъехали к нему на вездеходе. Они подошли, подтолкнули колоду, в которой тот спал, и она громко накрыла старика. Он проснулся и закричал: «Не убивайте меня! Берите зерна, сколько нужно вам, только не убивайте меня!». На второй день председателю колхоза пришлось уволить незадачливого старика-сторожа. Ещё раз похвалив меня, контролёры-руководители уехали. Меня в этой истории поразило то, на каком высоком уровне проводился ночной контроль за тем, как обеспечивали охрану временно не вывезенного с поля зерна. Ведь либералы в 90-е, воровские годы, оправдывая организованное ими разграбление заводов, колхозов и совхозов, заявляли, что де общественное — это ничейное. Но о сохранности зерна заботились первые лица района. Ради прогулки что ли они ночи не спали, объезжая места временного его хранения? Нет, они заботились о сохранности общественной собственности для народа, являясь сами частью народа.

В связи с этим приведу ещё один пример. Вернувшийся в 1945 году с фронта наш односельчанин, потерявший в одном из боёв ногу, пошёл работать в колхозе сторожем. Во время уборки урожая он ночью несколько раз насыпал в карманы одежды зерно, чтобы принести его домой. Был пойман. Посадили в тюрьму. За что? За ничейное зерно? Либерал тотчас, заметая свою ложь о будто являвшейся ничейной общественной, социалистической собственности, переведёт разговор в сторону обвинения Советской власти в жестокости, поскольку за несколько карманов зерна, пусть десяток раз украденных, но карманов зерна, она посадила в тюрьму вчерашнего воина. Но надо понять, что это был 1945 год. Если одному можно красть карманами зерно, то почему его нельзя красть другим, чьи дети тоже страдали от голодной и полуголодной военной и послевоенной жизни? А голодно было и в 1945 году, и

в засушливые 1946—1947 годы, и особенно в засушливом 1948 году.

В тот 1948-й, страшно засушливый год, наши матери варили для еды крапиву, пока её можно было найти. Зимой мы ели найденные нашими матерями, если удавалось откопать из-под снега на колхозном поле мёрзлые гнилые картофелины, которые смешивали с шелухой от овса, принесённой с мельницы, и запекали в печке. Поешь это нечто запекшееся гнилостное чёрное — будто с этой гнилью мелких гвоздей наглотаешься, так болел после такой «пищи» желудок. Двое моих сверстников в тот год умерли от голода. Несколько моих одногодков распухли, их опух

шие бледные, будто омертвевшие, лица становились зеленоватыми.

Нашим мамам, голодным и полуголодным, надо было ещё и привезти на салазках из леса дров, иначе семья замёрзнет. А страна? Ведь надо было кормить армию, рабочих, учителей, врачей, инженеров, учёных. Если бы не жёсткие меры Советской власти по отношению к любым попыткам украсть общественную, да и у кого-то личную собственность, то количество проблем в тех тяжелейших условиях было бы значительно больше. Снова и снова отметим, что не случайно ныне, когда олигархи разграбили страну, народ всё чаще говорит: «Сталина бы на них! Он бы защитил нас от этого зверья!».

Советская власть, пресекая любые поползновения отдельных лиц поживиться за счёт народа, организовала интенсивное, дружное восстановление и развитие страны. Поднимая страну из руин, советский народ во главе с Коммунистической партией, строил новые заводы и фабрики, новые школы, поднимал науку, культуру, разрабатывал, осваивал новые технологии. С каждым днём перед нами, а не перед ворьём, открывались новые перспективы.

V

Конечно, в 50-е годы в социальной сфере сохранялись немалые сложности. Но, преодолевая их, мы видели надёжное будущее, которое перед нами открывало широкое образование и с каждым годом растущая передовая экономика. Вспоминаю в связи с этим о времени учёбы в вузе. Поступать в Рязанский государственный педагогический институт (сегодня — университет) я приехал в 1956 году прямо с сенокоса. Когда сошёл с поезда, было ещё очень рано. Добравшись с чемоданом до центра, я в районе речки Лыбедь прилёг на траву на склоне её берега, осматривая округу. Моего восхищения городом с глубочайшей историей не было границ.

В районе 8 часов я пешком двинулся к педагогическому институту. Волновался невероятно. В 9 часов 10 минут с трепетом открыл дверь вуза. Ведь впервые в жизни я попал вуз. Когда вошёл, меня спросили,

к кому я. Я ответил, что приехал поступать в институт, у меня аттестат

с золотой медалью. Преподаватель — член приёмной комиссии повёл меня к ректору. Ректор Пётр Павлович Кирьянов участливо принял меня, спросил, почему я опоздал. Ведь собеседование с медалистами уже прошло. Я ответил, что только теперь родители отпустили меня

с сенокоса. Он был удивлён, что я, мальчишка, сам косой косил сено. Поинтересовался, как распределяют то сено, которое колхоз выделяет колхозникам. Я всё ему рассказал. В конце беседы он задал мне несколько вопросов по литературе. Поинтересовался, почему я захотел поступить именно в педагогический вуз. Затем отправил в приёмную комиссию. Так я стал студентом прекрасного, ставшего мне на всю жизнь родным, вуза — Рязанского государственного педагогического института.

Председатель приёмной комиссии, внеся моё имя в список принятых в вуз, направил меня в общежитие. Оказалось, что решили задержать меня на три дня, чтобы я поработал на колхозном поле. В советские годы сотрудники вузов и студенты участвовали в выполнении самых различных работ в том или ином колхозе. Три дня я привычно для меня мотыжил со взрослыми мужчинами колхозную свёклу.

Из бесед между собой двух мужчин я тогда, в 1956 году, впервые услышал имя поэта Сергея Есенина. Мужчины высказывали сожаление, что его книги издаются малыми тиражами. Один из них, подчёркивая патриотизм Сергея Есенина и принятие им социалистической революции, прочитал следующие строки: «Небо — как колокол, Месяц — язык, Мать моя — родина, Я — большевик». («Иорданская голубица», 1918 г.). Позже я узнал, что Сергея Есенина издавали и в 20-е, и в 30-е, и в 40-е годы. Например, в тяжелейшем для страны 1946 году книга его произведений вышла тиражом 57 тысяч экземпляров. Конечно, это было мало, не до всех сельских библиотек эти книги доходили. В последующие годы книги Сергея Есенина начали издавать всё большими тиражами. Например, пятитомное собрание его сочинений в 1961 году вышло тиражом 500 000 экземпляров. В 1982 году однотомник «Стихотворения. Поэмы» был издан тиражом 1 миллион 300 тысяч экземпляров. Пусть критикующие советское время назовут нынешние тиражи. Им нечего сказать. Зато они в 90-е годы вопили, что это Советская власть задушила Сергея Есенина. Вопили и … уничтожали не только советскую, но и в целом русскую литературу, культуру, искусство. Позже, в двухтысячные годы, нынешние власти начали издавать отдельных отечественных классиков. Но очень маленькими тиражами.

С первого курса все годы учёбы я жил, как и многие мои товарищи из глубинки, на стипендию. Из дома не получал ни копейки. Спасало то, что с собой я привозил к началу учебного года и затем в зимние каникулы примерно по половине мешка картофеля и окорок свинины. Это позволяло утром ограничиться бутербродом из хлеба с тонким кусочком ветчины, а когда она кончалась — с маргарином. И попить чай. Обедал в столовой. На ужин варил картофель. Я просчитывал, сколько могу расходовать в течение месяца (до очередной стипендии) на обед. Первые два года учёбы мы, иногородние, должны были жить на съёмных квартирах. На оплату съёмной квартиры уходило больше трети стипендии. Тяжко? А ведь надо было выделить деньги на посещение новых фильмов в кинотеатре. Я также не пропускал ни одного нового спектакля в областном Театре драмы и в ТЮЗе (театре юного зрителя), посещал художественный и краеведческий музеи.

К счастью, всё это стоило недорого. Но каждую копейку из стипендии надо было учитывать, беречь. Я в голове держал это постоянно.

Зато все творческие кружки в вузе были бесплатными. Их было много. Я посещал литературно-творческий кружок, литературно-критический, кружок по истории живописи, драматический кружок, которым

в течение года руководил один из артистов ТЮЗа. С первого курса стал заниматься также спортом — записался в лыжную секцию. Мог ли я купить в связи с этим лыжные ботинки? Нет. Нам, членам лыжной секции, их и, само собой разумеется, добротные лыжи выдавали в начале каждого учебного года бесплатно. Ежегодно вместе с руководителем лыжной секции во время зимних и летних каникул нас направляли бесплатно в спортивный лагерь. Тренировки в спортивном лагере проходили два раза в день по два часа, то есть четыре часа. Выматываешься

до предела. Но никто не беспокоился о возможностях спортивных занятий. Об этом заботился вуз.

Да, тяжко было в материальном плане в те годы нам, студентам, особенно иногородним. Помню, наши заботливые девчонки в студенческой группе заметили, что мой товарищ из Мордовии, с которым мы к тому же вместе занимались в лыжной секции, не имеет зимней одежды. Он ходил зимой в вуз без пальто. По инициативе старосты студенческой группы мы сложились и купили ему плотное демисезонное пальто.

Вот такие материальные тяготы почти каждый из нас в ту пору испытывал. Но одновременно, как я уже написал, Советская власть создавала всем нам огромные бесплатные возможности не только по учёбе, но и во внеучебных многочисленных формах для постоянного духовного роста и физической закалки. Я до 22 часов, до закрытия вузовской библиотеки занимался в читальном зале. Потом шёл на снимаемую квартиру,

а с 3-его курса — в студенческое общежитие, готовил на кухне из привезённого из дома картофеля ужин. После ужина — снова за книги до часу-двух часов ночи. Такова была студенческая жизнь того времени.

Поясню также на примере труда и быта наших вузовских педагогов трудности тех лет и в то же время огромные успехи в научной деятельности. У нас преподаватели были доктора и кандидаты наук, без учёных степеней единицы. 1956 год. После войны прошло всего лишь десять лет. Где, когда они успели написать и защитить диссертации? Более того, в числе преподавателей были и те, кто воевал на фронте. И вот после войны они уже защитили диссертации, потому что Советская власть создала для этого условия. А требования к написанию диссертаций были высокие. Это не 90-е годы, когда дельцы криминальной власти, желая предстать цивилизованными, даже докторские диссертации покупали, не говоря о кандидатских. В советское время такое было невозможно. Власть создавала тебе условия для занятий наукой, а далее работай сам. Поэтому учёные были настоящими учёными, разумеется, разного уровня, но именно реальными учёными. Такие подлинные учёные преподавали у нас. Каждый был знатоком в своей области и нас, студентов, приучал к научному мышлению.

Но с бытом, не только в сороковые, но и во второй половине пятидесятых у многих преподавателей вузов были большие сложности. Я это понял, когда, перейдя на третий курс вуза, получил место в студенческом общежитии. Увидел, что многие преподаватели живут тоже в этом общежитии, правда, в комнатах, находившихся в так называемых крыльях общежития, изолированных от нас, студентов. Тем не менее, это всё же было проживание в студенческом общежитии со всеми трудностями для преподавателя. Жили в нашем общежитии преподаватели всех факультетов, их число было немалым. Только в 60-е годы государством был построен так называемый преподавательский дом.

Повторю, что при всех этих бытовых трудностях 50-х — начала

60-х годов наши преподаватели активно занимались научно-исследовательской работой и внимательнейшим образом относились

к нам, студентам, заботливо делясь с нами наукой постижения истины в той или иной сфере знаний.

Каждый день, именно каждый день я с великой благодарностью вспоминаю всех педагогов вуза и школы. Назову хотя бы ряд имен.

В школе математику и физику преподавала Ольга Фёдоровна Ракитина, русский язык и литературу — Вера Петровна Татаринцева, иностранный язык (немецкий) вёл Николай Иванович Хвостов, завуч школы. Выделяю этих педагогов по двум причинам. Первое: если в любой школе есть сильные педагоги по этим предметам, то школа имеет своё лицо, её выпускники везде будут желанными. Второе: эти педагоги, придя

в нашу среднюю школу, остались жить в нашем селении, т. е. рядом

с нами, с их учениками. Это был огромной значимости шаг. Повторяю, все наши педагоги были восхитительны по уровню знаний, педагогическому мастерству, но особую роль в нашей учёбе и в последующей жизни каждого из нас, их учеников, сыграли педагоги, имена которых я назвал.

Говоря о вузе, в первую очередь назову имя ректора Петра Павловича Кирьянова, затем — декана нашего историко-филологического факультета, Юрия Васильевича Фулина. Они были не только превосходными руководителями, но и прекрасными лекторами. Из числа профессорско-преподавательского состава особенно яркими педагогами были Раиса Александровна Фридман, Вера Наумовна Розенталь, Павел Павлович Гришин, Василий Павлович Гришин (к сожалению, рано ушедший из жизни, не перенеся смерть жены), Павел Александрович Орлов, Тамара Вениаминовна Орлова, Гюлаб Арамович Мартиросян. Важную роль в моей жизни сыграл преподаватель физкультуры, мастер спорта, прекрасный человек Пётр Иванович Курицын, у которого все пять лет учёбы в вузе я занимался в лыжной секции. Каждому из них многое пришлось пережить. Но они всегда душой были с нами, их студентами.

До последнего дыхания имена всех моих педагогов будут со мной — имена советских, родных педагогов. Именно каждый день я благодарно вспоминаю каждого из них.

Что касается бытовых трудностей, в том числе переживаемых нашими преподавателями, то они были связаны, в частности, с необходимостью скорейшего роста в городе Рязани технологически новейших предприятий. В 1952 году по инициативе И.В.Сталина был издан Указ об открытии в Рязани радиотехнического института. Стройка новейшего вуза с научными лабораториями, тем более в послевоенные годы, при отсутствии необходимых кадров, было очень сложной задачей. Откуда взять научно-педагогические кадры радиотехнического профиля? Из Москвы? Из Ленинграда? А куда их с семьями селить?

Давайте осмыслим. Радиотехнический институт создавался, чтобы поставлять новые кадры на новейшие производства, которые тоже по всему городу начали строить. Строили целую серию заводов. Город Рязань, где ранее мелькал только один небольшой заводик — Рязсельмаш, который производил плуги, сохи и бороны, теперь становился и стал крупнейшим городом предприятий радиотехнической и радио-электронной промышленности. На этих предприятиях студенты проходили производственную практику, с этими предприятиями все выпускающие кафедры заключали договоры. На основе этого постоянно совершенствовался учебный процесс. Более того, студенты вовлекались в конкретную договорную научно-исследовательскую работу, получая за это определённую плату. Это всё было гарантией качества выпускаемых кадров и тем самым надёжного будущего страны.

Созидание, постоянное развитие научно-технического потенциала требовало огромных средств и усилий. Но объективная необходимость быстрого решения в интересах страны и каждого из нас, советских граждан, столь величественных новейших проблем, включая развитие космоса, укрепление обороноспособности, развитие радиотехнических технологий — эта необходимость вынуждала в определённой мере жертвовать бытовыми житейскими проблемами. Империалисты во главе с США постоянно наращивали военные базы вокруг нас, всё делали, чтобы затормозить развитие СССР и в удобный для них момент уничтожить нас. Если бы мы тогда оставили без внимания развитие хотя бы одной такой отрасли, как космическая, не говоря о ядерной и радиотехнической, что с нами стало бы? США превратили бы нас в пепел. Поэтому и ядерное, и космическое, и радиотехническое направления развивали. А ведь каждая эта отрасль очень дорогая. Пояса затягивали, но эти и другие новейшие отрасли, в том числе составлявшие основу индустрии — станкостроение и машиностроение — надо было торопиться развивать. К этому добавьте, что уже в 1948 году (!), ещё не завершив восстановления страны после войны, началось героическое освоение Арктики, что позволило укрепить оборонительные позиции страны и закрепить за нами северные территории с их богатейшими сырьевыми ресурсами. По достигнутому научно-техническому, экономическому потенциалу, по высокому духовному, образовательному уровню советских людей СССР всё более и более выходил на позиции одной из передовых стран с надёжно обеспеченной независимостью. Это и определяло прочность мирной жизни, позиций СССР в мире, нашу уверенность в завтрашнем дне.

После окончания в 1961 году вуза я вместе с группой моих товарищей решил поехать на Алтай. Огромным счастьем стало то, что перед окончанием вуза нас, выезжающих на Алтай, приняли кандидатами в ряды Коммунистической партии. В члены партии нас принимали в 1962 году. На Алтае я стал семьянином. Мы с женой проработали там 2 года. В 1963 году мне предложили работу в секторе публикаций архивного отдела Рязанского облисполкома (позже сектор публикаций был переведён в Рязанский областной государственный архив) в качестве старшего научного сотрудника. Самым крупным делом, которое мне было поручено — это под руководством Института истории Академии наук обеспечить сбор и подготовку к изданию документов о коллективизации сельского хозяйства в Центральном промышленном районе (в него входило 10 областей). Сборник был издан с указанием, что его составителем являюсь я. Работа над этим сборником и затем написание диссертации по теме «Борьба большевиков за крестьянские массы в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции» определили особую прочность моей политической позиции, моей преданности Коммунистической партии в период гонения на неё в ходе антисоциалистической контрреволюции 90-х годов. Как только после запрета Компартия в лице КПРФ в 1993 году была восстановлена, я в её рядах активно включился в политическую борьбу за восстановление Советской власти, за возрождение социализма. Работал на общественных началах секретарём по пропаганде и агитации Октябрьского райкома, Рязанского горкома, затем обкома КПРФ.

Но вернёмся назад, в шестидесятые-семидесятые годы, когда и

в мыслях невозможно было предположить, что впереди нас ждёт горбачёвско-ельцинская, связанная прочно с Западом во главе с США, предательская контрреволюция. Я в 1968 году поступил в аспирантуру по специальности история КПСС в Рязанский государственный радиотехнический институт — тот самый, созданный по инициативе Сталина

в 1952 году. Учась в аспирантуре, был избран в комитет комсомола института. После защиты в 1973 году диссертации был оставлен работать на кафедре. Затем меня избрали в состав парткома института —

на должность секретаря парткома. Эту работу приходилось совмещать с работой на кафедре — на половину преподавательской ставки. В том же 1973 году городом было выделено значительное число квартир для преподавателей нашего вуза. Получил квартиру и я.

В 70-е годы в СССР всё полнее ощущался всесторонний подъём экономики, науки, культуры, образования. Это не могло не радовать.

VI

Увы, впереди нас ожидала трагедия. С приходом в 1985 году к руководству КПСС М.Горбачёва под видом «перестройки», обещаний о совершенствовании социализма постепенно началась деморализация КПСС, развёртывалось целенаправленное разрушение основ социализма, начался процесс открытого формирования и быстрого роста антисоветских политических партий и движений. Их стержень составили западники, либерал-демократы во главе с гайдаро-ельцинской группировкой, которая в 1990 году пришла к власти в Российской Федерации. 8 декабря 1991 года Б.Ельцин от имени России, Л.Кравчук — от имени Украины, С.Шушкевич — от имени Белоруссии подписали документ о роспуске СССР. В октябре 1993 года Ельцин, выбрав удобный момент, расстрелял Верховный Совет, разогнал Советы как органы власти. Коммунистическая партия фактически была запрещена. Хотя КПРФ добилась в Конституционном суде в том же 1993 году права на свою деятельность, но давление контрреволюционной власти на население и на КПРФ, лживая массированная пропаганда против коммунистов затрудняли и мешали коммунистам дойти до широких слоёв трудящихся.

Ельцинская группировка укрепила связи с Западом вплоть до того, что американские представители в те «лихие», а, может быть, точнее сказать, предательские 90-е годы сидели непосредственно в правительстве и командовали через ельцинских министров и формировавшуюся стаю олигархов ... разрушением, ограблением России. К власти пришли именно те силы, которые под грохот антисоветской, антикоммунистической пропаганды осуществляли не только уничтожение всего советского, социалистического, но и реализовывали более важную, давнюю для Запада стратегическую цель — русофобскую, полное уничтожение России и её народа. Ядро нашего многонационального народа составляет русское население. Предательские власти вместе с Западом его и начали уничтожать. Именно уничтожать.

Как конкретно шла реализация тогда, в 90-е годы, ельцинским кланом вместе с Западом этой задачи? Давайте вспомним, чтобы молодые поколения извлекли из этого политические уроки.

Снова подчеркнём, что начало ограблению и уничтожению страны было положено при Горбачёве, когда ещё существовал СССР. Группировка Ельцина-Гайдара-Чубайса, обещая обеспечить созидание, на самом деле подхватила его линию и развернула грабёж и полное разрушение России. Чтобы предельно кратко проиллюстрировать то, что именно Горбачёв начал разрушать, грабить страну в интересах Запада, приведу только один пример из подлых деяний Горбачёва: он отправил безвозмездно (безвозмездно!) за границу 2 250 тонн золота. Ельцин из России в 1994 — 1995 годах вывез 786 тонн золота. Итого было вывезено 3 036 тонн. Тысячи тонн золота! Золота! А зачем народу, обречённому их политикой на постепенное вымирание, золото? Забирайте, господа американские, английские империалисты!

Зачем промышленность, особенно самая передовая, в первую очередь в сфере станкостроения, машиностроения, радиоэлектроники, обороны, зачем всё это обречённому на гибель народу? В руины индустрию! Результат? С 1991 по 2000 год в России производственные мощности станкостроения и тяжёлого машиностроения снизились более чем в 6 раз, оборонной промышленности — в 3 раза. В 5 раз сократился выпуск тепловозов, в 33 раза (в 33!) — электровозов, в 10 раз — металлорежущих станков, в 200 раз (в 200!) — станков с программным управлением, в 62 (!) раза — грузовых автомобилей, в 19 раз — тракторов (пашите землю, россияне, на быках!), в 13 раз — зернокомбайнов (а зачем они, если убирать-то при сознательном уменьшении посевных площадей стало мало что?). Телевизоры обречённым на вымирание зачем? Поэтому власть сократила их выпуск в 4,5 раза. А часы вымирающим россиянам зачем? Власти сократили их производство в 10 раз. Ну, а фотоаппараты — вообще роскошь. Зачем они нужны обречённым на вымирание? Власти сократили их производство в 619 раз (в 619!). И ещё одна чрезвычайно выразительная цифра: выпуск наукоёмкой (т. е. определяющей перспективы прогрессивного развития страны) продукции сократился в 85—95 раз (!). Всего было уничтожено либерал-предателями совместно с их хозяевами из США и Европы более 70 тысяч предприятий.

Осмыслим: кем был создан этот великий, уничтоженный, разграбленный либерал-предателями под диктовку и при участии Запада, индустриальный потенциал? Он был создан советским народом под руководством коммунистов. В чьих интересах это созидалось? Может, Сталин, Молотов, Маленков, секретари обкомов, горкомов, райкомов для личного обогащения всё это использовали? Улучшению жизни всех трудящихся, росту их материального и духовного уровня это служило, укреплению обороны страны, развитию науки, образования, культуры. «Тоталитарная власть!», — кричали везде и всюду либерал-грабители о советской, социалистической власти, при которой наш народ построил великое общество и был подлинным хозяином этого общества, участвуя не только в коллективном труде, но и в управлении государством. И вот пришли к власти те, кто называл себя борцами против тоталитаризма, и уничтожали предприятия, в первую очередь самые передовые, а затем и почти всё остальное. Разумеется, закрывались научно-исследовательские институты (НИИ). Зачем нужны НИИ, если промышленность уничтожается?

А что же стало с людьми, работавшими на этих тысячах уничтоженных предприятий и в НИИ? Они были выброшены на улицу, в нищету и бесправие. Живите, как хотите. Вы… свободны, бизнес (капитал) тоже... свободен от вас. Вы свободны умирать в нищете и бесправии, а бизнес свободен... обогащаться на ограблении страны и ограблении вас.

Одновременно либерал-предатели грабили и уничтожали сельское хозяйство, обрекая сельское население и в целом сёла на вымирание.

Это была экономическая база уничтожения России либерал-предателями совместно с их американскими и европейскими кураторами.

Далее. Для постепенного уничтожения населения России либерал-предатели, придя к власти, тотчас начали разрушать во всей стране медицину. Даже в городах быстрыми темпами сокращали медперсонал, особенно узких специалистов. Разрушалось производство лекарств. В сёлах под предлогом «оптимизации» закрывали поликлиники, больницы. В городах, райцентрах создавали небольшие медицинские пункты... платные — т. е. доступные для немногих. Ведь ограбленному и лишившемуся работы населению даже купить продукты для семьи не на что было. Какое там платное посещение врача. Умирай. Обратим внимание, что и сегодня, в 2024 году, когда предпринимаются определённые меры по восстановлению медицины, избавиться от свершённого либерал-предателями в 90-е годы не удаётся — столь велика эта разруха. К тому же в определённой мере при сохраняющемся сегодня самоуправстве капитала в области медицины — врачи и медсёстры, страдая от бесправия, ищут себе работу в других сферах. Врачей и медицинских сестёр критически не хватает. Даже продолжается практика закрытия медицинских учреждений, о чём, например, рассказала газета «Правда» в номере от 11 июля 2024 года в статье «Печальные итоги

„оптимизации”». Вымирайте россияне — медицина и в 2024 году не для всех вас. Таковы масштабы её разрушения в 90-е годы и таковое имеем горькое наследие в управлении ею сейчас.

Экономические проблемы, безработица, обстановка жестокости, нравственного разложения, страх перед завтрашним днём стали приводить с 90-х годов к поздним бракам и их непрочности, одиночеству женщин. Это становилось также тормозом к принятию решений о рождении детей. Вымирай, умирай Россия!

Под предлогом того, что де Советская власть эксплуатировала женщин, побуждая их работать на заводах, фабриках, в колхозах и совхозах, либерал-предатели в 90-е годы с целью... «заботы» о женщинах (ваше дело, мол, — домашний быт)... закрывали детские сады и ясли.

А когда женщины, которым удавалось найти хоть какую-то работу, обнаруживали, что детские учреждения закрыты, и возмущались по этому поводу, то чиновники, не моргнув глазом, совершенно цинично отвечали: «А кто Вас просил рожать детей?».

Постоянно сокращалось выделение средств на космические исследования. Людям говорили, что на космос попусту расходуется слишком много средств, лучше эти средства отдать на увеличение зарплат. Немалое число ограбленных верило, не задумываясь о последствиях для судеб страны сокращения космических исследований. Что касается сэкономленных финансов, то, разумеется, либерал-грабители забирали их себе. Страну — в погибель, а сами продолжали обогащаться.

Издевались либералы над тем, что СССР в 1974 году активно приступил к строительству великой дороги на Восток — Байкало-Амурской магистрали (БАМа). Мол, Советская власть злоупотребляла подвижничеством молодёжи, а дорога никому не нужна. В 90-е либерал-предателями она почти была заброшена. Но наши граждане не могут не помнить, что не только БАМ, а в целом вся железнодорожная сеть страны была парализована. Ведь экономика была уничтожена, перевозить стало нечего. Омертвение, заброшенность в ту пору железных дорог — ещё один в сумме других убедительный факт того, до какой степени разрушения довели страну либерал-грабители. Но в 2023—2024 годах в связи с определёнными позитивными изменениями в экономике, необходимостью противодействовать бешеным экономическим санкциям против России фашиствующего Запада во главе с США, в связи с развязыванием Западом руками украинских неофашистов войны против России, органы власти под руководством президента В.Путина начали принимвть меры по развитию всей транспортной системы и особо по модернизации, развитию железнодорожного транспорта. В том числе не только проводилось восстановление БАМа, но и началось строительство его второй ветки. Это позволило расширить торгово-экономическое сотрудничество с КНР, КНДР, Вьетнамом, Индией. Наряду с другими мерами тем самым удалось сорвать стремление Запада по изоляции и ослаблению нашей страны для достижения их главной цели — уничтожить Россию. И ещё один факт: в начале июля 2024 года вся наша страна, а не только руководство железными дорогами, ярчайшим образом отпраздновали 50-летие начала строительства БАМа. Жизнь показала, какое глубокое стратегическое видение было у Советской власти, у руководившей страной Коммунистической партии. И ещё понятней, особенно для старшего поколения, на фоне этих всенародных празднеств сейчас стало то, что именно к уничтожению нашей страны вела вся политика в 90-е годы либерал-предателей, действовавших заодно с фашиствующим Западом.

Если железнодорожный транспорт уничтожался, то тем более этой участи подвергся транспорт речной и морской.

А зачем для обречённого на погибель народа России надо было сохранять качественное образование в вузах и школах? Ввели учебники Дж.Сороса (американского миллиардера, активно включившегося в 90-е годы в уничтожение России; доверенные лица Сороса награждали «премиями» в сотни тысяч рублей тех педагогов, кто услужливо поддерживал его учебники; этим расширялась опора для реализации будто просто антикоммунистической, а на самом деле грабительской, убивающей нашу государственность и наш народ, политики США и их слуг в лице либерал-предателей). Учебники Сороса всё-таки вызвали возмущение среди родителей и в целом среди населения. Под предлогом демократии рекомендовалось пользоваться любой программой по усмотрению каждого учителя. Это стало оправданием предельно низкого уровня преподавания.

Вузы. Равняясь на Европу, ввели многоступенчатое образование — бакалавриат, специалитет, магистратуру. В 90-е годы государственные вузы, как и школы, начали постепенно разрушаться. Начались атаки даже на МГУ и Ленинградский (Санкт-Петербургский) университеты. Я в ту пору довольно часто ездил в МГУ. Дважды побывал и в Ленинграде. Своими глазами видел происходившее постепенное разрушение этих вузов, составляющих основу основ, гордость нашего высшего образования. Встречал в их стенах тех, кто открыто, с вызовом заявлял: «Всё высшее образование уничтожим, в первую очередь — МГУ и Ленинградский университеты». При Ломоносове, создавшем МГУ в XVIII веке, он был нужен России, а в 90-е годы XX века его решили уничтожить. Другие вузы продолжали рушить! Присмотритесь, всё ли благополучно в вузовском преподавании, в вузовских кадрах даже теперь, в 2024 году. Присмотритесь!

Поразило меня в 90-е годы в заявлениях либерал-предателей и то, что они ставили задачу уничтожения православия. Одним из механизмов уничтожения православия Западом и российскими либерал-предателями было создание массы прозападных религиозных сект. Надо было жить в ту пору, чтобы увидеть всю агрессивность этих сект. Они встречали вас чуть ли ни на каждом углу, ходили по домам, раздавая Библии и сектантскую литературу. Свидетельствую, что в Рязани в ту пору священники православных храмов за защитой приходили к нам, коммунистам. Да, именно к нам! Мы выступали в их защиту, защиту храмов, православия. Понимая, что благодарности не дождаться.

Либерал-предатели, разжигая межнациональные конфликты для расчленения России, подключили к этому разжигаемое ими противостояние ислама и православия. Яркий пример тому — организованная Западом и националистами Чечни война против России, целью которой было вовлечь в эту войну народы Поволжья, исповедующие ислам, и разрезать Россию на две части, а затем уничтожать её. Благодаря подлинному патриоту Чечни, её президенту Ахмату Кадырову националистов удалось изолировать, обезвредить. Было восстановлено единство Чеченской Республики с Россией. Мстя за своё поражение, националисты с помощью террористического акта убили Ахмата Кадырова. Но они уже не смогли поколебать начатой им политики. Его сын Рамзан Кадыров продолжил линию на укрепление единства Чечни и России. Этот курс Рамзана Кадырова привёл к подлинному расцвету всех сторон начатой мирной жизни чеченского народа. А верность единству с Россией ярчайшим образом проявилась, продолжает проявляться в общегосударственной созидательной деятельности и в героическом участии чеченских воинов в проведении нашим многонациональным Отечеством Специальной военной операции против украинских неофашистов. Те, развязав по указке и при прямом содействии Запада войну против России, направили её и против … русской православной церкви, корни которой восходят ко времени принятия православия в 988 году нашим единым славянским государством — Киевской Русью, когда понятий украинский народ, Украина ещё и не существовало.

Шло значительое сокращение сухопутных сил и военно-морского флота. Всё логично — зачем стране и народу, обречённым либерал-предателями, грабителями на уничтожение, зачем им армия и военно-морской флот?

Одновременно либерал-предателями развернулось издевательство над ветеранами Великой Отечественной войны и над их наградами. Под давлением либерал-предателей нельзя было гордиться Победой. Более того, звучал упрёк — зачем де они победили фашистскую Германию? Мол, сегодня пили бы … баварское пиво. Да, именно так и говорили, что пили бы баварское пиво, если победила немецкая армия. Оказывается, гитлеровцы для того развязали кровавую войну против СССР, чтобы … его народы напоить баварским пивом.

В последние несколько лет Россия широко отмечает день Победы. Особенно празднично, масштабно этот великий праздник мы встретили в 2024 году — всем нашим народом и народами, входившими в состав СССР, участвовавшими в достижении Победы. А в 90-е годы либерал-предатели издевались над победителями — ветеранами войны.

Коль либерал-предатели насмехались в 90-е годы над ветеранами Великой Отечественной войны и их наградами, над героями пионерами и комсомольцами, то, разумеется, издевались и над патриотизмом. Что они говорили о патриотизме? Патриотизм де — прибежище негодяев.

А затем? Либерал-предатели заявляли: лучше быть слугой у богатого (быть колонией США!), чем самостоятельным, но бедным. Разграбили страну вместе с США, призывали смириться с полной колонизацией, а на деле — с завершением убийства нашей страны и народа объединёнными силами либерал-предателей и фашиствующих властей США.

Одним из символов всей бесчеловечности, всей убийственности творимого над нашей страной либерал-предателями и Западом было негласное, но широкое превращение людей в рабов в самом прямом смысле этого слова. Граждан крали или обманным путём, обещая работу и высокую оплату труда, заманивали, а затем отнимали у них документы, удерживали в сараях под вооружённой охраной, заставляя по-рабски работать. Известно об этом становилось благодаря тому, что некоторым из этих превращённых в рабов людей удавалось сбежать. Подпольное рабство сохранялось довольно долго. Это один из важнейших символов и того, что на деле вкладывали либерал-предатели и грабители в их понятие свободы и демократии. Это была для них и их господ из США свобода порабощения, ограбления, постепенного уничтожения нашего народа. Когда слышите слова о свободе, всегда спрашивайте мысленно: о свободе от чего и для кого? Подлинная свобода для трудящихся может быть только при общественной собственности на средства производства и при власти трудящихся — при социализме.

А помните, как блаженно начинали либерал-грабители свою политику по ограблению России? Чтобы народ не восстал против захвата частниками-грабителями заводов, фабрик, земли, населению раздали ваучеры. Каждый вроде бы становился одним из акционеров. Люди, где ваши ваучеры? Пришлось при безденежье, при нищете продать их за гроши. Обещали либерал-грабители населению, что каждый ежемесячно на ваучеры будет получать большой бублик, а в результате люди получили большую дырку от бублика, а сам бублик оказался в руках олигархов, их банд и опекунов, их соучастников в лице господ империалистов США.

Я перечислил далеко не все механизмы целенаправленного уничтожения нашей страны и народа либерал-предателями вместе с фашиствующими властями США и их европейскими сателлитами. Но и приведённых фактов достаточно, чтобы убедиться, что уничтожение нашей страны и народа в 90-е годы приобрело катастрофический характер. Лишь после 2007 года, когда В.Путин убедился, что Запад от этого курса не только не собирается отказаться, но постоянно наращивает беспощадную войну против России, он взял курс на экономическое и военно-политическое укрепление независимости России. Это вызвало ещё большее бешенство властей Запада и внутри российских русофобских сил.

Теперь особо посмотрим на подлейшее антироссийское, русофобское поведение властей США и действовавших заодно с ними грабителей, либерал-предателей с точки зрения судьбы тех, кого наше общество справедливо называет детьми войны. Если к детям войны относят поколение тех, кто родился с 22 июня 1928 года по 3 сентября 1945-го, то сколько лет было этому поколению в 90-е годы? Нам, людям этого поколения, в эту пору было от 45—50 лет до 60—70 лет. Это значит, что мы, являясь созидателями социалистического общества, теперь были ограблены, стали бесправными и обречёнными вместе с молодым поколением — нашими детьми и внуками — на постепенное уничтожение. Немецкие фашисты отняли у нас детство. Либерал-предатели и фашиствующий Запад, взявшиеся за уничтожение России и её народа, отняли у нас, поколения детей войны, всё созданное нами, нашими отцами и матерями. Они, фактически продолжая дело немецких фашистов, отнявших у нас детство, стали отнимать у нас старость, саму нашу жизнь, нашу страну.

Совершенно верно поэтому, что наше современное общество всё активнее добивается установления государственного статуса поколению детей войны. Это политическая и нравственная задача. Мы хорошо понимаем, кто и почему сопротивляется этому. Но правда истории восторжествует. Подтверждением этого является то, что в ряде регионов местными властями такой статус уже установлен.

VII

Порой ссылаются на большевиков, осуществивших вооружённым путём Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Но где вы нашли, что большевики всегда были за вооружённую борьбу? Эту ложь о большевиках остервенело в 90-е годы распространяли либерал-предатели, чтобы дискредитировать КПРФ. Напоминаем, что большевики всегда были готовы предпочесть мирный путь социалистической революции, но их лишали этого. Когда после Февральской революции

1917 года появилась возможность мирного пути борьбы за социализм, большевики тотчас этим воспользовались. Увы, после расстрела Временным правительством в июле 1917 года мирной демонстрации (мирной демонстрации!) и начавшегося преследования большевиков возможность мирного пути борьбы за социализм исчезла. Сегодня возможность борьбы за социализм мирным путём существует. Когда мне в беседах приходится слышать упрёк, что КПРФ не хочет вооружённым путём осуществить социалистическую революцию, то я спрашиваю:

«А Вы за кого голосовали на выборах?». Выясняется, что не за КПРФ. Но если ты за социализм, то почему же ты голосуешь за тех, кто борется против КПРФ, против социализма? Ведь голосование тайное, проголосуй за КПРФ.

В начале двухтысячных, когда Президентом был избран В.Путин, Запад, желая сбросить его, чтобы вернуться к курсу уничтожения России, стал искать формы для этого. Чтобы дестабилизировать обстановку в России, Запад, например, очень жаждал, чтобы КПРФ подняла бы вооружённое восстание. И помощь со стороны Запада была бы оказана. Г.А.Зюганов разгадал далеко идущий антироссийский замысел Запада.

Тогда Запад взрастил А.Навального, который на огромные деньги от западных кураторов попытался организовать «цветную революцию». Сорвалось. Где Навальный? Был отправлен за решётку, формально не за мятеж, а за другие преступления. В феврале 2024 года там умер. Сорвались надежды Запада на Навального.

Россия ныне поднимается из руин. Но мы, коммунисты, хорошо понимаем, что прочность, надёжность и новые масштабы укрепления нашей страны будут достигнуты только с возрождением социализма. Ведь, во-первых, пока господствующей в стране остаётся частная собственность на средства производства, народ будет оставаться бесправным. Во-вторых, глобальный, колонизаторский капитал во главе с США, разлагаясь, пытается вернуть своё господство в мире. Ради этого он готов пойти на любые агрессивные действия, готов ввергнуть человечество в смертельную третью мировую войну, обрушивая новые и новые санкции в первую очередь на Россию и Китай. Поэтому и с международной, и с внутренней точки зрения нам необходимо укреплять единство нашего народа и мощь государства. Главным условием подлинного возрождения великой мощи России может быть только социализм.

Мы, дети войны, были активными участниками восстановления страны в послевоенные годы и дальнейшего созидания родного всем нам, Советского социалистического государства. Снова и снова подчёркиваю, что это великое счастье созидать его и жить в нём. Социалистическое государство — подлинно народное, подлинно гуманистическое, ибо основа его — общественная, народная собственность на средства производства и власть самих трудящихся, а не владельцев частного капитала.

И ещё одно каждому мыслящему человеку важно усвоить. Люди, будьте бдительны! Услышьте наш голос — голос детей войны, сохранивших верность идеалам и великим достижениям нашей социалистической Родины. Призываем шире развернуть борьбу под руководством КПРФ за социальную справедливость, за социализм — основу свободы, единства трудящихся, великих успехов в науке и технике и тем самым за укрепление могущества Отечества.

Версия для печати