Реформы по кругу или деньги на ветер.
Первое десятилетие XXI века наглядно продемонстрировало, что «цветные революции», новые формы и методы ведения войны, так называемые сетевые или сетецентрические войны, требуют от государственного и военного руководства нашей страны переосмысления и определённой трансформации теории и практики строительства Вооружённых Сил, а также их применения в новых условиях. Следовательно, необходимость реформы объективна.
По оценкам военных исследователей в истории нашего государства семь раз проводились преобразования военной организации и более 15 раз реформировались Вооружённые Силы. И каждый раз реформы были очень сложным, ответственным и трудным процессом.
Состояние Вооружённых Сил к 2008 году характеризовалось следующими обобщёнными показателями:
— доля соединений и воинских частей постоянной готовности: дивизий — 25%, бригад — 57%, авиационных полков — 7%;
— количество военных городков для базирования — более 20 тыс.;
— численность Вооружённых Сил — 1 134 тыс. военнослужащих, в том числе — офицеров 350 тыс. (31%), прапорщиков 140 000 (12%), солдат и сержантов по контракту — около 200 тыс. (17%);
Предлагаем читателям познакомиться с одной из глав книги.
— оснащённость современным вооружением, военной и специальной техникой — 3—5%;
— численность офицеров, нуждающихся в получении жилья — более 100 тыс. человек.
Руководством государства и Министерства обороны в сентябре-декабре 2008 года был принят ряд решений по выполнению задачи создания мобильных, оснащённых современной техникой и вооружением, хорошо подготовленных Вооружённых Сил. Основными направлениями реформы были определены:
Первое. Перевод всех соединений и воинских частей в категорию постоянной готовности.
Второе. Переоснащение Вооружённых Сил современными образцами вооружения, военной и специальной техникой.
Третье. Повышение профессиональной подготовки военнослужащих, разработка новых программ их обучения, создание современной сети военно-учебных заведений.
Четвёртое. Переработка основополагающих документов, регламентирующих применение Вооружённых Сил, для обеспечения соответствия форм и способов ведения боевых действий требованиям современной войны.
Пятое. Повышение материального стимулирования воинского труда, решение жилищной проблемы.
Основные масштабные мероприятия по формированию перспективного облика армии новой России, по словам Н.Е.Макарова, были проведены в 2009—2010 годах. В результате чего были созданы Вооружённые Силы в новом облике с установленной штатной численностью 1 млн. военнослужащих и долей младших офицеров в общей численности офицерского состава 68%.
В рамках реализации первого направления реформы были осуществлены следующие основные мероприятия. Из существовавших дивизий были сформированы три типа бригад численностью 5 тыс. — 6,5 тыс. чел.: «тяжёлые», «средние», «лёгкие». К «тяжёлым» бригадам относятся танковые и большинство мотострелковых бригад. Эти бригады обладают повышенной ударной силой и живучестью и ориентированы на противоборство с аналогичными высоко оснащёнными тактическими формированиями противника. «Средние» бригады, оснащённые БТР, предназначены для ведения боевых действий различной интенсивности, в т. ч. в специфических условиях города, горной, горно-лесистой, лесистой местности и т. д. «Лёгкие» бригады оснащены высоко проходимой автомобильной техникой и предназначены для использования в тех случаях, когда применение «тяжёлых» и «средних» бригад невозможно или нецелесообразно.
Были изменены подходы в мобилизационном развёртывании: снята мобилизационная нагрузка с командиров воинских частей и соединений постоянной готовности для концентрации их усилий на решении задач повышения боевой готовности и их выполнении по предназначению. Вопросы отмобилизования формируемых на военное время соединений и воинских частей взяло на себя окружное звено. Непосредственная ответственность за их формирование стала возлагаться на начальников учебных центров и вузов.
Все соединения, по заявлениям отдельных должностных лиц Минобороны, стали соединениями постоянной готовности. Это позволило сократить время на подготовку к выполнению боевых задач до нескольких часов.
В целях приведения структуры Вооружённых Сил в соответствие с новыми военными угрозами на основе существовавших шести с 1 декабря 2010 года сформированы четыре стратегических командования (военных округа): Западный, Южный, Центральный, Восточный, с подчинением им флотов (флотилий), командования ВВС и ПВО и всех соединений, и воинских частей, дислоцированных на их территории, за исключением стратегических ядерных сил. То есть на стратегических направлениях образованы межвидовые группировки войск и сил.
В целях повышения устойчивости и оперативности управления разновидовыми группировками войск (сил) в составе окружного и армейского комплектов сформированы бригады управления, которые должны быть оснащены современными информационно-телекоммуникационными средствами и комплексами.
В результате проведённых преобразований, по заявлению Н.Е.Макарова, сделанному им в ходе лекции перед руководящим составом вооружённых сил Республики Беларусь в 2011 году, Генеральный штаб освободился от дублирующих функций и стал полноценным органом стратегического планирования, который организует и осуществляет управление Вооружёнными Силами при выполнении поставленных задач. Главные командования видов Вооружённых Сил концентрируют свои усилия на строительстве видов ВС, организации боевой подготовки, подготовке офицеров и младших специалистов, выработке требований к перспективным образцам вооружения и военной техники, планировании миротворческой деятельности.
В 2010 году была сформирована единая система материально-технического обеспечения войск (сил), включающая комплексные базы материально-технического обеспечения как единые логистические центры, управляющие всеми видами снабжения и перевозок в масштабах военного округа (флота). Воинские части тылового и технического обеспечения сведены в бригады материально-технического обеспечения. Одновременно начался переход к сервисному обслуживанию парка техники на предприятиях, выполняющих ремонт вооружения и военной техники, входящих в открытое акционерное общество «Оборонсервис». Ряд функций по обеспечению войск (сил) был передан предприятиям гражданского сектора экономики на условиях аутсорсинга: сервисное обслуживание и ремонт техники; обеспечение личного состава питанием и банно-прачечными услугами; перевозка грузов; бункеровка кораблей ВМФ; комплексное аэродромно-эксплуатационное обслуживание летательных аппаратов; заправка автомобильной техники через сеть заправочных станций; эксплуатация коммунальной инфраструктуры.
Новая система базирования войск (сил) предполагает иметь 184 военных городка (из них 80 базовых) с размещением личного состава Вооружённых Сил общей численностью более 700 тыс. человек.
В целях оптимизации системы базирования авиации Вооружённых Сил проведено переформирование 31 авиационной базы Военно-воздушных Сил в 8 авиационных баз. Для повышения мобильности и огневых возможностей войск были созданы авиационные базы армейской авиации.
Реализация второго направления — переоснащение Вооружённых Сил современными образцами вооружения, военной и специальной техникой, являлась наиболее сложной задачей. Приоритетами для Вооружённых Сил были определены: стратегические ядерные силы, средства воздушно-космической обороны, авиация, космические системы, средства разведки и РЭБ, связи, автоматизированные системы управления, которые учтены в утверждённой Государственной программе вооружения на 2011—2020 годы.
На выполнение Государственной программы вооружения предусмотрено 19,2 трлн. руб., что почти в 4 раза больше, чем на программу 2007—2015 гг. (4,5 трлн. руб.). Основными отличительными особенностями новой программы являются: направление значительных ресурсов на НИОКР (около 2 трлн. руб.); совершенствование стратегических ядерных вооружений (развитие наземной ракетной группировки и модернизация стратегической авиации (Ту-95 и Ту-160) (2 трлн. руб.). Программа предусматривает разработку новых образцов вооружения и военной техники: новой тяжёлой жидкостной межконтинентальной баллистической ракеты для замены устаревших МБР PC-18 и РС-20; перспективного авиационного комплекса дальней авиации (перспективного российского стратегического бомбардировщика).
Планируемые мероприятия по повышению качества оснащения Вооружённых Сил позволили поставить задачи по достижению к 2015 году уровня обеспеченности Вооружённых Сил современными образцами вооружения и военной техники — 30%, а к 2020 году — до 70% и более.
Реализация третьего направления реформирования Вооружённых Сил — повышение профессиональной подготовки военнослужащих, разработка новых программ их обучения, создание современной сети военно-учебных заведений потребовала реорганизации системы военного образования. С 1 сентября 2011 года военно-учебные заведения МО РФ должны приступить к подготовке офицеров с высшей военной оперативно-тактической подготовкой и высшей военной оперативно-стратегической подготовкой по программам дополнительного профессионального образования. В Министерстве обороны Российской Федерации начали применять единые подходы к обучению в военной и гражданской школе: офицеров первичного звена стали готовить по программам подготовки специалиста, а в видовых академиях и Военной академии Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации — по программам дополнительного профессионального образования; профессиональных сержантов — в учебных соединениях и воинских частях, в школах сержантов и в высших учебных заведениях Минобороны России по программам среднего профессионального образования.
Сеть и ёмкость военно-учебных заведений была приведена в соответствие с изменившимися параметрами кадрового заказа. В результате проведённых мероприятий были созданы военные учебно-научные центры видов Вооружённых Сил, укрупнён ряд военных академий и университетов, общее количество высших военно-учебных заведений сократилось с 64-х до 16-ти.
Поставлена задача по мере создания привлекательных условий военной службы: увеличить долю военнослужащих-контрактников. В первоочередном порядке планируется комплектовать военнослужащими-контрактниками соединения и части, дислоцированные на территории Чеченской республики, плавсостав Военно-Морского флота, бригады специального назначения, воинские должности сержантов и должности, определяющие боевую способность воинских частей, а также должности специалистов, обеспечивающих подготовку, эксплуатацию сложного и дорогостоящего вооружения и военной техники в ВВС, РВСН и Космических войсках. В 2012 году планируется иметь в Вооружённых Силах 268,1 тыс., а в 2013-м — 425 тыс. контрактников.
Необходимость реализации четвёртого направления — переработка основополагающих документов, регламентирующих применение Вооружённых Сил, проводилась с учётом изменения характера современной и перспективной вооружённой борьбы. Эти документы по сравнению с ранее действующими предполагают расширение объёмов задач по стратегическому сдерживанию и по поражению критически важных объектов противника.
В рамках пятого направления реформирования Вооружённых Сил — повышение материального стимулирования воинского труда — принимались определённые меры к обеспечению военнослужащих жильём, закладывались основы повышения материального стимулирования воинского труда с последующей их реализацией с 1 января 2012 года.
Вместе с тем, независимый объективный анализ реальных, а не декларируемых итогов реформирования Вооружённых Сил России, о чём доводят до страны с большой любовью всего три-четыре руководителя, и особенно, начальник Генерального штаба и Министр обороны, свидетельствует о том, что многие поставленные задачи оказались далеки от их выполнения и не достигли желаемых целей.
Военная реформа «Сердюкова-Макарова», которая проводилась в 2008—2011 гг. и о завершении которой победоносно объявлено в начале 2012 года, вряд ли может считаться успешной, поскольку она не ответила на ряд принципиальных вопросов. Реформа проводилась без широкого освещения её целей и задач в печати, без обсуждения с научной общественностью и даже после её завершения являются загадкой критерии, в соответствии с которыми создавался «новый облик» Вооружённых Сил РФ.
Не представляется возможным объективно оценить способность Вооружённых Сил выполнить возложенные на них задачи.
Нет обоснования целесообразности перевода всех общевойсковых дивизий, в том числе категории постоянной готовности на бригадную основу.
Не понятна система стратегических резервов для создания эшелонированных группировок Вооружённых Сил.
Не определены и не проведены конкретные меры по оптимизации состава систем тылового и технического обеспечения.
Значительное сокращение офицеров, особенно в органах военного управления, уже привело к потере профессиональных кадров и снижению эффективности управления на всех уровнях (от Минобороны и Генштаба до военного округа и бригады!).
Складывается впечатление, что, проводя военную реформу, руководство Минобороны во многом копировало американский опыт (формы и способы военных действий, уставы и наставления, процентный состав офицеров в численности Вооружённых Сил и др.).
Часто приводится опыт военных кампаний многонациональных сил во главе с США в Ираке, Югославии, Афганистане, и, наконец, в Ливии, и утверждается, что Вооружённые Силы России должны воевать такими же способами, вести маневренные действия в широких полосах, избегать прямых столкновений с противником, обходить и блокировать его очаги сопротивления.
Но разве можно сравнивать военные потенциалы США, коалиции государств НАТО и стран, подвергшихся их агрессии в конце XX — начале XXI века? Имея большое количество дальнобойного высокоточного оружия (ВТО), абсолютное превосходство в воздухе, на море, в космосе, в управлении (связи, навигации, разведке, РЭБ, АСУ), войска НАТО, воюя с армиями, имеющими устаревшие образцы вооружения и военной техники, легко могли реализовать на практике «сетецентрические» методы управления войсками (силами), наносить удары из зон вне досягаемости средств поражения обороняющихся, почти без потерь своих войск (сил) наносить решающее поражение противнику, в короткие сроки резко снижать его моральный дух, поражать системы государственного и военного управления, объекты жизнедеятельности государств, ещё в мирное время и в короткие сроки завершать военную кампанию, приступая затем к постконфликтному урегулированию.
Российская военная наука, анализируя опыт указанных войн, считала такие способы действий перспективными и делала выводы и предложения о том, в каком направлении должны развиваться средства вооружённой борьбы и системы управления войсками (силами) в Вооружённых Силах РФ. Вопрос состоит только в том, сколько это стоит для государства, и обеспечит ли наш военно-промышленный комплекс разработку и создание современных и перспективных вооружений.
Кроме того, наша наука не исключает и опыт операции «Достойное возмездие» (12 июля — 15 августа 2006 г.) Израиля против формирований организации «Хисбалла» на территории Ливана, о котором почему-то не любят вспоминать наши реформаторы. Она явилась ярким примером эффективных ассиметричных действий при борьбе с превосходящим противником. Хорошо подготовленная и высокооснащённая современная армия Израиля оказалась не способной выполнить поставленные задачи, воюя против слабого противника, действующего диверсионно-террористическими и иными партизанскими методами, проявившего высокий моральный дух, умение вести пропаганду (информационное противоборство), а также внезапно применившего значительное количество ракетных систем залпового огня (Израиль считал их «Катюшами» с ржавыми направляющими и устаревшими боеприпасами).
Надо отметить, что задачи вооружённых сил США и нашей армии радикально не совпадают. США и их союзники по НАТО на протяжении десятилетий ведут, как правило, наступательные военные действия за пределами своей территории, всегда обладают инициативой в развязывании войны, воюют со слабым противником. Поэтому их опыт не типичен для нас. Нам, прежде всего, надо обеспечить защиту своей территории и поэтому в начале войны придётся вести оборонительные действия против более сильного, принципиально разного на каждом ТВД, противника.
Безусловно, в начале войны военные, а том числе и оборонительные действия, могут носить высоко маневренный характер. Но такой характер вооружённой борьбы был и в Первой, и в начале Второй мировой (Великой Отечественной) войн, и в современных вооружённых конфликтах. Поэтому объективно вооружённая борьба между примерно равными противоборствующими силами сохраняет и позиционный характер, не исключаются проблемы прорыва (преодоления) обороны, развития достигнутого успеха и другие формы и способы боевых действий.
Таким образом, проводя военную реформу и создавая «новый облик» Вооружённых Сил, разрабатывая перспективные формы и способы их применения, необходимо глубоко оценить военно-политическую обстановку и потенциального противника, с кем, возможно, придётся воевать на различных ТВД. И поскольку в короткие сроки перевооружить армию и флот нереально, то надо искать и асимметричные способы выполнения задач, стоящих перед Вооружёнными Силами.
Решения о формировании четырёх военных округов (объединённых стратегических командований) вместо шести военных округов, о ликвидации дивизий и формировании бригад, равномерном их распределении по территории страны от Калининграда до Камчатки и Сахалина, о создании смешанных авиабаз (всего 8 на огромной территории России), о радикальной перестройке систем отмобилизования, материально-технического обеспечения и другие не представляются глубоко аргументированными и убедительными. По крайней мере, никто из руководства Министерства обороны и Генерального штаба и не пытался делать это. На всех уровнях, но только самими реформаторами, эти решения преподносятся как большое достижение военной реформы.
Конечно, создание межвидовых группировок войск и сил под управлением командующего войсками военного округа (объединённого стратегического командования) является необходимым. Но эта идея не нова. Ещё при старом военно-окружном делении территории страны, которое, кстати, практически совпало с административным делением (с федеральными округами), решался вопрос о придании округу статуса оперативно-стратегического командования, что определено в Положении о военном округе. Однако, для данного конкретного решения в новых условиях не хватило политической воли. При начальнике Генерального штаба Ю.Н.Балуевском глубоко исследовался вопрос создания региональных командований, объединяющих войска (силы) нескольких военных округов и флотов, были проведены опытные стратегические учения, в академии Генерального штаба прошла интересная научная конференция, на которой высказывались различные точки зрения. По сути, эти идеи, несколько трансформированные, положены в основу создания объединённых стратегических командований.
Единственным «глубоким» обоснованием необходимости всего четырёх округов выдвигается идея о том, что у нас было 6 округов и 7 армейских командований, а значит, не из кого было комплектовать окружные органы управления. Сейчас у нас 10 армейских командований на 4 военных округа. Видимо, есть возможность создать конкуренцию между командармами на должности заместителя командующего и командующего войсками округа.
Второй довод — наличие в Вооружённых Силах четырёх объединений ВВС и ПВО, и поэтому каждое из них надо подчинить округу — не представляется убедительным. Если следовать такой логике, то завтра, если будет принято решение о расформировании объединений ВВС и ПВО, тогда надо будет ликвидировать и военный округ. Кто мешал нам развернуть в каждом из 6 военных округов соответствующие формирования ВВС и ПВО, учитывая, что значение воздушно-космической сферы в современной вооружённой борьбе неуклонно повышается!?
Зона ответственности вновь сформированных военных округов и армий так велика, что организовать эффективное управление войсками и силами весьма затруднительно. Причём группировки войск (сил) не самодостаточны. В любом случае придётся проводить перегруппировки с других ТВД для их усиления.
Учитывая сегодняшние реалии с военно-транспортной авиацией и наличием подвижного состава (железнодорожных платформ) в ОАО «Российские железные дороги», такие перегруппировки войск (сил) представляют огромную проблему. По опыту учений «Запад—2009», перегруппировка одной бригады на территорию Беларуси на расстояние до 1000 км заняла 5 суток. И это без воздействия противника. Расчёты показывают, что на Дальний Восток (от Москвы до Владивостока 9228 км) перевозка одной бригады по Транссибу может занять до 2,5 месяцев, а с учётом возможных диверсионных действий вероятного противника нормальное функционирование этой железнодорожной магистрали будет нарушено ещё до начала военных действий.
Ввиду сказанного нельзя разрушать систему мобилизационного развёртывания в военных округах. Конечно, её надо реформировать. Каким образом? Надо глубоко подумать и обсудить с научным сообществом, органами военного управления. Начальники учебных центров и военных образовательных учреждений (которых осталось всего 16) решить эту задачу в требуемом объёме и с высокой эффективностью не смогут. Содержать же на стратегических направлениях в мирное время группировки войск (сил), требуемые для войны, в постоянной готовности в таком количестве неразумно и дорого.
Расформирование дивизий и создание на их базе бригад постоянной готовности обосновывалось руководством Минобороны необходимостью повышения мобильности войск (сил), уровня их оперативной и боевой подготовки. Цели, безусловно, хорошие и оспаривать их не имеет смысла. Но нет научно обоснованных суждений о безоговорочной выгоде введённого бригадного принципа комплектования.
В решении этой задачи нет и последовательности: дивизии оставлены в ВДВ — самом мобильном роде войск и в РВСН. И если с РВСН более-менее понятно, то логики их оставления в ВДВ нет. По оценке командующего ВДВ генерал-полковника В.А.Шаманова, «дивизионная структура — это традиционная, проверенная практикой организация, в которой отработаны и система управления, и система обеспечения». Учитывая, что на каждом ТВД противник будет разный, поэтому ему должны противостоять войска (силы), имеющие соответствующую организационно-штатную структуру.
Например, на Восточном ТВД нужны не мобильные бригады, а сильные дизизии, обладающие большой ударной мощью и высокими огневыми возможностями. Утверждение генерала армии Н.Е.Макарова о том, что по огневым возможностям вновь созданные бригады не уступают дивизиям, далеко от истины.
По выводам, сделанным генерал-лейтенантом В.Н.Соболевым, «мотострелковая бригада — основное соединение «нового облика» Российской армии по своим боевым возможностям, количеству боевых подразделений ничем не отличается от расформированных полков, те же три мотострелковых и танковый батальоны, артиллерийский и зенитный дивизионы. Они и созданы на базе одного из полков расформированных дивизий. В дивизии таких полков четыре, в том числе один танковый. 39 общевойсковых бригад (из 100 развёрнутых общевойсковых и специальных бригад в Сухопутных войсках) — по своему боевому эквиваленту — это меньше 10 дивизий. Меньше потому, что в дивизии есть ещё артиллерийский и зенитно-ракетный полки, отдельный танковый батальон... Войска элементарно не укомплектованы личным составом. В нашей, якобы миллионной армии в настоящее время огромный некомплект — более 20% — примерно 200 тысяч человек. Значит, бригады в лучшем случае лишь ограниченно боеготовы уже по состоянию их укомплектованности. Крайне низка и квалификация личного состава. Солдаты срочной службы служат один год. Призыв растягивается на несколько месяцев. Многие призывники приходят в армию с дефицитом массы тела и прежде, чем приступать к их обучению, их приходится откармливать в госпиталях. Ещё хуже обстоит дело с образованностью призывного контингента: молодые люди приходят в армию зачастую с 2—3 классами образования, а иногда вообще неграмотными. В этих условиях качественно подготовить специалистов, определяющих боевую способность подразделений: наводчиков-операторов, механиков-водителей танков и боевых машин, артиллеристов, зенитчиков, разведчиков, связистов, не представляется возможным... Организационно-штатная структура бригады по сравнению с полком более громоздкая, по сути это полк с дивизионным комплектом подразделений обеспечения и обслуживания, что значительно затрудняет управление бригадой даже в мирное время, на учениях, я уже не говорю о боевых условиях. Много раз убеждался в этом на практике».* Если внимательно проанализировать угрозы военной безопасности России, то наиболее сложная обстановка складывается на Западе и Дальнем Востоке.
На Западе — «инновационные армии с бесконтактными формами и способами применения новейших сил и средств». Из-за поразившего Европу пацифизма вероятность столкновения с НАТО маловероятна. Но угрозу представляют не заявления политиков, а мощь развёрнутых в Европе группировок, которые при необходимости могут быть усилены. В зоне ДОВСЕ (на Европейском континенте) Североатлантический альянс имеет 24 дивизии и 254 бригады. На их вооружении 13 тыс. танков, 25 тыс. боевых бронированных машин, 15,5 тыс. артиллерийских систем. Эта группировка может быть усилена американскими войсками. В средствах обеспечения боевых действий (управление, связь, разведка, навигация, РЭБ) преимущество вооружённых сил НАТО над российскими ВС гораздо выше, чем в людях и «железках». Общее их превосходство таково, что речь должна идти даже не о разах, а о порядках величин. Учитывая это, не требуется особых доказательств того, что Западный военный округ в своём нынешнем составе не в состоянии отразить удар противостоящей группировки. Но на Западе большую опасность, чем группировки войск и сил, представляют постоянно растущие возможности по ведению информационной войны. Развивающиеся высокими темпами информационные технологии уже позволяют вооружённым силам США осваивать приёмы и способы такой войны. Однако опубликованные на сайте МО РФ «Концептуальные взгляды на деятельность Министерства обороны РФ в информационном пространстве» не дают ответа на вопрос, как противодействовать информационной войне, какие средства и методы применить для ведения информационного противоборства. К сожалению, сегодня нет ни задач, ни соответствующих научных структур по ведению исследований по этому важнейшему направлению.
На Востоке — два военных округа (Шэньянский и Пекинский) из семи имеющихся в КНР сильнее всех Сухопутных войск РФ вместе взятых. А учитывая, что в Восточном военном округе общевойсковых формирований не более одной трети, это превосходство ещё выше. Китай за последние 20 лет закупил в России истребители Су-27, Су-30, ЗРКТ «Тор», ЗРС С-300 и другие виды ВВТ, всё скопировал без лицензии и производит большими сериями, ничего не продавая за рубеж. И, видимо, далеко не случайно, что в советское время на этом ТВД располагалась самая крупная группировка войск (ДВО, ТОФ, ЗабВО и др.) с наличием в ней многих частей постоянной готовности, а руководство ею осуществлялось Ставкой войск Дальнего Востока. Удивляет, что даже этот исторический пример явно проигнорирован современными реформаторами. Это аргументировано вытекает из утверждений генерал-лейтенанта В.Н.Соболева о том, что «в 29-ой армии, управление которой занимает сейчас здание бывшего штаба Сибирского военного округа в Чите, только одна бригада на территории от Улан -Удэ до Белогорска — а это около трёх тысяч километров государственной границы. В случае вооружённого конфликта с Китаем, китайцам будет очень трудно её найти, чтобы пленить или уничтожить... Не смешно».
В определённой мере способны решить задачи войска Южного военного округа, в случае если Грузия попытается повторно силовым методом восстановить контроль над территорией Абхазии и Южной Осетии, а также при оказании поддержки внутренним войскам МВД в борьбе с сепаратистскими формированиями на Северном Кавказе.
Войска и силы Центрального военного округа при решении задач на Центрально-Азиатском направлении в рамках ОДКБ тоже смогут парировать попытки талибов (после вывода сил НАТО из Афганистана) распространить своё влияние на Среднюю Азию. Причём количество войск в этих округах, по мнению некоторых военных экспертов, явно избыточно для парирования тех угроз, которые имеются на прикрываемых ими направлениях.
Таким образом, следует отметить, что созданные группировки и соединения в новой организационно-штатной структуре не в состоянии своими силами отразить возможную агрессию как на западе, так и на востоке страны, но могут решать задачи на юге.
Что же делать в этой ситуации?
Возможны два основных варианта действий.
Первый — основные усилия сосредоточить на дальнейшем развитии СЯС. Поэтому в Военной доктрине России официально заявлено: «в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, Россия оставляет за собой право применить ядерное оружие, когда под угрозу поставлено само существование государства...». При этом необходимо также обеспечить возможность парирования «обезоруживающего» удара, чтобы не оказаться лишёнными готовности нанести ответный удар ядерными силами России.
Второй вариант — основные усилия сосредоточить на стратегическом сдерживании, в том числе предотвращении военных конфликтов, поддержании способности Вооружённых Сил к заблаговременному развертыванию на потенциально опасных стратегических направлениях, готовности их к боевому применению. При этом на Западе необходимы сильные формирования ПВО-ПРО, способные отражать удары авиации, крылатых ракет противника. На Востоке целесообразно восстановить дивизии, усилить их реактивной и другой артиллерией.
Учитывая вышеизложенное, нужна чёткая государственная стратегия, которая позволила бы определиться с вариантами военного строительства. Сегодня такой стратегии, к сожалению, нет.
А что же в ходе реформы оказалось в решении кадровых вопросов? Видимо, больше отрицательного, чем положительного. Было сокращено количество штатных офицерских должностей до 150 тыс. (до реформы их было около 350 тыс.), то есть более чем в два раза. Значительная часть из них, у кого были квартиры, ушли из Вооружённых Сил сразу, причём это были не самые плохие, а наоборот, наиболее высокоподготовленные офицеры. Они воспользовались возможностью уволиться по оргштатным мероприятиям. Часть офицеров до настоящего времени находится в распоряжении командиров и начальников, ожидая квартиры. В результате, огромное количество офицеров получает деньги, но не служит и не работает. Ликвидирован институт прапорщиков и мичманов. Понятно, что с этой категорией военнослужащих было много проблем, но, решая их радикально (по принципу: нет человека — нет проблемы), были уволены опытные специалисты, обслуживающие сложные образцы ВВТ (на флоте, в ВВС, космических войсках, РВСН и др.). Возникает вопрос: чем руководствовались реформаторы? Оказывается, американским опытом. Но приведём хотя бы один пример. Экипаж авианосца «Нимитц» составляет около 3200 человек, из них офицеров — 203 (6%); состав авиакрыла 2840 человек, из них офицеров — 366 (около 13%). На авианосце располагается командование авианосной ударной группы (АУГ) — 75 человек, из них 25 офицеров (одна треть). Кто же остальные? Необученные солдаты-призывники? Нет, конечно. Это высокоподготовленные специалисты, не являющиеся офицерами, но имеющие высшее образование и успешно эксплуатирующие сложные системы вооружения, ядерной установки, навигации и т. п.
Вполне очевидно, что прежде чем сокращать офицеров и прапорщиков (мичманов) в нашей армии, надо было постепенно увеличивать долю контрактников с соответствующим образованием, а также создать институт профессиональных сержантов (который, несмотря на принимаемые меры, практически так и не появился). И вообще, эти два процесса абсолютно взаимосвязаны: необходимо было увеличивать количество подготовленных специалистов рядового и сержантского состава и сокращать офицерские должности. Процесс этот не одномоментный и должен был реализовываться в плановом порядке на основе выбранной стратегии.
Результатом такого реформирования стало, как выяснилось, неумение офицеров вновь сформированных штабов организовывать и проводить мероприятия оперативной подготовки, и поэтому сейчас идёт разговор об увеличении срока службы генералов и офицеров на 5 лет, привлечении уже уволенных генералов для оказания помощи в проведении оперативно-стратегических, оперативных и командно-штабных учений, в воспитательной работе с личным составом.
В ходе реформы системы военного образования так и не появилось научно обоснованного государственного заказа на подготовку специалистов в военных вузах. В отдельных вузах приём слушателей был радикально сокращён, в некоторых прекращён вообще. Например, в Военную академию Генерального штаба (ВАГШ) в 2009 году приняты 16 слушателей, в 2010 году — 11. Учитывая, что после окончания академии в среднем до увольнения в запас они служат не более 10 лет, то за этот срок ВАГШ сможет подготовить (при нынешних нормах набора) полторы сотни специалистов. В то же время никто не отрицает, что оперативно-стратегическое и стратегическое образование необходимо иметь офицерам Генерального штаба, главных штабов видов ВС, штабов родов войск, военных округов, флотов, командования объединений. Простые расчёты показывают, что ежегодно академия должна готовить не менее 80—100 специалистов.
Кроме того, система подготовки офицеров пока не претерпела серьёзного изменения (кроме введения в видовых академиях и в ВАГШ 10-ти и 6-ти месячных программ дополнительного профессионального образования), и офицеры для Вооружённых Сил «нового облика» продолжают, по сути, готовиться по сокращённым, но «старым» по своему содержанию программам. Но ведь известно, что «чем мощнее оружейный арсенал, тем мудрее головы должны быть у тех, кто им владеет». Значит, систему военного образования надо приводить в соответствие с требованиями времени, и доверить эту задачу следует профессионалам.
Много неясных вопросов остаётся в строительстве видов и родов ВС. В частности, нет объективного ответа на вопрос, нужны ли России атомные авианосцы, вертолётоносцы «Мистраль», и для решения каких задач. Если для ведения военных действий на удалённых от территории России районах, для борьбы с пиратством, то это понятно. А что делать этим средствам при обороне своей территории. Да и применяться они самостоятельно не могут, а только в составе ударной группировки. Им необходим эскорт, корабли охранения и суда обеспечения. Создание Войск воздушно-космической обороны фактически явилось арифметическим сложением Космических войск и ОСК ВКО (бывшего Московского ВО ПВО), и перспективы их дальнейшего строительства и развития неясны. Нет чёткого решения по силам флотов, подготовке инфраструктуры для их базирования. Кроме того:
— полномочия Министерства обороны и Генерального штаба остались без чёткого разграничения на оперативные и административные;
— не были достигнуты согласованность и выполнение Государственной программы вооружения и Государственного оборонного заказа в тесной увязки с Планом строительства и развития Вооружённых Сил, что в совокупности с тяжёлой ситуацией в оборонно-промышленном комплексе не позволило высокими темпами осуществлять переоснащение Вооружённых Сил;
— гособоронзаказ 2011 года, как признал тогда руководитель Правительства В.В.Путин, оказался фактически сорван;
— не разрешён конфликт интересов Министерства обороны (покупателя) и предприятий оборонно-промышленного комплекса (продавца) в ценообразовании на продукцию военного назначения;*
— не сформировалась система межведомственного взаимодействия Вооружённых Сил и других элементов военной организации государства в условиях несовпадения границ ответственности других силовых структур с границами военных округов, федеральных округов РФ (субъектов Федерации);
— не была достигнута сопрягаемость систем управления (прежде всего, связи и автоматизированных систем управления войсками (силами)) воинских формирований различных видов и родов войск Вооружённых Сил, других войск, входящих в межвидовые группировки;
— не определены меры по улучшению материально-технического обеспечения войск вне пунктов постоянной дислокации, при возникновении чрезвычайных ситуаций и в др. аналогичных случаях применения аутсорсинга.
При создании единой системы материально-технического обеспечения, бригады и базы МТО сосредоточены в округе, в армиях почему-то соответствующих органов не оказалось, хотя есть заместитель командующего по МТО. Учитывая, что армия — основное оперативное объединение, ведущее боевые действия, логики в таком решении не просматривается.
Радикально перестроена система военной науки, количество и штатная численность научно-исследовательских институтов сокращены, в базовых институтах появились филиалы (что усложнило управление и не улучшило качество научной работы). Большинство НИИ подчинено Военно-научному комитету, часть из них — ВУНЦ, которые в свою очередь подчиняются Департаменту образования Минобороны. Главные штабы (штабы) видов ВС и родов войск, отвечающие за строительство своих войск, не имеют возможности осуществлять научное сопровождение этой важнейшей задачи. В результате реформы научный потенциал институтов снизился (количество докторов и кандидатов наук сократилось в 2 и более раза). И это в условиях, когда роль военной науки неизмеримо возрастает,
Особо следует отметить, что реформа не решила важнейшую проблему — не улучшила атмосферу взаимоотношений в воинских коллективах, в мышлении людей в погонах и их менталитет. Проведение реформы волевым, волюнтаристским методом не находит её поддержки прежде всего у офицеров, поскольку никто не хочет спросить их мнение. Престиж военной профессии практически не повысился, у военнослужащих (в основной массе) нет удовлетворения своей службой.
В целом, несмотря на некоторые положительные результаты военной реформы, — повышение пенсий военнослужащим, денежного довольствия отдельным категориям личного состава и другие, основные ее итоги явились далеко не блестящими и декларируемая цель о создании мобильных, оснащённых современной техникой и вооружением, хорошо подготовленных Вооружённых Силах не достигнута. Видимо, безусловно, что этим Вооружённым Силам России нанесён вред, чем значительно утрачена их способность на должном уровне решать задачи обеспечения безопасности государства.
На реализацию многотысячных по количеству и затратных в финансовом отношении оргштатных мероприятий, проводимых «системно» методом проб и ошибок и кулуарных согласований, неэкономно и, зачастую, бесцельно израсходованы огромные суммы народных денег. Миллиардные суммы продолжали уходить на выплату денежного содержания военнослужащим, находящимся длительное время (зачастую годы) в распоряжении из-за необеспечения жильём, создание и внедрение дорогостоящей, бесконтрольной коммерческой аутсорсинговой системы обеспечения и обслуживания войск (сил), на злоупотребления и незаконные расходы при строительстве и приобретении жилья и в других случаях.
Неуспех задач военной реформы во многом объясняется тем, что их проведение поручено совершенно неподготовленным «профессионалам», не понимающим сути реформ, совершенно чуждым объектам и целям реформирования и не несущим ответственности за допущенные провалы в состоянии Вооружённых Сил и обороне государства.
В то же время в реформировании военной организации и её основы — Вооружённых Сил нельзя допускать ошибок, поскольку от этого зависит безопасность, независимость и целостность Российской Федерации.
Версия для печати
