Обращение Председателя ЦК КПРФ, руководителя фракции КПРФ в Государственной думе Г.А.Зюганова к участникам парламентских слушаний «Вопросы развития цифровой экономики», прошедших в Государственной думе 8 июля 2019 г.

«Без смены курса нет смысла говорить о технологическом прорыве»

Развитие цифровой экономики — это очень важная и актуальная тема, которая становится одной из ключевых в мире, переживающем новую технологическую революцию. Эта революция в значительной степени носит цифровой характер. В конечном счёте, речь идёт о том, кто в завтрашнем мире будет лидировать в сфере искусственного интеллекта, управления информационными потоками и высокотехнологичными средствами производства, позволяющими сделать его и гораздо более дешёвым, и гораздо более производительным. Кто в новой технологической реальности будет успешен и конкурентоспособен. А кто окажется на задворках технологической революции и будет только утрачивать самостоятельность и суверенитет благодаря усиливающейся зависимости от иностранных технологий и зарубежной продукции.

Не случайно в своих посланиях и в своём указе, изданном в мае прошлого года, президент Путин в числе важнейших задач, стоящих перед Россией, наряду с вхождением в число пяти крупнейших экономик мира и обеспечением устойчивого роста реальных доходов граждан, назвал ускорение технологического развития и увеличение количества организаций, осуществляющих инновации, до 50%. О важности этой задачи наша власть в последнее время говорит постоянно. И признаёт, что решать её приходится фактически на руинах полноценной экономики, оставшихся после разрушения социалистической системы. Давайте вспомним сегодня, что в начале нынешнего десятилетия, вернувшись на пост главы государства, президент признал: в результате разрушительных «реформ», осуществлённых после развала СССР, государство пережило масштабную деиндустриализацию. Она прямо повлияла и на ту сферу, о которой мы сейчас говорим.

По данным отечественных специалистов, зависимость нашей промышленности от иностранных технологий и зарубежного оборудования превышает 90%. В экономике России в среднем используется не более 10% инновационных идей и высокотехнологичных продуктов против 60—90% в странах Евросоюза, США и Японии. О каком инновационном прорыве можно всерьёз говорить при таком положении дел?

Ещё в XIX веке Карл Маркс доказал непреложное правило: чем выше производительность труда в материальном производстве, тем больше у общества возможностей достойно содержать тех, кто трудится в непроизводственных отраслях. Поддержки современной цифровой экономики и её кадрового потенциала это также касается самым непосредственным образом. Правительство постоянно сетует на низкую производительность труда как на один из ключевых факторов наших экономических проблем. Но предлагает решать этот вопрос доисторическими и откровенно эксплуататорскими методами интенсификации труда людей. В то время как государства, нацеленные на опережающее развитие, решая вопрос о производительности, давно уже делают ставку на новые технологии, на робототехнику. И вот результат: в Южной Корее на каждые 10 тысяч работников уже приходится около 500 многофункциональных роботов, в Китае — около 40, а в России — только два.

Цифровая экономика прямо связана с количеством, качеством и производительностью суперкомпьютеров, которыми располагает страна. И здесь мы тоже видим сильнейшее отставание России от сегодняшних лидеров мировой экономики. Если в мировом ВВП на долю России в 2018 году приходилось около 2%, что тоже является плачевным показателем для такой огромной и богатой страны, то наша доля в общемировой производительности суперкомпьютеров — всего 0,3%.

На первый взгляд, в такой ситуации, представляющей для нас прямую стратегическую угрозу, власть проявляет искреннюю озабоченность и стремление эту ситуацию изменить. О чём должны свидетельствовать и наши сегодняшние слушания. Незадолго до них Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте и китайская компания «Хуавей» подписали меморандум о совместном развитии образовательных инициатив, основанных на современных информационно-коммуникационных технологиях. И выразили заинтересованность в совместной подготовке кадров для реализации государственной программы «Цифровая экономика». А фонд «Сколково» подготовил перечень разработок для этой госпрограммы.

Но, анализируя то, что происходит на практике, приходится признать: хотя руководство страны постоянно говорит о стратегии научно-технологического развития и экономической безопасности России, у него по-прежнему отсутствуют конкретные ориентиры на модернизацию производства, ускорение научно-технического прогресса и повышение эффективности экономики на высокотехнологичной основе.

Темой этих слушаний является цифровая экономика, но мы не должны рассматривать её вне общего контекста ситуации, связанной с проблемами экономического роста и с проблемами развития высокотехнологичной экономики в целом, лишь частью которой является экономика цифровая. Мы обязаны понимать: решить задачи, обозначенные как ключевые в президентских посланиях и указах, можно лишь в том случае, если они будут рассматриваться в единстве. Если мы поймём, что общий рост экономики, рост благосостояния граждан и технологический прорыв — это неразрывно связанные процессы, которые не могут быть реализованы по отдельности. А если эта истина игнорируется, то и на успехи в цифровой экономике можно не рассчитывать.

Не менее важно понимать, что осуществление названных задач невозможно без полноценного государственного планирования, отсутствие которого является краеугольным камнем кризиса, переживаемого страной. Хотя те, кто управляет российской экономикой сегодня, не любят об этом говорить, но факт остаётся фактом: именно благодаря советской мобилизационной модели, основанной на планировании экономики, наша страна в прошлом веке сумела в кратчайшие сроки преодолеть отставание, поставить промышленность на военные рельсы и одержать победу над самым страшным врагом в Великой Отечественной войне. А затем так же быстро восстановить свою экономику и добиться колоссального роста в гражданском секторе, одновременно достигнув военного паритета с главным противником — США и НАТО. И если бы не социалистическая мобилизационная модель, опиравшаяся на ответственное стратегическое планирование, противники уже давно раздавили бы нас. И сегодня мы бы здесь ничего не обсуждали. Теперь нас снова стремятся раздавить. И такая угроза становится всё более реальной именно потому, что стратегическое планирование и полноценная стратегическая программа опережающего развития у нынешней власти отсутствуют.

У нас есть убедительные ориентиры для осуществления подлинного технологического прорыва. Мы можем опереться на уникальный инновационный опыт Китая, который даёт ошеломляющие результаты, очевидные всему миру. Опереться на блестящие идеи нашего выдающегося соратника, нобелевского лауреата Жореса Ивановича Алфёрова, недавно ушедшего из жизни. Он являет собой блестящий пример мощи и влияния советской науки, её колоссального инновационного потенциала. Это его идеи заложили основы мобильной и оптико-волоконной связи, без которых уже немыслим сегодняшний мир. А созданный Алфёровым великолепный научный комплекс, соединивший в себе общеобразовательную подготовку и академический университет, исследовательскую деятельность и производство в сфере высоких технологий, можно смело назвать прообразом технологической революции, к которой должна стремиться Россия.

Наряду с пониманием единства целей, стоящих перед нами, — роста экономики, роста благосостояния и технологического прорыва, — необходимо понимание единства ресурсов для их достижения — финансово-экономических, научных и кадровых. Жизненно необходимый нам прорыв возможен только при условии, если он будет опираться на три фактора: на полноценный бюджет развития, для которого у государства должны быть достаточные финансово-экономические источники, на мощную научную и образовательную основу и на человеческий капитал.

Но что у нас происходит со всем этим при нынешнем курсе?

Для того чтобы войти в пятёрку ведущих мировых экономик, мы должны добиться ежегодного роста ВВП, превышающего среднемировые. То есть роста минимум на 3,5% в год. А у нас, после того как президент провозгласил эту задачу, ВВП всё быстрее стремится к нулевому росту, болтается на уровне статистической погрешности. Министерство экономического развития опубликовало уточнённую оценку динамики ВВП за январь — май текущего года. Общий итог за 5 месяцев — рост экономики всего на полпроцента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. По итогам мая — рост лишь на 0,2% по сравнению с маем 2018-го.

Согласно отчёту минэкономразвития, основная причина того, что показатели ВВП приблизились к нулевым, — это падение отечественной промышленности. В целом промышленное производство выросло за май на 0,9% по сравнению с маем прошлого года, но исключительно за счёт сырьевого сектора. В несырьевом секторе наблюдалось снижение в среднем на 1%. Российские специалисты считают, что даже эти данные являются завышенными и рост ВВП в мае уже оказался нулевым. А показатели промышленности по итогам июня окажутся ещё более плачевными, чем майские. Вероятно, в минус уйдут уже все отрасли экономики. И цифровая — в том числе.

В России сотни убыточных и практически не работающих предприятий. Основные фонды изношены более чем на 50%. Обсуждая цифровую экономику, мы можем сколько угодно радоваться перспективе перевода паспортов и трудовых книжек на цифровые носители, совершенствованию технологии банковских операций или возможности заказывать товары с помощью мобильного телефона.

Но если мы не преодолеем масштабный кризис, то у нас цифровая экономика так и будет ограничиваться только этими достижениями, которые сами по себе не приносят стране никакого роста. Паспорта будут электронными, но граждане, которым они принадлежат, будут жить всё хуже, а конкурентоспособность государства, которое эти паспорта выдаёт, будет снижаться. Электронными будут трудовые книжки, но на предприятиях, которые их выдают, трудящиеся будут зарабатывать всё меньше в реальном выражении. Их доходы продолжат падать вместе с объёмами и качеством производства. Через интернет можно будет заказать что угодно, но всё больше будет становиться тех, у кого нет средств на приобретение самого необходимого.

Правительство говорит, что главные причины наших проблем — это замедление промышленности, низкая производительность труда и вызванное массовым обнищанием снижение потребительского спроса. Но у всех этих проблем и у нашего системного кризиса в целом есть общая первопричина — категорически несправедливое распределение национального богатства, обусловленное сугубо олигархическим характером российской экономики и управления её важнейшими сферами. Обнищание граждан, не ослабевающая сырьевая зависимость и прямо касающаяся нашего сегодняшнего обсуждения технологическая деградация — это и есть главные результаты олигархического управления.

Трое богатейших российских олигархов держат в своих руках финансовые средства, сопоставимые с расходами, которые предусмотрены в федеральном бюджете нынешнего года по таким статьям, как «Национальная экономика» и «Оборона». Бюджет национального проекта «Образование» на предстоящие 5 лет составляет 747 миллиардов рублей. Бюджет национального проекта «Наука» на предстоящие 5 лет — 640 миллиардов. А те же трое олигархов в минувшем году увеличили своё состояние ещё на 840 миллиардов. Но капиталы богатейших дельцов остаются неприкосновенными — даже несмотря на то, что, увеличив для них налоговую ставку, государство смогло бы вкладывать намного больше в обеспечение экономического развития России, в том числе и в сфере высоких технологий.

Для нуворишей, не желающих вкладывать средства ни в технологическое развитие страны, ни в другие отечественные сферы, открыты и безграничные возможности фактического разграбления финансовых ресурсов России. В 2018 году утечка капитала за рубеж ускорилась по сравнению с 2017-м почти в три раза. В зарубежные банки и офшоры утекло более 67 миллиардов долларов, или 4,5 триллиона рублей. Ещё 1,6 триллиона утекло из страны только за первые 3 месяца нынешнего года.

Отсутствие экономического роста, обвал в промышленности, служащая интересам олигархии безответственная налоговая политика и разбазаривание финансовых ресурсов прямо отражаются на государственном бюджете. И ведут к постоянному сокращению бюджетных расходов, от которых непосредственно зависят и высокотехнологичные сферы экономики.

В федеральном бюджете текущего года на финансирование программы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» выделено менее 4%, а на обеспечение программы «Экономическое развитие и инновационная экономика» — менее половины процента от общей суммы бюджетных расходов. Причём на научные исследования и опытные разработки пойдёт всего лишь одна пятидесятая часть из этой суммы.

Если говорить о расходах на НИОКР, то есть на научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы, без увеличения которых бессмысленно рассуждать о технологическом прорыве, то здесь наблюдается самый настоящий погром. В рамках госпрограммы «Экономическое развитие и инновационная экономика» эти расходы в нынешнем году сократились на 16% по сравнению с 2014 годом. В рамках программы «Космическая деятельность России» их сокращение за те же 5 лет составило 20%. В рамках программы «Развитие авиационной промышленности» — почти 40%. В рамках программы «Развитие атомного энергопромышленного комплекса» — почти 66%. А расходы на НИОКР, предусмотренные программой «Развитие промышленности и повышение её конкурентоспособности», снизились за последние 5 лет на 95%! Бессмысленно обсуждать цифровую экономику, не учитывая эти попросту катастрофические показатели, отражённые в федеральном бюджете.

Инновационный прорыв невозможен, если нет необходимой для него кадровой основы. Но отсутствие работы и достойной оплаты, невозможность приобрести жильё ежегодно выталкивают из России за рубеж десятки тысяч молодых, высокообразованных специалистов. А со времени развала СССР таких оказалось не меньше 1,5 миллиона. Для того чтобы вернуть хотя бы часть из них на родину, необходимо создавать высокотехнологичные рабочие места и льготные условия приобретения жилья для наиболее ценных специалистов. И одновременно нужно настойчиво работать над воспитанием нового кадрового пополнения инновационной науки.

Если мы хотим быть сильными и конкурентоспособными, то просто обязаны увеличить долю государственных расходов на науку минимум до 2% от ВВП, а долю государственных расходов на образование и здравоохранение — минимум до 7% от ВВП. Напомню, что аналогичное требование содержится и в «майских указах» президента. Во всём мире давно признали: ни одна из стран, где эти показатели ниже, не смогла успешно решить задачу технологической модернизации и принципиального ускорения роста экономики. Но сегодня в нашем бюджете расходы на науку не достигают и 0,4% от ВВП, а расходы на образование составляют только 3,6% от ВВП.

Между тем политика правительства способствует не росту этих расходов, а дальнейшей коммерциализации образования, доступ к которому всё больше зависит от толщины кошелька, а не от способностей. В докладе кабинета министров Федеральному собранию заявлено: к 2024 году число бюджетных мест в российских высших учебных заведениях сократится ещё на 17%. При такой политике, прямо подрывающей кадровый потенциал современной науки и экономики, мы ни в цифровой, ни в других сферах серьёзных успехов добиться не сможем.

На кадровый потенциал страны губительно влияет и постоянное сокращение числа работоспособных граждан, которое является следствием самой страшной среди наших сегодняшних проблем — возобновившегося вымирания России. Даже миграция уже не может его компенсировать.

За годы, прошедшие после развала СССР, коренное население России уменьшилось более чем на 9 миллионов человек. По данным Росстата, за 2018 год оно сократилось ещё на 218 тысяч. И лишь с учётом миграции общая убыль населения составила, по различным оценкам, от 97 до 130 тысяч. В нынешнем году ситуация с вымиранием усугубилась. Только за первый квартал 2019-го чистая убыль — 150 тысяч. Вице-премьер Татьяна Голикова на днях прямо признала: это катастрофическая ситуация, которая может перечеркнуть любые намерения, связанные с развитием и модернизацией страны.

В своём прогнозе правительство констатирует, что в дальнейшем демографическая ситуация будет только ухудшаться. А в недавнем докладе демографов ООН сказано: в ближайшие 20 лет население России сократится на 11 миллионов, к 2070 году оно не будет превышать 100 миллионов человек. Если мы не переломим эту страшную тенденцию, то обсуждать придётся уже не цифровую экономику, а вопрос сохранения наших территорий, которые при таких темпах вымирания мы попросту не сможем контролировать.

Одна из основных причин грозящей нам демографической катастрофы — это варварская «оптимизация» медицинской сферы. На словах власть признаёт необходимость увеличения финансовой поддержки и роста качества отечественной медицины. Но на деле продолжаются бездумная и авантюрная «оптимизация» по разрушительному либеральному сценарию и урезание финансирования по важнейшим направлениям. Я уже говорил о сокращении расходов на НИОКР в рамках госпрограмм, связанных с экономикой, промышленностью, передовыми технологиями. Но нельзя не упомянуть и о том, что в рамках программы «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности» они тоже сокращены на 36% по сравнению с 2014 годом.

В качестве примера заботы о медицине часто приводят госпрограмму «Земский доктор», которая должна стимулировать приток квалифицированных врачей в сельскую местность. Но на деле и эта программа не работает, о чём во время недавней «прямой линии» напомнили президенту. Да, тем, кто захочет трудоустроиться в рамках этой программы, обещают внушительные финансовые выплаты. Но обеспечение их жильём не предусмотрено. А если человеку нужно с нуля обустраиваться на новом месте за свои деньги, то «подъёмных», обещанных государством, ему на это не хватит. И на село он не поедет на таких условиях.

Вот основные вопросы, на которые необходимо найти ответ, прежде чем всерьёз обсуждать прорывы в цифровой сфере. Нужно честно признать: в России создана система, призванная обеспечивать не развитие, а беспросветное отставание и ускоренную деградацию. Общую ответственность за это несут как приверженцы грабительского либерального фундаментализма, по-прежнему определяющие у нас экономическую политику, так и руководство страны, которое окружило себя этими архитекторами кризиса.

Мы активно поддержали идеи технологического прорыва, опережающего развития и преодоления массовой бедности, которые содержатся в президентских указах и посланиях. Вместе с нашими союзниками сформировали конструктивную программу экономического роста и предложили свой проект бюджета развития. Если и дальше игнорировать эту программу, никакого технологического прорыва мы не дождёмся.

Первым шагом на пути к реализации нового курса, противоположного нынешней тупиковой и разрушительной политике, должна стать разработка мобилизационной стратегии социально-экономического развития. Уникальная научная школа, занимающаяся вопросами стратегического планирования, уже существует в МГУ. А на практике на региональном уровне опыт восстановления Госплана уже реализован в Иркутской области губернатором-коммунистом Сергеем Левченко и его командой.

И для достижения успехов в цифровой экономике, и для достижения опережающего роста в целом России необходима реиндустриализация, опирающаяся на целостную государственную программу развития, на государственный план возрождения страны. Для этого у нас есть и ресурсы, и человеческий капитал. Но нужен новый курс, который будет им соответствовать, не позволит их разбазарить и выведет Россию в число мировых лидеров на этапе новой технологической революции.

Правда, 9—10 июля 2019 г.