К юбилею Великого Октября В.Е.Егорычев
____
ЕГОРЫЧЕВ ВЛАДИМИР ЕВГЕНЬЕВИЧ — кандидат исторических наук, доцент, член Союза писателей Беларуси. (Республика Беларусь, г. Гродно).
Диалектика революции
В недалёком прошлом, в октябре 1917 года, народ шестой части земного шара получил рисунок истории, над которым и сегодня размышляют соотечественники. К сожалению, в разноголосице споров об Октябре звучат весьма субъективные и непрофессиональные суждения, которые скорее уводят нас в сторону от правды, чем приближают к ней. Ставится под сомнение историческая необходимость революции, её закономерность. Эти вопросы на злобу дня… Но они требуют правдивого ответа.
Скажем сразу: историческая заслуга разработки плана подготовки и проведения социалистической революции в России, начавшейся с политического переворота и установления диктатуры пролетариата в форме власти Советов, а также последующего проведения радикальных политических, экономических и социальных реформ, призванных осуществить социалистическое переустройство российского общества, безусловно, принадлежит Владимиру Ильичу Ленину. Ему и только ему. Развитие и осуществление этого плана, конечно же, было делом коллективным.
Объективная неизбежность социализма обусловлена развитием капитализма, обобществлением материального производства в зависимости от развития производительных сил общества. К.Маркс пришёл к выводу, что «централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 773).
На смену капиталистическому способу производства закономерно идёт социалистический. Ф.Энгельс предвидел, что при социализме «все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, т. е. будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 330).
В условиях высшей, империалистической стадии капитализма в начале ХХ столетия В.И.Ленин считал, что неизбежность превращения капиталистического общества в социалистическое в конечном счёте определяется экономическими законами. Он разъяснял: «…В росте крупного производства, картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигантском возрастании размеров и мощи финансового капитала, — вот главная материальная основа неизбежного наступления социализма». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 73). Ленин подчеркнул, что «монополия есть переход от капитализма к более высокому строю». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 386).
Переход от монополистического капитализма к социализму объективно обусловлен научно-техническим совершенствованием материального производства, повышением уровня развития производительных сил. На этой основе закономерно происходит обобществление производства, что на определённом этапе вступает в непримиримый конфликт с капиталистической системой производственных отношений, основанных на частной собственности на средства производства. Ленин отмечал, что «обобществление производства не может не привести к переходу средств производства в собственность общества». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 73). Обобществление производства требует общественной собственности на средства производств, составляющей основу социалистической системы производственных отношений.
Первые конкретные политические установки, направленные на подготовку и начало социалистической революции, Ленин сделал вскоре после Февральской буржуазно-демократической революции, надеясь использовать для этого сложившееся в России политическое двоевластие, свидетельствовавшее о слабости власти буржуазного Временного правительства, а также о потенциально возможном усилении роли Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Историческая альтернатива в России была такова: социализм или капитализм. Речь могла идти лишь о различных формах, способах решения обеих альтернатив: мирном, революционно-демократическом или революционно-пролетарском; соответственно реформистском пути утверждения в России демократического строя на базе капитализма, очищенного от остатков крепостничества, или военно-террористической буржуазной диктатуре, неизбежно обрекавшей страну на социальный, политический, экономический регресс. Не исключался и возврат к монархии…
Как известно, Февральская революция, свергнув царизм, не решила основных общедемократических и общенациональных задач (о мире, о земле, о борьбе с хозяйственной разрухой и голодом, рабочий и национальные вопросы). Это и стало внутренней причиной развития революционного процесса в социалистическом направлении.
Не революция разрушила экономику России, её разрушила война, затеянная царской камарильей. Для сравнения: уже к 1943 году советская промышленность нарастила производство вооружений и по выпуску его видов мы догнали Германию. Царская Россия за все годы войны только отставала и практически проиграла войну. И когда нам говорят теперь про высокий моральный и боевой дух русского воинства, то он поначалу был, но быстро выветрился, когда солдатики поняли, что их интереса в этой войне никакого нет. А те фронтовики, которым случалось бывать в Петрограде, могли видеть через витринные стёкла ресторанов и всяческих борделей, как гуляет буржуазия. И солдатики, сидя в сырых окопах, проклинали царицу-немку и полуграмотного Распутина, который смещал и назначал царских министров…
Вот как описывает «высокий» моральный дух столичного общества в годы перед войной — это время с 1908 по 1912 год — Корней Чуковский. «Обычно, — пишет Чуковский, — вспоминая об этом, говорят о правительственном терроре, о столыпинских виселицах, о разгуле чёрной сотни и т. д. Всё это так. Но к этому нужно прибавить страшную болезнь вроде чумы или оспы, которой заболели тогда многие тысячи русских людей. Болезнь называлась: опошление, загнивание души, ибо наряду с политической реакцией свирепствовала в ту пору психическая; она отравила умы и чудовищно искалечила нравы. Тяжелее всего поразила она так называемых «культурных людей» — тех самых, кого в девятьсот пятом году взметнуло кверху революционной волной, а теперь бросило в глубь обывательщины — к „мелким помыслам, мелким страстям”. Никогда ещё обширные слои интеллигенции не были так оторваны от народных интересов и нужд:
Отбой, отбой!
Окончен бой!
На все лады повторяли они про революцию девятьсот пятого года»… (Чуковский К. Современники. Портреты и этюды. — М., 1962. С. 386).
Сегодня в ходу обычное либерально-интеллигентское обсуждение. Столыпину не дали провести реформы, говорит один. Милюков требовал невозможного, всеобщей и поголовной частной собственности. Кривошеин не вовремя затеял реформу государственного управления… Но во всём этом раскладе не было в общем только одного, главного причём, действующего лица — Народа. Не было ни классов, ни сословий, ни крестьян, страдавших от малоземелья, ни рабочих, трудившихся на фабриках и заводах, интеллигенции, которую, как выразился Достоевский, рефлексия заела… А есть только царь с полоумной царицей, Распутин, Кривошеин, Милюков… А ответ-то на этот вопрос простой: люди не захотели жить по-старому. Низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять по-новому…
Любопытно, что в середине ноября 1916 года великий князь Михаил Михайлович направил из Лондона письмо Николаю ІІ, где отмечал: «Я только что возвратился из Букингемского дворца. Жоржи (английский король Георг. — В.Е.) очень огорчён политическим положением в России. Агенты Интеллидженс Сервис, обычно очень хорошо осведомлённые, предсказывают в России революцию. Я искренне надеюсь, Ники, что ты найдёшь возможным удовлетворить справедливые требования народа, пока ещё не поздно». (Цит. по: Боханов А.Н. Сумерки монархии. — М., 1993. С. 244). 15 января 1917 года великий князь Александр Михайлович писал Николаю ІІ: «Недовольство растёт с большой быстротой, и чем дальше, тем шире становится пропасть между Тобой и Твоим народом». (Архив русской революции. № 5—6. — М., 1991. С. 335).
После Февраля 1917 года именно деятели революционного движения пользовались наибольшим доверием в народе, и не случайно выборы в Учредительное собрание дали левым партиям более 85% поддержки. В России не было альтернативы революции. Россия с противоречиями, более значительными, чем в Англии или во Франции накануне их буржуазных революций, не была и не могла стать исключением. Именно Россия породила самую грандиозную революцию ХХ столетия, и даже такие авторы, как Р.Пайпс, откровенно заявивший о своих либерал-консервативных взглядах, вынуждены были признать русскую революцию «бесспорно самым значительным событием настоящего (ХХ. — В.Е.) столетия». (Пайпс Р. Русская революция. Ч. 1. — М., 1994. С. 5, 7).
Первоначальные предложения Ленина хорошо известны. Они содержатся в Наброске «апрельских тезисов», написанных им. 3(16) апреля 1917 года (см.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 99—100), а также в опубликованном тексте его выступления на собрании большевиков — участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов 4 (17) апреля 1917 года. В нём Ленин указал на перспективу перерастания начавшейся буржуазно-демократической революции в социалистическую. «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, — ко второму её этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоёв крестьянства». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 106).
Такая перспектива определила тактику Ленина в отношении Временного правительства: «Никакой поддержки Временному правительству, разъяснение полной лживости всех его обещаний». Разоблачение этого Временного правительства «вместо недопустимого, сеющего иллюзии», чтобы оно, «это правительство, правительство капиталистов, перестало быть империалистическим». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 107).
В этих условиях Ленин, для достижения поставленной цели, сформулировал главную задачу идеологической, пропагандистской и агитационной работы: «Надо разъяснять массам», во-первых, «что Совет рабочих депутатов — единственно возможное правительство, правительство, ещё невиданное в мире, кроме Коммуны», и, во-вторых, что возвращение к парламентарной республике «от С.Р.Д. было бы шагом назад». Нам нужна «республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху». так как она обеспечивает «шаг к социализму». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 31. С. 108—109).
В условиях существовавшего в это время в России политического двоевластия он предлагал:
В области аграрных отношений, во-первых, конфискацию «всех помещичьих земель», и, во-вторых, проведение национализации «всех земель в стране, распоряжение землёю местными Советами батрацких и крестьянских депутатов», в-третьих, «выделение Советов депутатов от беднейших крестьян», и, в четвёртых, «создание из каждого крупного имения (в размере около 100 дес. до 300 по местным и прочим условиям и по определению местных учреждений) образцового хозяйства под контролем Совета батрацких депутатов и на общественный счёт». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 31. С. 109).
Поясняя особую роль Совета батрацких депутатов в этом деле, Ленин писал: «Есть богатый мужик, есть батрак. Ему (батраку. — В.Е.) если даже дать землю, — он всё равно хозяйства не создаст. Нужно создать из крупных имений образцовые хозяйства, с хозяйством на общих началах, а хозяйничать должны Советы батрацких депутатов». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 110).
В экономической сфере Ленин предлагал провести «слияние немедленное всех банков страны в один общенациональный банк и введение контроля над ним со стороны Совета рабочих депутатов, поскольку «банк, это „форма общественного счетоводства” (Маркс)… Банки — нерв, фокус народного хозяйства. Мы не можем взять банки в свои руки, но мы проповедуем объединение их под контролем Совета рабочих депутатов». (Там же).
Эти установки Ленина соответствовали представлениям Маркса и Энгельса о том, что концепция средств производства в руках буржуазного государства, а также максимальное повышение его способности контролировать действия частного капитала и оказывать влияние на него, создаёт максимально благоприятные условия для проведения социалистического преобразования общества государством диктатуры пролетариата в ходе начавшейся социалистической революции. (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 45, 53—102).
По мнению Ленина, это могло компенсировать всё ещё недостаточную готовность России к социалистической революции в её классическом варианте, поскольку в условиях «двоевластия» и благоприятных внешних факторов, такое усиление Советов в экономической и социально-политической сфере могло бы обеспечить процесс перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Реализацию этой потенциальной возможности он связывал с укреплением политических позиций Советов в борьбе за власть: «Не „введение” социализма, как наша непосредственная задача, — писал он, — а переход тотчас лишь к контролю со стороны Советов рабочих депутатов за общественным производством и распределением продуктов». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 31. С. 110; жирным выделено мной. — В.Е.). Выполнение этой установки вело к усилению госкапиталистического сектора в экономике России и облегчало процесс социалистического преобразования общества, поскольку под контролем Советского государства оказывалась бы значительная и важнейшая часть капиталистических предприятий. Быть же первопроходцем в любом крупномасштабном деле — миссия хотя и почётная, но весьма трудная. Она требует напряжения всех сил и готовности к самоотверженности и даже к самопожертвованию.
В послереволюционной России возникло множество и других острых проблем, требующих незамедлительного решения. Они были связаны с катастрофическим состоянием экономики страны, пережившей подряд две войны — империалистическую и гражданскую. Так, если во всей огромной стране за 1922 год было произведено 320 тыс. т стали, 11,3 млн. т угля, а вся продукция машиностроения составила 300 штук металлорежущих станков, 106 паровозов, 400 грузовых вагонов и
1 пассажирский вагон, если кожаной обуви было произведено 6,8 млн. пар, то есть 1 пара на 20 человек, а тканей всех видов 4 метра на душу, — то это означало, что производительные силы страны были не просто подорваны, а полностью разрушены. Россия продолжала ходить в лаптях, тогда как Америка уже разъезжала в автомобилях Форда. Вывод: материальной базы для формирования новых производственных отношений попросту не существовало.
В этих условиях отдать экономику на волю безбрежной рыночной стихии означало бы обречь страну на неизбежную гибель, ибо развитые империалистические государства, окрепнув после Первой мировой войны, немедленно осуществили бы всеобщий принцип капиталистической конкуренции — «добивай слабых и отстающих». Они тогда разорвали бы страну на части, превратив каждую из них в свою колонию, и навсегда покончили бы с тысячелетней российской государственностью и русской цивилизацией. (См.: Единое государство социализма — выбор абсолютного большинства. — Москва: «Родина», 2021. С. 19—20).
Позднее, осенью 1917 года, в своей книге «Государство и революция», Ленин сформулировал, связанное с этой установкой, важное положение, ставшее центральным в его плане проведения социально-экономических преобразований в России: «Учёт и контроль — вот главное, что требуется для „налаживания”, для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества. Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковыми являются вооружённые рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного „синдиката”. Всё дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдали меру работы, и получали поровну… Всё общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 101).
Условием достижения этой системы социально-экономических отношений Ленин считал использование возможностей госкапитализма и его развития в интересах подавления частнокапиталистического сектора экономики. В брошюре «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (сентябрь 1917 г.) он писал, что «империализм есть не что иное, как монополистический капитализм». Здесь он представлен такими объединениями, как «Продуголь», «Продамет», сахарный синдикат и пр. Буржуазное государство в этих условиях выполняет роль организации «господствующего класса», обеспечивает военную охрану «прибылей капиталистов», а для рабочих служит военной каторгой. Но вместе с тем, это государство, превращающееся в крупнейшее капиталистическое предприятие, являющееся монополией, фактически «обслуживает весь народ». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С.191; жирным выделено мной. — В.Е.).
Последнее обстоятельство, считал Ленин, позволяет в ходе социалистической революции облегчить процесс радикального изменения характера собственности этих предприятий. Если «вместо помещичье-капиталистического государства», писал он, возникнет «государство революционно-демократическое, т. е. революционно разрушающее всякие привилегии, не боящееся революционно осуществлять самый полный демократизм», то ситуация меняется. Если такое государство, «т. е. вооружённая организация населения, рабочих и крестьян, в первую голову, при условии революционного демократизма» «направляет всё предприятие», то в этих условиях «государственно-монополистический капитализм… неизбежно означает шаг и шаги к социализму», поскольку «социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперёд от государственно-капиталистической монополии». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С.192).
«Или иначе: социализм, — писал Ленин, — есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращённая на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией». (Жирным выделено мной. — В.Е.). Отрицание этой закономерности, по его мнению, ведёт к реакционно-бюрократическим попыткам подавить «революционно-демократическое» стремление рабочих и крестьянских масс. (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 192).
Из сказанного он делал вывод: «Объективный ход развития таков, что от монополий… вперёд идти нельзя, не идя к социализму». И пояснял: «Диалектика истории именно такова, что война, необычайно ускорив превращение монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм, тем самым необычайно приблизила человечество к социализму», потому что она «своими ужасами порождает пролетарское восстание». (Жирным выделено мной. — В.Е.). Это, во-первых. Во-вторых, и это — главное, Ленин считал, что «государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 192-193).
Таким образом, Ленин утверждал, что, несмотря на определённые недостатки в развитии России на пути капитализма, несмотря на то, что в этом отношении социалистическую революцию в ней можно назвать ранней, она, тем не менее, являлась назревшей и поэтому закономерной. В связи с этим важно отметить, что он указывал и на то, что «никакое восстание не создаст социализма, если он не созрел экономически».* Этот факт чрезвычайно важен для понимания того, что Ленин предложил вполне реальную тактику подготовки, проведения социалистического преобразования российского общества, а также предпринимал меры, способные ускорить начало и развитие мировой революции («Декрет о мире», заключение Брестского мира, а также оказание вскоре после установления Советской власти помощи германским социал-демократам в деле развития пролетарской революции в Германии).
* Известно, что признание Великой Октябрьской социалистической революции, в качестве «ранней», ведёт со стороны ряда исследователей к признанию её незакономерной. Но в природе, в жизни человека и общества бывает много того, что начинается, как «несвоевременное» в представлениях людей, в том числе и специалистов в разных областях знания. Например, гроза зимой или снег и морозы летом. Не вовремя, т. е., очевидно, до того срока, когда им быть «следует». Возникновение вселенной задолго до того, как предписано в Библии. И т. д. и т. п. Если взять пример ближе к нашей теме, то можно указать на факт «преждевременных» родов. Неужели и этот факт надо признавать незакономерным с точки зрения объективных законов природы? Нет, всё в этом случае закономерно. И тот факт, что выхаживание данного ребёнка требует в течение некоторого времени обеспечения дополнительных условий для его развития, не отменяет закономерности всего произошедшего. Также было и с «ранней» социалистической революцией в России.
Октябрьская революция была самой гуманной из всех революций и совершилась благодаря гению Ленина практически без жертв. Арестованных министров и генералов вскоре выпустили под честное слово. И только потом, когда контрреволюция начала жестокий террор, развязала Гражданскую войну, революция ответила такими же мерами… Ленин отлично понимал, что «революция только тогда чего-нибудь стоит, когда умеет себя защищать».
В феврале 18-го года фронт оказался открыт на Петроград. И только Красная Гвардия и наскоро сформированные из добровольцев, из остатков бегущих с фронта полков части смогли остановить немцев под Псковом и Нарвой. Это стало днём рождения Красной Армии, но и этот праздник нынешние правители у народа отняли. И это, видите ли, чтобы не было разделения в народе. А кто из народа что-то имел против Красной Армии? А ведь эта армия спасла наш народ от гитлеровского порабощения и освободила Европу от коричневой чумы. Но вот это, вроде бы, и либералы, стиснув зубы, признали. Но то, что Красная Армия рождена Революцией, об этом молчок.
Либералы и Победу советского народа в Великой Отечественной войне сначала не признавали и считали, что лучше бы Гитлер победил: сейчас пили бы замечательное баварское пиво. Но это уже слишком подло и гнусно. И теперь либералы обвиняют Советскую власть в том, что та недостаточно прославляла нашу Победу. Антисоветизм сейчас это основное оружие либеральной пропаганды, в которую активно включился и глава РПЦ, который совершенно не по-христиански поносит советский народ. И это понятно, потому что это единственный способ «доказать», что нынешняя грабительская система лучше советской. Но вот загвоздочка: в Великой Отечественной войне победил тот же народ, который победил в Гражданской.
* * *
Сразу после установления Советской власти Ленин начал проводить в жизнь программу соответствующих мер, предложенных им ещё в апреле 1917 года. Именно по его инициативе начала создаваться система рабочего контроля за производством и распределением на предприятиях, был запущен процесс национализации банков, промышленности, транспорта, флота, а также перестройки системы заработной платы и др.
Военные выступления внутренней контрреволюции, саботаж специалистов в разных сферах производства, а также начавшееся наступление германской армии затруднили проведение этой работы. Заключение Брестского мира с Германией и радикальные меры, направленные на срыв саботажа специалистов, проведение политики «кто не работает, то не ест» позволили Ленину к концу марта 1918 года вновь обратиться к разработке плана социально-экономических преобразований.
Свои мысли и отдельные предложения относительно политики Советского государства в наступивший новый период развития социалистической революции, Ленин в развёрнутом и аргументированном виде сформулировал в статье «Очередные задачи Советской власти». В центре предложенного им плана находились экономические, социальные и политические проблемы, к решению которых требовалось приступить незамедлительно. Это был единственный план социалистического строительства, поскольку, кроме Ленина, никто никаких иных, сколь-либо развёрнутых и аргументированных планов социалистического преобразования российского общества в то время не предлагал…
Лидер большевиков считал, что «основным условием успешного разрешения стоящей перед нами в первую очередь организационной задачи является полное усвоение коренного различия между прежними буржуазными и настоящей социалистической революцией». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 168). Их сравнение Владимир Ильич использовал как приём, позволявший лучше понять предлагаемый им план.
В буржуазных революциях, писал Ленин, главная задача трудящихся масс состояла в выполнении отрицательной или разрушительной работы уничтожения феодализма, монархии, средневековья. «Положительную или созидательную работу организации нового общества выполняло имущее, буржуазное меньшинство населения», которое игнорировало интересы трудящегося и эксплуатируемого ими большинства и «сравнительно легко» подавляло распылённое и слабо организованное сопротивление «рабочих и беднейших крестьян». И делал вывод: «…Основной организующей силой анархически построенного капиталистического общества является стихийно растущий вширь и вглубь рынок, национальный и интернациональный». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 168, 171; жирным выделено мной. — В.Е.). Стихийность этого процесса естественна, так как капиталистические формы труда и способы его организации, а также рыночные, товарно-денежные отношения возникли и развились в рамках предшествующих социально-экономических систем, подготовляя их гибель.
Заметим, что в России 4/5 трудовых ресурсов страны было занято добыванием насущных средств существования и лишь менее 1/5 части приходилось на все остальные отрасли и сферы деятельности: промышленность, строительство, транспорт, образование, здравоохранение, науку, культуру, государственный аппарат и пр. При такой структуре занятости населения ни о какой индустриализации и развитии непроизводственной сферы не могло быть и речи. Необходимо было перераспределение трудовых ресурсов в пользу города.
Аналогичный процесс происходил и в капиталистических странах в период их индустриализации, но там он продолжался мучительно долго, стихийно, сопровождаясь массовым разорением мелких товаропроизводителей — крестьян, фермеров, ремесленников и т. д. Часть из них находила работу в городах, другая часть пополняла ряды безработных, пауперов, нищих и обездоленных.
В США, к примеру, эта проблема решалась весьма своеобразным способом. Вступив на путь индустриализации в 60-х годах XIX века, Северные штаты столкнулись с острой нехваткой рабочей силы для промышленности. Для решения этой проблемы приток эмигрантов был недостаточен. Но в Южных штатах на хлопковых плантациях трудились миллионы негров-рабов, не имевших свободы передвижения, тогда как всякая попытка побега каралась смертью. Чтобы превратиться в наёмных работников, они должны были получить личную свободу. И Северные штаты, проникшись вдруг благородными чувствами любви и сострадания к несчастным неграм, развязали войну против Южных штатов, вошедшую в историю как война «за освобождение негров». В действительности же это была война за дешёвые трудовые ресурсы, такая же, какими во все времена были войны за минеральные, земельные, лесные и другие природные богатства.
Очевидно, что для России как страны, создающей новую цивилизацию, названную советской, капиталистические методы перераспределения трудовых ресурсов между городом и деревней были абсолютно неприемлемы…
В рамках капитализма социалистические формы организации труда и социалистические общественные отношения развиваться подобным образом не могли. В этом Ленин усматривал одно из важнейших отличий процессов развития буржуазной и социалистической революций. Он писал, что, решив «в главном» свою первую задачу и убедив «большинство народа в правильности нашей программы и тактики», мы успешно решаем вторую задачу — завоевав политическую власть, успешно подавляем сопротивление эксплуататоров. Теперь, считал он, «на очередь выдвигается… как очередная и составляющая своеобразие переживаемого момента, третья задача — организовать управление Россией». И напоминал, что она уже «ставилась и решалась нами», но в силу возобновления войны с Германией и необходимости подавления контрреволюционных выступлений, «задача управления не могла стать главной, центральной. Теперь же она стала таковой и в новых условиях, писал он, мы, партия большевиков, которые «Россию убедили… Россию отвоевали, — у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся… должны теперь Россией управлять». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 172).
В отличие от буржуазной революции, писал Ленин, в социалистической революции «главной задачей пролетариата и руководимого им беднейшего крестьянства… является положительная или созидательная работа» по формированию «чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей». Решение этой проблемы можно было обеспечить «только при самостоятельном историческом творчестве большинства населения, прежде всего большинства трудящихся». (Жирным выделено мной. — В.Е.). (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 171).
Оценивая степень решения этой проблемы Советской властью, Ленин писал, что «создав новый, советский, тип государства… мы разрешили только небольшую часть трудной задачи. Главная трудность лежит в экономической области. Здесь, во-первых, необходимо «осуществить строжайший учёт и контроль производства и распределения продуктов», во-вторых, «повысить производительность труда» и, в-третьих, «обобществить производство на деле». (Жирным выделено мной — В.Е.). (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 171).
И ставил задачу: теперь нам надо научиться побеждать капитал «методами управления», «в дверь стучится эпоха использования пролетарскою государственною властью буржуазных специалистов для такого перепахивания почвы, чтобы на ней вовсе не могла расти никакая буржуазия». (Жирным выделено мной. — В.Е.). (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 178).
«Если бы мы захотели теперь продолжать прежним темпом экспроприировать капитал дальше, — писал он, — мы, наверное, потерпели бы поражение, ибо наша работа по организации пролетарского учёта и контроля явно, очевидно для всякого думающего человека, отстала от работы непосредственной „экспроприации экспроприаторов”. Если мы наляжем теперь изо всех сил на работу организации учёта и контроля, мы сможем решить эту задачу, мы наверстаем упущенное, мы выиграем всю нашу „кампанию” против капитала». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 176—177). Так Ленин объяснял и обосновывал необходимость проведения тактического отступления ради подготовки стратегической победы на фронте борьбы за формирование социалистического уклада экономики.
Однако решить проблему изъятия у представителей крупного капитала, находящихся у них наличных финансовых средств, без которых Советское государство в переходный период от капитализма к социализму обойтись не могло, с помощью учёта и контроля не представлялось возможным. Для решения этой проблемы Ленин предлагал использовать всеобщую трудовую повинность и обязательную декларацию представителями имущих классов имеющихся у них денежных средств. (См.: Леин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 134—136).
Оценивая общее состояние организации работы по установлению рабочего контроля и учёта, которую в то время обеспечивали Центральная контрольная коллегия, а также местные учётно-контрольные коллегии при исполкомах Советов, Ленин признавал, что даже «в тех предприятиях, в тех отраслях и сторонах хозяйства, которые мы отняли у буржуазии (т. е. в национализированных. — В.Е.), учёт и контроль нами ещё не достигнут, а без этого не может быть и речи о втором, столь же существенном, материальном условии введения социализма, именно: о повышении, в общенациональном масштабе, производительности труда». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 175).
Он также признавал, что для осуществления всенародного учёта и контроля Советской власти потребуется «известное время, пока массы, впервые почувствовавшие себя свободными после свержения помещиков и буржуазии, поймут… из собственного, советского, опыта… что без всестороннего, государственного учёта и контроля за производством и распределением продуктов власть трудящихся, свобода трудящихся удержаться не может» и, следовательно, «возврат под иго капитализма н е и з б е ж е н». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 184).
Каким образом в нашей стране вновь восторжествовала формула дореволюционных эксплуататоров народа, самодовольно заявлявших: «не доедим, но вывезем»? Не потому ли, что, как и полтораста лет назад, Россия снова оказалась полуколонией мирового капитала и полигоном грабежа отечественных Колупаевых? Причём увязла в их тенётах ещё глубже, чем при Романовых. И всё только потому, что доверилась правлению антинациональных сил, не способных обеспечить ей безопасные пути развития в океане империалистического хаоса.
Мейнстримом развития человечества с последней трети прошлого века стали две парадигмы глобализации его экономической и социокультурной динамики: а) глобализации как естественной стадии его исторического развития на этапе зрелых индустриальных и созревающих постиндустриальных технологий; б) управляемой глобализации как прагматической стратегии использования потенциала и ресурсов большей части регионов планеты. В целях повышения благоденствия населения небольшого кластера развитых капиталистических стран, усвоившего западноевропейские социокультурные стандарты потребительского поведения, так называемого «золотого миллиарда».
Естественно-историческая глобализация, интенсивно расширяя спектр информационно-коммуникативных и социально-экономических взаимосвязей всех ячеек планетарной организации человечества, ускоряет распространение и использование не только позитивных, но и негативных условий обновления общечеловеческого бытия. А потому является суровым экзаменатором жизнеспособности государств, обществ, национальных хозяйств и прочих социокультурных институтов. Неустойчивость её чревата утратой институциональной безопасности, суверенитета и даже социально-территориальным распадом этих структур.
Судьба их во многом зависит от плодотворности выбранной народами стратегии развития этих структур в условиях, порождённых объективными причинами глобальных вызовов и рисков. Прежде всего, от выбирающих эту стратегию политиков, определяющих, в конечном счёте, направления динамики данных структур в пространстве названной причинности.
Управляемая международной «элитой», давно поименованной зарубежными политологами «мировой закулисой» или «мировым правительством», глобализация последние три-четыре десятилетия в целом успешно превращала находящиеся за кругом «золотого миллиарда страны в эксплуатируемую периферию. Тормозя развитие одних, обрекая другие на кризисы и социокультурную деградацию. (См.: Староверов В.И., Староверова И.В. Цена зернового рекорда буржуазной РФ // Политическое просвещение. 2017. № 6(101). С. 85—86).
* * *
Задачу повышения производительности труда Ленин считал одной из важнейших социально-экономических задач Советской власти, решение которой, писал он, «требует, прежде всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности». Он признавал, что Советская Россия «располагает… гигантскими запасами руды (на Урале), топлива в Западной Сибири (каменный уголь), на Кавказе и на юго-востоке (нефть), в центре (торф), гигантскими богатствами леса, водных сил, сырья для химической промышленности (Карабугаз) и т. д.». Он выражал надежду на то, что «разработка этих естественных богатств приёмами новейшей техники даст основу невиданного прогресса производительных сил». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 188).
Говоря о факторах повышения производительности труда, он указывал на «образовательный и культурный подъём массы населения», на «повышение дисциплины трудящихся, уменья работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации». Ленин констатировал, что меры, направленные на повышение дисциплины труда, уже начали разрабатываться, подготавливаются декреты. И ставил задачу: «эту работу надо поддержать и двинуть её вперёд изо всех сил. На очередь надо поставить, практически применить и испытать сдельную плату, применение многого, что есть научного и прогрессивного в системе Тейлора, соразмерение заработка с общими итогами выработки продукта или эксплуатационных результатов железнодорожного и водного транспорта и т. д. и т. п.». () (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 188—189; жирным выделено мной. — В.Е.).
Большую роль в деле социалистического преобразования общества Ленин придавал активизации участия всей массы трудящихся в этой работе и поэтому обращал внимание на факторы и условия, стимулировавшие их к повышению трудовой, социальной и политической активности. Её концентрированное проявление он усматривал в соревновании, оно должно прийти на смену конкуренции, которая при капитализме является фактором, стимулирующим трудящихся к повышению производительности труда и ведёт к «борьбе отдельных производителей за кусок хлеба и за влияние, за место на рынке».
Несколько слов о классовой борьбе. Она существовала, существует и существовать будет независимо от того, признаёт её кто-нибудь или нет. Это не выдумка марксистов, а реальность. Трудящиеся всегда объединяли силы в борьбе за свои права. Эта борьба очень разнообразна и в зависимости от обстоятельств и организованности носит различные формы. Этим занимаются рабочие партии и профсоюзы. Господствующие классы стараются взять их под своё влияние, внести раскол в рабочее движение, оторвать от политики, иногда применяют и методы диктата, вплоть до убийства лидеров. Но в то же время всегда держат во внимании социальные вопросы, частично удовлетворяя требования трудящихся.
Важнейшее значение, в качестве средства «организации соревнования», он придавал «гласности», а именно, информированию, как о неудачах, так и лучших достижениях в работе. В этом случае печать, по его мнению, «должна служить орудием социалистического строительства, знакомя во всех деталях с успехами образцовых коммун, изучая причины их успеха, приёмы их хозяйства, ставя, с другой стороны, «на чёрную доску» те коммуны, которые упорно хранят «традиции капитализма», т. е. анархии, лодырничанья, беспорядка, спекуляции. Надо стремиться к тому, чтобы «сравнение деловых итогов хозяйства отдельных коммун стало предметом общего интереса и изучения, чтобы выдающиеся коммуны вознаграждались немедленно (сокращением на известный период рабочего дня, повышением заработка, предоставлением большего количества культурных или эстетических благ и ценностей и т. п.). В этом случае они, «образцовые коммуны… будут служить воспитателями, учителями, подтягивателями отсталых коммун». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 190—192).
Кроме того, организация социалистического соревнования, по его мнению, создавала условия для «нахождения наиболее правильного, наиболее экономного пути к реорганизации экономического строя России», который состоит «в переходе к крупному, на машинной индустрии построенному хозяйству, в переходе к социализму». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 152).
Вместе с тем Ленин понимал, что для развития соревнования и решения стоящих перед ним задач потребуются «не недели, а долгие месяцы и годы», необходимые для того «чтобы новый общественный класс, и притом класс доселе угнетённый, задавленный нуждой и темнотой, мог освоиться с новым положением, осмотреться, наладить свою работу, выдвинуть своих организаторов». Он также констатировал, что у нас ещё нет «опыта и навыка больших, на миллионы и десятки миллионов граждан рассчитанных, организационных предприятий», развитие которых есть «дело весьма длительное», хотя «организаторских талантов в „народе”, т. е. среди рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян, масса». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 192—193).
Соревнование масс на трудовом поприще ставило проблему сочетания централизма в организации производства и демократичности в реализации конкретных работ на каждом рабочем месте. Поэтому, по мнению Ленина, задача, организации соревнования, требовала «проведения демократического централизма». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С.152).
Ленин считал, что социалистическое государство «может возникнуть лишь как сеть производительно-потребительских коммун, добросовестно учитывающих своё производство и потребление, экономящих труд, повышающих неуклонно его производительность и достигающих этим возможности понижать рабочий день до семи, до шести часов в сутки и ещё менее». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 185).
Представления о кооперативах, как о «лавочках», писал он, справедливо до тех пор, пока кооперативы «оставались небольшим привеском к механизму буржуазного строя». Их положение в корне принципиально меняется со времени завоевания государственной власти пролетариатом и началом работы социалистического государства по «систематическому созданию социалистических порядков». В этих условиях кооперативная система, благодаря массовости кооперативов, могла и должна была приобрести новое качество: если кооператив «охватывает всё общество», в котором социализирована земля, национализированы фабрики и заводы, то это «есть социализм». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 161; жирным выделено мной. — В.Е.).
Поэтому Ленин считал, что одна из важнейших задач Советской власти состоит в том, чтобы «распространить кооперативные организации на всё общество, чтобы превратить всех граждан данной страны поголовно в членов одного общенационального или, вернее, общегосударственного кооператива». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 161). В этом процессе важную роль должны были сыграть рабочие, поскольку с установлением Советской власти изменилось их положение в обществе.
При этом он признавал, что рабочий класс при капитализме «проявлял две тенденции в своей политической и экономической деятельности. С одной стороны, субъективное стремление «удобно и сносно устроиться при капитализме, что было осуществимо лишь для небольшой верхней прослойки пролетариата», с другой — в пролетариате, как классе, проявлялась объективная «тенденция стать во главе всех трудящихся и эксплуатируемых масс для революционного ниспровержения господства капитала вообще». В Советской России эта «вторая тенденция победила» — «капитал низвергнут» и в результате, возникли условия, чтобы «начать строить всенародный социалистический кооператив». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 161—162).
Аналогия с днём сегодняшним весьма поучительна. Свобода частного предпринимательства, равно как и свобода конкуренции, оказалась иллюзией, обманом. При империализме рыночная свобода обернулась политикой колониализма, колониальным грабежом, что выдавалось и до сих пор выдаётся за приобщение «отсталых» народов к единственно «передовой» западной цивилизации. Поэтому-то, в конце XIX — начале XX века и явилась на свет политическая теория геополитики (Ф.Ратцель в Германии, А.Мэхэн в США, Х.Маккиндер в Великобритании), оправдывающая свободу колониальных захватов. Она возникла в русле неолиберализма.
Гигантская пропагандистская машина капитала и поныне ежечасно внедряет в массовое и индивидуальное сознание (на то и Интернет) всё те же либеральные постулаты. Звучат они благородно, пока не раскрыта их классовая буржуазная природа. Чтобы до неё не доискался ум мыслящего человека, капитал превратил пропагандируемые им демократические механизмы выборов, по итогам которых определяются государственные институты, в политические шоу, в склоки и сведение личных счётов кандидатов в депутаты и на пост главы государства. Грязные выборы стали привычным явлением в странах капитала. Россия — не исключение. Реклама, манипулирование массовым сознанием, а точнее, деньги, деньги и ещё раз деньги решают всё…
Мираж бесконтрольной свободы творчества — свободы от государственных запросов и интересов, — а именно так представлял евроамериканский либерализм свободу творчества на Западе, можно сказать, заворожил большинство российских интеллигентов. Правда им стала известна намного позже. А тогда… В свободе частного предпринимательства и созданных по велению М.С.Горбачёва коммерческих банках в конце 1980-х они не способны были видеть финансовую, а стало быть, и политическую власть
Р.Абрамовича, Б.Березовского, В.Гусинского, М.Ходорковского, А.Смоленского и др. По их желанию и в их интересах наступила эпоха разврата — торговли талантами, романтизации в кино, на телевидении и в театре боссов и шефов криминального мира. Да только ли это?.. Ещё и рекламирование «нетрадиционных» отношений, порнографии. Но в 1990-е годы и по сию пору воспевается свобода. Свобода! Свобода! Что может быть желаннее?
Либерализм антигосударственен, неолиберализм идёт дальше — к трансглобализму, не признающему ни национальных, ни государственных, ни классовых интересов.
Что же касается мировоззрения представителей того или иного класса, то здесь всё намного сложнее: может пролетарий исповедовать буржуазное или мелкобуржуазное мировоззрение в форме обывательского мещанства, и может представитель класса буржуазии, как Энгельс, или дворянского сословия, например Ленин, порвать со своим эксплуататорским классом и перейти на позиции научного пролетарского мировоззрения.
Завершая краткую характеристику классовой структуры российского общества, можно классическое положение о противоречии между трудом и капиталом выразить словами, часто произносимыми в народе: олигархический капитал всех «достал». Вопрос о его национализации давным-давно внесён в повестку дня новейшей истории России. Терпелив наш многонациональный народ, но не до бесконечности. (См.: Белов Ю. Затаившийся либерализм // Правда, 5—8 апреля 2024 г.).
…С началом специальной военной операции либералы, они же западники, притихли и затаились. Потенциально они готовы встать в строй «пятой колонны». Чтобы вывести их на чистую воду, есть одно средство — смена либерально-буржуазного социально-экономического курса на курс с социалистической ориентацией.
Сегодня Запад — не эпоха Возрождения и Просвещения. Сегодня Запад — это эпоха загнивания капитализма, эпоха его реакции, вплоть до фашизма. Выдающиеся мыслители России видели это задолго до нас. Один из великих историков нашего Отечества Василий Осипович Ключевский писал в конце XIX века: «Европа цивилизованная доцивилизовалась до четверенек и ей остаётся взорвать самоё себя ею же изобретённым динамитом».
Как будто бы к сегодняшнему дню сказано. Сказано не марксистом, но весьма умным человеком. Его мощный ум не мог предвидеть рождения великой советской цивилизации. Горько признать, что она обрушилась от расплодившихся после смерти Сталина людишек-насекомых, которым В.О.Ключевский дал в своё время удивительно точное название — «вши либерализма». Но возрождение советской цивилизации возможно, конечно, в новом виде и качестве, пока жива историческая память и есть её защитники, верные великому учению о социальной справедливости на Земле, пока живы традиции правды великого народа.
В условиях начавшейся социалистической революции, отмечал Ленин, «наш взгляд на задачи и условия кооперативного движения меняется коренным образом», и поэтому «мы должны вступить в соглашение» с кооперативами и буржуазными, и пролетарскими. Он считал, что это не опасно, поскольку «мы теперь господствующая власть» и «такое соглашение будет неизбежно подчинением их нами, а такое подчинение их «нам нужно», чтобы найти практически осуществимые, удобные, подходящие для нас формы перехода от частичных раздробленных кооперативов к единому всенародному кооперативу. Поэтому рабочие кооперативы должны включиться в этот процесс и «стать во главе движения, переводящего отдельные кооперативы в единый всенародный кооператив», что позволит нам «руководить всеми частями населения без изъятия в деле перевода их к поголовному объединению в единый всенародный кооператив». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 162).
Первым шагом в этом деле, по его мнению, должно было стать «введение трудовой повинности для богатых». Для реализации этого плана он считал достаточным введение «рабочей и потребительски-бюджетной книжки для всякого буржуа, в том числе и деревенского». Это «было бы серьёзным шагом вперёд к полному „окружению” неприятеля и к созданию действительно всенародного учёта и контроля за производством и распределением продуктов». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 183—184).
* * *
Октябрьская революция представляется одним из главных событий ХХ века потому, что именно она в решающей мере определила тот многомерный облик мира, который мы знаем и видим. Без этой революции, без её идеалов, без её сражений, щедро оплаченных кровью защитников и врагов, мир был бы другим, вероятно, менее человечным и социально перспективным. Главный итог революции — народные массы пришли в движение во всём мире. Недопустимо пытаться умалить судьбоносное значение Великого Октября. «На исторические события не сетуют, — писал Ф.Энгельс, — напротив, стараются понять их причины, а вместе с тем и результаты, которые далеко ещё не исчерпаны». Нельзя не согласиться с этим утверждением.
В «перестроечное» время «демократическая» печать вылила много грязи на марксизм-ленинизм, обвиняя коммунистическое движение во всех действительных и мнимых грехах. Но те, кто извращает, проклинает, косноязычно чернит марксистско-ленинское учение, по-прежнему не понимают, что нельзя вырывать страницы из великой книги марксизма-ленинизма, потому что они навечно вошли в историю западноевропейской и всей мировой культуры. И только браконьеры от этой самой культуры могут заявлять, что коммунистическое учение умерло, не оставив наследников. Сказать так — значит вынести приговор Аристотелю и Гераклиту, Платону, Гегелю, Фейербаху и огромному количеству мыслителей, чьи работы тоже якобы устарели с позиций сегодняшнего дня. Это значит вырубить весь фундамент, всю несущую конструкцию человеческого познания и оставить лишь крышу буржуазно-либеральных представлений, прикрывающих незыблемость капиталистических порядков.
Нынешние ревизионисты мнят из себя полководцев, наблюдающих бой со стороны. Они вольны поправлять и учить задним числом. И напоминают блудного сына, промотавшего состояние отца и его же обвиняющего, что не то и не столько оставил в наследство. А ведь в любом порядочном обществе человека судят не по тому, что он не сделал, а по тому, что сделал, по тому, какие его идеи обогатили совокупный человеческий интеллект, как продвинули вперёд общественную практику, улучшили жизнь трудящихся.
Содержание социалистических преобразований Ленин понимал как «переход от простейшей задачи дальнейшего экспроприирования капиталистов к гораздо более сложной и трудной задаче создания таких условий, при которых бы не могла ни существовать, ни возникать вновь буржуазия. Исходя из значимости культурного строительства, Ленин сделал вывод, что «для нас достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной».
Большое значение Ленин придавал организации государственной власти, желая, чтобы она представляла собой «стройную организацию» и эффективную диктатуру пролетариата. Обосновывая необходимость установления и сохранения режима политической диктатуры в Советской России, Ленин писал, что «при всяком переходе от капитализма к социализму диктатура необходима по двум главным причинам или в двух главных направлениях». Во-первых, потому, что «нельзя победить и искоренить капитализм без беспощадного подавления сопротивления эксплуататоров, которые сразу не могут быть лишены их богатства, их преимуществ организованности и знания, следовательно, в течение довольно долгого периода неизбежно будут пытаться свергнуть ненавистную власть бедноты». И, во-вторых, потому что «всякая революция, а социалистическая в особенности… немыслима без войны внутренней, т. е. гражданской войны, означающей ещё большую разруху, чем война внешняя, — означающей тысячи и миллионы случаев колебания и перемётов с одной стороны в другую, — означающей состояние величайшей неопределённости, неуравновешенности, хаоса… Чтобы сладить с этим, нужно время и нужна железная рука». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 195).
Раскрывая своё представление о характере необходимой для такого времени диктатуры пролетариата, он писал: «Диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов», а объясняя потребность в ней, указывал на то, что «нельзя забывать ни на минуту, что буржуазия и мелкобуржуазная стихия борется против Советской власти двояка», как «заговорами и восстаниями, их грязным „идеологическим” отражением, потоками лжи и клеветы», так и использованием в своих интересах всяких проявлений слабости, присущих советской государственной системе и молодому советскому обществу, «для усиления недисциплинированности, распущенности, хаоса». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 196).
Важно было указание Ленина на тенденцию нарастания опасности для социалистической революции в ходе её развития, исходящей от мелкой буржуазии, которой присущ «мелкособственнический взгляд: мне бы урвать побольше, а там хоть трава не расти». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 198). Потому, считал он, с мелкой буржуазией «нам предстоит теперь вести самую упорную борьбу», предупредил о перспективе обострения классовой борьбы с ней, так как по мере того, как всё «ближе мы подходим к полному военному подавлению буржуазии, тем опаснее становится для нас стихия мелкобуржуазной анархичности», борьбу с которой «нельзя вести только пропагандой и агитацией, только организацией соревнования, только отбором организаторов, — борьбу надо вести и принуждением». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 196—197). Правда, Ленин признавал, что «наша власть — непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 196).
В отличие от буржуазной, пролетарская диктатура, писал Ленин, «состоит в том», что она «направляет свои удары против эксплуататорского меньшинства в интересах эксплуатируемого большинства», а также в том, что её «осуществляют — и ч е р е з о т д е л ь н ы х л и ц — не только массы трудящихся и эксплуатируемых, но и организации, построенные так, чтобы именно такие массы будить, поднимать к историческому творчеству (советские организации принадлежат к этого рода организациям)». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 199).
Ленин считал, что «Советы суть высшая форма демократизма, даже более: начало социалистической формы демократизма». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 199). Вместе с тем Советская власть является государственной властью, природе которой присуща функция принуждения «для перехода от капитализма к социализму». Что касается формы необходимого «принуждения», то она, считает Ленин, «определяется степенью развития данного революционного класса», а также условиями, в которых её приходится применять. (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 199). «Поэтому, — утверждал он, — решительно никакого принципиального противоречия между советским (т. е. социалистическим) демократизмом и применением диктаторской власти отдельных лиц нет». (Там же).
Этот «чисто политический» аспект ленинского учения о диктатуре пролетариата всегда находился в центре всех рассуждений о ней. Когда говорят и пишут о диктатуре пролетариата, то, как правило, именно только на политический аспект этой проблемы обращают внимание. Но Ленин указывал также и на другой аспект её — организационно-экономический, который позволяет шире взглянуть на этот политический инструмент, а также точнее и правильнее оценить его.
Поясняя свои слова о возможности осуществления диктатуры пролетариата «через отдельных лиц» («единоличной диктаторской власти»), Ленин указал на неизбежность формирования в ходе социалистической революции планового народного хозяйства: «всякая крупная машинная индустрия — т. е. именно материальный, производственный источник и фундамент социализма — требует безусловного и строжайшего единства воли, направляющей совместную работу сотен, тысяч и десятков тысяч людей. И технически, и экономически, и исторически необходимость эта очевидна, всеми думавшими о социализме всегда признавалась как его условие». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 200).
В связи с этим Ленин ставил вопрос: «как может быть обеспечено строжайшее единство воли?». И отвечал: «Подчинением воли тысяч воле одного». Такое подчинение, по его мнению, «может, при идеальной сознательности и дисциплинированности участников общей работы, напоминать больше мягкое руководство дирижёра. Оно может принимать резкие формы диктаторства, — если нет идеальной дисциплинированности и сознательности. Но, так или иначе, беспрекословное подчинение единой воле для успеха процессов работы, организованной по типу крупной машинной индустрии, безусловно необходимо». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 200).
Победа Советского Союза над германским фашизмом и японским милитаризмом во Второй мировой войне привела к распространению социализма в ряде стран Центральной и Восточной Европы, государствах Юго-Восточной Азии и на Кубе в Латинской Америке, где в середине ХХ столетия победили народно-демократические и социалистические революции и развернулось социалистическое строительство. Возникла мировая социалистическая система, сложилось содружество социалистических стран.
Строительство социализма во многих странах Европы, Азии, Латинской Америки подтвердило наиболее общие закономерности этого исторического процесса, отмеченные в ленинской программе социалистического строительства. Материально-техническую базу социализма составляла крупная машинная индустрия, которая обеспечивала научно-технический прогресс в развитии народного хозяйства и повышение производительности труда. На основе роста производительных сил происходило обобществление производства, что закономерно определяло ведущую роль общественной собственности на основные средства производства. Общественная собственность выступала базой утверждения социалистической системы общественных отношений, характерными чертами которых были социальная свобода человека и социально-политическое единство. Общественное бытие социалистического общества определяло содержание его общественного сознания.
Общие закономерности социалистического строительства сочетались с национальными особенностями в каждой стране. Если в Советском Союзе безраздельно господствовала социалистическая общественная собственность на основные средства производства, то в ряде стран сохранялась многоукладная экономика. В СССР функционировала Советская власть, в европейских странах социалистического содружества — политическая система народной демократии. В созидании социалистического общества в Югославии шире использовались рыночные механизмы во взаимоотношениях предприятий. Национальной спецификой отличалось социалистическое строительство в Китае и Вьетнаме, на Кубе. Всё это свидетельствовало о многообразии путей народов к социализму.
Отступление советского народа в противоборстве с мировой империалистической контрреволюцией вовсе не означает полное поражение социализма. В процессе этого отступления фашиствующие силы империализма расстроили исторически сложившиеся геоэкономическую и геополитическую систему мира, перешагнули критическую грань в мировом общественном развитии и вступили на путь экономических и политических авантюр планетарного масштаба. В то же время коммунистический авангард советского народа сохранил за собой стратегическую инициативу в мировом историческом процессе, которая содержится в его научном мировоззрении, научной теории социализма.
Люди постепенно осознают, что контрреволюционная политика новоявленной буржуазии, направленная против их жизненных интересов, привела к трагедии. Поэтому они оказывают нарастающее сопротивление капиталистической реставрации. Классовая борьба способствует освобождению трудящихся от политического обмана и предательства новой буржуазией и её бюрократии, осознанию ими своих жизненных интересов, повышению ответственности за судьбу народов.
Нарастание классовой борьбы в разрушенном СССР закономерно содействует созреванию народных масс для свержения диктатуры новой буржуазии и утверждению демократической власти рабочего класса совместно с другими слоями трудящихся. Эта тенденция стала ведущей. Именно в революционной борьбе прокладывается путь к выходу наций и народностей Советской страны из общенациональной катастрофы, обеспечение их самосохранения, выживания и возрождения.
P.S. Ленин понимал, что все лозунги, отмеченные им, как необходимые для победы социалистической революции, «вытекающие из особенностей переживаемой полосы: лавировать, отступать, выживать, медленно строить, беспощадно подтягивать, сурово дисциплинировать, громить распущенность» и т. д., будут вызывать среди некоторых «революционеров» «благородное негодование», упрёки «за забвение традиций Октябрьской революции, за соглашательство с буржуазными специалистами, за компромиссы с буржуазией, за мелкобуржуазность, за реформизм и прочее и тому подобное». Причину этого он усматривал в том, что им, этим «революционерам», недостаёт «понимания того особого и особо-„неприятного„ состояния, через которое неминуемо должна была пройти отсталая страна, истерзанная реакционной и несчастной войной, начавшая социалистическую революцию задолго раньше более передовых стран». Им, делал вывод Ленин, «недостаёт выдержки в трудные минуты перехода». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 36. С. 207).
Определяя «социальный источник» таких взглядов и настроений, он указывал на мелкого хозяйчика, «который взбесился от ужаса войны, от внезапного разорения, от неслыханных мучений голода и разрухи, который истерически мечется, ища выхода и спасенья, колеблясь между доверием к пролетариату и поддержкой его, с одной стороны, приступами отчаяния — с другой». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 208).
Оценивая социально-политическую силу (и её морально-психологическое состояние), способную обеспечить проведение социалистической революции, Ленин писал, что «руководить трудящимися и эксплуатируемыми массами может только класс, без колебаний идущий по своему пути, не падающий духом и не впадающий в отчаяние на самых трудных, тяжёлых и опасных переходах». (Жирным выделено мной. — В.Е.). И поэтому заключал: «Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 208).
Противоборство между старым капиталистическим и новыми социалистическими чертами было важным фактором развития СССР. Впервые в мировой истории совершенствование общественной жизни требовало научного подхода. В таких условиях любое пренебрежение научными принципами и необходимыми потребностями исторического прогресса неизбежно оборачивалось разрушительными последствиями.
Кроме того, наряду с внутренними противоречиями, советское общество испытывало на себе и различные провокации империализма, воздействие мировой классовой борьбы, так как СССР развивался во взаимодействии и конфронтации с капиталистическим лагерем. Мировая капиталистическая система, возглавляемая транснациональной финансовой олигархией и политической реакцией, всячески препятствовала строительству и функционированию социалистического общества.
Во второй половине ХХ века мировая научно-техническая революция качественно преобразовала материальный фундамент жизни человечества, обеспечила подъём производительных сил на совершенно новый уровень. На этой основе обобществление производства обрело всемирный, глобальный характер. Эти сдвиги закономерно потребовали коренного преобразования всей системы общественных отношений во всех странаъ мира. Но ни одна страна не справилась с этой назревшей исторической задачей. Среди отстающих оказался и Советский Союз – лидер исторического прогресса человечества…
Мировая научно-техническая революция стимулировала подъём производительных сил Советской страны на качественно новый уровень развития, но решению этой исторической задачи противодействовало отставание производственных отношений, организация общественного производства, управления народным хозяйством страны. Социализм объективно обеспечивал возможности научного управления общественным развитием, целенаправленного использования закономерностей социального прогресса, но реализация этих возможностей на практике сталкивалась с различными субъективистскими отклонениями ведущих лидеров советского руководства от научного подхода к жизни общества. В итоге в СССР стал нарушаться основной объективный закон общественного развития, возникло существенное несоответствие в развитии производственных сил и производственных отношений, что неизбежно вело к кризису.
Возникновению и обострению кризиса в СССР также содействовали различные извращения и нарушения принципов социализма, нарастание его деформаций. Вместо упрочнения и развития социалистического общества в стране в силу субъективных причин произошёл возврат к капитализму, что противоречило объективным законам развития общества и потребностям социального прогресса.
Как тут не вспомнить сказанное В.И. Лениным ещё в начале прошлого века: «Основной наш грех в организационном отношении — что мы своим кустарничеством уронили престиж революционера… Дряблый и шаткий в вопросах теоретических, с узким кругозором, ссылающийся на стихийность массы в оправдание своей вялости, более похожий на секретаря тред-юниора, чем на народного трибуна, не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана, который бы внушил уважение и противникам, неопытный и неловкий в своём профессиональном искусстве… — помилуйте! это — не революционер, а какой-то жалкий кустарь». Отметив это, Владимир Ильич подчеркнул: «…Наша задача – не защищать принижение революционера до кустаря, а поднимать кустарей до революционеров». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 127).
И ещё один очень важный урок. В 1864 году, когда ещё только создавался Первый Интернационал, К.Маркс в написанном им Учредительном Манифесте Международного товарищества рабочих (так первоначально назывался Интернационал) отмечал: «Опыт прошлого показал, что пренебрежительное отношение к братскому союзу, который должен существовать между рабочими разных стран и побуждать их в своей борьбе за освобождение крепко стоять друг за друга, карается общим поражением их разрозненных усилий». (Макс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 10—11).
В реальности этого вывода пришлось убеждаться многократно – и в годы Первой мировой войны, после неё, когда отсутствие реальных интернациональных связей между рабочими европейских стран явилось одной из причин, почему стала важной самая страшная Вторая мировая война, и в годы «холодной войны», которая привела к поражению социализма в СССР, странах Центральной и Восточной Европы. И сейчас связи между представляющими интересы пролетариев различных стран коммунистическими партиями, даже на постсоветском пространстве, носят — я высказываю своё мнение — в значительной мере формальный характер, сводятся к проводимым время от времени двусторонним и многосторонним встречам, конференциям, «круглым столам», выражению словесной поддержки партиям, находящимся в трудном положении.
«Без революционной теории, — писал Ленин в работе «Что делать?», — не может быть и революционного движения». В этом, разумеется, и смысл научного социализма. Отечественная история показывает, что становление и утверждение социализма — сложнейший и длительный процесс. Его нельзя оценивать с помощью традиционных подходов и привычных схем. Социалистическое общество создаётся и развивается не как «живое творчество масс» буквально, а при помощи этого творчества. В своём существе этот процесс являет собой сложнейшую научную проблему утверждения более совершенного, чем было раньше, общества. Сегодня об этом говорят даже те учёные и практики, которые далеки от симпатии к социализму, но вынуждены осмысливать общественные процессы в таких понятиях, как: «социальное планирование», «социальное проектирование», «социальная инженерия» и многих других.
Да, самое насущное, заботящее миллионы людей, — это такое устройство жизни, при котором каждый чувствует её справедливость. И здесь непременно возникает поистине ключевое понятие — социализм.
Теперь правящая «элита» призывает нас к единению. Они получили своё, и теперь это всё надо как-то легитимизировать. Правители всех времён и народов хотят, чтобы народ был един и… стоял горой за них. А расколола наш российский народ, говорят они, Октябрьская революция. Давайте, продолжают, забудем старые обиды и все дружно станем за Святую Русь… И главный проповедник призывает российский народ к примирению, но в то же время в своих проповедях иезуитски клянёт всё советское…
Нас уверяют, что Россия «поднимается с колен», и определённые успехи за последние годы, безусловно, есть. Однако первым делом антисоветским правдорубам надо задать вопрос: а кто на колени-то Россию поставил? Ведь в Советском Союзе мы на коленях не стояли! Так кто же допустил провалы в промышленности и сельском хозяйстве, разрушение медицины, культуры, науки, образования, пенсии и зарплаты на уровне выживания?..
Господа хорошие, информируем: только что опубликовано уникальное социологическое исследование, согласно данным которого 67% опрошенных молодых россиян в возрасте от 18 до 24 лет высоко оценивают деятельность Ленина и гордятся великой советской эпохой. (См.: Дьяченко А. Идеи Ленина обязательно победят // Правда, 23—24 апреля 2024 г.). И нет сомнения, что антисоветизм необходим нынешней власти не только для того, чтобы оправдать антисоветский государственный переворот, но — и это всё больше выходит на передний план — переложить на Советскую власть ответственность за зияющие провалы буквально во всех областях общественной жизни, а также и в личной жизни абсолютного большинства советских граждан.
В этих условиях важная задача коммунистов и всех патриотических левых сил — разоблачение умственного убожества и лживости антисоветизма, а также утверждение идеологии социальной справедливости, идеологии социалистического общества, культа традиционных ценностей российской цивилизации. Такова диалектика революции!
Версия для печати
