Советская культура Р.В.Семяшкин

СЕМЯШКИН РУСЛАН ВЛАДИМИРОВИЧ — член Крымского рескома КПРФ, кандидат в члены Центрального Совета СКП—КПСС, лауреат премии «Слово народу» газеты «Советская Россия» и конкурса «Лучший автор журнала „Политическое просвещение”», ведущий инженер отдела гражданской обороны, чрезвычайных ситуаций и пожарной безопасности Государственного унитарного предприятия Республики Крым «Черноморнефтегаз». (Симферополь).

Голос России

Шестьдесят лет назад, в далеком 1964 году, после выступления этой красивой русской вокалистки в парижской «Олимпии», одна из ведущих французских газет напишет, что «её голос — радужная игра бриллиантов». Тогда же всемирно известный актёр Марсель Марсо, отмечая необычайную душевность исполнения певицей представленной программы, сравнит её с Эдит Пиаф. А Генеральный секретарь ЦК Компартии Франции Морис Торез, восхищённый концертом мастеров искусств Советского Союза, на приёме в советском посольстве справедливо отметит: «Вы сломали представления, которые складывались здесь десятилетиями. Вы, певцы и танцоры, показали нового человека новой России — свободного, раскованного, духовно богатого. Это поистине прекрасная работа, это настоящая партийная пропаганда!..».

Людмилу Зыкину на Родине и за рубежом, а она объехала с концертами почти все континенты и побывала в более чем восьмидесяти странах, а в некоторых многократно, называли «королевой русской песни», «мисс Россия», «мисс Волга», «голосом России». Ей рукоплескали сотни тысяч благодарных слушателей, среди которых были президенты и премьер-министры, главы парламентов, члены правительств, руководители партий, маршалы и генералы, крупнейшие представители сферы культуры и искусства с мировыми именами. Многие из них с ней долгие годы были в добрых отношениях. Её не просто любили, её боготворили. По существу, всем своим обликом, красотой, статью, дородностью, потрясающим голосом певица олицетворяла собой Россию, её душу, её характер, её величие.

Прошло пятнадцать лет как Людмилы Георгиевны не стало. Но такие личности, завершив земной путь, продолжают присутствовать в нашей памяти. Коллективной памяти миллионов поклонников и почитателей величайшего таланта. Живы и по-прежнему звучат её песни. А такие, как «Ариозо матери» А.Новикова, «Восемнадцать лет» О.Гришина, «Течёт Волга» М.Фрадкина, «Оренбургский платок», «Ивушка», «Снег седины», «Растёт в Волгограде березка», «Я лечу над Россией» Г.Пономаренко, «На побывку едет молодой моряк», «Мама, милая мама» А.Аверкина, «Рязанские мадонны» А.Долуханяна, «Ветераны» В.Мурадели, «Лишь ты смогла, моя Россия» С.Туликова, «Говори о России» Ю.Левитина, «Любовь моя — моя Россия» В.Темнова, «Помнят люди» О.Фельцмана, «Поклонимся великим тем годам» А.Пахмутовой, уже давно стали той духовной основой, тем фундаментом, на которых и держится наша Россия, наш многострадальный, но сильный, несломленный, сплочённый народ… И очень хочется верить, что в год 95-летия со дня рождения великой певицы, нашего национального достояния, и сама Россия, которой она до последнего вздоха беззаветно служила, воздаст её светлому образу должное внимание и почёт.

Удивительной всё же, она была исполнительницей. И дар её особый выразительно раскрывать всё, что заложено в песне, при внесении своего, зыкинского, воистину был уникальным. А ведь некоторые свои самые известные песни, ассоциирующиеся именно с ней, она исполнила не первой. Ну, хотя бы тот же «Оренбургский платок» Григория Пономаренко, превратившийся в её исполнении в блестящую новеллу о прекрасной русской женщине-матери. Не сразу подобралась Зыкина и к своей «Волге», ставшей коронной в её творческой биографии. Так случилось, но Марк Фрадкин и Лев Ошанин написали в 1962 году песню «Течёт Волга» для панорамного одноименного фильма, где она должна была стать своего рода лейтмотивной, заглавной, и исполнил её в картине Владимир Трошин. Зыкина же для этого фильма записала русскую народную песню «Сронила колечко». А песню «Течёт Волга» тем временем стали исполнять совсем другие певцы, ансамбли и даже хоры.

«А я все никак не могла решиться, — вспоминала Людмила Георгиевна, — казалось, нет у меня нужного ровного звучания в низком и высоком регистрах. Смущало меня и то обстоятельство, что песня эта — мужская. Но затем я сделала для себя самой открытие — не так уж это важно…

Шло время. Песня словно магнитом тянула меня к себе, и я находила в ней всё новые грани и достоинства. Наступил какой-то миг, и я почувствовала, что не могу не спеть её…».

И Зыкина спела — образно, обобщённо, мудро, проникновенно, так, как никто ни до неё, ни после, спеть пока не сумел. Песня «Течёт Волга» в её трактовке давным-давно обрела подлинную народность.

Издалека долго

Течёт река Волга,

Течёт река Волга —

Конца и края нет…

Сильный, глубокий голос певицы погружает слушателей в панораму волжской природы, помогает воочию лицезреть могучую красоту великой русской реки, ширь необъятных лугов и полей. Как вечное море, дышит синяя река, плавно переливающаяся среди спелых хлебов и снегов. Волга словно оживает, становится ближе, роднее… И тут Зыкина, будто талантливый кинооператор, приближает и укрупняет пейзаж, на котором, наконец, во всей человеческой красе и показывает свою героиню — волевую, целеустремленную, искренне любящую жизнь и родные просторы. Потому, наверное, так мощно и звучат у певицы финальные строки:

Здесь мой причал, и здесь мои друзья,

Всё, без чего на свете жить нельзя.

Сконцентрировано же в них буквально всё — неподдельная любовь к родной земле, гордость за необъятную Россию, вера в её особую духовную миссию и исключительность, народная мудрость бытия… И всматриваясь сегодня в телевизионные записи этой песни разных лет, наблюдая за грацией певицы, её чинностью, какой-то даже особой, наполненной житейской мудростью умиротворённостью, потрясающим умением держаться гордо, благородно, величественно, осознаешь, что Зыкина и была для нас лицом и голосом России! Лицом великой России, на котором всеми красками отображались радость, счастье, горечь, грусть. Лицом, которое не умело кривляться и не вызывало беспричинную жалость, а порождало неизбывное желание им восхищаться … наблюдая в нём ширь и мощь русской земли, русского характера, русской гуманной добродетели, способной творить чудеса…

Людмила Зыкина… Как же щедра и гармонична была природа, наградившая её редкостной красоты голосом! Низким, глубоким, бархатным, отличавшимся широким диапазоном, мягким и приятным тембром. И пела она им легко, свободно, будто и труда ей пение никакого не составляло. Потому-то родниковую чистоту русской песни она умела не только бережно хранить, но и трогательно донести до каждого слушателя.

«Я стремлюсь к тому, чтобы песни, которые я пою, отражали нашу жизнь, — подчеркнула как-то певица в одном из интервью. — Это всегда было свойственно русским песням. Песни — это ведь летопись, исповедь. К таким я могу отнести „Оренбургский платок”, „Милая мама”, „Рязанские мадонны”, „Снег седины”».

Творческую манеру Зыкиной до сих пор нельзя спутать ни с какой другой. Её пение узнаваемо по одному куплету, по первой строчке. Это ли не качество, присущее лишь уникальным, самобытным явлениям в сфере истинного песенного искусства? Искусства, соприкосновение с которым молниеносно вводит слушателя в сюжетную канву песни. Песни, становящейся в исполнении Зыкиной целой историей, радостной или горестной, но со своим началом, развитием действа и концовкой. Истории, способной перенести слушателя в необозримую даль земли русской…

Помните, как проникновенно звучала в исполнении Зыкиной песня Юрия Левитина на стихи Виктора Бокова «Говори о России», как создавала она обширный российский пейзаж, в котором речная голубая вода «заплескалась в портах». В котором мысленно проносилась вся наша русская глубинная жизнь, в наше непростое время, увы, порядком видоизменившаяся. Посему, аж за душу берет, когда слышишь исходящие от самого сердца певицы слова:

Я Россию люблю самой чистой любовью,

Это — крылья мои, мой порыв и полёт!

Мне Россия как мать, у неё в изголовье —

Сыновья колыбельную песню поют.

«Очень дорога мне тема Родины, — признавалась своей многомиллионной аудитории певица. — Хочется отразить её в репертуаре как можно полнее, рассказать в песне о своей любви к родной земле. Нам, артистам, так понятна тоска по Родине. Ведь часто бывает — уезжаешь в какую-нибудь далекую гастрольную поездку, уезжаешь с радостью: знаешь, что ждут тебя незнакомые страны, интересные встречи, новые друзья. А недели через две такая тоска нападает на чужбине по красотам своей земли, по своим изумительным людям, самым гостеприимным и чутким. И как бы прекрасно ни принимали там, за рубежом, домой хочется нестерпимо. Хоть беги!».

Личность большого артиста всегда зависит от той среды, в которой он рос и формировался. Для Зыкиной эта константа была определяющей. Потому и могла она собирать в фокус множество образов, тем, направлений. Но все они напрямую были связаны с Россией, русской песней, русским народным искусством. К сему добавим, что певица была не просто дисциплинированным исполнителем, скорее, она являлась талантливым режиссёром собственных выступлений и концертов, дававшихся ею и на колхозных станах, и в заводских цехах, и в воинских частях, и в самых далёких уголках страны, и, разумеется, в Кремле, где Людмиле Георгиевне рукоплескали самые авторитетные и уважаемые граждане нашего государства.

Прав, тысячу раз был прав замечательный русский советский поэт Виктор Боков, лучшие песни которого стали в исполнении Людмилы Георгиевны нашим народным достоянием, однажды написавший: «Думаю о Зыкиной. В чём сила её певческого дара? Зыкина — лирик. А лирика исповедальна. Нигде так ярко не проявилась исповедальность женской натуры, как в лирической народной песне русской. Где человек исповедуется, там и грустит. Наши выдающиеся творцы Пушкин, Мусоргский, Шаляпин говорили о том, что исповедальная грусть русских песен — не жалобы расслабленной воли, а утверждение великого характера, духовной молодости народа…

Миллионы людей любят Зыкину за величавую лиричность, за певучесть и грусть, за тот душевный росток, который выходит из сердца и питается человеческой искренностью…

Главный инструмент певца — голос.

Мы не знаем ни одного музыкального инструмента, который мог бы поспорить с красотой и богатством человеческого голоса.

Какой голос у Зыкиной?..

Голос Зыкиной убедителен и в низких нотах, когда спокойно „садится на грудь„, он красив и состоятелен, когда мелодия, подобно жаворонку, взлетает в высоту. Верхние ноты в голосе Зыкиной имеют необычайно лёгкий полёт, они как бы истаивают на лету.

Голос Зыкиной создан самой природой для русской песни.

Зыкина — это прежде всего русская песня».

Как-то певица постаралась приоткрыть завесу, за которой находились её сокровенные мысли о России, представляемой ею при исполнении песен. Вот отрывок из интервью:

— В вашем репертуаре много песен о России: «Признание в любви» и «Лишь ты смогла, моя Россия» С.Туликова, «Я лечу над Россией» Г.Пономаренко… Наверное, у каждого из нас своё чувство русского пейзажа, свои любимые его особенности. Когда вы поёте в «Родимой сторонке» Туликова о бескрайних просторах, с «их звенящей в полях тишиной», что проходит перед вашим мысленным взором?

— Массивы полей наших хлебных под Орлом (мама моя из тех мест). Удивительные там просторы, леса — огромные, а речка — холодная, почти ледяная. А чаще всего вижу моё родное Подмосковье… Хорошо его знаю. Когда много работаю и начинаю чувствовать, что тупею, устремляюсь в лес. Брожу часами и никого, ничего не замечаю, кроме природы. Или стихи читаю…

— Эта способность — видеть всё, о чём поёшь, — была у вас в юности?

— Ну что вы! Помню, когда пришла в хор имени Пятницкого, и понятия об этом не имела. Обертоны-то в голосе были, но думала я тогда лишь о том, чтобы правильно спеть мелодию… А вот потребность свою душу вложить в песню — это пришло гораздо позднее…

«Приобщение к русской песне следует начинать с участия в хоре, — считала Зыкина, — хор — школа познания русской песни и секретов её исполнения. Именно здесь будущий исполнитель постигает „подходы” к песне, учится отбирать выразительные средства в соответствии с образным строем произведения». Но, добавим, успешно учится лишь в том случае, если в этом завтрашнем исполнителе поёт душа, если он ощущает в себе причастность к самим истокам русской народной песни, всего русского народного искусства.

В Зыкиной это ощущение жило всегда. Оно и питало её творчество. Потому, пожалуй, истинные ценители русской народной песни в советское время считали, что именно Зыкиной многочисленные безымянные российские песельницы передали эстафету, увидев в ней продолжательницу своего народного искусства. И, певица, приняв её, сумела народную песню обогатить, в том числе посредством современных профессиональных подходов и наработок, бережно сохранив при сём чистоту оригинала.

Народных песен в репертуаре артистки было не счесть. И каждую Зыкина пела так, как могла спеть только она, варьируя мелодию, усложняя её, добиваясь предельной выразительности.

Помните, как наполнила певица особым, светлым лиризмом всем известную песню «Вот мчится тройка удалая»? А ведь наполнила так, что беззащитность героя перед «злыми людьми», разлучившими его с любимой, становится особенно горька. Песню же «Вниз по Волге-реке» Зыкина пела как-то по-особому сурово, масштабно, с размахом. А акварельная песня «Утушка луговая» в её исполнении украсится тонкими, как русское кружево, подголосками. Песня «Степь да степь кругом» в её исполнении так и вовсе родит ощущение холодной бесконечности равнины и обречённости замерзающего ямщика. А вот песня «Под дугой колокольчик поёт» словно бы засветится и зазвенит радостью бытия, русской удалью. Даже известную песню «Матушка, что во поле пыльно» Зыкина станет трактовать по-своему. Она создаст в ней образ девушки с сильным, вольным характером. Посему и верилось, что скорее эта девушка встретит погибель, нежели смирится со своей злой судьбой, как смирилась её мать.

Исполняла певица, не допускавшая даже мысли о возможности копирования своих коллег-вокалистов, и перепетую на все лады «Тонкую рябину». При этом, как справедливо подчёркивали музыковеды, она, словно опытный врачеватель, сумеет эту песню отмыть, очистить от пошлого налёта, убрать присутствовавшие в ней опостылевшие штампы и привычные интонации. Зыкина придаст «Тонкой рябине» романсовость, смягчит широким распевом, украсит вокализами, отчего, конечно, песня вновь засверкает всеми гранями.

О народности Зыкиной, о её особом даровании, накрепко олицетворяемым в нашем сознании с русской народной песней, интересно и содержательно высказывалась известная русская советская писательница, литературный критик, кандидат искусствоведения Александра Пистунова, более четырёх десятилетий назад писавшая: «Понятие „русская народная певица” долго было лишь этнографическим. Зыкина изменила его. Публицистика и лирика, героика и нежность, старина и современность, патетика и ламентация соединились в её пении, и оно стало социальным явлением. Слушая Зыкину в большом концертном зале или дома, в четырёх стенах, — по телевидению, радио, в магнитофонной записи, ты всегда ощущаешь себя частью какого-то огромного народного целого, знаешь, что в эти минуты твои чувства разделяют все, до кого долетает дивный голос. Повелительно и властно распоряжается он твоим настроением. Но ощущение общности, совместности переживания меняет оттенки печали, заставляет яростно сверкать краски веселья и надежды. Зыкина поёт для тебя. Зыкина поёт для всех. Трудно определить это пение — утончённость и изысканность камерных или оперных певиц живут в нём рядом с легендарной „неумелостью” сказительниц, здесь симбиоз маршевой жизнерадостности и глубинной печали, монументализма, который может, кажется, осуществить целый хор с эскизностью и лёгким касанием, которые дарит голос, звучащий за стеною или за окном, в тёмных засыпающих улицах…

Пение Зыкиной имеет, мне думается, нравственное влияние на наши души. Слушая её, хочется быть лучше, жить ярче, дарить людям добро. Хочется многое сделать. Искусство её возбуждает наше достоинство».

Да, и по прошествии многих лет, в совершенно иных общественно-политических реалиях, в заскорузлой нашей действительности, в которой подлинное искусство и культура переживают далеко не лучшие времена, тем не менее, слушая пение Зыкиной, действительно ощущается потребность быть добрее, лучше, совестливее, человечнее. Хочется совершать добрые поступки, кому-то помогать, тем самым делая нашу жизнь краше, осмысленнее, гуманнее, содержательнее…

Думала ли она, девчонка с окраины Москвы, носившая значок ГТО, игравшая в волейбол, катавшаяся на велосипеде, мечтавшая стать лётчицей и совершать подвиги, как М.Раскова, В.Гризодубова, П.Осипенко, пережившая «бессонные дежурства на крышах домов, где вместе со взрослыми … тушившая немецкие зажигалки», прошедшая в годы войны рабочую закалку на Московском станкостроительном заводе имени Серго Орджоникидзе и в пошивочной мастерской в качестве токаря и швеи, что станет всемирно известной певицей и любимицей огромной страны? Прямого ответа на данный вопрос в воспоминаниях Людмилы Георгиевны не прослеживается, не найдём мы его и в серьёзных публикациях, посвящённых творчеству вокалистки. Однако, как сама она говорила, «пела я, сколько себя помню, всегда. Первое мое „публичное” выступление, если не ошибаюсь, было ещё в третьем классе. В Доме пионеров ставили спектакль — „костюмный”, из старой, чуть ли не купеческой жизни. По ходу спектакля звучал романс, но исполнительница заболела. Кто-то вспомнил: „Зыкина поёт”. Разыскали меня, уговорили. Так я спела — и не что-нибудь, а „Белой акации грозди душистые”».

О самой себе, о детстве, юности, первых шагах на пути к вершинам профессионального мастерства, певица рассказывала не только в многочисленных интервью, но и со страниц написанных ею книг. Ещё в 1975 году в издательстве «Советская Россия» вышло её глубоко личное повествование под названием «Песня». Затем, в 80-е, два издания выдержит книга «На перекрестках встреч». В 1998 году увидит свет полная больших раздумий лирическая исповедь «Течёт моя Волга». В конце жизненного пути появится книга «Я люблю Вас». Все эти четыре книги наполнены искренними переживаниями, глубокими размышлениями, портретами видных мастеров культуры и искусства, с которыми Людмилу Георгиевну по жизни многое связывало; в них отчётливо прослеживаются многолетние духовные и творческие искания певицы. По сути, в них она предстаёт во всей своей широченной личностной ипостаси. Ипостаси великого творца и вполне земного человека, жившего обыденными людскими устремлениями и интересами, ощущавшего потребность любить, заботиться о близких, окружать их вниманием, одаривать добром…

Совсем не случайно отвожу вопросу о печатном наследии Зыкиной столь пристальное внимание. Как при жизни, так и после ухода из неё, о певице многое писалось, пишется и сейчас. Были, конечно, вдумчивые статьи и исследования, посвящённые её творчеству, общественной работе, гражданской позиции. Но сколько, особенно с разрушением Советского Союза, писалось о Зыкиной всяческих небылиц, домыслов, откровенной лжи, порой напрямую задевавших её честь и достоинство. И мусор этот до сих пор гуляет на широких просторах, и прежде всего в Интернете, разжигая у поверхностных читателей, вместо заинтересованного, серьёзного подхода к личности певицы, примитивное, неглубокое любопытство.

Казалось бы, стоит ли об этом говорить, ведь рядом с любой незаурядной личностью обязательно присутствуют зависть, наветы, подлость, и ничего нового в этом нет? Ответ однозначен — стоит! И в первую очередь потому, что, несмотря на то, каким в действительности человеком она была, что её волновало, радовало, с чем она не могла мириться, во имя чего возвышала свой голос, причём не только посредством песни, подробно рассказано ей самою и теми, кто её знал и с ней работал, — даже после смерти певицы продолжается оголтелая кампания по сведению её образа до бытовых, не имеющих никакого отношения к уникальному творчеству артистки подробностей. Опять настойчиво пытаются «поведать» о личной жизни всенародно любимой певицы, о её мужьях, о «походах в баню» вместе с Екатериной Фурцевой, о драгоценностях, «ослепляющих блеском бриллиантов».

Как же это всё низко, пошло, примитивно, убого. Хотя удивляться тут нечему. Тем, кто снимает «скороспелые» фильмы и сериалы, издаёт коммерческую печатную, «отдающую желтизной» продукцию, публикует статьи в откровенно либеральных и «жёлтых» СМИ, обязательно необходим какой-нибудь негатив, а ещё лучше, — сенсация. На этом можно заработать. И масштаб личности, о которой они беззастенчиво и нагло лгут, их совершенно не интересует. Между тем, искателям сенсаций Людмила Георгиевна не раз заявляла о том, ради и во имя чего она долгие годы творила. Материальные блага, денежные сбережения, слава, почести её совершенно не волновали. Она жила в другом измерении. Главным в её жизни было творчество.

Справедливости ради, следует сказать и о сопутствовавшей ей славе. Она действительно была ошеломляющей. Имела певица и официальное признание. Помимо высокого звания Героя Социалистического Труда, статуса лауреата Ленинской премии и Государственной премии РСФСР им. М.И.Глинки, Людмила Георгиевна была кавалером двух орденов Ленина, орденов «Знак Почета», Святого апостола Андрея Первозванного, «За заслуги перед Отечеством» I — III степеней. Была удостоена она и государственных наград Франции, ГДР, Социалистической Республики Вьетнам, Казахстана. Народная артистка СССР, Людмила Зыкина в разные годы удостаивалась также званий Заслуженной артистки Бурятской АССР, Заслуженной артистки РСФСР, Народной артистки РСФСР, Народной артистки Азербайджанской ССР, Народной артистки Удмуртской АССР, Народной артистки Узбекской ССР, Народной артистки Республики Марий Эл. Имела певица и десятки общественных званий и наград, среди которых награды Советского фонда мира, которому Людмила Георгиевна не единожды перечисляла гонорары за свои выступления. Пожалуй, такого количества высоких наград и почётных званий не было ни у одного из артистов как советского, так и постсоветского времени.

В этой связи немаловажно отметить и тот факт, что Зыкина была среди тех советских деятелей культуры, кто с разрушением Советского Союза не прятал своих советских государственных наград, не умалчивал о их значимости. Она часто носила звезду Героя, золотой знак лауреата Ленинской премии. На её концертах упоминание об этих высочайших знаках отличия Советского государства было обязательным. Певица действительно гордилась своим прошлым и ни от чего, связанного с ним, никогда не отказывалась. Да и как могло быть по-другому, если лучшие в профессиональном плане годы пришлись на советские годы, в которые, собственно, необъятная страна, да и мировое сообщество, узнали её как выдающуюся русскую певицу.

О творчестве же, о русской песне, о народном фольклоре, о достоинствах и недостатках тех или иных музыкальных произведений, о необходимости профессиональной подготовки исполнителей, о деятельности музыкальных образовательных учреждений (сама певица окончила Московское музыкальное училище имени М.Ипполитова-Иванова и Государственный музыкально-педагогический институт имени Гнесиных), о защите национального искусства, о задачах по его пропаганде, Людмила Георгиевна могла говорить часами. Это была её стихия.

На всём творческом пути вокалистку сопровождали далеко не праздные вопросы. Великую певицу чрезвычайно беспокоила судьба русской песни. Уже в семидесятых годах прошлого столетия, на пике своей славы, будучи Народной артисткой СССР и удостоившись в год 100-летия со дня рождения вождя пролетарской революции Ленинской премии, певица стала высказываться в защиту русской народной песни. Она страстно выступала за сохранение её глубинных истоков. «Русская народная песня жива и не нуждается в насильственном обновлении», — говорила Зыкина многочисленным интерпретаторам великого русского песенного наследия. «Совершенно недопустимо, когда песни, к окончательному „оформлению” которых причастны десятки, а то и сотни безымянных умельцев из народа, становятся объектом расправы певцов-недоучек и незрелых ремесленников от музыки!», — ещё более жёстко доводила она свою позицию, не стесняясь быть непонятой среди коллег-артистов. При этом Людмила Георгиевна прекрасно осознавала, что «русская песня не есть что-то застывшее и неизменное. Жизнь не стоит на месте. Она требует новых интонаций». Потому-то и старалась певица поддерживать советских композиторов, писавших песни «на народной основе», включая их в свой репертуар. «Но не под стеклянным колпаком мы живём, — подчёркивала певица. — Как ни милы нам старинные песни, донесшие до нас историю, быт, мысли русских людей, не можем мы жить только отблеском прошлого, волнует нас настоящее, то, чем сейчас дышим, о чем думаем, мечтаем».

К современной тематике Зыкина при этом подходила вдумчиво, отвергая вещи, казавшиеся ей неглубокими. «Прежде всего, новые песни должны отвечать сегодняшнему дню, — настаивала певица. — Они могут быть самые разнообразные — и героические, и лирические, и шуточные, но тексты их, и мелодии должны быть решены в народном ключе. Сейчас особенно большое внимание уделяю текстам. Если хоть одна строчка стихов хороша, говорит сердцу, работаю с поэтом, добиваюсь того, чего мне бы хотелось от песни. С удовольствием пою лирические, но „без слезы”. Хочу, чтобы любовь была прекрасной, женщина — моя героиня — сильной, стойкой, с добрым, но решительным и ярким характером. Чтоб любовь не угнетала её, а обогащала, независимо от того, счастливая эта любовь или несчастная…».

Родион Щедрин, выдающийся русский советский композитор с мировым именем, приведший вокалистку вместе со своими кантатно-ораторными произведениями на большую филармоническую сцену, как-то очень точно подметил: «Голос Людмилы Зыкиной знают повсюду. Его отличат от тысячи других в самых отдалённых уголках нашей необъятной страны. Торжественный и светлый, широкий и сильный, нежный и трепетный, неповторимый зыкинский голос. Это уже очень много — нечасто природа наделяет человека таким сокровищем. И этого, однако, мало. Мало, чтобы быть не просто певицей, но и художником. Я убеждён: Людмила Зыкина — явление в нашем сегодняшнем искусстве. Это крупная личность, яркая индивидуальность. Её многогранность, непохожесть трудно поддаются классификации. Она может очень многое. Замечательно исполняет песни советских композиторов, поразительно поёт старинные и современные русские народные песни, знает бесчисленное количество плачей, причетов, страданий, запевок…

Мы часто обращаемся к слову „талант„, чтобы образовать от него прилагательное „талантливый„, ставшее чуть ли не обязательным для любой рецензии. Но, говоря о Л.Зыкиной, мне хочется с особым смыслом произнести это слово. Именно талант характеризует всё, сделанное ею в искусстве. Именно талант освещает каждое её выступление.

Удивительно своеобразна и современна манера её пения. Мы явственно слышим отголоски старинных традиций русского сольного женского музицирования: наверное, что-то „зыкинское„ было в голосах предков наших сказительниц, деревенских плакальщиц — эпическое спокойствие и какая-то щемящая отчаянная бабья нота. Но мы определённо слышим и интонации сегодняшней России, то, что характеризует неизменное развитие народного, доказывает, что понятие это всегда находится в движении, не стоит на месте.

Представляется интересным и умение Зыкиной разукрасить мелодию, инкрустировать её, расписать узорами. Приём этот тоже в старых традициях русской народной музыки, но в голосе Зыкиной он приобретает такую естественность, что кажется ею рождённым…

К исполнительской манере певицы надо отнести и постоянную внутреннюю наполненность, содержательность. Каждая нота в её голосе буквально удваивает своё значение. Не случайно поэтому то напряжённое внимание, которое всегда царит в зале, когда поёт Людмила Зыкина. А каким смыслом наполняет певица каждую фразу народной песни, плача! По праву можно отнести к ней слова Гоголя, что „самые обыкновенные предметы… облекаются невыразимою поэзией”. Да, искусство Людмилы Зыкиной — плоть от плоти искусства народного».

Будучи мастером взыскательным и требовательным, и в первую очередь к самой себе, Зыкина критично относилась и к самой профессии исполнителя. «Честно говоря, — говорила Людмила Георгиевна, — я больше люблю слушать критические замечания в свой адрес, чем просто приятные слова. Даже если замечания эти не во всем правильны, никогда не возражаю сразу, а стараюсь проанализировать их, проверить и учесть потом в работе…».

Не переносила Зыкина и фальши, не мерилась с поверхностным, легкомысленным, некачественным донесением музыкальных произведений до слушателя. «Как велика в этой связи воспитательная, я бы сказала, роль наших признанных вокалистов — Архиповой, Огнивцева, Образцовой, Эйзена, Синявской, Козловского и других, вкладывающих в исполнение и народной и советской песни высокий академический профессионализм, который призван предотвратить девальвацию критериев мастерства, венчающего многолетние и многотрудные усилия актёра-певца», — писала Людмила Георгиевна в своей первой книге «Песня».

Она понимала и высоко ценила творчество подлинных профессионалов, тех, кто, как и вышеназванные Народные артисты СССР, действительно составляли цвет советского песенного искусства. С ними она могла говорить на одном языке. Уровень их подготовки, высочайшая работоспособность, дисциплина, организованность, строгое следование канонам певческого мастерства, разительно отличают этих выдающихся певцов от их сегодняшних продолжателей. Да и откровенно говоря, массовый слушатель не знает в наше время имён оперных и камерных певцов, исполнителей народной песни. Может быть, за редким исключением, и назовут некоторые фамилии наиболее успешных артистов, да и то тех, кого приглашают на сборные официальные концерты и показывают по телевидению. Практически отсутствует профессиональная пропаганда исполнительского искусства, формировавшая у слушателя понимание, глубокое восприятие песенного творчества, а также и отдельных музыкальных произведений. Песня, в классическом её восприятии, всё дальше отдаляется от народных масс и становится доступной лишь определённой части отечественной интеллигенции.

Имела свою чёткую позицию Людмила Георгиевна и по вопросу о разнообразии песенного жанра, эстрадного исполнения песни. Настойчиво ратовавшая за возрождение лучших традиций исполнения русской песни, за поддержку хорового творчества, за более широкую организацию практической помощи профессиональным коллективам оркестров и хоров, за качественное улучшение музыкального воспитания населения, артистка предельно критично относилась к персональному составу эстрадных исполнителей и к засилью на эстраде страны «суррогата», безнравственности, бездуховности, пошлости и других негативных явлений. Причём, своё критичное отношение к эстраде она высказывала как в советское время, по сути предупреждая общество о том, во что может превратиться эстрадное направление, если не остановить в его среде повальное увлечение западной поп-культурой, так и в условиях современной капиталистической России.

Думается, уместно привести и ряд высказываний самой Зыкиной, появившихся в ряде печатных изданий на рубеже конца 90-х — середины 2000-х годов. Эти красноречивые мысли певицы, ярко раскрывающие её профессиональную и гражданскую позицию, были приведены в книге многолетнего пресс-секретаря артистки Юрия Беспалова «Людмила Зыкина. На перекрестке наших встреч»: «…К сожалению, основная музыкально-песенная продукция для народа просто удручает. Песенные тексты и стихами трудно назвать — „ты на меня посмотри, ты меня обними” и т. д. А в чём на сцену выходят эти так называемые „фабричные звезды”?.. Сценический костюм и облик певицы должны соответствовать создаваемому песенному образу, а не диктоваться извращёнными вкусами музыкальных редакторов на телевидении… Артист сегодня оказался один на один с пресловутым „рынком”. Зачем тогда у нас Министерство культуры?». (Журнал «Александр и Ко», 2006).

«Народная песня новых русских не волнует. Когда мне сказали, что участие в „Песне года” стоит десятки миллионов рублей, я отказалась. Не могу такие деньги платить. Припомните, кого из великих артистов вы в телевизоре видели? Мы почти не слышим симфоническую музыку. Опера? Невозможно. Народная песня? А кому она нужна? Грубость и пошлость выдаются за смелость и новаторство. Шпана правит бал». (Газета «Известия», 1997).

«Нынешним эстрадным поколением, к сожалению, я не очень довольна. Раньше можно было различить исполнителей по голосам. Сразу ясно, что поёт Русланова, Стрельченко или Шульженко. Сегодня все поют одинаково. Все в одном темпе, музыкальное сопровождение почти одинаково у всех. Больно, досадно. И самое главное — очень мало хороших голосов. Вероятно, это оттого, что сейчас всё продается. Если ранее ТВ и радио были государственные, то сейчас они „на прокате”. Кто больше даст денег, тот и будет на экране…». (Газета «Вечерний Челябинск», 2000). К большому сожалению, трудно не согласиться с великой певицей и гражданином. Не в бровь, а в глаз била Людмила Георгиевна. Тем паче, что прекрасно понятно и нам, по сути простым обывателям, она давала эти оценки как профессионал высочайшего класса, как мастер, как страстная защитница русской советской культуры и духовности.

Незабываемо и то суровое, судьбоносное время, когда Зыкина в июле 1991 года, вместе с лучшими сынами и дочерями России — Геннадием Зюгановым, Юрием Бондаревым, Александром Прохановым, Валентином Распутиным, Вячеславом Клыковым, Валентином Варенниковым, Василием Стародубцевым и другими подписала совместное обращение «Слово к народу», опубликованное в газете «Советская Россия». Значение этого исторического воззвания трудно переоценить. Не забыли, не простили его подписантам и враги России, вся та злобствующая либерально-русофобская шушера, которая и сегодня пытается поднимать голову.

Людмила Георгиевна никогда не скрывала своих взглядов. Да, певица не состояла в рядах КПСС, но она, при этом, была предельно советской артисткой, свободным творцом великой и миролюбивой державы. Зыкина никогда не перекрашивалась и не «хаяла» недавнее советское прошлое. Она умела гордо нести высокое звание советского человека и за рубежами огромной страны. Там, на лучших мировых сценах, в её лице рукоплескали всему советскому искусству. И Зыкина это прекрасно понимала.

В интересах дела, с целью поддержки своего любимого детища — Государственного академического русского народного ансамбля «Россия», которому она отдала тридцать два последних года жизни, Зыкина, в новых рыночных условиях, всегда умела находить точки соприкосновения с действующей властью. Народная артистка неоднократно встречалась с президентами и премьер-министрами, другими крупными государственными руководителями России. Они её поздравляли, награждали, отзывались о ней всегда с уважением, дарили цветы. Но Людмила Георгиевна перед ними не заискивала. Будучи человеком высокой внутренней культуры, такта, не лишённым дипломатического чутья, певица всегда соблюдала необходимую дистанцию в общении, тем самым давая им понять, что служила она не отдельным личностям, а горячо любимой России. Так, кстати, выстраивать свои взаимоотношения с властью мог далеко не каждый отечественный деятель искусства и культуры.

Те, кто хорошо знал Людмилу Георгиевну, отмечали, что ей были присущи такие качества, как искренность, совестливость, добропорядочность, взвешенность суждений, и в то же время эмоциональность, решительность, способность быть твёрдой, последовательной и непримиримой в отстаивании собственных взглядов и позиций. Умела она и по-настоящему дружить. Безмерно любила и гордилась Зыкина дружбой с Юрием Гагариным, другими космонавтами первого призыва, всегда тяжело переживала их уходы из жизни. «Судьба твоя — Россия, над речкою ветла… Смоленская дорога, что к звёздам привела…», — помните, как трогательно, с неизбывной грустью, сдерживая готовые пролиться слезы, исполняла Людмила Георгиевна известную песню Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Смоленская дорога» из цикла «Созвездие Гагарина»? В её пении звучала скорбь о великом человеке, о настоящем друге… И в тот же час певица представала в образе эпической матери-земли русской, потерявшей самого любимого сына. Пронзительная зыкинская искренность потрясает, слушать этот шедевр без слез практически невозможно…

Любила певица и своих авторов — поэтов и композиторов Виктора Бокова, Григория Пономаренко, Александра Аверкина, Виктора Темнова, Александру Пахмутову. Но близких друзей у неё было, тем не менее, немного. Странно, однако, до сих пор наблюдать, когда в передачах на телевидении в качестве её друзей представляют людей ей малознакомых. Увы, сама артистка ответить на примеры такой бестактности никогда уже не сможет…

Многое следовало бы рассказать о великой певице, о её концертах, о работе над необычным концертом «Поэтория» и ораторией «Ленин в сердце народном» Р.Щедрина, о создании и пестовании любимого детища — ансамбля «Россия», о всеобщей любви, восхищении певицей, продолжающими и поныне жить в нашем народе. Ведь личностью она, вне всякого сомнения, была уникальной и многогранной. В жизни её, о чём она не раз высказывалась, в том числе и на страницах своих книг, случались интереснейшие события, встречи, эпизоды, незабываемые и волнующие моменты. Но главным и определяющим для нас навсегда останутся искренняя и волнующая любовь вокалистки к России и русской песне. Нашей Отчизне крупно повезло, что у неё и у нас была Людмила Зыкина. И голос её чарующий, уверен, будет звучать вечно.

Что ж, может быть, в дни сего юбилея, населению что-нибудь правдивое, поучительное о Зыкиной и покажут. По логике вещей, власть, прежде всего в лице Министерства культуры, не должна забывать это имя. Но объективности ради, на многое рассчитывать не приходится. Может выйдет пара передач по каналу «Культура» и некоторым другим всероссийским телевизионным каналам. Наверное, родной для Людмилы Георгиевны ансамбль «Россия», носящий ныне имя певицы, выступит с серией концертов. Возможно, пройдут и другие мероприятия. Достаточно ли этого, не будут ли данные начиная носить единовременный характер? Убеждён, что нет, недостаточно, это не та, в полной мере заслуженная артисткой отдача. Людмила Зыкина давно заслужила того, чтобы в её родной Москве ей установили величественный памятник. Появится ли он? Жизнь покажет, будем верить…