В.Е.Егорычев. Гитлеровская стратегия войны против народов СССР и мифы о «советском экспансионизме» и «превентивной войне»

Нам недостаточно просто разбить русскую армию и захватить Ленинград, Москву и Кавказ. Мы должны стереть с лица земли эту страну и уничтожить её народ.

А.Гитлер.

Разгромив одну из крупнейших армий мира — французскую, Берлин считал себя всесильным, способным уничтожить «колосса на глиняных ногах» — Советский Союз, с его «ослабленной и недовооружённой армией», с её «неопытными командирами и командующими, не способными проводить современные оборонительные операции». Решение о разгроме и уничтожении СССР зрело у Гитлера давно, с середины 20-х годов, начиная с 1935—1936 годов он всё чаще говорил о благах, которые получит Германия после присоединения Украины и Кавказа.

Начало реальной подготовки к нападению на Советский Союз следует отнести к июню-июлю 1940 года, когда главнокомандующий сухопутными войсками вермахта В.Браухич и его начальник штаба Ф.Гальдер

16 июня года обсуждали обстоятельства переброски к границам Советского Союза германских дивизий. До конца июня на восток были переброшены 24 дивизии вермахта, из них 6 танковых.

3 июля, после проведения ряда мероприятий по усилению группировки войск вермахта на Востоке, Гальдер определил основные задачи своим непосредственным подчинённым: «Нанести решительный удар России, чтобы принудить её признать господствующую роль Германии в Европе». А 4 июля он провёл инструктаж командующего 18-й армией генерала Г.Кюхлера и его начальника штаба генерала Э.Маркса по стратегическому развёртыванию войск на востоке и разработке плана выдвижения шести армейских корпусов к границам Советского Союза. Наконец, 13 июля 1940 года Гитлер определил цель похода на восток: «Уничтожение Красной Армии и занятие такой территории Советского Союза, которая позволила бы германской авиации разрушить индустрию за Уралом и вместе с тем обезопасить рейх от налётов советских бомбардировщиков» (цит. по: Сульянов А. Так начиналась война // Белорусская военная газета, 17 октября 2006 г. С. 4).

В 1941 году Германия вместе с оккупированными странами выплавляла 43,6 млн. т стали и добывала 348 млн. т каменного и бурого угля (см.: Герман К.К. Правда истории против лжи о войне. Критика буржуазных фальсификаций истории Второй мировой войны и Великой Отечественной войны Советского Союза. — Минск: Университетское, 1986. С. 31). По производству стали, чугуна и электроэнергии, добыче угля и нефти Германия накануне войны в 1,5—2 раза превосходила СССР. Всё это позволило германской промышленности в 1941 году произвести 5 200 танков и бронемашин, 30 тыс. орудий разных калибров, 1 684 тыс. карабинов, винтовок и автоматов, много разного снаряжения и обмундирования (см.: Великая Отечественная война 1941—1945. Краткий научно-популярный очерк / Под ред. П.А.Жилина. — М.: Политиздат, 1970. С. 31—32). Если в 1932 году в Германии не имелось ни одного военного самолёта, то в 1934-м их было произведено 840, в 1936-м — 2 530, в 1938-м — 3 350, а в 1939 году — 4 733 (см.: Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг. — М.: Госполитиздат, 1956. С. 106, 270).

До 1941 года фашистские оккупанты захватили различных материалов и имущества на сумму 9 млрд. фунтов, что вдвое превышало довоенный уровень национального дохода Германии. Французскими и другими трофейными автомашинами гитлеровцы обеспечили более 90 дивизий вермахта. В июне 1941 года почти 6,5 тыс. промышленных предприятий оккупированных стран Европы выполняли заказы вермахта. Захваченные гитлеровцами территории также стали служить источником рабочей силы, компенсировавшим нехватку рабочих рук в промышленности и сельском хозяйстве Германии. Фашисты широко практиковали насильственный угон населения оккупированных стран, по существу, в рабство и использование труда военнопленных.

Преступные цели немецких фашистов по отношению к народам Восточной Европы, особенно к народам СССР, ярко проявляются в так называемом генеральном плане «Ост», в котором прямо идёт речь об истреблении многих народов. В соответствии с этим планом предусматривалось на протяжении 30 лет принудительно выселить 2/3 населения за Урал, в том числе 75% белорусов. Согласно нацистской доктрине колонизации и германизации, примерно 10—15% подлежали онемечиванию. Остальную часть населения планировали уничтожить или превратить в дешёвую рабочую силу для нацистской Германии. Гитлеровцы намеревались «разгромить русских как народ, разобщить их», истребить русскую интеллигенцию как носительницу национальной культуры.

Для реализации этого плана в рейхе было создано специальное министерство по вопросам восточных территорий во главе с А.Розенбергом. Экономические цели агрессии предусматривали «хозяйственное использование СССР в интересах экономики Германии». «Задача состоит в том, — заявил Г.Геринг на совещании по «восточному вопросу» в

феврале 1941 года, — чтобы изъять из новых восточных районов самое большое количество сельскохозяйственных продуктов, сырья, рабочей силы» (цит. по: Вторая мировая война. Краткая история. — М.: Наука, 1985. С. 114) За выполнение этих задач отвечала специальная организация под кодовым названием «Ольденбург», действовавшая как экономический штаб по реализации плана «Ост». Главные цели и задачи германской экономической политики на оккупированной территории СССР отражены в специальных директивах, содержащихся в так называемой «Зелёной папке».

Были даже подготовлены карты колонизации СССР, на которых определялись поселения немецко-фашистских колонистов, их количество и приблизительное число жителей-рабов. Так, на территории Беларуси планировалось поселить: в Минске — 50 тыс. немцев и 100 тыс. местных жителей, в Гомеле — 30 тыс. колонистов и 50 тыс. местных жителей, в Могилёве — 20 тыс. колонистов и 50 тыс. местных жителей, в Бобруйске 20 тыс. колонистов и 50 тыс. местных жителей, в Полоцке — 10 тыс. колонистов и 20 тыс. местных жителей, в Орше — 10 тыс. колонистов и 20 тыс. местных жителей, в Молодечно — 7 тыс. колонистов и 15 тыс. местных жителей, в Борисове — 5 тыс. колонистов и 15 тыс. местных жителей, в Лиде — 5 тыс. колонистов и 15 тыс. местных жителей, в Новогрудке —

5 тыс. колонистов и 15 тыс. местных жителей и т. д. (см.: Великая Отечественная война советского народа (в контексте Второй мировой войны): Учеб. пособие для 11-го кл. учреждений, обеспечивающих получение общ. сред. образования, с рус. яз. обучения с 11-летним сроком обучения / А.А.Коваленя и др.; под ред. А.А.Коваленя, Н.С.Сташкевича; пер. с бел. А.В.Скорохода. — Минск: Изд. центр БГУ, 2004. С. 52).

Готовя войну, фашисты усиленно насаждали среди солдат вермахта и населения Германии расистскую идеологию, разжигали ненависть ко всему советскому.

Военные цели агрессии фашистской Германии против Советского Союза состояли в том, чтобы ещё до окончания войны с Англией в ходе скоротечной летней кампании разгромить Советские Вооружённые Силы в западных районах СССР и оккупировать Европейскую часть Советского Союза до Волги и Северной Двины. «Конечной целью операции, — считали политические и военные руководители гитлеровского рейха, — является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации» (Hitlers Weisungen fur die Kriegsfuhrung 1939—1945. Dokumente des Oberkommandos der Wehrmacht. — Frankfurt a. Main., 1962. S. 85).

Общий стратегический замысел, направленный на достижение этих целей, предусматривал нанесение нескольких внезапных мощных ударов крупными силами танковых и моторизованных войск с тем, чтобы разобщить, окружить и уничтожить главные силы Красной Армии, находившиеся в западной части Советского Союза, а затем стремительно продвигаться в глубь страны, захватывая важнейшие политические и экономические центры.

18 декабря 1940 года, после внесения некоторых уточнений в подготовленный проект «восточного похода», Гитлер подписал директиву № 21 Верховного главнокомандования, получившую условное наименование план «Барбаросса»* и ставшую основным руководящим документом войны против СССР.

Характерно, что гитлеровские правящие круги были совершенно уверены в успешном и быстром осуществлении плана «Барбаросса», поэтому одновременно разрабатывали планы завоевания мирового господства. 11 июня 1941 года Гитлер подписал директиву № 32 — «Подготовка к периоду после осуществления операции «Барбаросса». В этой директиве говорилось, что после разгрома Советских Вооружённых Сил весь европейский континент будет находиться под господством Германии и Италии. Дальнейшее наступление должно было развиваться против британских владений в районе Средиземного моря и Азии. Предполагалось также захватить Гибралтар, осуществить блокаду Англии...

Планы гитлеровского фашизма в полной мере соответствовали стремлениям правящих кругов Запада и США, которые с удовлетворением отнеслись к тому, что Гитлер, «уничтожив коммунизм в своей стране», ведёт дело к военному столкновению СССР и Германии. «Мюнхенцы» в эти дни с шумом и жаром обсуждали вопрос о том, кто же больше угрожает Англии и Франции — нацистская Германия или Советская Россия? Французский министр внутренних дел А.Сарро, выступая в палате депутатов, провозгласил: «Единственное, чего нам на самом деле надо бояться, — это большевизма. Германская опасность по сравнению с большевистской — ничто. Мы могли бы договориться с Берлином, ведь месье Гитлер и сам с отвращением пошёл на союз со Сталиным» (см.: Краминов Д. На краю ночи. Роман // Октябрь, 1985, № 1. С. 10). Именно в это время в британских правящих кругах значительную роль играло так называемое «мирное течение», склонное к компромиссу с правительством Гитлера.

Это же обстоятельство явилось причиной «миссии Гесса» в Англию. Об этом красноречиво рассказано в своих записках адъютант Гитлера О.Гюнше: «В разговорах о полёте Гесса, — писал он, — в штабе Гитлера под большим секретом передавалось, что Гесс взял с собой в Англию меморандум об условиях мира с Англией, составленный им и одобренный Гитлером. Суть меморандума сводилась к тому, что Англия предоставляла Германии свободу действий против Советской России, а Германия, со своей стороны, соглашалась гарантировать Англии сохранение её позиций в колониальных владениях и господство в Средиземноморском бассейне. В этом меморандуме, кроме того, подчёркивалось, что союз «великой континентальной державы Германии» с «великой морской державой Англией» обеспечит им господство над всем миром» (см.: Герман К.К. Указ. соч. С. 34).

Однако сговор не состоялся: английское правительство понимало, что мир с Германией в то время, когда последняя господствовала на значительной части Европейского континента, означал бы для Англии утрату независимости.

В книге «Великие события XX века», изданной в 1977 году редакцией американского популярного журнала «Ридерс дайджест», Советский Союз обвиняется в том, что, воспользовавшись войной на Западе, он якобы «захватил Восточную Польшу» и ряд других территорий (см.: Great Events of the 20th Century. P. 328). Авторы официального западногерманского труда «Германский рейх и вторая мировая война» трактуют освобождение братских народов Западной Беларуси и Западной Украины как «советскую экспансию» и ставят знак равенства между разбойничьим нападением фашистской Германии на Польшу, приведшим к ликвидации национальной независимости этой страны, и освободительным походом Красной Армии на территорию, насильственно отторгнутую от Советской России и оказавшуюся к этому времени под неотвратимой угрозой гитлеровской оккупации (см.: Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 2. S. 148). Ещё более злобный характер носят обвинения преподавателя истории Калифорнийского университета (США) Дж.Касевича, опубликовавшего в 1979 году книгу «Великобритания, Советский Союз и польское эмигрантское правительство (1939—1945 гг.)». Он заявляет, будто Советский Союз не имел никакого права на присоединение в

1939 году западных областей Украины и Беларуси, так как они были заселены не русскими, а украинцами и белорусами (см.: Kacewicz G. Great Britain, the Soviet Union and the Polish Government in Exile (1939—1945). — Boston, 1979. P. 10—18).

Трудно определить, на кого рассчитывал автор, выдвигая подобный «аргумент». Вероятно, на Западе есть люди, которые не знали, что СССР в то время был многонациональным государством, где проживали не только русские, что Украина и Беларусь являлись его составными частями, союзными республиками. Автор как историк не мог не знать о том, что 17 сентября произошёл не «захват» чужих территорий, а воссоединение украинского и белорусского народов, искусственно разъединённых в 1920 году в результате антисоветского похода белополяков, организованного и поддержанного империалистами Антанты, что новая западная граница СССР была установлена примерно по так называемой «линии Керзона»*, которую ещё в 1919 году Англия, Франция, США и некоторые другие страны предлагали в качестве основанной на этнографической базе границы между Советской Россией и Польшей (см.: История внешней политики СССР. 1917—1980. В 2-х тт. Т. 2 / Под ред. А.А.Громыко, Б.Н.Пономарёва; 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Наука. С. 132).

Касевич и ему подобные авторы искажают историю умышленно. Напомним, что будущий диктатор и маршал Ю.Пилсудский напал в марте 1919-го на лежащую в руинах из-за Гражданской войны и иностранной военной интервенции Россию. Это был настоящий блицкриг. В июне того же года в Польшу прибыла 70-тысячная польская армия, созданная во Франции и сформированная в значительной степени из американцев польского происхождения. К весне 1920 года Франция прислала своих генералов и обеспечила поставки в Польшу 1 494 орудий, 2 800 пулемётов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолётов, 10 млн. снарядов,

4,5 тыс. повозок, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар обуви, средств связи и медикаментов (см.: Андреенко А. Воссоединение Белоруссии // Рэспублiка, 16 вер. 2006 г. С. 7). И сразу же после этого Польша совместно с петлюровскими вандалами напала на Россию, собираясь включить в свой состав Украину и Беларусь. Наполовину ей это удалось.

По отношению к оккупированным на Востоке территориям Пилсудский проводил жёсткую политику полонизации. «Крэсы всходне», как величали болорусские земли поляки, были всего лишь аграрно-сырьевым придатком их страны, а ещё служили источником пушечного мяса. Причём использовать его храбрые паны планировали как на Востоке, так и на Западе. И задолго до 1939 года. Так, в протоколе совещания № 25 от

3 октября 1935 года у начальника главного штаба Войска польского отмечалось: «Правилом является — разрабатываем «Восток», а после этого попытаемся решить «Запад» в рамках плана «Восток». (План «Восток» — план войны с СССР, план «Запад» — план ведения войны с Германией).

В датированном декабрём 1938 года докладе 2-го (разведывательного) отдела польского Генштаба подчёркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно… Главная цель — ослабление и разгром России» (Z dzejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T. III. — Warszawa, 1968. S. 262, 287).

Что же касается Запада, то ещё 18 августа 1939 года польский посол в Париже Ю.Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Ж.Бонне отважно предположил, что «не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же месяцы войны!». «…Одетые в сталь и броню, ведомые Рыдзом-Смиглы*, мы маршем пойдём на Рейн», — распевали в Варшаве (см.: Андреенко А. Указ. соч. С. 7).

17 сентября, когда тогдашнее польское правительство, бросив свой народ, просто сбежало, а германская армия подходила к Бресту и Львову и штурмовала Варшаву, начался поход Красной Армии, закончившийся воссоединением украинского и белорусского народов. Действия Советского Союза соответствовали воле и желаниям освобождённого населения. Жители западных областей Украины и Беларуси радостно встречали советских воинов, выходя на улицы с красными знамёнами, цветами, хлебом-солью. Повсеместно проходили массовые митинги, участники которых приветствовали долгожданное воссоединение Западной Украины и Западной Беларуси с советскими республиками.

Примечательно, что даже некоторые буржуазные политики в тот период правильно оценивали действия СССР. Видный английский политический деятель Д.Ллойд Джордж в своём письме польскому послу в Лондоне 27 сентября 1939 года писал: «Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны. Жители польской Украины принадлежат к той же расе и пользуются тем же языком, что и их соседи, проживающие на территории Советской Украинской Республики. Я считаю делом первостепенного значения — немедленно обратить внимание на эти важные соображения... Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев» (цит. по: Жилин П.А., Якушевский А.С., Кульков Е.Н. Критика основных концепций буржуазной историографии Второй мировой войны. — М.: Наука, 1983. С. 95).

Все западные исследователи констатировали, что инциденты во время выступления Красной Армии имели локальный характер и широких размеров не принимали. Отмечался также и тот факт, что советские войска продвигались нарочито медленно, что давало возможность польским частям отходить к румынской границе. Гитлеровцы, как признавал впоследствии германский посол в Бухаресте, «были в ярости от того, что русские не постарались как можно быстрее закрыть румынский коридор для польских властей и армии...» (см. подробнее: Егорычев В.Е. История в событиях и лицах. Взгляд через призму времени. — Гродно, 2006. С. 434). Большинство этих исследователей приходит к выводу, что действия Советского Союза ничего не могли изменить, поражение Польши в войне с Германией было свершившимся фактом*. Да и польские правители признали, что состояния войны страны с СССР нет. Советский Союз также не объявлял войны Польше. Поэтому в приказе Верховного Главнокомандующего вооружённых сил Польши маршала Рыдз-Смиглы от 17 сентября 1939 года польским войскам предписывалось не вступать в бой с советскими подразделениями, за исключением попыток разоружения или явных боевых действий. Командиры польских частей должны вести переговоры «в целях выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».

Говорят, что если господь желает кого-то наказать, то сначала отнимает разум. Похоже, именно это и происходило с «вождями» предвоенного польского государства, которое, имея в распоряжении главным образом только сабли, грозило кавалерийскими атаками на Берлин и наивно полагало, что за польские интересы вдруг начнут проливать кровь британцы с французами. С другой стороны, пылало непреходящей ненавистью к восточному соседу. Как пишет английский историк Б.Лиддел Гарт, Гитлер поначалу даже рассматривал Польшу в качестве младшего партнёра. Книги Гарта продаются в магазинах. Их стоит почитать.

Если кто-то в Польше и других странах считает, что в 1939 году состоялся «четвёртый раздел» Речи Посполитой, то пусть не забывает, что к этому страну подвело собственное руководство, проводившее политику враждебности к народам, населявшим вместе с поляками государство, а также ко всем без исключения соседям. Такая политика неизбежно должна была привести к освобождению угнетённых народов. Тем более, если у них есть единокровные братья в других странах. Так и случилось.

Напомним в этой связи, что, согласно дополнительным протоколам*, приложенным к пакту о ненападении от 23 августа 1939 года между СССР и Германией, Западная Беларусь и Западная Украина признавались сферой интересов СССР. Протоколы, как и заключённый в сентябре договор о дружбе и границе, объективно возобновляли национально-территориальную целостность украинского и белорусского народов, нарушенные условиями Рижского договора 1921 года**. Отметим также, что в опубликованных постановлениях военных Советов Белорусского (командующий М.П.Ковалёв) и Украинского (командующий С.К.Тимошенко) фронтов ставилась задача — «положить конец угнетению трудящихся Западной Белоруссии и Западной Украины, предоставить полную безопасность трудящихся этих областей». Частям Красной Армии категорически запрещалось бомбардировать города и населённые пункты авиацией, вести по ним артиллерийский огонь, нарушать границы Литвы, Латвии и Румынии. В директивах Советов фронтов говорилось о необходимости защиты местного населения от жандармов и осадников, о лояльном отношении к польским военнослужащим и государственным чиновникам, которые не оказывают вооружённого сопротивления. Большое внимание уделялось разъяснительной работе среди населения о причинах краха польского государства и целях освободительной миссии Красной Армии.

В итоге, все геополитические конструкции польского диктатора Пилсудского оказались хрупкими и недолговечными. Речь Посполитая так и не возродилась. Её начал душить и добил тот политик, с которым Пилсудский первым в Европе в 1934 году заключил пакт о ненападении, — Гитлер. Последний не желал делиться в Европе местом и начал новую мировую войну с войны против Польши — государства, когда-то открывшего дипломатическое признание «третьего рейха». Пилсудский своими руками готовил гибель Польши, не разглядев в Гитлере и «третьем рейхе» геополитических противников.

Недобросовестные авторы безуспешно, но настойчиво «педалируют» тему «советского экспансионизма». Тезис этот полностью фальшив. Хорошо известно, что во время советско-германских переговоров, состоявшихся в Берлине 12—13 ноября 1940 года, Гитлер, пытаясь подкупить Советский Союз и этим привлечь его для выполнения агрессивных планов фашистского блока, предложил Советскому правительству расширить территорию в южном направлении и приобрести выход к Персидскому заливу и Индийскому океану, то есть захватить Иран и некоторые прилегающие к нему районы. Правительство СССР решительно отвергло германские предложения, что в определённой степени расстроило планы гитлеровцев.

Нельзя не отметить того, что вступление советских войск в западные регионы Украины и Беларуси содействовало усилению давления руководства СССР на правительства прибалтийских стран. Стремясь обезопасить северо-западную границу, Советский Союз добивался от Эстонии, Латвии и Литвы согласия на размещение на их территориях своих военных баз. В результате переговоров были подписаны пакты о взаимопомощи с Эстонией 28 сентября, с Латвией — 5 октября, с Литвой —

10 октября. Вполне понятно, что присутствие Красной Армии в прибалтийских государствах вызывало распространение социалистических идей со всеми вытекающими последствиями.

Надо учесть, что «Советы» соблюдали нейтралитет в отношении внутренних дел прибалтов. Этот факт важен ещё и потому, что сегодня среди некоторых политических деятелей прибалтийских республик очень популярно трактовать и принимать решения по событиям тех лет в пользу тезиса о так называемой оккупации. Это не соответствует фактам. Непозволительно игнорировать то, что советской оккупационной администрации на этих территориях не было. Народ создавал, что легко установить документально, свои органы самоуправления в уездах, городах и областях. Наконец, вхождение прибалтийских республик в состав СССР произошло в августе 1940 года согласно решениям национальных учредительных органов, созданных на основе выборов. Этот акт был признан великими державами законным на Потсдамской конференции в 1945 году, а также 35 странами на Хельсинкской конференции в 1975 году. Правда, нужно сказать и о том, что в Прибалтике были и антисоветские движения. Некоторая часть населения не восприняла Советскую власть. Следует учитывать и то обстоятельство, что ещё до начала германской оккупации литовские, латышские, эстонские, украинские и польские национальные силы создали сеть организаций, которые вели борьбу против советских органов власти и партийных активистов.

Известно точно, что «среди правящей верхушки Литвы и других прибалтийских стран были сторонники союза с Германией. Чем бы закончился для балтийских государств такой союз, можно только догадываться по планам Гитлера, от них «не должно было остаться и следа» (Качанов М.: «По планам Гитлера от государств Балтии не должно было остаться и следа» // Литературная газета, 27 апреля — 5 мая 2006 г. С. 3). Без советской «оккупации» трудно представить, что Литва когда-либо вернула бы себе Вильнюсский край и Клайпеду. Все разговоры об «оккупации» преследуют только одну цель — преуменьшить значение Победы над фашизмом, очистить сознание людей от прошлого в угоду современной политической конъюнктуре. Вот только получится ли?

Итак, рухнули замыслы фашистских правителей Германии утвердиться в Прибалтике, а также планы правящих кругов Англии и Франции, рассчитывавших вовлечь Литву, Латвию и Эстонию в «крестовый поход» против СССР.

В этот период Советский Союз обезопасил свои границы в зоне Финляндии и мирным путём добился освобождения Бесарабии, насильственно захваченной в 1918 году Румынией при прямой поддержке Антанты. Одновременно СССР была передана Северная Буковина, населённая преимущественно украинцами.

В результате оборонительные рубежи Советского Союза на всём протяжении западной границы от Балтики до Чёрного моря были значительно отодвинуты на запад.

Клеветнический характер носят утверждения фальсификаторов истории о том, что действия, предпринятые СССР в 1930—1940 годах по обеспечению своей обороноспособности, представляли собой «подготовку к вторжению» во многие европейские страны, нарушили равновесие сил на востоке Европы, их соотношение изменилось в пользу Советского государства, а Германия путём войны якобы хотела лишь восстановить равновесие. Особенно много усилий в этом направлении приложили историк из ФРГ, бывший офицер гитлеровского вермахта Э.Хельмдах в книге «Нападение?» и английский публицист Д.Ирвинг в сочинении «Война Гитлера».

Книга Хельмдаха полностью построена на основе антинаучного и ложного тезиса о том, что война между фашистской Германией и СССР явилась якобы следствием «советской угрозы немцам». По утверждению автора, «агрессивные намерения» Советского Союза в отношении Германии стали проявляться уже с 1920-х годов. Каких-либо научных аргументов для доказательства этих надуманных утверждений автор не приводит, так как действительность полностью опровергает его лживые версии. Поэтому за «подготовку агрессии» Хельмдах выдаёт всё то, что делалось Советским государством для укрепления своей обороны. Выделение средств для нужд обороны, создание новых типов военной техники, организационное укрепление Советских Вооружённых Сил, строительство предприятий оборонной промышленности и т. п. — всё это автор трактует как «подготовку агрессии против Германии» (см.: Helmdach E. Uberfall? Der sowjetisch-deutsche Aufmarsche 1941. — Neckargemund, 1978. S. 26—37).

Хельмдах полностью игнорирует тот факт, что все перечисленные им мероприятия Советского правительства по повышению военно-экономического потенциала страны были вызваны возрастанием опасности империалистической агрессии против СССР. Международная обстановка требовала от Страны Советов более быстрого обновления военной техники и повышения темпов её производства, создания запасов вооружения, строительства новых оборонных заводов и реконструкции старых. Но все эти меры принимались лишь для отражения возможной агрессии. Они были естественны и необходимы в создавшихся условиях.

Действительно, в Советском Союзе проводились мероприятия по повышению экономической и военной мощи государства. Были основаны два новых военно-промышленных региона: Урало-Сибирский и Дальневосточный. К 1940 году СССР сумел создать все необходимые виды промышленности, обеспечивающие независимое и устойчивое развитие военно-промышленного комплекса. Было построено свыше 9 тыс. новых промышленных предприятий с учётом возможного их перевода на производство боевой техники и оружия.

Красная Армия имела самое разнообразное оружие отечественного производства. Многие образцы советского вооружения не только соответствовали уровню аналогичных видов оружия западных стран, но и превосходили их: например, танки Т-34 и КВ, самолёты Як-1, МиГ-3, Лагг-3, Ил-2 и Пе-2, реактивные установки «Катюша». Однако нужно подчеркнуть, что новые образцы боевой техники и вооружения только начинали поступать в Красную Армию.

В предвоенные годы были приняты меры и к повышению боевой мощи Военно-Морского Флота. С начала 1939-го до 1941 года общий тоннаж флота по надводным кораблям возрос почти на 109 тыс. т, а по подводным лодкам — более чем на 50 тыс. т. Численность личного состава ВМФ возросла до 344 тыс. человек.

Партия укрепляла единство народа и армии: местные партийные и советские органы, профсоюзные и комсомольские организации брали шефство над воинскими частями. Повсеместно развернулась оборонно-массовая работа.

Все действия Советского Союза по укреплению своих западных границ носили чисто оборонительный характер, ни для кого не представляя угрозы. Это признавали ещё в первый период Второй мировой войны многие политические деятели Запада. В речи по радио 1 октября 1939 года У.Черчилль, касаясь освобождения советскими войсками Западной Беларуси и Западной Украины, сказал: «То, что русские армии на этой линии, было явно необходимым с точки зрения безопасности России от нацистской угрозы. Как бы то ни было, но линия установлена и создан Восточный фронт, на который нацисты не осмеливаются напасть» (цит. по: Майский И. Воспоминания советского посла. 1925—1945 гг. — М., 1971. С. 423).

Но «исследователь» Хельмдах пренебрегает подобными свидетельствами, вступая в противоречие с истиной. Стремление Советского правительства поддерживать нормальные дипломатические отношения со всеми воюющими государствами преподносится им как политическая дезинформация «в целях выигрыша времени». Заявление ТАСС от 14 июня 1941 года, представлявшее собой выражение желания СССР избежать войны с Германией и сохранить с ней нормальные добрососедские отношения, подаётся как акция, направленная якобы на то, чтобы отвлечь внимание мировой общественности от «готовившегося преступления» против немцев. Антигерманский характер, по мнению этого автора, носили манёвры советских войск в первой половине 1941 года, а в августе этого же года Советская Армия якобы «готовилась напасть» на Германию (см.: Helmdach E. Указ. соч. S. 43—44, 51). А вот проводившаяся в действительности в очень широких масштабах подготовка фашистской Германии к вероломному нападению на Советскую страну изображается как «меры предосторожности» перед лицом «военных приготовлений» СССР. Но повторимся, хорошо известно, что ещё 21 июля 1940 года Гитлер отдал распоряжение главному командованию сухопутных войск вермахта разработать конкретный план агрессивной войны против Союза ССР.

Английский историк Д.Ирвинг в книге «Война Гитлера» проводит идею о якобы имевшейся «возможности» нападения Советского Союза на Германию в 1940—1941 годах. Он пишет о том, что накануне войны донесения разведки подталкивали к одному выводу: «Русские готовятся к вторжению в Германию» (Irving D. Hitler,s War. — L., 1978. P. 177). Миф о «советском экспансионизме» настойчиво раздувают многие версиологи Второй мировой войны, пряча в тень истинное положение вещей. Но даже руководящие деятели фашистской Германии, по указанию которых впервые стали распространяться фальшивки о «советской угрозе» немцам в 1940—1941 годах, о «превентивном характере» войны Германии против СССР, прекрасно знали, что Союз ССР не собирался ни на кого нападать. 28 апреля 1941 года германский посол в Москве Ф.Шуленбург в беседе с Гитлером прямо заявил: «Я не могу поверить, что Россия когда-нибудь нападёт на Германию». Гитлер согласился со словами Шуленбурга и, отвечая ему, выразил своё недовольство тем, что Советский Союз невозможно даже «спровоцировать на нападение» (см.: История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945 гг. — М.: Политиздат, 1960. Т. 1. С. 402).

Итак, несмотря на полную беспочвенность и абсурдность версии о «советском экспансионизме» в предвоенные годы, она продолжает занимать видное место в работах о минувшей войне. Ничтоже сумняшеся, отдельные авторы утверждают, что И.В.Сталин готовил войну против Гитлера! Речь идёт о версии начала войны, выдвинутой сбежавшим на Запад сотрудником советской разведки В.Резуном, пишущим под псевдонимом «Виктор Суворов»*. Суть этой версии, как известно, в том, что СССР якобы готовил летом 1941 года вторжение в Европу, и немецкий удар стал лишь мерой самообороны против советской агрессии. Суворов идёт дальше и утверждает, что и всю Вторую мировую войну начал СССР, подписав советско-германский договор о ненападении в 1939 году и развязав тем самым руки Гитлеру для наступления против Польши и Франции.

Сегодня, зная документы истории Великой Отечественной войны, можно поднятый вопрос поставить и так: почему такого упреждающего удара с советской стороны не последовало?

Кто же прав в развернувшейся полемике по проблеме «нападение-упреждение»?

Обратимся к меморандуму (ноте) германского правительства правительству Союза ССР, вручённому немецким послом Шуленбургом В.М.Молотову в 5.30 утра 22 июня 1941 года: «Все вооружённые силы (имеется в виду советские. — В.Е.) на германской границе сосредоточены и развёрнуты в готовности к нападению... Правительство Германии не может безучастно относиться к серьёзной угрозе на восточной границе... Большевистская Москва готова нанести удар в спину национал-социалистической Германии, ведущей борьбу за существование... Поэтому фюрер отдал приказ германским вооружённым силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу» (цит. по: Маколов В. Канун войны. «Второй вариант», или Готовил ли Сталин предупреждающий удар в 1941 году // Отечественные записки, 19 июня 2007 г. С. 5).

Этим утверждениям, изготовленным в ведомствах Риббентропа и Геббельса, вторят «сочинители» типа Резуна-Суворова, Г.Попова и Ко. Е.А.Киселев в бытность на НТВ даже сварганил телефильм под названием «Мировая революция для товарища Сталина»...

На 352 страницах своего скандально известного опуса «Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну?» Резун пытается доказать, что СССР к 1941 году создал армию для совершения агрессий и готовился первым нанести удар по Германии. Резун прямо пишет: «Если бы Гитлер не напал раньше нас, мы всё равно стали бы «освободителями». Советское руководство готовилось к захвату Германии и всей Западной Европы. Гитлер, разгадав план Сталина, «22 июня нанёс упреждающий удар» (Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? — М.: Изд-во АСТ, 2002. С. 304). Исходя из выдуманного «постулата», Гитлер якобы вынужденно отдал команду на переход вермахтом советско-германской границы воскресным утром 22-го июня. Прямых доказательств у автора нет (бригада Суворова больше работала по открытым источникам: газеты, журналы, радиоинформация, а к секретным архивам, о которых пишет предатель, он, похоже, допуска не имел («не пройдёт ста лет, и документы будут найдены. Верю»), поэтому он прибегает к инсинуациям, обвиняя во всех смертных грехах руководство Советского Союза.

Какова же главная идея автора «Ледокола» — сначала агента-двойника, потом откровенного перевёртыша и врага. Идея в том, что Нюрнбергский процесс — ошибка: судить-де надо было не генералов А.Йодля и В.Кейтеля, отдавших приказы о массовом истреблении советских людей, а И.В.Сталина и Г.К.Жукова. Именно последнего иуда особенно не любит.

Автор «Ледокола» делает сенсационное (по его мнению) «открытие», заключающееся в том, что ошиблись все более или менее известные американские, французские источники, а также такие политические деятели, как Ф.Рузвельт, У.Черчилль, Ш. де Голь и другие, которые считали гитлеровскую Германию зачинщиком войны. Надо думать, что выразивший недавно такое мнение О. фон Габсбург (известный австрийский политик и историк) также горько ошибался. Другое дело, разделяющие «новый взгляд» российский «демократ» Ю.Н.Афанасьев, печально известный Г.Х.Попов со своими «Заметками о войне»...

Оказывается, не Гитлер развязал войну в Европе, а его, благородного мечтателя-идеалиста, вместе с эсэсовцами, генералами, гиммлерами, риббентропами, кальтенбрунерами объегорила и толкнула на захват Европы «советская империя зла». Нападение на Польшу организовал Сталин только для того, чтобы иметь с ним общую границу для последующего вероломного удара в спину Германии (будто не было перед этим захвата Рейнской области, Австрии, Чехословакии).

Наконец, последняя главная идея о том, что будто бы у немецких фашистов и мысли не было атаковать СССР, захватывать плодородные земли Украины, уголь Донбасса, железо Криворожья, добывать «жизненное пространство» для «тысячелетнего рейха» (в соответствии с идеями «Main Kampf»), а свершился справедливый акт «самообороны» от агрессора (примерно в том же духе, как оправданный небезызвестным А.В.Козыревым ракетный удар по Багдаду, якобы операция «Буря в пустыне» проводилась в соответствии с нормами ООН о самозащите).

Все мероприятия, проведённые после заключения пакта с Германией, говорят о том, что Советское правительство и лично Сталин делали всё возможное для укрепления обороны страны и Вооружённых Сил. В той сложной и напряжённой обстановке наивно было бы полагать, что советское руководство не готовило страну и народ к возможному военному столкновению. И если бы Сталин и правительство не занимались этим столь энергично, мы имели бы полное право говорить об их профнепригодности как руководителей страны.

Следует обратить внимание на то, что основные мероприятия по увеличению численности армии, её структурной реорганизации и перевооружению постановлениями ЦК ВКП(б) и СНК намечались главным образом на 1941 год.

И этот факт уже свидетельствует о том, что весной-летом 1941 года советское руководство вовсе не готовило ни первого нападения, ни упреждающего удара, как об этом талдычат Резун и его собратья.

В качестве доказательств об агрессивных намерениях Советского правительства нередко выдвигается выступление Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года.

В.Карпов в своей книге «Генералиссимус», ссылаясь на воспоминания участников приёма, пишет, что Сталин говорил о необходимости перехода от стратегии пассивной обороны к наступательной стратегии и готовить надо Красную Армию к наступательным действиям (см.: Карпов В. Генералиссимус. — Оренбург: Оренбургская книга, 2004. С. 270—276).

А.Верт, известный английский журналист, автор книги «Россия в войне 1941—1945 гг.)», аккредитованный в годы войны в СССР, отмечал: Сталин говорил, что мы пока не готовы к войне с Германией и потому Советское правительство использует дипломатические средства, чтобы избежать военного столкновения в 1941 году, и если это удастся, то возможная война будет проходить для нас в более выгодных условиях, и что тогда Красная Армия, в зависимости от обстановки, сможет либо выжидать, либо сама перехватит инициативу.

Посол Германии в СССР Шуленбург, пользуясь своими источниками, докладывал в Берлин в начале июня 1941 года, что из выступления Сталина в Кремле создаётся впечатление, что он намерен воевать только в том случае, если Германия нападёт на Советский Союз, что Сталин готов к новому компромиссу с Германией.

Как бы то ни было, но из любой из этих версий не следовало, что руководство Союза ССР весной-летом 1941 года планировало и готовило нападение на Германию. Заявление же о том, что СССР собирался напасть на рейх позднее — в 1942, 1943 годах — уже чистые спекуляции. Нет никаких сведений ни о политическом решении о начале такой войны, ни о соответствующих военных планах.

В качестве «аргумента» советской подготовки нападения на Германию объявляют «Соображения по плану стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на случай войны против Германии и её союзников», подготовленные Генштабом 15 мая 1941 года (см.: ЦГАМО РФ. Ф. 16-А. Оп. 251. Д. 237).

Проект такого документа действительно был подготовлен. По всей вероятности, под впечатлением выступления Сталина 5 мая 1941 года заместителю начальника оперативного управления Генштаба А.М.Василевскому было поручено разработать такие «Соображения», предусмотрев в них возможность упреждающего удара на случай войны с Германией.

Чтобы вести разговор по существу, следует процитировать главную составляющую этих «Соображений»:

«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной с развёрнутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развёртывании и нанести внезапный удар.

Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативу действий германскому командованию, упредить противника в развёртывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания и не успеет ещё организовать фронт и взаимодействие родов войск» (цит. по: Маколов В. Указ. соч. С. 7).

Для тех, кто пытается использовать «Соображения» для обоснования агрессивных намерений советской стороны, стоит обратиться к этому документу чисто с военно-технического аспекта.

Прежде всего, чтобы проект «Соображений» мог обратиться в официальный документ, то есть директиву, нужно было политическое решение ЦК партии и правительства, в первую очередь Сталина. Как видно, такого решения не последовало, и проект Василевского после доклада Сталину отправился в архив.

Если даже предположить, что «Соображениям» каким-то образом был дан ход, то для их реализации нужно было иметь конкретный план приведения их в действие с массой сопутствующих документов и организационных мер. Ничего этого не было. И что же доказано? Только одно — СССР готовился к наступательным действиям в будущей войне. Между тем требовалось доказать совершенно другое, а именно: Сталин готовил агрессию. Лишь дилетанты могут считать, что это одно и то же. Кстати, эта недопустимая для исследователя подмена предмета доказательства относится не только ко всей аргументации В.Суворова, но и к военно-техническим аспектам его книг.

Не случайно «популярность» книг В.Суворова на Западе такова: «День — М» до сих пор не издан на английском языке(!). В действительно демократических государствах трактовка истории в стиле «Ледокола» негласно преследуется законодательством. Все серьёзные европейские учёные-историки, в первую очередь — английские, считают «Ледокол» «откровенной фальшивкой». К сожалению, ныне на постсоветском книжном рынке можно увидеть всякую продукцию: издатели, стремясь выжить, что только не печатают. И понять их можно. Но в этой ситуации надо знать меру и помнить, что есть святое и правда истории.

Напомним, что фашистам для разработки директивы № 21 по плану «Барбаросса» потребовалось 4 с половиной месяца и столько же для разработки соответствующих документов и доведения их до войск с целью практической реализации.

Всего этого не проводилось в связи с проектом «Соображений» и, следовательно, ни о каком упреждающем ударе со стороны советских войск в 1941 году не могло быть и речи.

Позволительно поставить вопрос и так: а имело ли право руководство СССР в принципе иметь такой план на случай войны, исходя из интересов обеспечения безопасности страны? Думается, да.

Приходится констатировать, что в силу объективных и субъективных факторов и причин военные события с 22 июня 1941 года развивались по другому стратегическому сценарию — гитлеровскому агрессивному плану «Барбаросса».

Гитлер хорошо знал, что ни о каком превентивном ударе со стороны Советского Союза в 1941 году речь идти не могла. Авторам инсинуаций о «вынужденном» нападении Германии на Советский Союз важна не логика развития событий накануне войны, а сам факт вброса провокационного измышления о виновности советского руководства в развязывании войны.

Логика же событий в канун войны говорит о том, что советское руководство стремилось следовать договору о ненападении, и у критиков нет сколько-нибудь убедительных доводов сказать, что советской стороной этот договор не соблюдался.

Нельзя представлять Сталина неким безрассудным авантюристом, жаждущим во что бы то ни стало через развязывание войн осуществить экспансию социализма, как это утверждают сторонники «нового прочтения» истории.

Впрочем, последних нисколько не заботит документальное подтверждение своих новаций. К примеру, «автор 74 книг» (так в аннотации. — В.Е.) И.Н.Кузнецов в своей новой работе «Засекреченные трагедии советской истории» заявляет, что в период с октября 1940 года до середины июня 1941 года «было разработано пять вариантов плана оперативного использования Красной Армии в войне с Германией». Мало того, «это не исключает наличия и других рабочих вариантов, которые всё ещё недоступны для исследователей» (Кузнецов И.Н. Засекреченные трагедии советской истории. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. С. 97). Обильно цитируя фрагменты отдельных планов, автор оставляет читателя в полном неведении относительно ссылок на добытые исследовательским трудом источники. Остается только верить тому, что написано столь плодовитым «специалистом». Не убедительно! Архивобоязнь Кузнецова представляется не случайной. Сразу возникают большие сомнения по поводу его обоснований и сенсационных выводов. Насколько они состоятельны? К сожалению, подобную картину доводится наблюдать сплошь и рядом. Странно и то, что планы нападения СССР на Германию в войска не поступали. Случись обратное, фашисты, внезапно захватывая в первые дни войны тысячи секретных документов, незамедлительно предали бы их гласности в оправдание своих агрессивных действий. Но подобного рода документы не обнаружены.

Превентивный удар по германским войскам Красная Армия не могла нанести и ещё по одной причине. Приведём в доказательство слова В.М.Молотова, сказанные им в начале 80-х годов ушедшего века в беседе с писателем И.Ф.Стаднюком: «Мне кажется, что тут главную роль сыграл полёт в Англию заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса. Разведка НКВД донесла.., что Гесс от имени Гитлера предложил Великобритании заключить мир и принять участие в военном походе против СССР. Если бы мы в своё время сами развязали войну против Германии, двинув все свои войска в Европу, тогда Англия без промедления вступила бы в союз с Германией. И не только Англия. Мы могли оказаться один на один перед лицом всего капиталистического мира...» (см. подробнее: Егорычев В. Как жалко «бедного» фюрера, или Провокация под кодовым названием «Ледокол» // Белорусская думка. 2004. № 2. С. 144).

К лету 1941-го единственным советским государственным планом являлся «План обороны государственной границы 1941 г.». В соответствии с ним не исключалось вторжение ограниченных сил противника в пределы Советского Союза на глубину 15—30 км. После чего должны были вступить в действие механизированные корпуса Красной Армии, которые совместно с другими силами и средствами были обязаны нанести ответно-встречный удар, завершив разгром противника на чужой территории. Не случайно 5 мая 1941 года Гальдер на основании сведений, поступивших из СССР, записал в своём служебном дневнике: «Россия сделает всё для того, чтобы избежать войны» (Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск Германии 1939—1942 гг. — М., 1969. Т. 2. С. 59). А германский военный атташе в Москве генерал Э.Кёстринг за месяц до фашистской агрессии, 21 мая 1941 года, информировал свой генштаб: «Нет никаких признаков наступательных намерений Советского Союза» (Kostring E. Hitler zwischen dem deutschen Reich und der Sowjetunion. 1921—1941. — Frankfurt a. Main, 1965. S. 310).

Да, под видом учений в течение апреля-мая 1941 года шло беспрерывное пополнение войск приграничных округов, а также скрытая переброска соединений второго эшелона. Попытки антисоветских историков и публицистов представить эти мероприятия как «подготовку СССР к превентивному нападению на Германию» показывают лишь их предвзятость и военно-историческую некомпетентность — немецкие исследователи в труде под редакцией профессора Рюрула «Война Германии против СССР 1941—1945 гг.», изданном в 2000 году, документально показали инициативу Гитлера в развязывании войны против Советского Союза. Пополните свою библиографию, господа-оппоненты! Тщетно доказывать невиновность «бедного» фюрера, который долго маялся, принимая решение о развязывании войны против Страны Советов. И никто извне не вынуждал его «первым нанести удар». Помилуйте: когда блицкриг провалился, начнёшь говорить что угодно и сваливать на кого угодно.

21 июня 1941 года, накануне нападения на Советский Союз, Гитлер счёл нужным обратиться со специальным посланием к Муссолини и начал весьма возвышенно:

«Дуче!

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжёлые раздумья, а также вечно нервное выжидание закончилось принятием самого трудного в моей жизни решения. Я полагаю, что не вправе больше терпеть положение после доклада мне последней карты с обстановкой в России, а также после ознакомления с многочисленными другими донесениями. Я прежде всего считаю, что уже нет иного пути для устранения этой опасности. Дальнейшее выжидание приведёт самое позднее в этом или следующем году к гибельным последствиям...» (см.: Егорычев В.Е. На крутых поворотах истории, или Historia est magistra vitae! — Лида: ГОУПП «Лидская типография», 2003. С. 239). Уже в первых фразах сей интимной дружеской эпистолы каждое слово сочится ложью.

«...Длившиеся месяцами тяжёлые раздумья...». Какие месяцы, какие раздумья, если ещё 15 лет назад, в 1926 году, оказавшись в ландсбергской тюрьме за попытку захвата власти в Баварии и сочиняя там свою книгу «Main Kampf», Гитлер с предельной чёткостью высказал в ней намерение стереть СССР с карты мира.

Даже небезызвестный А.М.Некрич, пытавшийся исказить картину начального периода Великой Отечественной войны, не отрицал значительного превосходства немцев в ту пору. Но сегодня отрицают и даже утверждают обратное отдельные оголтелые «ценители исторической правды».

Но вернёмся к версии вышеупомянутого Суворова-Резуна. Лидер последних лет по части фальсификаций «создал» огромную «армию Сталина». В апреле 1941 года, пишет он, были сформированы 5 воздушно-десантных корпусов, в августе — ещё 5 подобных корпусов для действий в тылу Германии, в Румынии, Чехословакии и Австрии. Но Резун в спешке, видимо, «забыл» снабдить Сталина прорвой транспортных самолётов для выброса воздушно-десантных корпусов (такого количества у СССР попросту не было). А где взять нужное количество личного состава для армий «вторжения Сталина»? Находим такой «ответ»: «Каждая армия Второго стратегического эшелона создавалась в районе концлагерей: мужики там к порядку приучены, в быту неприхотливы и забрать их из лагерей легче, чем из деревень» (Суворов В. Указ. соч. С. 239). Каждая такая армия, по Резуну, была равна половине вермахта(!). И не в счёт действительное соотношение сил и средств противостоящих сторон в преддверии схватки, опыт и воинственный дух вермахта после одержанных побед в Европе.

Не выдерживают критики некомпетентные суждения автора «Ледокола» о том, что «советские генералы мечтали не только бросить в Западную Европу сотни тысяч десантников, но и сотни, а возможно, и тысячи танков. Это пишется на 121 странице книги, изданной в 1992 году в Москве. Речь идёт о так называемом летающем танке, который крепился под фюзеляжем бомбардировщика. «Приводы воздушных рулей крепились к пушке танка. Экипаж танка осуществлял управление ... путём поворота башни и подъёма пушечного ствола». Да, техника пилотирования похожа на фантастику, причём ненаучную. Резун ссылается на западного эксперта и явно игнорирует воспоминания выдающегося советского лётчика-испытателя С.Анохина, чудом уцелевшего во время единственного полёта на такой машине в 1942 году.

Слабовато Резун разбирается и в боевых самолётах: «По огневой мощи И-16 превосходил «Мессершмитт-109Е» и почти в три раза «Спиттфайр-1». Кстати, на советском истребителе устанавливались четыре 7,62-мм пулемёта, на немецком — два 7,9-мм пулемёта и три 20-мм пушки, а на английском — аж, шесть 7,7-мм пулемётов. Краснозвёздный «ястребок» уступал западным аналогам в скорости на 100—130 км в час.

По словам немецкого исследователя К.Хармса, с военной и методологической точек зрения книга Резуна не выдерживает никакой критики (см.: Хармс К. Планировал ли СССР напасть на Германию? // Во славу Родины, 3 декабря 2004 г.).

В 16-й главе «Ледокола» автор пытается доказать подготовленность Красной Армии к упреждающему удару, обосновывая свои рассуждения мощным боевым составом соединений западных округов. Обратимся к авторитетному полководцу Жукову и его книге «Воспоминания и размышления»: «В итоге накануне войны в приграничных округах из общего немалого числа соединений ... 19 дивизий были укомплектованы до 5—6 тысяч человек, 7 кавалерийских дивизий в среднем по 6 тысяч, 144 дивизии имели численность по 8—9 тысяч человек. Во внутренних округах большинство дивизий также содержались по сокращённым штатам, а многие стрелковые дивизии только формировались и начинали боевую работу» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 3-х тт. Т. 1 / 6-е изд. — М.: АПН, 1985. С. 253).

В августе 1942 года Сталин в беседе с премьер-министром Великобритании Черчиллем вспомнил предвоенную, до предела напряжённую обстановку: «Я знал, что война начнётся, но я думал, что мне удастся выиграть ещё месяцев шесть или около этого» (цит. по: Сульянов А. Так начиналась война // Белорусская военная газета, 24 октября 2006 г. С. 3). Сталин не позволял никому создавать условия, которые могли бы спровоцировать нападение Германии на Советский Союз. Трижды(!) приходили в Кремль нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков в апреле-мае 1941 года с предложением усиления войск прикрытия западных границ путём перемещения четырёх армий из центра страны, но каждый раз им было отказано в реализации этого плана. И лишь в середине мая было получено разрешение на перемещение армий прикрытия к западным границам. Однако завершить перебазирование четырёх армий на запад не удалось из-за нападения Германии на Советский Союз.

В отдельной главе «Зачем Сталин развернул фронт?» Резун убеждает читателя, не посвящённого в тонкости военной терминологии, в том, что Советский Союз, развернув в феврале 1941 года командные пункты фронтов, фактически вступил в войну против Германии, не заявив об этом официально. На самом деле перевод войск и системы управления ими в повышенные степени готовности ни при каких обстоятельствах не может считаться началом войны, такая форма обучения практикуется до сих пор во многих армиях мира.

Главная проблема заключалась в том, что фронты к началу агрессии не были боеготовые, войска не вышли в запланированные районы, основная масса авиации вовремя не была рассредоточена, а командиры соединений и воинских частей своевременно не получили боевых приказов и не организовали взаимодействие...

В предвоенных дневниковых записях начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Гальдера часто повторяется один и тот же тезис, что превентивного удара Красной Армии не ожидается. Следует подчеркнуть, что этот крупный и хорошо осведомлённый военачальник писал не воспоминания, он оценивал факты текущего дня. А вот генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн высказал такую точку зрения: группировка Красной Армии в июне 1941 года была несколько растянута в глубину и была пригодна только для обороны (см.: Хармс К. Указ. соч. С. 2).

Резун сознательно использует только те первоисточники, которые в какой-то мере могут подтвердить его тезисы. Но и тут он работает с ними поверхностно. Например, в качестве эпиграфа к 14-й главе «Ледокола» он цитирует Полевой устав РККА 1939 года: «Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий». Но ведь то предложение из статьи документа начинается со слов: «Если враг нам навяжет войну...». Что это, очередная случайная ошибка? Господин Резун запамятовал известное всему миру заявление Гитлера на совещании в Бергхофе от 22 августа 1939 года. Напомним это заявление ему и ему подобным: «...Времени терять нельзя. Война должна начаться, пока я жив. Договор с Советским Союзом предназначен, чтобы выиграть время, и в дальнейшем, господа, с Россией случится то же самое, что я проделаю с Польшей. Мы разгромим Советский Союз». Адвокаты фюрера, контраргументы на стол!

«Ледокол» грешит домыслами, опорой на недостоверные факты, а то и прямой ложью. В.Суворов нагромоздил их целую гору: о лёгких БТ как «танках-агрессорах», о снятии чекистами колючей проволоки на границах, о неких десяти воздушно-десантных корпусах численностью якобы более одного миллиона человек, о «самой мощной в мире» 9-й советской армии на румынской границе и прочее, прочее, прочее.

Разумеется, советское руководство знало о захватнических глобальных планах Гитлера, о его стремлении на восток. Для господ буничей-суворовых, резвящихся на ТВ и печатно, вспомним карту-листовку «Большая Германия 1938—1945 гг.», которая ещё раз указывает на агрессивный характер внешней политики фашистской Германии. Первая её строка гласит: «Народ, рейх, фюрер!». И далее — планы и даты захвата фашистской Германией европейских стран: Австрия — весна 1938 года, Чехословакия — осень 1938 года, Венгрия — весна 1939 года, Польша — осень 1939 года, Югославия — весна 1940 года, Румыния, Болгария — осень 1940 года, Дания, Голландия, Бельгия, Франция, Швейцария — весна 1941 года, СССР — осень 1941 года. На нижней части карты — надпись «Великая Германия»: к 1948 году она-де будет простираться от Франции, Англии и до Урала, от Португалии до Средней Азии. «Deutschland, Deutschland uber alles!»*.

Этот документ наглядно демонстрирует развитие экспансии фашизма в Европе и является хорошей иллюстрацией к легенде о «превентивной войне Германии против СССР». Впервые он был опубликован в «Военно-историческом журнале» № 5 за 1991 год. Сама же карта-листовка распространялась гитлеровцами в 1939 году.

Жаль, что господа «учёные-историки» продолжают до сих пор распространять геббельсовскую фальсификацию о «готовящемся нападении Советского Союза на Германию», стремятся заново пересмотреть войну, но в истории, как известно, не бывает сослагательного наклонения.

Что в итоге остаётся в арсенале В.Суворова и Ко?

У СССР якобы был только наступательный план «освобождения Европы». Так ведь планы наступательного характера были у большинства участников Второй мировой войны. Характер военного планирования не является аргументом в пользу агрессивности.

Советская Армия в 1941 году будто бы была армией военного времени, безальтернативно готовой начать войну. РККА в 1941 году вплоть до 22 июня оставалась армией мирного времени, военная реформа лета-осени 1939 года не предусматривала создание армии военного времени.

В Советском Союзе, мол, производилось в огромных количествах только «наступательное оружие» в ущерб «оборонительному». Но... чисто наступательного и чисто оборонительного оружия не существует, все технические средства борьбы в той или иной мере универсальны и могут применяться как в агрессивной войне, так и при отражении чьей-либо агрессии. Объёмы производства вооружений были пропорциональны протяжённости сухопутных границ Страны Советов и её транспортной сети.

В Советском государстве строились «автострадные» колёсно-гусеничные танки для автобанов Германии, неприменимые для территории СССР. Однако в 1920—30-х годах колёсно-гусеничными танками увлекались в той или иной мере многие страны, танки Кристи* были приняты на вооружение как наиболее подходящие для условий СССР.

В СССР строились самолёты «чистого неба» для ведения войны в условиях уничтоженной первым ударом авиации противника. Скажем так, лёгкие бомбардировщики производились во многих странах, и никто первым ударом завоевать господство в воздухе не рассчитывал.

Военные заводы Советского Союза строились преимущественно в западных областях страны для сокращения пути движения армии вторжения в Европе. На самом деле, несмотря на исторически сложившуюся со времён царя-батюшки промышленную базу в Европейской части страны, заводы строились и на Урале, и в Сибири, и в Средней Азии, и на Дальнем Востоке. Преимущественного строительства новых заводов вблизи границ не было.

В Союзе ССР отказались от строительства стратегических бомбардировщиков как средства устрашения Гитлера и предотвращения войны. Факты говорят о том, что стратегическими бомбардировщиками в ВВС СССР были ДБ-3 и ДБ-3Ф. ТБ-7 не производился массово по техническим и финансовым причинам, кроме того, сами по себе стратобомберы не могли предотвратить войну.

Советский Союз якобы собирался осуществлять мировую революцию военным путём. Конечно, цитаты о мировой революции можно надергать в трудах советских военных и политических деятелей. Но жизненной необходимости мировой революции из трудов Сталина никак не проистекает. Напротив, постоянно утверждается возможность и целесообразность «построения социализма в одной стране».

Таковы «краеугольные камни» прочтения «суворовского» наследия на фоне достоверности и базового знания А.В.Исаевым в его книге «Антисуворов» (см.: М.: Изд-во Яуза, изд-во Эксмо, 2006. С. 344—346). Но поставлены ли точки над «i» в поп-мифотворчестве?

Документы убедительно говорят о том, что экспансионизм в 1939—1941 годах по отношению к Советскому Союзу проявлялся не только со стороны фашистской Германии и милитаристской Японии, но и Англии, Франции и США, которые, прикрываясь пугалом «советской угрозы», вместе со странами фашистского блока разрабатывали планы уничтожения Советского государства. Так, летом 1939 года правящие круги Франции развили исключительную активность на Балканах, пытаясь сколотить там коалицию и вовлечь в войну с СССР балканские государства, а также Турцию и страны Ближнего и Среднего Востока. С созданием антисоветской коалиции на Балканах Франция связывала свои надежды на прекращение войны с Германией за счёт СССР. Французский сенатор Ж.Борду писал: «...Вместе с нейтралами и Италией мы создадим мощный блок. Имеется возможность предложить Гитлеру Крым и привлечь на нашу сторону украинцев, население Закавказья и персов. Мы можем захватить всё вплоть до Кавказа» (цит. по: Якушевский А. Агрессивныве планы и действия западных держав против СССР в 1939—1941 гг. // Военно-исторический журнал. 1981. № 8. С. 51).

Факты свидетельствуют: только с сентября 1939-го по апрель 1940 года состоялось не менее 160 тайных встреч и переговоров на различных уровнях между представителями фашистской Германии, Англией и Францией с целью изоляции Советского Союза. Западные «демократии» любой ценой стремились направить фашистскую агрессию на восток, превратить начавшуюся войну в империалистическом лагере в «крестовый поход» против Советской страны (см.: Deuschland im zweiten Weltkrieg. Bd. I. Vorbereitung. Entfesselung und Verlauf des Krieges bis zum 22 Juni 1941. — Berlin, 1974. S. 121). Эти «выпадающие» из поля зрения «правдолюбцев» факты напоминаем ещё раз, дабы иметь ясную картину происходящего.

Однако поражения англо-французских войск в Западной Европе и Норвегии не дали возможность военно-политическому руководству западных держав совершить запланированное на лето 1940 года нападение на СССР. Оказавшись в критическом положении после разгрома и капитуляции Франции, правящие круги Англии вынуждены были отказаться от планов антисоветской войны. Мюнхенская политика Н.Чемберлена и Э.Даладье терпела крах по всем направлениям. Они увидели, что отступать дальше перед Гитлером невозможно без риска для коренных интересов своих стран.

Вашингтон различными дипломатическими манёврами добивался примирения Англии и Франции с Германией на антисоветской основе. В конце декабря 1939 года американский президент назначил своим личным представителем в Ватикане крупного монополиста М.Тейлора и поручил ему найти через католические круги Европы пути компромисса с германским правительством. В начале февраля 1940 года в Европу для установления непосредственного контакта с Муссолини, Гитлером, Даладье и Чемберленом был направлен заместитель государственного секретаря С.Уэллс. Однако его миссия не дала ожидаемых результатов. Этому во многом способствовало подписание между СССР и Финляндией мирного договора. Замыслы правящих кругов США, Англии и Франции использовать советско-финляндскую войну для организации объединённого похода империалистических держав против СССР стали нереальными.

Много сил тратят реакционные историки на то, чтобы «доказать» слабую подготовку Советского Союза к защите своих границ. Да, далеко не всё было сделано, что намечалось. К началу войны военная промышленность не успела перевооружить Красную Армию последними образцами оружия и боевой техники, а личный состав не полностью их освоил. Быстрый рост численности Вооружённых Сил в предвоенные годы, формирование большого числа новых соединений и объединений привели к массовым должностным перемещениям. К лету 1941 года 75% командиров находились на своих должностях всего один-два года, не успев приобрести опыт управления войсками. Не лучшим образом повлияли и репрессии против офицерских кадров, хотя их масштабы всё время пытаются преувеличить. В статьях и выступлениях чаще всего фигурирует цифра 40 тысяч. Она (37 тыс. в РККА и 3 тыс. в ВМФ) приводится в книге «Военные кадры Советского государства в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (М.: Воениздат, 1963). Какова же картина в действительности? В «Отчёте о работе управления по начальствующему составу РККА за 1939 год», подписанном 5 мая 1940 года заместителем наркома обороны по кадрам Е.А.Щаденко и адресованном Сталину, Молотову, Ворошилову и Берии, в достоверности данных которого не приходится сомневаться, имеется раздел 11 «Очистка армии и пересмотр уволенных (без ВВС)». Из этого документа следует, что за 1937—1939 годы из списков Красной Армии было исключено и уволено 36 898 командиров, в том числе по возрасту, болезням, морально разложившихся, по разным политическим мотивам и т. д.

По причинам ареста за эти годы было уволено 9 579 человек, то есть примерно одна четвёртая всех уволенных из армии.

Судя по «Отчёту», количество арестованных командиров составляло: в 1937 году — 3,1% численности комсостава, в 1938-м — 2,8%, в 1939 году — 0,03%. Щаденко писал: «В общем числе уволенных командиров ... было большое количество арестовано и уволено несправедливо. Поэтому ... мною в августе 1938 года была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров... Комиссией было рассмотрено около 30 тыс. жалоб, ходатайств и заявлений. В результате в кадры армии возвращено на 1.1.40 г. 11 178 командиров, на 1.5.40 г. — 12 461, в том числе 10 700 из числа уволенных по политическим мотивам». Судя по справке-докладу Главного управления кадров от 15 июня 1941 года, к 1 января 1941 года в кадры армии возвращено из 37 тыс. ранее уволенных по разным мотивам свыше 13 тыс. человек. Таким образом, около 45% командиров, уволенных по политическим мотивам, в том числе и арестованных, были возвращены в кадры армии. На январь 1941 года остались уволенными по этим соображениям около 14 тыс., из которых по причине ареста — от 6 до 8 тыс. (неточные цифры обусловлены тем, что в отношении 2 тыс. офицеров, уволенных в 1937—1939 гг. и восстановленных в 1940 г., не удалось установить причины увольнения).

В 1941 году возвращение в кадры ранее уволенных продолжалось (см.: Бородин В. Красная Армия перед войной // Молодая гвардия, 1989, № 9. С. 347—352). К сожалению, вопрос о политической борьбе в верхнем эшелоне руководства Вооружённых Сил СССР до сих пор толком не исследован.

Если же сравнивать начало 1930-х годов с началом 40-х, то любому непредубеждённому человеку ясно: советские люди много сделали для укрепления безопасности своей страны.

Были построены тракторные, станкостроительные, автомобильные, авиационные, моторные заводы, крупные электростанции, доменные печи Магнитогорска и Кузнецка, создавалась военно-промышленная отрасль. По сравнению с 1 января 1937 года к 22 июня 1941 года количество пулемётов и орудий средних калибров возросло в 2,5 раза, орудий крупных калибров — в 3,5 раза, противотанковых орудий — почти в 4 раза, зенитных орудий — в 5 раз. К началу 1941 года производство самолётов и танков увеличилось по сравнению с 1937 годом в 2 раза. Усиливалось строительство крейсеров, эсминцев, сторожевиков, линкоров, подводных лодок и т. д. Напомним читателям, что ежегодный выпуск продукции оборонной промышленности за два с половиной предвоенных года возрос на 39% при росте всей продукции промышленности на 13%. Возросли и бюджетные расходы на оборону: 1939 год — 25,6% государственного бюджета, 1940-й — 32,6%, 1941 год — 43,4%. В 1941 году в военно-учебных заведениях и на курсах обучалось свыше 300 тыс. слушателей и курсантов.

Но опять же не всё необходимое удалось сделать. По воспоминаниям Жукова, были «не подготовлены на случай войны командные пункты, откуда можно было бы осуществлять управление вооружёнными силами, быстро передавать в войска директивы Ставки, получать и обрабатывать донесения от войск»; «к началу войны не были решены вопросы организации Ставки Главного Командования — её структура, персональный состав, размещение, аппарат обеспечения и материально-технические средства»; «строительство укреплённых районов к июню 1941 года не было завершено»; «при переработке оперативных планов весной 1941 года практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в её начальном периоде» (нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в боевые действия через несколько дней после приграничных сражений). Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развёртывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы и условия были далеко не равными. И, наконец, «пора сказать о существенной ошибке того времени, из которой, естественно, вытекали многие другие, — о просчёте в определении сроков вероятности нападения фашистской Германии на Советский Союз»; «война застала страну в стадии реорганизации, перевооружения и переподготовки вооружённых сил, создания необходимых мобилизационных запасов и государственных резервов». Такова правда Жукова. Более того, маршал со всей ответственностью заявляет, что «никакими подобными данными (о плане «Барбаросса», направлении главных ударов, ширине фронта развёртывания немецких войск, их количестве и оснащённости. — В.Е.) … ни Советское правительство, ни нарком обороны, ни Генеральный штаб не располагали». Георгий Константинович отмечает, что «дело обороны страны в своих основных, главных чертах и направлениях велось правильно». И далее: «Развитая индустрия, колхозный строй, всеобщая грамотность, единство и сплочённость наций, материально-духовная сила социалистического государства, высочайший патриотизм народа, руководство Ленинской партии, готовой слить воедино фронт и тыл, — это была могучая основа обороноспособности гигантской страны, первопричина той грандиозной победы, которую мы одержали в борьбе с фашизмом» (Жуков Г.К. Указ. соч. С. 269, 275—276, 294); выделено мною. — В.Е.).

Считалось, что Советскому Союзу «необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе — против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке — против Японии». Допускалось также выступление на стороне фашистского блока и Турции. Основным театром военных действий признавался Западный, а главным противником — Германия. Советский план войны строился на идее ответного удара с учётом только тех вооружённых сил, которые намечалось создать в перспективе, и не принималось во внимание реальное положение дел.

В июне 1941 года на стороне Германии выступили Италия, Румыния, Финляндия, Венгрия, Словакия и Хорватия. Формально сохраняя нейтралитет, с Германией активно сотрудничали Болгария, Испания, вишистская Франция, Турция, Япония. В дальнейшем из числа добровольцев из Испании, Франции, Бельгии, Нидерландов, Дании, Норвегии, Польши, Чехии, Сербии, Албании, Люксембурга, Швеции было сформировано 26 добровольческих дивизий СС (см.: Великая Отечественная война советского народа (в контексте Второй мировой войны)… С. 54).

В отличие от войск Германии и её союзников, которые к моменту нападения на Советский Союз находились в состоянии полной боевой готовности, группировка советских войск на западном направлении оказалась не развёрнутой и не готовой к военным действиям. Мотивы промедления продолжают оставаться предметом споров и размышлений как в бывших республиках Союза ССР, так и за его пределами. К сожалению, до сих пор в распоряжении исследователей имеются лишь косвенные доказательства.

Вот почему более конкретное раскрытие того факта, кто развязал Вторую мировую войну и как произошло вероломное нападение на СССР, имеет и сейчас важное значение для объективного, научного освещения истории Второй мировой и Великой Отечественной войн и для разоблачения фальсификаторских измышлений.

Сегодня приходится сражаться за правду истории. Сражаться в условиях, когда в результате глобальных геополитических сдвигов, обусловленных разрушением СССР, чуть ли не половина того, что планировал побеждённый «третий рейх», реализовано. Если новомодный либерализм не хочет признавать очевидного, то вполне вероятно, что ему придётся пережить трагедию ещё раз. И на этот раз риск, так сказать, «летального исхода» неизмеримо выше. Нам нужна победа в борьбе с фашизмом и с теми, кто хочет его обелить.

Версия для печати